Decadent

— Когда у тебя день рождения? — Четырнадцатого числа одиннадцатого месяца, — Юки приставил к сканеру карточку, и лифт тронулся. — Четырнадцатого ноября? — Да. — А у меня двадцатого октября. — Ты весы? — Почему тебя это так удивляет? — я удобнее перехватил объемный мешок со стиркой. И откуда столько берется?! — Ну... я всегда думал, что весам полагается быть уравновешенными и сдержанными. — Ты ошибался. — Как оказалось, да... Лифт просигналил о прибытии на нужный уровень. В Мидасе, как всегда, какой-то кипеж. Мы обменялись приветствиями с офицерами, патрулирующими уровень, пробились через рыночную площадь сквозь толпу вечно снующего тут народа. — И зачем ты спросил про день рождения? — Юки протянул карточку работнику прачечной, на вид жутко неблагонадежному типу. — Я надеялся, что у тебя он скоро... Оказывается, нет. Я подумал, что было бы неплохо что-то отпраздновать. Глупо? — На самом деле нет. Наверное, такого плана перезагрузка нам сейчас очень нужна, но вот что праздновать? Нас про праздники не предупреждали. Можно спросить о национальных праздниках у Райзберга. — Почему именно у него? — меня напрягает каждое упоминание этого человека. — У него более точная информация, чем у наших техников и других пилотов. — Лучше придумать повод самим, может? Юки расписался странной закорючкой в квитанции об оплате и направился к выходу. — Тоже вариант. По части выдумок ты у нас мастер. Так что доверим это тебе. Через два часа наша смена начнется, — Юки сверился с большими часами на стене. — Обедать? — У нас завтракообед скорее... Совершенно не хотелось портить такое прекрасное начало дня стандартным пайком, так что я потащил Юки обратно в Лхаса в какое-нибудь кафе. Прямого запрета для пилотов на тему отношений нет никаких. Можешь жениться, завести детей, можешь спать с другими пилотами, в том числе с членом собственного экипажа, но на практике выходило, что пилоты были постоянными клиентами борделей и самыми щедрыми, между прочим. Все эмоции, все силы высасывает работа, и большинство просто не хочет обременять себя еще и какими-то отношениями, если секс на любой вкус доступен и за кредиты без лишних заморочек. А что будет с нами? Мне от Юки нужен только секс? В том то все и дело, что нет. Далеко не только секс... — Интересно, были ли прецеденты отношений между пилотами одного экипажа? — Насколько я знаю, нет. Хоть это и не запрещено напрямую. Джек? — Юки отпрянул назад, не позволив себя поцеловать. — Тут люди, и камеры понатыканы. — И что? Стесняешься? — Нет, я «правый» пилот. Не стоит демонстрировать людям мои слабые места. Вернее, одно мое конкретное слабое место, — он ткнул пальцем мне в грудь и отстранился. — Не надо никому знать о возможности на меня надавить. Это опасно для службы и в первую очередь для тебя. Мда, все действительно очень сложно. Что с нами происходит? Куда мы несемся? Пес подрос, отъелся, и теперь его муштровали для службы у ворот. — Привет, приятель! Как ты? Большой совсем стал... — Пес лез облизываться и выпрашивал чего-нибудь вкусненького. — Кажется, он еще вырос с прошлой недели. — Как проходит его обучение? — пока я тискал Пса, Юки был занят гораздо более практичными вопросами. — Если бы у нас были профессиональные кинологи, было бы проще, но тем не менее все продвигается. Он сообразительный очень, так что через месяц заступит и будет уже отрабатывать свой корм. — Приятно слышать. — Это ведь ваш экипаж его нашел? — лаборант, сопровождающий нас, задумчиво посмотрел на Юки. — Да. А этот... — Сато кивнул в мою сторону. — Упросил притащить в колонию. — Вы «правый» пилот, верно? — парень улыбнулся. — Да. Так заметно? — На самом деле очень. Юки в ответ только пожал плечами, а я ткнулся в загривок щенку, пряча улыбку. Ко всему привыкаешь. Даже патрулирование с оружием наперевес становится рутиной. Даже к отсутствию Юки, когда он приводит в исполнение приговор, отношение стало терпимее. Вернее, я просто стараюсь об этом не думать и не акцентировать внимание на этой его обязанности. Но разные темные мысли по углам клубятся, стелятся, что-то упрямо нашептывают. Обычное патрулирование обернулось неприятным для меня событием, вылившемся в довольно приятные итоги дня. — Оцепляй по периметру! Стрекот автоматных очередей, приглушенный грохот небольших ручных гранат, красный аварийный свет. — Офицер ранен! Уже привычная для Цереса перестрелка. Наш типичный рабочий день. Мы — тонкая синяя линия, отделяющая жертву от хищника, не дающая прорваться хаосу и поглотить все кругом. — Патроны вышли, сэр! — Прикрой! — Правый фланг! — Да твою ж мать!!! — Это «правый» пилот ТА-3, человек 32, запрашиваю подкрепление в пятый сектор уровень Церес. — Человек 32, вас понял. К вам выдвигается экипаж ТА-17, ориентировочное время прибытия через четыре минуты. Внутренняя связь перемежается интернациональными матами офицеров и приказами Юки. — У нас тут снайпер окопался! Где долбаное подкрепление?! А вокруг дым и вонь пороха. Смазка и раскаленный металл винтовок. Лица в перекрестие прицела — мишени. Изуродованные разрывными пулями трупы. — Назад! Судя по героическим блокбастерам, напарники должны прикрывать друг другу спину и лезть под пули друг за друга, но в реальности всякое бывает... — Человек 33, сменить позицию. — Понял. Приказы не обсуждаются. Я, конечно, вправе спорить и не подчиняться Юки, но это себе дороже. Хотя то место, куда он меня погнал, очень херовое. Насколько оно херово и какие проблемы сулит мне, я понял сразу. — Юки!!! Не вариант! — Не отступать. Стой там! Да как тут стоять, когда... Пуля свистнула мимо меня. Неприятный «чирк», когда врезалась в стену рядом с моей головой. Вторая точно найдет свой путь в моем теле. И она нашла. Плечо обожгла боль, автомат выпал из рук, резко дернуло назад. Следующий залп поставит точку в моей истории. Но... — Снайпер снят. Начать штурм! — Вперед! — У нас пилот ранен! — Назовите идентификационный номер. — Человек 33. Будь это Юки, медики прибыли бы сразу, но так как ранен всего лишь «левый» пилот, то за мной прибудут после окончания операции. Ранен я и один из офицеров, троих потеряли. Штурм занял почти два часа. Кругом россыпь гильз от пуль, пятна крови, развороченные трупы. Локальный пиздец в замкнутом пространстве. — Ты в порядке? — Да с хера ли я должен быть в порядке?! — я бы врезал ему, если мог, но плечо отказало напрочь, вторая рука занята тем, что пытается остановить кровь. — Ты меня под пули погнал! Как ты мог?! — Иначе я бы не снял снайпера. — А если бы он не плечо прострелил, а голову мне снес? — Я разберусь тут, а тебе надо в больницу. Покажи... — Юки протянул руку ко мне, но я развернулся и потопал в сторону прибывших медиков. — Отвали от меня. Да как он мог со мной так поступить?! — Не сердись. Мне пришлось призвать все свое самообладание, чтобы не начать разборки прямо в больничном блоке. — Это было необходимо. У противника численное преимущество, еще и этот снайпер косил наших. Я не мог иначе. — И поэтому сунул меня под обстрел? — Мы никак не могли понять, откуда он ведет огонь. Я сквозь зубы выругался, когда медсестра неловко оцарапала кожу во время наложения швов. — А на тебе нашивки пилота. Сто из ста, что по тебе будет стрелять снайпер. С офицером это бы не сработало... Джек, что еще я мог сделать? Нас бы вырезали всех. Палить крупнокалиберным оружием мы не можем. Подрывной отряд пришел бы в лучшем случае через сорок минут. Это был вынужденный ход. Я не мог иначе. — Пошел бы сам. — Я стреляю лучше тебя. А с той позиции, где находился ты, я бы не смог убрать снайпера. — Господи! Юки! Да как ты мог?! Это уму непостижимо! — в конце концов я не выдержал. — Может, вколоть ему седативное? — медсестра отшатнулась от меня, глядя на Юки. Шов разошелся, и кровь вновь пошла из раны. — Не надо. Можете покинуть помещение. — Но я не закончила... — Дальше я сам. Спасибо, — Сато забрал из ее рук крючок и пинцет. — Ты решил меня дорезать? — Не говори ерунды. Сестра, вы свободны, — с нажимом. Девушка нехотя подчинилась и покинула блок. — Не прикасайся ко мне! — Хватит истерить, — от хлесткой пощечины моя голова мотнулась в сторону, а скулу опалило будто огнем. — Прекрати... — пальцы Юки скользнули по моим губам, погладили шею и опустились к плечу. — Неужели ты думаешь, что я бы позволил ему тебя убить? Он должен был пристреляться... Там, где ты стоял, не так-то просто попасть в голову... Я не рассчитывал на второй выстрел. Думал, уложу его сразу, как он промажет. И он промазал. Но оказался шустрее, чем я ожидал. Поэтому... Я вздрогнул, когда игла погрузилась в кожу, подцепила нить, и края раны стянулись. Заморозка начала отходить. Пулю вынули, но, пока зашивали, чувствительность вернулась. — Прости. Я и предположить не мог, что он успеет выстрелить дважды. Буду должен, — Юки бросил такой странный взгляд из-под полуприкрытых век и облизнул кончиком языка нижнюю губу. — Что бы такое с тебя стрясти, а? — А что ты хочешь? — последний шов, и Юки начал вытирать ватным тампоном края раны. — Можно просить все, что угодно? — Да, — голос-то какой! Никогда бы не подумал, что Юки может так произносить слова. — И почему я не удивлен? — Юки посторонился, впуская меня в душевую кабину. — Думаю, это было очевидно. Так что готовься извиняться за сегодняшнее, — я вжал Юки в стену, ненароком задев переключатель. Душ поприветствовал нас и попросил приставить карточку для подачи воды. — Душ на двоих не рассчитан. — Это кого-то волнует? — Погоди, дай карточку прислонить! Отодвинь зад от сканера. Джек! Погоди ты! В конце концов, вода пошла. — Ты понимаешь, что минетом от меня не отделаешься сегодня? — Предлагаю тебе сделать прайс и отдать мне. Чтобы я знал расценки своих косяков. — Обязательно сделаю на досуге. В самом ближайшем будущем. Пытаться одновременно помыться и нацеловаться оказалось довольно проблематично. — Ай! Мне в глаз шампунь попал! — Поцелую и все пройдет... Не ной. — Что-то не прошло... Целуй еще! — Время подачи воды заканчивается, — механический голос с плохими вестями. — Я только намылился! — Приложим твою карточку... Ничего страшного. И будь добр, убери от меня свой член. — Лучше тебе с ним подружиться. Именно от него зависит, как скоро ты будешь прощен. — Тц! Тесно и душно. Обезболивающее уже прошло, так что плечо неприятно тянет и руку не поднять. Юки отфыркивается от воды и моет мои волосы, зарываясь пальцами, временами тянет за пряди, целует в подбородок и в шею. Если снять с нас кожу, плоть, обнажив кости, — все люди едины. Юки будто раздел меня до кости, обнажил самую суть, добрался до беззащитного нутра и беспощадно вывернул наружу, внезапно обеспечив странный кайф от осознания своей беспомощности. — Прости... — Юки целует свежий шов, собирая капли воды губами. Голова кружится. Тактильный пир. Стоило ли словить пулю ради такого? — Повернись. Юки послушно повернулся спиной ко мне, вздрогнул от прикосновения и уперся руками о стенку душа, прогнувшись и расставив ноги. — Страшно? — Нет. Да, ему не страшно. Никогда не страшно. И никогда больше не будет страшно. Хорошо это или плохо? — Скажешь, если будет больно, — провел рукой по его спине, ягодицам, внутренней стороне бедра и прижался сзади. Юки повернул голову и потянулся ко мне губами. Целую, цепляя пальцами комочки сосков. — Я не могу понять: злюсь на тебя или просто напуган твоей выходкой. Скорее и то, и другое сразу, — я облизал пальцы и прижал их к губам Юки. Он открыл рот, начав посасывать их. — Даже не знаю, удержусь ли от соблазна добавить боли к той, что будет... Юки с пошлым чмоком выпустил пальцы изо рта и двинул тазом, прижавшись попой к моему члену. — Давай. Вода выключилась. Дверца автоматически распахнулась. Потянуло холодом. Мурашки на его коже, сбегающие вниз капли воды. Я знаю, эти барьеры можно сломать. Я могу. Гормональные всплески... Мои чувства... Палец покружил вокруг входа, Юки выдохнул и как-то разом расслабился, опустил плечи, вжался в стенку. Первый палец вошел с небольшим сопротивлением. Я куснул Юки за плечо, поцеловал в шею, втянул мочку уха в рот, двинул рукой. — Ах... — Больно? — Нет. Непривычно... Со вторым пальцем было сложнее. Юки пришлось выгнуться сильнее и расставить ноги шире. Эмоции — это всего лишь химические реакции в мозгу. Любовь — та же химия. Только химия? Яркими отметинами засосы на плечах и шее. Юки вздрагивает от каждого движения моих пальцев в себе, прижимается теснее и клянчит поцелуи. Где же прячется тот двадцать один грамм души? И как мы любим? Юки охнул и поскреб ногтями стенку душа, когда я добавил третий палец. — Я тебя люблю... — если на чистоту, я перестал на него сердиться в ту же минуту, как он спросил о моем самочувствии. Осмелиться любить сейчас... А что нам еще остается? Только выбирать, как встретить смерть: в одиночестве или с кем-то. Приставил головку ко входу и толкнулся. Юки шумно вдохнул сквозь зубы и замер. Я погладил его по бедру и скользнул рукой к паху, погладил член, пока равнодушный ко всему происходящему. Но это пока... Как же мы любим? Любовь — это только химический процесс в нашем организме или это и что-то рациональное, что-то, что мы можем осознать разумом? Нет, добавлять боли не имеет никакого смысла. Юки поступил именно так, как нужно было. Он выполнил операцию, сохранил жизни бойцов и мирных жителей, ликвидировал конфликт максимально быстро и с минимальным потерями. С моей стороны было бы глупостью обижаться. Я прекрасно знал, на что шел, когда мы подписали договор с Урумчи. — Я бы никогда не позволил кому бы то ни было причинить тебе вред. Тем более убить, — с паузами сорванным шепотом в тишине душевой. — Я знаю, — последний плавный толчок и вошел во всю длину. Как же мы любим? И что такое любовь? Защита и забота. Нежность и привязанность. Доверие и ласка. Прикосновения без стеснения. Единый ритм движений. Член Юки дернулся и начал активно крепнуть в моем кулаке, пока я вжимаю его к себе теснее и пока плавно покачиваю бедрами. — Еще! — Вот так? — повторил последнее движение, толкнувшись под определенным углом. — Да... Есть что-то большее, чем просто выброс определенных гормонов. Что-то сильнее всех блоков, барьеров, баррикад. Когда стало уже невмоготу терпеть неспешный ритм, я покинул Юки, развернул его к себе лицом и подхватил под ягодицы, вынудив обхватить меня руками и ногами. — Твоя рука! — Черт с ней. Не отвалится... — щекотной алой линией пошла кровь. Юки лизнул ее и прижался к моим губам. Охнул в поцелуй, принимая в себя. Так мы достигли оргазма удивительно быстро, то ли поза не способствовала долгому процессу, то ли оптимальное проникновение, то ли просто давно не было нормального секса. В любом случае закруглились мы быстро. — Кончил в режиме hands free? — Можешь собой гордиться, — Юки улыбнулся, чмокнув меня в плечо. — А теперь снова мыться! Я, конечно, не забеременею, но кончать в меня не стоило... — Не удержался... О да! Я секс-гигант. Ты не знал? — Это была приятная неожиданность. Но мы разбередили твою рану... — Поцелуешь и пройдет. Любовь должна быть чем-то большим, не только химией и инстинктами. А пока мне нравится то, что у нас уже есть. И этого достаточно. До поры до времени. Надо придумать совместный праздник.