Триста дней без тебя

То ли день действительно был неудачным, то ли настроение Дайске было всему виной. Но у него все валилось из рук. За что бы ни взялся, обязательно бы не получалось, либо ломалось окончательно. В приступе бессилия хотелось ломать и крушить, что попадется под руку. Он держался из последних сил на тонком волоске здравого смысла. Еще и подцепил простуду вчерашним вечером. Говорят, что пьяному и море по колено. К подвыпившим, это, по всей видимости, не относилось. Утром было ужасное самочувствие – ломило все тело, болело горло, и голос был противным и скрипучим. Мама заботливо охаживала своего старшего сына, а тому лишнее внимание было противным. Дайске считал, что никоим образом сейчас не заслуживает ласки и доброты. Тошимаса ходил мимо него молча, будто это и не друг вовсе, а так, старая стенка, которая не достойна внимания. Впрочем, обделен вниманием был не только Андо, но и Тоору. Но разве последнего когда волновали подобные мелочи. Из всех домочадцев Хара разговаривал только с Андо-сан и даже любезно улыбался ей. В его бедах она уж точно не была никак виновата. Честно признаться, Дайске он тоже не винил. А утром, узнав причину его срыва, все понял и уже не ярился без повода. И причина его молчания была вовсе не во вчерашней драке. Просто сегодня особенно не хотелось ни с кем говорить. Чтобы оставили в покое и дали время подумать. Особенно Нишимура, который строил из себя равнодушную мебель до поры до времени, а потом умело надавливал на нужные педали и получал то, что ему нужно. А нужен ему был Тошимаса. Целиком и полностью. Со всеми его проблемами и неуемным потоком бесполезных мыслей. Он и взял вчера вечером то, что считал и так своим. Плевать Тоору на всех девушек, парней и прочих тварей, которые имеют хоть какое-то отношение к ЕГО Тоши. Поигрался мальчик и хватит, пора возвращаться к тому, от кого ушел. Может, Нишимура и не расшаркивался в приятных слуху речах, зато умел четко высказать свои мысли. Предельно грубо и откровенно. В лоб. Ведь Тошимасе всегда нравилась эта правда. Только вот когда его ткнули носом, как домашнее животное, в ноги хозяина, он, как и подобает свободолюбивому коту, встал на дыбы и показал когти. Дайске их проблемы сейчас мало волновали. Может, настанет тот период, когда собственные заботы уйдут на второй план, и он сможет как-то помочь. Но сейчас все, что его волновало – это Каору. Так непривычно было утром смотреть на торчащие в разные стороны короткие волосы. Если еще вчера их длина была до пояса, то уже сегодня кончики едва доставали до плеч. Неровно обрезанные пряди щекотали кожу. Надо было хотя бы привести их в порядок, а то вид у Каору был действительно, как у сумасшедшего. Но своевольный Ниикура не позволил Даю даже прикоснуться к нему, как только увидал в его руках ножницы. Округлил глаза и вновь забился в свой любимый угол – за штору. На время пришлось отказаться от этой идеи. Дайске с мазохистским удовольствием раз за разом прокручивал в голове события вчерашнего вечера и ругал себя за все – от выпитого алкоголя до фактической измены. Старался лишний раз не трогать Каору, из-за чего возникало ощущение, что он отдаляется. Андо-сан, чувствуя, что что-то не так, но тактично не настаивая на душевных излияниях сына, как могла, старалась удержать рушившуюся идиллию дома. И спасибо ей за это, иначе ощутимое напряжение в квартире можно было бы резать ножом и намазывать на хлеб. Так и бродили бы тенями по дому, стараясь не сталкиваться друг с другом, если бы ближе к трем часам дня не раздался звонок в дверь. Дайске, сидевший в гостиной и смотрящий телевизор, поднял глаза на вход. Дверь отсюда было не видно, и как назло сломался экран, который мог бы показать лицо неожиданного гостя. - Наверное, это из больницы, - протянула Андо-сан, чистившая фрукты на кухне. Она не отрывалась от своего занятия, позволив сыну самому открыть дверь. Захотелось хлопнуть себя ладонью по лбу, как в момент элементарного озарения, которое все не желало приходить. Дайске совершенно забыл о приходе медсестры для осмотра Каору. Конечно же, ведь именно поэтому он еще неделю назад взял себе отгул, чтобы присутствовать, чтобы не лишать любимого своей поддержки. - Дайске, - тихо окликнула его мать, оторвавшись от тарелки с фруктами. Дождалась, пока ребенок вернется из своих мыслей, чтобы кивнуть в сторону двери, намекая, что не мешало бы открыть. Андо спохватился и поднялся. В коридоре никого не было. Тоору ушел из дома два часа назад, не потрудившись объяснить, куда. А Тошимаса с обеда сидел в своей комнате. Наверное, работал или просто изолировался ото всех. Какого же было удивление хозяина квартиры, когда на пороге оказалась вовсе не девушка из больницы, а его начальник, Тсуда-сан, приветливо улыбающийся и сжимающий в руках пакет с фруктами. - Что вы здесь делаете? – грубо поинтересовался Андо, не то что проигнорировав приветствие, а даже не пустив гостя в дом. Тсуда-сан продолжал натянуто улыбаться и быть добродушным, вызывая еще большее раздражение своего подчиненного. - Мне не дает покоя, что Ниикура-сан уже в Японии, а я до сих пор не навестил больного с наилучшими пожеланиями, - елейным тоном протянул он, невежливо заглянул через плечо Андо, как бы намекая, что не плохо было бы зайти. – Вы не возражаете, если мы не будем посвящать соседей в наш диалог. Дайске скрипнул зубами – до того сильно сжал челюсти. Ладонь будто примерзла к ручке двери, не желая расставаться с куском металла, который раскалился под жаром кожи. И все же пришлось отодвинуться, хотя больше всего хотелось хлопнуть дверью перед носом улыбающегося начальника. Но это бы повлекло за собой нежелательные последствия. Все также улыбаясь, будто улыбка приклеилась к его лицу, Тсуда-сан вошел и начал проворно разуваться, пока его не выставили за дверь. В коридоре появилась Андо-сан, вытирая руки об фартук. Произошла короткая немая сцена, в течение которой оба оглядывали друг друга. - Мам, - поспешил встрять Дайске. – Это Тсуда-сан – временный директор радиостанции, - он сделал акцент на слове «временный», заметив, как поморщился при этом гость. – Это моя мама. Официальная часть, в течение которой они кланялись друг другу, закончилась. Андо-сан недоверчиво оглядывала гостя. О нем она была наслышана и, хотя пыталась не подать виду, во взгляде промелькнула неприязнь. Родительница очень любила Каору, относилась, как к собственному сыну и ревностно оберегала его покой. Как коршун над своим чадом. - Так, где больной? – деловито осведомился Тсуда-сан, чувствуя себя неуютно под взглядом мамы Андо. - Его нельзя беспокоить, - отрезала женщина, оставив в покое свой фартук. Тсуда-сан нахмурился, не приняв такой ответ. Он пришел с определенной целью и намерен был ее выполнить. - Я, как директор, должен оговорить некоторые деловые вопросы… - Вы временный директор, - раздался хрипловатый голос Хары сверху. Все подняли взгляды туда, где стоял Тошимаса, опираясь локтями на металлические перила. Он выглядел недовольным и буквально уничтожал взглядом незваного гостя. - Воспитанные люди предупреждают о своем звонке, - продолжил между тем Тоши, отличаясь еще большей беспардонностью, нежели Дайске. – Тем более, вы идите в дом больного. - С кем имею честь говорить? – не растерялся Тсуда-сан, выпрямляясь в полный рост, что выглядело не сильно внушительно рядом с высоким Дайске. - Хара Тошимаса, - представился Тоши и даже склонил голову. Объяснять, кто он и что здесь делает, посчитал лишним. А мужчина явно желал узнать подробности. Повисла нелепая пауза, в течение которой все оглядывались друг на друга и обменивались многозначительными взглядами. Любой вежливый человек уже понял бы, что ему здесь не рады. Может быть Тсуда-сан и понимал, но его снедало любопытство, чем же таким болеет Ниикура, если вот уже год о нем на работе ни слуху, ни духу. - Очень приятно, - Тсуда-сан вежливо поклонился и тут же резко выпрямился, будто опасаясь удара в неприкрытую спину. Дверь в спальню Дайске и Каору открылась. Сердце у Андо испуганно ухнуло вниз, в голове промелькнула мысль «все, конец». Сейчас выйдет вечно потерянный и пугливый Каору, и начальство поймет, в чем суть его болезни. К удивлению всех собравшихся на пороге появился Тоору. Еще более мрачный, нежели Тошимаса, взъерошенный и заспанный. Ему хватило секунды, чтобы оценить сложившуюся ситуацию, пронзительный взгляд черных глаз замер на госте, буквально пригвоздил того к стене. - Чем обязан, Тсуда-сан, - недовольно поинтересовался Нишимура. Манеры в этом доме как-то быстро забылись, никто не посчитал нужным поздороваться с человеком. - Вы, Нишимура-сан, ничем, - протянул гость и поклонился новому собеседнику. – Я пришел навестить Ниикуру-сан. - Он спит, - недружелюбно буркнул Тоору и почесал голый живот. - Я готов подождать, - тут же отозвался Тсуда-сан и вновь выдавил из себя приторную улыбку. Дайске едва сдержал порыв съездить начальнику по лицу. - Может, вы еще на ночевку попроситесь? – возмутился Хара, сведя тонкие брови. - Я могу зайти попозже, - нашелся гость. Он все еще стоял с пакетом фруктов. Из-за появления стольких лиц просто забыл его отдать хозяину дома или хотя бы Андо-сан, которая казалась самой любезной среди этих нахалов. Тсуда понятия не имел, что Дайске живет не один. Не знал ни о матери, ни уж тем более о невоспитанном друге, ни о том, что знаменитый писатель тоже остановился здесь. - Каору не в состоянии сейчас говорить о делах, - Дайске предпринял попытку, но она тут же провалилась, когда начальник воскликнул. - Вы же говорили, что он пошел на поправку. - Ему больше не угрожает забвение, - путано высказался Тоору и замолчал. Не соврал ведь, просто не стал уточнять, о каком забвении идет речь. - Я не знал, что у Ниикуры-сан все так серьезно, - с мнимым сожалением Тсуда-сан покачал головой. - Конечно, серьезно, - вступила в разговор Андо-сан, обращая все внимание на себя. – Иначе, почему бы он год пролежал в клинике другой страны?! Никто не успел добавить что-то еще. В долю секунды произошла череда событий, сменяющихся как цветные стекла калейдоскопа. За спиной Тоору возник Каору. Как и всегда на лице застыло потерянное выражение, смешанное с детским любопытством. Из одежды на нем была только длинная плюшевая худи с изображенным на груди зайцем (у Дайске снова мелькнуло удивление, откуда любимый достает такие вещи в их гардеробе). Тсуда-сан удивленно раскрыл рот и растерянно выпустил пакет с фруктами из пальцев. У Андо возникло жгучее желание кинуться вперед и встать недвижимой стеной между Као и их непутевым временным директором. Защищать – единственная мысль и инстинкт, поднявшийся в нем яростной волной. Но он не успел сделать даже шага, как в дверь снова позвонили. Общее замешательство сменилось удивлением, и все уставились на вход. Рентгеновским зрением никто не обладал, и понятия не имели, кто стоит за толстой деревянной панелью. - Сынок, - тихо позвала Андо-сан, первая пришедшая в себя. Тоору в этот момент пытался ненавязчиво спровадить Каору обратно в спальню, подальше от посторонних глаз. Тот явно не узнавал своего заместителя. - Открой дверь, - продолжила между тем женщина, дождавшись, когда Дайске нервно на нее обернется. Он растерянно кивнул и потянул на себя ручку. На пороге стояла медсестра из психиатрической клиники. Без больничного халата Дайске ее не сразу узнал, а она, видимо, такими провалами в памяти не отличалась, потому что поклонилась и любезно произнесла: - Добрый день, Андо-сан, - голос был теплый и ласковый. Она постоянно следила за самочувствием Каору на протяжении этого года. Поэтому о его состоянии знала лучше всех. В руках у нее был чемоданчик скорой помощи, который она уверенно сжимала. Весь ее вид вызывал спокойствие и уверенность. Дайске, поклонившись в ответ, поспешил пропустить врача в квартиру. Количество посетителей ее явно поставило в тупик. Но женщина быстро взяла себя в руки. - Добрый день. Я Аюми Мацумото, лечащий врач Каору-сан, - она поприветствовала всех сразу. – И на время осмотра я попрошу оставить квартиру всех, кроме родных и близких. Пронзительные взгляды сошлись на Тсуде-сан, распознав в нем единственного, не относящегося к родным и близким. Если директору и было что возразить, он благоразумно не стал этого делать. Извинившись, мужчина быстро обулся, попрощался со всеми и ушел, обнадежив сообщением, что обязательно вернется в другой день. Эту новость Дайске встретил без особого энтузиазма, но при посторонних ничего говорить не стал. Мацумото-сан, взятая в оборот его матерью, уже подымалась в спальню хозяев. - Может, увезти Каору отсюда, - предложил Хара, когда дверь за ними закрылась. Чтобы не повышать голос, он спустился вниз. Тоору последовал его примеру. - Куда? – мрачно поинтересовался Дайске, в отчаянии запустив пятерню в волосы. - Можно к Ютаке с Акирой, - Тошимаса пожал плечами, потому что на самом деле ответа на этот вопрос у него не было. - Им нужна такая обуза? - хмыкнул Нишимура, получив в ответ недовольный взгляд. - Я его не оставлю, - Андо покачал головой и вздохнул, растерянно оглядев их с Каору квартиру. Нет, это были родные для них обоих стены. Если он и поправится, то только здесь. Только рядом с Дайске. Он был уверен в этом. В гостиной зазвонил его телефон. Такая мелодия стояла только на одном человеке. Сердце Дайске обрадовано трепыхнулось.