Триста дней без тебя

*** - Ох, Ке! – Тошимаса как-то слишком нервно улыбнулся, кланяясь своему другу, едва завидев того на пороге дома. – Здравствуй. - Тоши, ты с каждым днем все красивее, - Тоору беззастенчиво осмотрел покрасневшего парня и усмехнулся. Тот в ответ лишь порывисто отмахнулся, сразу сосредоточив внимание на хозяине дома. – Дайске, тут кошмар, что творится, - выпалил он. Андо выронил пальто, так и не дотянувшись до вешалки. - Что? – быстро спросил он, поспешно скидывая обувь. - Проснулась Аки, - принялся торопливо рассказывать Хара, заламывая длинные пальцы. – Каору все так же странно реагирует. Я не ты, не могу нормально объяснить Акинару… Она расплакалась, чем напугала Као еще сильнее. Он меня тоже слушать не хочет. - Где они? – торопливо выпалил Дайске, готовый сорваться в любую секунду. - Аки у себя, а Као в вашей спальне… Тошимаса уже выкрикивал последние слова, так как друг убежал вглубь квартиры. Резко затормозив у лестницы, Андо с отчаянием посмотрел наверх, закусив губу, а потом вниз, на спальню дочери. Куда бежать в первую очередь? Рука, судорожно сжимающая металлические перила, нервно подрагивала, готовая заскользить вверх. Но тут Дайске расслышал завывания из детской и передумал. - Аки, - позвал он, едва войдя в комнату. Сдавленный стон из горы игрушек подсказал, где его дочь. Мужчина присел на корточки, разгребая плюшевых зайцев и медведей. Девочка лежала, свернувшись калачиком и прижимая к себе розового слона, впитывающего соленые слезы. - Аки, солнышко мое… - Я не… Не нужна папеее, - взвыла дочка, захлебываясь рыданиями и хрипя сорванным голосом. - Глупости, - мягко проговорил Дайске, притягивая к себе своего драгоценного ребенка и крепко обнимая. Тяжелые волосы, спутавшись, упали на его руки и колени. – Он болеет, зайчонок. Папа просто не узнает тебя, потому что болеет. Но выздоровеет и снова станет прежним. Будет любить тебя. Он и сейчас тебя любит… - Он меня бо…боится, - простонала девочка, тщетно пытаясь убрать налипшую на лоб челку и одновременно поглубже зарыться носом в складки отцовской кофты. - Аки, радость моя, потерпи чуть-чуть. Као уже стало гораздо лучше. Он быстро поправляется… Совсем скоро станет прежним, - Андо гладил тонкую спину, путаясь в длинных волосах, медленно раскачивал ребенка, шепча что-то успокаивающее. Ему не было сейчас дела до собственных чувств, важно было успокоить Аки. Постепенно удалось унять истерику, слушая затихающие судорожные всхлипы. Прижимая к себе сильнее хрупкое тело, он старался остановить нервную дрожь, не понимая, что она его собственная. Так дальше продолжаться просто не могло. Невозможно испытывать радость от появления рядом Каору, когда их общая дочь не может к ним подойти. Он на перепутье. И не объяснишь всего Акинару, а Каору и подавно. Еще пару часов назад теплилась надежда, что, возможно, это всего лишь первая реакция на дитя, потом все образуется. Только ничего образовываться не хотелось. А надежда – это слово так часто проскальзывало в этом доме, что приелось и перестало восприниматься как святость. Не стоит полагаться ни на кого, кроме самого себя. Ну, не считая лучших друзей. Придя к такому решению, Дайске зажмурился, потому что понятия не имел, что делать дальше. Отдать Каору обратно в клинику? Да ни за что в жизни! Это значит признать свое поражение. Отдать Акинару на время тоже было некому. Единственный человек, на кого можно было положиться в этом вопросе – его мама, которая завтра сама приедет сюда. Задумавшись, мужчина не заметил, что уже несколько секунд дочь пыталась его дозваться… - А, прости, милая, задумался, - с рассеянной улыбкой оправдался отец. – Ты успокоилась? - Да… - Наверняка ничего не ела, голодная же! – неожиданно возмущенно воскликнул он, вытирая тыльной стороной ладони холодные щеки ребенка с еще невысохшими слезами. - Я не хочу… - Попей хоть чай, - уговаривал мужчина, не отпуская Аки из объятий, хотя упираться коленями в пол было уже больно. - Ты попьешь со мной? - Солнышко, я сначала искупаюсь, потом размещу Ке… - Ке приехал?! – перебила его Акинару, подавшись назад и изумленно хлопая мокрыми ресницами. - Да! А ты тут слезы льешь, - улыбнулся Дайске, радуясь, что так легко удалось отвлечь ее. – Иди, потребуй у Тоши еду и чай, покорми Ке. Девочка заворочалась, пытаясь подняться на ноги, потянув за собой отца, который покорно выпрямился, не отпуская маленькой пухлой ладошки. Они пошли в гостиную, где слышались голоса друзей. - КЕ! – радостно взвизгнула Аки, с разбегу запрыгивая на мужчину и обхватывая его руками и ногами. - Мелкая! - воскликнул придушенный Тоору, довольно улыбаясь. Дайске быстро подошел к Тошимасе, который выглядел крайне растерянным и старался не смотреть на Ниимуру, что получалось у него из рук вон плохо. Впрочем, этого Андо не заметил, он вообще последнее время отличался плохой наблюдательностью, если вопрос не касался Као. - Тоши, дай ей успокоительное и отвлеки чем-нибудь. Имя Каору старайся не упоминать, - прошептал он ему на ухо. Тот понимающе кивнул, наблюдая за общением Акинару и Ке. Что-то ему подсказывало, что Тоору отвлечет ребенка без всяких сиропов и игр. Дайске быстро поднялся наверх, тихо войдя в спальню, погруженную в темноту. Балконная дверь была распахнута, и прохладный осенний воздух до краев наполнял комнату. Пришлось на пару секунд остановиться, чтобы привыкнуть к полутьме. Было как-то до содрогания тихо в комнате, лишь тихий шорох штор, задевающих деревянное покрытие пола, нарушал тишину. Андо медленно осмотрелся, пытаясь определить, где находится Каору. Но кровать была пуста и его тень нигде не наблюдалась. - Као, - совсем тихо, как можно более ласково, позвал Дайске. В ответ ему раздался тихий шорох из-за балконной двери. Только приглядевшись, мужчина понял, что Каору сидит там, сжавшись в комок и нервно теребя тяжелый материал штор. - Любимый, - Дайске присел перед ним на корточки, прикрыв дверь, чтобы видеть человека. Каору затравленно взглянул на него и тут же отвернулся. - Чего ты испугался? – тоном мамы, разговаривающей со своим ненаглядным ребенком. – Аки – маленькая девочка, ее пугает твоя реакция. А ты в ответ пугаешься ее реакции? Андо улыбнулся. Протянув руку, едва ощутимо коснулся виска, убирая длинные волосы. - Као, почему ты так реагируешь на Акинару? Ты воспринимаешь меня, Тоши, но не собственную дочь. Почему? – он продолжал заправлять за ухо длинные пряди, проводя ладонью по узкому плечу, и заворожено любуясь едва уловимыми бликами полной луны в темных волосах. – Почему именно она? Невозможно шестилетнему ребенку объяснить, почему от нее шарахается собственный отец, которому она привыкла доверять… Дайске не договорил, так как Каору неожиданно дернулся вперед, плавно повалившись в надежные объятия. Руки оплелись вокруг талии, а изящные пальцы уцепились за кофту мужчины, который растерянно оглядел любимого, робко обнимая в ответ. - Черт, Као. Прости... Я тебя расстраиваю, - он подавил тяжелый вздох, уставившись в потолок и бездумно поглаживая Каору по спине. – Ладно, - тихо вымолвил Дайске спустя какое-то время. – Пошли купаться, а потом спать. Хорошо? В ответ судорожная хватка ослабла, позволяя встать. Андо потянул за собой Каору, увлекая его в ванную. С первого этажа доносились голоса, веселый смех и звяканье посуды. Но Дайске не стал спускаться, заходя в ванную на верхнем этаже. Выкрутив краны, он оставил ванну набираться, а сам стал раздевать любимого, который молча стоял посреди кафельного пространства и с интересом наблюдал за происходящим. Выдохнув, Дайске потянул вверх черную кофту, небрежно кинув ее на пол. Трясущимися пальцами взялся за ремень, не с первой попытки расстегнув его. Он так давно не прикасался к Каору в столь привычной обстановке. Память тут же подкинула картинки, когда ему приходилось раздевать своего любовника. Никогда это не было с целью просто принять ванную, всегда заканчивалось одинаково изматывающе – до громких стонов, сорванных голосов и безумных улыбок. Не вовремя вспомнилась нетерпеливость Ниикуры, ненасытность, отзывчивость во всем и яркая искра во взгляде. Нынешняя картинка казалась карикатурой. Ему не был знаком такой Каору: покорный, молчаливый, безжизненный. И все-таки это был он. От столь привычного запаха его тела кружилась голова, от ощущения мягкой кожи дрожали руки, от забытого тепла подгибались колени. Это его Каору. Нет сомнений. Если он сейчас улыбнется… Той привычной улыбкой: немного сдержанной, даже снисходительной, но такой теплой и нежной, то сердце у Дайске разорвется от переизбытка чувств. Со штанами было покончено. Андо провел кончиками пальцев по резинке трусов, заглядывая в карамельные глаза, ища в них привычный оклик. А получил какую-то зыбкую пустоту. Каору не отталкивал, не протестовал, сам не отшатывался, просто стоял и ждал, как слепой посреди проезжей части. Что-то Даю подсказывало, что подобное сравнение недалеко от истины. Что там Ясудо-сан говорил про пробуждение от долгого сна? Као просто не пришел в себя еще. А сколько продлится это «еще», не мог сказать никто. Не медля, Дайске уверенно стянул белье и помог Каору забраться в ванную, полную теплой воды и пены. Ниикура выглядел вполне довольным, улыбался непривычно рассеянной улыбкой, с детской наивностью хватая пальцами пену. Постояв над ним пару минут, Дайске вспомнил, что обещал Аки посидеть с ней. Поправив задравшуюся рубашку, он двинулся к выходу, но тут же остановился, услышав странный всплеск. Резко обернувшись, он так и замер, едва удержав челюсть. Каору продолжал удивлять его. Даже не говоря ни слова, с поведением пятилетнего ребенка, он умудрялся управлять ситуацией. Ничего невообразимого или пугающего, он просто тянул руки к Даю и с упреком смотрел на него широко распахнутыми глазами. - Остаться с тобой? – каким-то противным тонким голосом поинтересовался Андо, возвращаясь к ванне и присаживаясь на ее край. Каору продолжал безмолвно тянуть руки, требуя чего-то еще. - Обнять тебя? – неверяще выдохнул мужчина. – Я же намокну. Спорить было бесполезно, элементарно не с кем, потому что Каору упрямо стоял на своем, не опуская рук. - Манипулятор, - с притворным возмущением воскликнул Дайске и потянулся в объятия. Для того чтобы удержать равновесие, ему пришлось опустить руки в мыльную воду, соскользнув по краям ванны к бедрам мужчины. Смущение он спрятал вместе с лицом в длинных влажных волосах, шумно выдохнув куда-то в область шеи. Они надолго замерли в этой позе, не спеша размыкать объятий. Андо чувствовал, как немеют руки и затекает спина, но так не хотелось отрываться. Он закрыл глаза, просто наслаждаясь моментом, на секунду поверив, что все как раньше, не было года мучений. Сейчас Каору по обыкновению поцелует его в висок и окончательно затянет в ванну, а потом станет не до того, что им неудобно, скользко и Дайске почему-то еще одет. - Андо! Где ты?! – вопль принадлежал Ке и доносился с первого этажа, заставив вздрогнуть. С большим трудом Дай разогнулся, отряхнув мокрые рукава. Оглядев рубашку, он быстро стянул ее с себя, бросив к вещам Каору, а потом обратился к нему: - Давай купаться, и спустимся вниз, там Тоору приехал, - никаких протестов не последовало. Дайске быстро помыл покорно стоящего Каору. Пару раз он не удержался и легко прикоснулся губами к ключицам и шее. Но от этих поцелуев темнело в глазах и перехватывало дыхание – непозволительно. Он попытался успокоиться, отстранился, обмотав любимого в огромное полотенце и подняв на руки. И сердце защемило, когда Као обхватил его за шею руками, положив голову на плечо. На лице у Дайске поселилась мечтательная улыбка идиота. Он быстро отнес драгоценную ношу в спальню, замотал в халат, после чего они спустились вниз. Тошимаса предусмотрительно увел Акинару в детскую, заниматься с ней. Ке сидел в гордом одиночестве, бездумно переключая каналы на телевизоре. Увидев вошедших, он резво поднялся, улыбнувшись. - Каору! – радостно воскликнул он. Дайске пораженно выдохнул, когда Као выпутал свою ладонь из его хватки и буквально кинулся к своему старому другу, сжав в непривычно крепких объятиях. Тоору тоже выглядел весьма удивленным, но при этом был доволен, что его тоже узнали, да, еще и столь рады его появлению. - Ксо, Ниикура, какие волосы, - не разрывая объятий, он потянул длинную прядь, заканчивающуюся на уровне талии. – Ты в них ночью не путаешься? В этом весь Ниимура, он никогда не признается, что дико скучал, волновался, переживал. Лучше отпустить шутку в адрес лучшего друга, улыбкой скрыть волнение. Дайске прошел до холодильника и достал оттуда сок. Вдруг неожиданно пересохло в горле. Столь радостная встреча, Каору выглядит крайне счастливым. Легкий укол ревности: при виде его, Дайске, любимый не выглядел столь воодушевленным. На секунду прокралась противная мысль, что Ке был для Као важнее. От этого передернуло. Что за бред, он действительно медленно сходит с ума, если смеет думать о подобном! Андо сделал несколько больших глотков ледяного сока, от которого даже зубы заломило. Тоору продолжал что-то говорить, буквально посадив Каору к себе на колени и сжав его ладони. Дайске мельком взглянул на часы и ужаснулся: - Ке, Каору уже спать надо! – стрелки подбирались к десяти. Акинару бы тоже не мешало уложить, ведь она не уснет, пока не дождется его. Прерванный на полуслове Тоору рассеянно уставился сначала на одного друга, потом на другого и медленно кивнул. - Мне здесь ложиться? – поинтересовался он, кивнув на диван, на котором сидел. - Нет, сегодня свободна вторая гостевая. А потом, можешь спать либо здесь, либо на лоджии, либо я могу достать матрас и будешь спать в комнате Тошимасы, - Дайске перечислял, опершись на барную стойку. - Последнему будет особо рада девушка Хары, - фыркнул Ниимура. - Она здесь не ночует, так что может и не узнать таких откровенных подробностей. - Тогда я за спальню Тоши, - Ке поднял руку, будто голосовал. - Завтра решим, - кивнул с улыбкой Андо. Он и не сомневался, что Ниимура выберет именно этот вариант. – Пойдемте наверх. Втроем они поднялись на второй этаж. Тоору махнул им на прощание, скрывшись в гостевой. Дай завел Каору в их спальню, поспешно разобрал огромную кровать и остановился в нерешительности. Подойдя к мужчине, он принялся выпутывать его из халата, а потом заглянул в глаза. - Будешь спать в пижаме... Или так? – неуверенно прошептал он. Каору моргнул в ответ, а потом плавно подался назад, отходя к шифоньеру с одеждой и отодвигая дверцу. Дайске понял ответ и задумчиво остановился рядом. Пижам в их доме не было, потому что в них они никогда не спали. Совершенно случайно на глаза попался торчащий кусок белой ткани, потянув за него, Дай вытащил просторные штаны с плюшевыми медведями по всей длине. Нахмурившись, он с трудом вспомнил, что они когда-то покупали их, громко хохоча на весь магазин. Никто в них ходить не собирался, но настроение в тот день было приподнятое. Улыбнувшись, Андо протянул их Каору, а потом вытащил первую попавшуюся домашнюю футболку. Помог одеться и уложил в кровать. Не выдержал, оставив на щеке ощущение поцелуя. Као повозился, укладываясь удобнее, и закрыл глаза, обняв край подушки. Дайске постоял рядом еще немного, а потом медленно вышел, завернул в комнату Ке, который уже спал, вытащил первое попавшееся постельное белье, и спустился вниз. Тошимаса уже справился с укладыванием Аки и уже собирался идти за ее отцом, как тот появился на пороге сам. Дочь взяла с него обещание, что Каору действительно поправится, и у них все будет, как раньше. Если бы она знала, как сам Дайске этого хотел. Поцеловав ребенка, он заверил, что все будет хорошо. Акинару вполне хватило этого, чтобы уснуть спокойно. Поспешно разобрав диван в гостиной, Дайске застелил его и лег, накрываясь тонкой простыней. Он просто не мог лечь рядом с Каору, потому что не был уверен в адекватной реакции любимого. В конце концов, Каору год жил в изоляции от людей и спал тоже один. Неизвестно, как он отреагирует на присутствие рядом кого-то еще. А за свои движения во сне Дайске отвечать не мог. Ему куда привычнее обнимать Као. Даже когда они ругались, Дай обнимал во сне любимого человека, и тот особо не возникал. А если утром Андо проснется от того, что Каору от него шарахнулся, вновь округляя глаза, то это будет тяжелым ударом. Поэтому лучше спать в гостиной, не мешая любимому приходить в себя, а всячески способствуя этому. С этой мыслью Дайске провалился в сон.