Зимнее сердце для лета

Сама не знаю, когда начала рыдать. Может, это произошло ещё до слов Гарри? Слёзы бегут быстрыми потоками по щекам, словно горные реки, которые не остановить. На лице Гарри я тоже вижу льдинки, но лишь пару штук - скупые мужские слёзы отчаяния и осознания собственной никчёмности. Кто сказал, что именно девушки – слабый пол, а парням нельзя сдавать позиций? Они ведь тоже люди, такие же, как и мы, полные угрызений совести, дурных мыслей и безнадёжных грёз. Почему именно мужчины всегда являются супергероями? У них не так уж и много силы, а женщины не настолько беззащитны, как кажется на первый взгляд. Мне очень жаль его, жаль настолько что душа превращается в действующий вулкан, жерло которого – сердце – исторгает мучительные всплески, отдающиеся по всему телу неприятной дрожью. Заставляю себя двигаться. Беру белую пустую чашку со стола, встаю через силу, не смотря на Поттера. Мне ещё не хватало сейчас встретить его взгляд, полный боли. Это в конец меня убьёт. Вода из под крана – и мне уже легче. Молча подаю чашку Гарри – он принимает её, чуть обхватив мои пальцы вместе с ней. Его прикосновение такое холодное, но приятное и родное. Даже в такую минуту я на секунду вспыхиваю и быстро убираю руку. Не стоит сейчас отдаваться чувствам полностью. Я должна мыслить рационально. Иначе мы не справимся. Приходит Рон с тремя пакетами наперевес. Он сперва удивляется нашему молчанию, но вскоре понимает всё сам, без разъяснений, и тоже замолкает. Так и проходит весь оставшийся день: в тишине, подавленных чувствах и угнетении. А на следующее утро я заявляю: - Сегодня мы начинаем новую жизнь. С чего я это взяла? А с того, что мне надоело сидеть сложа руки и упиваться собственной беспомощностью. Пора действовать. Пока ты сама не решишь, что для тебя важно – полное спокойствие или надежда - ничего не изменится к лучшему. Глупо сидеть здесь и ждать смерти Гарри и глупо надеяться на то, что он выздоровеет по волшебству. Но можно попытаться что-то справить действиями, а не пустыми мечтами. И я попробую. Мальчишки смотрят на меня уныло и безжизненно, как на учебник истории магии, не веря в наш успех. Но я не сдамся. Каждая лишняя утраченная секунда приближает нас к плачевному финалу, и медлить нельзя. Мне не нравится их настрой, мне хочется их обоих встряхнуть, поднять из этой чёрной ямы и вознести к небесам, чтобы он увидели луч солнца, тёплый и притягательный. Чтобы они поняли, что нельзя опускать руки, что нужно сражаться. - Мы едем в больницу, - вновь чеканю слова я. Белое, похожее на ледяную глыбу, здание больницы стоит среди одного из ближайших кварталов поблизости нашей съёмной квартиры. Так что добрались мы до него всегда за несколько минут быстрой ходьбы. Не знаю, почему, но нам хотелось бежать. Правда. Бежать к чертям отсюда. Куда-нибудь далеко-далеко, чтобы никто и ничто не смогли найти нас. Чтобы быть свободными от всего. Но этого не случится. Мы никогда не будем в полной мере свободными. Ведь от себя и своих мыслей никуда не денешься – а это уже не свобода. Может, она – в смерти? - Вы куда? – спрашивает уже не молодая женщина, в голубом халате, сидящая за стеклом при входе. Здесь что-то вроде регистратуры или типа того. Женщина знает, в какие дни принимают определённые доктора, поэтому именно она должна подсказать нам кабинет. На её голове находится небольшая шапочка, из-под которой выглядывают светлые растрепанные волосы. - Здравствуйте, - пытаюсь быть вежливой я. – Нам нужен хирург-кардиолог. - Та-а-ак, - протягивает медленно женщина слова. – Он сегодня один в больнице. И сейчас у него операция. Вы по какому поводу? Может, вас записать заранее? - Нет. Нам нужно переговорить лично. И это срочно, - упираюсь я. Сегодня я настроена решительно и отступать не намерена. Я с утра решила, что сегодня мы договоримся обо всём с врачом. Я договорюсь. - Хм, - вновь медлит она. Её рот изгибается вовнутрь, делая кислую мину на всём лице, что меня ужасно бесит. При таком раскладе я мало смогу сдерживать себя от всплеска ненужных сейчас эмоций. – Операция закончится через два часа. Но доктору нужно будет отдохнуть… - Ничего. Мы с ним договоримся. Спасибо, - прерываю её я. Мне противен не только её вид, но и голос. Какой-то уж слишком громкий и нестерпимый. Как только таких на работу с людьми сажают? - Вы найдёте его в кабинете номер три. - Ещё раз благодарю, - отвечаю я. - Не забудьте, дайте доктору отдохнуть… - слышу я уже вслед. Мальчики, которые всё это время стояли у меня за спиной и дружно молчали, теперь в унисон проговаривают: - Да мы поняли уже… Я невольно улыбаюсь. Люблю, когда они так дружны, люблю, когда они не бояться высказаться, люблю, когда они вместе. Так должно быть всегда. И я не допущу никаких событий, которые могут разлучить их. Поднимаемся на второй этаж по сухой, сероватой, безжизненной лестнице. Кажется, что это не дорога к выздоровлению, а дорога обречённого путника в пустыне – ничего хорошего на пути – только он и пустота. - Фу, - ворчит Рон. – Ну и воняет здесь! - здесь и вправду стоит нестерпимый запах лекарств, смешанных со спиртом. Отвратная вещь. - И долго мне здесь оставаться нужно? – кривит рот Гарри, поддерживая друга. Я вижу по его потускневшим глазам, что он хочет уйти, пустить всё на самотёк, лишь бы не видеть этих голых стен и не дышать этим смрадом. Но я не дам ему этого сделать. Ни за что. - Надеюсь, что нет, - как можно уверенней откликаюсь я. Хочется сказать что-то ещё, поддержать, убедить в успехе, но во рту пересыхает, и я не могу и слова больше выдавить. Тяжело глотая, я иду, мысленно чертыхаясь и коря себя за глупость. Почему я теряюсь, когда нужно сказать что-то важное? Кабинет номер три, вернее, его дверь выглядит лучше остальных на этом этаже. Такая солнечная – охристая, с позолоченной ручкой и красивой блестящей табличкой с выгравированными витиеватым шрифтом инициалами доктора: «Пол Дамен». Мы садимся на бежевые стулья у стены и не двигаемся очень долго. Каждый мечтает о своём, а я пытаюсь вообще не думать. Ведь я уже всё продумала. Всё, до мельчайшей частички: что и как я скажу, попрошу, сделаю. Абсолютно всё. Единственное, что меня заботит – этот доктор. Хорош ли он? И согласиться ли он оставить мой замысел в тайне от моих друзей? Но хватит об этом! Нельзя думать о плохом. Нельзя. Ещё выскажу мысли вслух – у меня бывает иногда – и тогда точно всё пойдёт прахом. А этого я допустить никак не могу. Время тянется, словно огромный клубок шерсти, из которого медленно, по миллиметру, исчезают куски для вязки. Хочется взять и размотать его побыстрее, но нельзя – в детстве меня ругали за это. И я выучила урок – время не стоит торопить. Ни в коем случае. Может произойти так, что потом его не хватит. Так что лучше мирно сидеть и ждать определённых обстоятельств или чьих-то действий. Два часа проходят не так быстро, как хотелось бы. Но, всё же, они проходят. И в конце коридора показывается мужчина. Седой, немного похожий на Санта Клауса, с небольшой щетиной вместо бороды и более высокий и худой. С ярко светящимися добротой серыми глазами. Его шаги отдаются гулким шёпотом по всему коридору, кажется, что тени разговаривают с ним. - Здравствуйте, ребята, вы ко мне? – осведомляется он. Его бархатный баритон услаждает слух. Так бы и слушала его. - Здравствуйте, доктор Дамен, - отвечаю я. Мой голос звучит твёрдо и радушно. Как только это мне удаётся? Ведь настроение-то почти на нуле. - Просто, Пол, - улыбается он. Я тоже. - Да, мы к Вам. По личному делу. - Прошу, заходите. Внутри кабинета оказывается так просторно и светло, словно мы на улице, где-то на морском побережье под лучами полуденного солнца. Светлая кожаная мебель и бежевый деревянный стол. Всё так мило и чудесно, что мне хочется улыбаться и улыбаться. - Ну, так какое дело у вас? – садится мужчина в своё белое кресло. – Может, чаю? - Нет-нет, спасибо, - быстро отказывается Поттер за нас всех. – Мы ненадолго. - Меня зовут Гермиона, - решила представиться я. – А это Рон и Гарри. У нас беда, и мы не знаем, что делать. - Что случилось? Гарри кое-как, в двух словах описывает ситуацию. Его голос тихо отдаётся в моей голове. Парень пытается говорить без эмоций, чётко выкладывая голые факты, но часто прерывается, чтобы обдумать то, что хочет произнести. Он не хочет показаться слабым. Он не хочет показывать страха, которого он и боится. Пол лишь молча слушает и кивает, давая нам понять, что осознаёт всю сложность проблемы. Его густые брови сдвигаются к переносице, когда Поттер заканчивает свою речь. В серых глазах проскальзывает огонёк боли и в то же время решимости. Нет. Мудрости, я бы сказала. Теперь он напоминает мне Дамблдора, и внутри всё сжимается. Только не это. - Вы можете нам помочь? – неловко удаётся мне связать слова в предложение. Руки трясутся от холода, внутреннего холода и паники. Ведь я очень боюсь, что он нам откажет. - Да, - только и отвечает мужчина и вновь задумчиво молчит. Рон теребит мой рукав, едва различимо кивая на доктора. Я пожимаю плечами – я и вправду не знаю, чего ожидать. Гарри сидит рядом со мной, я чувствую его напряжение. Его выдох при согласии врача обрадовал меня, но сейчас он вновь замкнулся и лишь пристально смотрит на мистера Дамена, пытаясь найти на его лице хоть какие-то признаки сомнения. Кажется, если бы Гарри нашёл хоть тень, хоть уголок, хоть каплю чего-то смущающего его, он бы ушёл прямо сейчас и не стал тратить чужое время. Он не хочет быть обузой, и я его понимаю. - Мистер Дамен? – почти шёпотом окликаю доктора я. - А? – вырывается он из глубоких и тяжёлых раздумий. – Да, простите. Вы, Гарри, должны пройти обследование. И тогда, когда мы узнаем всё о вашем состоянии здоровья полностью, я назначу Вам лечение. Скорее всего, придётся делать пересадку. Но для этого нужен донор с полностью подходящими для вашего организма данными. А такого случается найти не всегда, вернее, очень не часто, - доктор вздыхает. Может, наша затея настолько бесполезна? - Да, хорошо. Донор… - Поттер прерывается, глядя на нас с Роном. – Я знаю, что его трудно найти и не хочу вырывать у кого-то возможность выжить. Может, тому умирающему это нужнее. А я всё равно обречён… Простите, наверное, мы зря пришли, - он начинает подниматься со стула, но я хватаю его за руку и взглядом прошу сесть обратно. Парень повинуется. - Извините, доктор. Просто… - я не знаю, что сказать, как оправдать поведение друга, как убедить его помочь нам. - Ничего-ничего, - понимающе улыбается Пол. – В этом кабинете стены слышали и не такие, а более театральные сцены, истерики, крики. А здесь, я думаю, всё хорошо, - он кивает на Гарри. – Молодой человек, я понимаю ваше душевное состояние. Но мы ещё поборемся за Вас. Я Вам обещаю. И Вы только посмотрите, какие у вас хорошие друзья. Это ведь Вы его привели сюда? - Да, - отзывается Рон. - Приходите завтра. С утра. Сдадите анализы, пройдёте всё нужные процедуры, и мы отпустим Вас домой. Не бойтесь, лежать здесь вам пока не нужно, - доктор верно понял боязнь Гарри, парень просто не хочет сидеть здесь взаперти, возможно, последние дни своей жизни. - Хорошо, спасибо Вам. И… простите, - отвечает Гарри, пожимая жилистую руку врача. - До свидания, - в унисон говорим мы с Роном, и выходим все трое из кабинета. -Я догоню вас, мне нужно отойти. Ждите меня на улице, - лгу я друзьям. Ну и что? Мне нужно было избавиться от них на пару минут. Вновь поднимаюсь в кабинет мистера Дамена. Стучу. - Войдите. - Пол? Это вонь я. - Да-да, - доктор улыбается, приглашая меня войти. – Что-то забыли? - Я хотела бы с Вами поговорить. Но я хочу, чтобы этот разговор остался между нами... Выйдя из больницы со спокойной душой, мы с парнями вдыхаем свежий, не загрязнённый лекарствами воздух. Неподалёку шумят машины, а мы просто медленно прохаживаемся по аллейке, такой морозной и свежей, словно холодная вода. Я сделал всё, как и задумала. Доктор согласился мне помочь. И теперь мне тоже нужно будет пройти все процедуры, что и Гарри. Не буду пока думать о плохом. Я просто молодец. Пока я сделала всё, что смогла. Остальное зависит только от генов и крови, заложенной в нас обоих. Буду уповать на удачу. Надоело лить пустые слёзы и предаваться унынию. Не тот момент сейчас. - Кто хочет мороженого? – весело прыгаю я вокруг мальчиков, которые ехидно улыбаются при моих словах. И мы несёмся к ближайшему магазинчику за ледяными рожками, посыпанными шоколадной крошкой, которые мы так всегда любили. И пусть на дворе зима. Мы не заболеем, я верю. Ведь это не нужно сейчас – нам и так достаточно бед. Гарри улыбается, слизывая верхний шоколад – он вечно так делает, а потом съедает всё остальное – так вкуснее. - Как же хорошо, что мы вместе! – восклицает он, обнимая нас с Роном за плечи. И мы продолжаем гулять по заснеженной улице, вдоль заледенелых домов и бежавших машин. Мы идём сквозь пространство и время, сквозь беды и препятствия, сквозь болезни и разочарования. Мы справимся. Ведь мы вместе.