Подборка маленьких шалостей

Смазать и… - Можешь помочь, Рицка? – извиняющимся тоном просит Соби. - Чем именно? – с тревожными интонациями и решительностью в голосе спрашивает мальчик. - Ну-у-у… Отодрать. Вид у взрослого при этом совершенно невинный. Минутное замешательство, драматическая пауза. - Лучше обойтись без этого, Соби, и не трогать. У меня тоже так бывало пару раз. Само пройдёт. - Ну, раз само... – Почти смирившись. - А сильно горит? – всё-таки сочувственно осведомляется Аояги. - Зудит. Тут уж не до стеснительности. На кону самочувствие Агатсумы. - Раздевайся и ложись на живот! – Рицка само воплощение смелости и серьёзности. – Ты сам говорил, что Жертва ответственна и за душу Бойца, и за его тело. - Да-а-а… И за тело! О лучшей Жертве я не смел мечтать… - Не подлизывайся, Соби! Всё равно уж раз я начал, на пол пути я останавливаться не намерен! Больно? - Н-н-нет, приятно… - Соби почти стонет. - Это тебе не игрушки! Лучше смазать. Не волнуйся, я знаю, чем. - Нет, лучше активней задействуй ноготки, - с томлением умоляет взрослый. - Ты о чём это? - Почеши, Рицка! – ёрзает под ним Соби, как маленький. - Нельзя, Соби! И обдирать сильно нельзя. Сейчас принесу лекарство. А ты терпи, сам виноват. В первую же летнюю поездку на Окинаву так сгореть на пляже! - не выдержав, отчитывает его Рицка, доставая аптечку. – Говорил же тебе, что с такой белой кожей нельзя долго загорать! Никогда не слушаешь! - Виноват. - Конечно, виноват! Идиот бестолковый! Рицка расстарался. Втёр почти полтюбика в спину беспечного парня. - Всё, можешь вставать. - А можно, я ещё немного на животе полежу? – явно сконфузился Агатсума. Испорченная романтика Beloved скрывались от «Семи лун» в очередном временном «логове». Дом стоял посреди леса. Лес был наполнен тихими звуками. Цикады пели не зря – не просто, чтобы создать Возлюбленным мечтательную и созерцательную атмосферу звёздной ночью, а чтобы найти партнёра для своего естественного продолжения. Дом тоже был наполнен тихими звуками. Под кровлей пищали ласточки, на крыльце из прохудившейся металлической лейки капала вода, в наушниках упавшего на пол mp3 плеера шумела музыка. И главное – потрескивало пламя в камине. Пламя потрескивало почти просто так – не с целью кого-то согреть в бархате летней тьмы, и вовсе не потому, что его забыли погасить, а именно затем, чтобы создавать уют и нужное настроение. Если бы не пролегающая вдали железнодорожная ветка, по которой время от времени проносились электрички, Сеймей бы думал, что они с Нисеем остались одни во всей этой шуршащей Вселенной, которая сузилась до размера их футона. Несмотря на красивое Имя Сеймею многое в жизни давалось непросто. Даже прежде чем принять Бойца, предназначенного судьбой и природой, ему понадобилось многократно проверять его на прочность и пропускать через душевную мясорубку. Стоило чуть не похоронить Нисея и снова обрести, откопать его истинную личность за ворохом масок, чтобы сейчас с нежной благодарностью прижимать его к своей груди. Благо, что Боец и после всего этого чуть не орошал слезами счастья безжизненные ушки и хвостик. Они пахли сладковатой парфюмированой отдушкой шампуня и тиной реки, в которой Beloved недавно купались. - Сеймей… У меня сейчас всё время на уме крутится слово из трёх букв. От него внутри всё переворачивается. - Из трёх? – бровь взлетела вверх. - Ага, последняя «й». Жертва цокнула языком, скинула с себя нахала и отвернулась. - Так и знал, что ты всё опошлишь. Даже такую ночь. Но сейчас придумать тебе наказание я просто не в состоянии. Поразмыслю об этом завтра. - Мой! – воскликнул Нисей, беря его в кольцо рук. – Мой Возлюбленный. Моя Жертва. - И всё равно ты испортил всю романтику, - ворчал Аояги. – И не я твоя Жертва, а ты мой Боец. Когда ты это себе на носу зарубишь? - А мне без разницы, если что… Я всё равно тебя л… лишил ушек… Вс-с-с! Ай! Не надо, Хозяин! Люблю-люблю-люблю! Куда же я денусь! Я навсегда твой!