Искренне твой,
Лукас.
30 марта 2015
Откровение
2 февраля 2019 г. в 00:28
Это то, чего нельзя написать простым сообщением. То, чего нельзя сказать словами в обычном разговоре. Откровение. Я подумывал о том, чтобы написать нечто такое, уже давно. В предсмертной записке каждому. Но это не предсмертная записка, это обычное письмо, которое будет видно каждому, кто захочет его прочесть. Но оно будет обращено к тебе.
Может, через мою собственную боль ты сможешь узнать себя лучше. Прочувствовать все чуточку сильнее. Или мои слова не возымеют никакого действия и останутся просто словами. Я пишу это, потому что это словно относится не ко мне и ко мне одновременно. Эти строчки пишет другой человек. Тот, что остался там. С ним. Будет ли тебе интересно об этом читать, если ты уже все и так знаешь? Я ведь описывал это уже, и не раз. Но, мне кажется, я недостаточно хорошо выразил свои мысли. Поэтому я попытаюсь снова. И ты попытайся. Я прочту.
Мое чувство к Тому Парню, которого мы оба знаем, нельзя назвать любовью — не в нашем возрасте. Это привязанность, не более того. Восхищение. И, знаешь, безумие. Я уже говорил тебе, что он не выходит у меня из головы. Я придаю всему этому слишком большое значение, знаю. Его прикосновения — это всего лишь его прикосновения, а ложь так и останется ложью.
Все его проявления дружбы отвлекали меня. Мне нравится, что он прикасается ко мне, хотя ты терпеть не можешь, когда он касается тебя. Мне нравится, что он обращает на меня внимание. Мне нравится его фигура — по моим меркам она безумно шикарная, хотя Женя сказал, что не любит высоких дрыщей. Я хочу такую фигуру. Хочу быть таким же дистрофиком, как и он.
Я знаю, он противный. Под этим словом много чего можно подразумевать, но ты поймешь. Так что порой я смотрю на него и хочу прихлопнуть, как муху. И поцеловать заодно. Да, Марти, я хочу его поцеловать…
Я надеюсь, что если я скажу это сейчас, то я успокоюсь. Перестану тебя доставать этим и забуду. Мне нужно это забыть. Но для этого надо переключиться, а я не могу так быстро. В конце концов, ты в любой момент можешь перестать читать, если тебя уже не стошнило.
Я хочу его обнять. Я хочу его трогать, как он трогает меня. Я хочу, чтобы он вел себя серьезно, потому что когда он серьезный, то куда больше мне нравится. Иначе же он похож на душевнобольного. Мне не нравится, когда он выпендривается. Я хочу видеть его спокойным. К сожалению, он редко таким бывает.
Он может быть нормальным человеком. Честно. Мне не хочется делить его ни с кем. Я хочу, чтобы он был только моим, и в то же время я понимаю, что он — это он, и он сам решает, с кем ему быть и кого любить. А он любит тебя. Если не врет, и все это не прошло, конечно. Теперь ты уж точно понимаешь, почему я не хотел тебе об этом писать или говорить. И никогда не скажу вслух. В том смысле, в каком написано здесь.
Может, я слишком много ждал от него. Он же притворялся, наверняка притворялся. А вот сейчас просто не выдержал. Он хотел казаться лучше рядом с нами. Черт, да он реально хочет быть лучше. Но, видимо, не может. Ему это не по силам. Ты же понимаешь, я прощу ему все. Я человек такой. Он тоже простит меня, если я в чем-нибудь виноват. Но на этом все и закончится.
Хотелось бы поделиться своими страхами. Я порой представляю, что мы встречаемся. Не смейся, не закатывай глаза, не отворачивайся… Я понимаю, как это абсурдно звучит. Я понимаю, что он идиот, который просто вскружил мне голову. Говорю же, я хочу, чтобы мне стало легче. И вот, представь, мы встречаемся, но чувства между нами ненастоящие, потому что на самом деле их нет. Симпатия, да, она есть. Он мне даже нравится. Хотя вряд ли я ему… ты знаешь, почему. Он бросит меня через неделю. Ему надоест. И я не знаю толк в таких вещах. Ну вот, я уже сомневаюсь, показывать мне или нет. Но я должен.
Пожалуйста, пообещай мне, что мы не будем говорить об этом.
Зачем мне это нужно? Зачем мне нужен он? Дело в притяжении. Я тянусь к нему. Я мысленно улыбаюсь, когда его вижу, если, конечно, он не вытворяет ничего в этот момент. Мы были друзьями когда-то. Ты же знаешь, какой из меня херовый друг. Вы так вообще не ладили, и никогда, наверное, не будете. Я могу вытерпеть и не таких людей, но не ты. Ты другой… Это твой плюс, пожалуй.
Мне больно видеть его. В моем понимании — прекрасного. Не знаю, что у него там с лицом, и почему у него по этому поводу комплексы, но его фигура, повторюсь, сводит меня с ума. Знал бы он. Хотя, он знает.
Да, Марти, он знает.
Я знаю, что он не такой, каким я хочу его видеть и каким представляю. Возможно, он в тысячи раз хуже. Хотя почему «возможно»? Чем он отличается от хулиганов? Кто-нибудь может мне объяснить? И если он врал мне на протяжении всего нашего общения… то это еще больнее, но я все же надеюсь, что это не так. И что он не дружил со мной только потому, что ему было скучно. Я не позволю себе думать об этом. Это бы оскорбило его.
Он расстраивается из-за того, что его никто не может понять. Подростковый возраст, что же делать. Кажется, никому не удастся это сделать. Зачем его понимать, спросишь ты. Ну, я же брежу. Мы с ним на самом-то деле никогда не были особо близки, и его расстраивало мое вечное молчание. Я никогда не могу ответить вам, ребята. Простите меня. Я не умею нормально вести беседу. Я вообще ничего не умею нормально делать. И в людях иногда ошибаюсь.
Между нами не должны вставать никакие парни или мечты о них. Если это Тот Парень. Но если это Тот Самый Парень — ты ведь догадаешься не сразу, верно? — тогда ладно.
Он предлагал попробовать когда-то. Я отказался. Но он и сам тебе об этом говорил. Тут он показал себя как честный парень.
Этого все равно недостаточно, чтобы показать всех моих чувств, всей моей боли, всех моих страхов. Этого вообще ни на что не хватит. Но мне стало легче. Спасибо, если дочитал до конца. На этом я заканчиваю это письмо. Может, напишу еще одно. Когда-нибудь. Позже…