***
Ничего хорошего нас ждать не могло. Литил слабел прямо на глазах, а гномов было слишком много, чтобы противостоять им. Риктел даже не успел замахнуться на Анза мечом, когда один из арбалетчиков оцарапал ему правое плечо, лишая возможности держать оружие. Нас схватили. Паренька-дракона, который угасал, казалось, по минутам, связали и отволокли куда-то, и только после настал наш черёд. Мы с Армлиром не сопротивлялись - я не видел смысла, а Армлир выглядел слишком подавленным. Риктел вроде бы предпринял попытку защититься, переложив меч в левую руку, но тоже довольно быстро понял, что это бессмысленно. Мы сдались без борьбы, и по тёмным тоннелям гномы увели нас за собой. Им не нужен был огонь - они такие же подземные жители, как и дроу, но за ними следовал маг-человек. Тусклый свет всего пары факелов освещал нам дорогу, его было недостаточно, чтобы разглядеть лица схвативших нас воинов, но достаточно, чтобы видеть, куда поворачивать в темноте. Я избегал смотреть на Анза, избегал смотреть на своих спутников. Уже ничто не имело значения, мы проиграли. Но самым тяжелым было осознавать то, что мы привели врага к Литилу. Я уже не верил, что он останется жив. Ровно как и мы. Когда нас ввели в город, я даже не пытался смотреть по сторонам. Я ощущал себя не пленником, а фактически предателем, которого ведут на казнь, и ведут заслуженно. И никто не мог бы оспорить это. Приговор уже вынесен, оставалось привести его в исполнение. Но нас вели не на казнь. Из этой огромной пещеры, похожей на муравейник или улей, что по спирали поднимался вверх, вело несколько тоннелей. Нас завели в один из них, и я безошибочно узнал камеры, скрытые за массивными деревянными дверями. Такие, даже взломав замок, тяжело открыть. Всё работало на механизмах, довольно простых, но их было много. Не зря же гномы считались изобретателями, которые, однако, совершенно отказывались делиться своими разработками, даже невзирая на природную алчность. Нас завели в одну из таких камер, развязали руки и буквально бросили туда. Говоря «нас» , я имел в виду себя и Риктела. Армлира повели дальше, и я мог лишь догадываться, что с ним будет. Как и о том, что будет с нами. Дроу выглядел ничуть не менее подавленным, чем высший эльф. Я готов был поклясться, что сейчас он ненавидит и презирает себя. Меня с детства учили, что предательство у тёмных эльфов в крови. Что это уклад их жизни: строить козни друг против друга, смещая соперников, чтобы занять их место. Но сейчас, глядя на пустой, полный боли взгляд Риктела, я не мог в это поверить. Всё, что я знал о нём и его народе до сих пор, теперь казалось мне детской сказкой, что рассказывают на ночь, чтобы уберечь детей от прогулок после наступления темноты. - Что с нами теперь будет? Почему нас не убили? - я далеко не сразу решился нарушить тишину. Теперь мы сидели по разным углам камеры, и дроу, казалось, вовсе не замечал меня. Но слабый свет от единственного факела под потолком всё же позволял мне видеть все чувства, что так ярко отражались на его лице. - Нам дают шанс, - горько, если не сказать зло, усмехнулся мужчина, так и не оборачиваясь ко мне. - Это своего рода традиция. Всем пленникам, что попадают к ним, предоставляют выбор. Если ты спокоен и покладист, делаешь то, что тебе говорят, и не пытаешься сбежать - тебя делают рабом, и ты служишь на благо их великого народа, - в голосе Риктела было столько желчи, что мне самому становилось смешно, когда он говорил о гномах. Только почему-то мне было смешно, но не весело. - Если же ты оказываешь хоть какое-то сопротивление - тебя убивают. Они называют это милосердием. Ведь ты сам выбираешь, что для тебя почтительнее: гордая смерть или позорное рабство до конца своих дней. - А что бы выбрал ты?.. - едва задав вопрос, я тут же пожалел о нём, стоило только эльфу обернуться и прожечь меня взглядом, которым и убить можно. - Я никогда не опущусь до того, чтобы служить им. И при следующей же возможности заберу с собой в могилу как можно больше этих бородатых уродцев. Жаль, мои навыки борьбы всё ещё у тебя. - Прости... - тихо ответил я, подтягивая к себе колени и обнимая их. - Сейчас-то ты за что извиняешься?! - Не кричи на меня! Я извиняюсь за то, что позволил себе думать, что ты можешь предпочесть жизнь. Просто ты не сопротивлялся, когда нас схватили... Мужчина ответил мне не сразу, вновь отворачиваясь, видимо, чтобы не показывать мне своих истинных чувств. Жаль, все они прослеживались и в его голосе. - Хотел узнать, что будет с Литилом. К тому же, если бы я начал биться, они могли отправить на казнь следом за мной и вас тоже. - Ну и бился бы! Сколько можно спасать мою жизнь?! Во мне вновь заговорила обида, та самая, что проснулась во время нашей последней ссоры в пещерах. И не только она. Мне слишком многое не давало покоя. Слишком много вопросов, слишком много обид, слишком много чувств, и все были направлены на этого проклятого дроу! С самого первого дня, как только он схватил меня. Гордость требовала от меня молчания и тишины, но я затыкал её грубо и жёстко. Если я всё равно умру, так какой был смысл умирать с этими муками на душе? - Сколько можно нарываться на смерть?! - криком на крик ответил мне эльф, вновь оборачиваясь ко мне и переходя на злой рык. - Ты хоть раз убивал в своей жизни? Хоть раз кто-нибудь умирал у тебя на руках? - Нет... - А я видел смерть и был смертью, и поэтому мне противны твои обидки на то, что я сохранил тебе жизнь. - А какой в этом был смысл?! - не успел я успокоиться, как меня вновь начала обуревать ярость и ненависть за то, что он сделал со мной. - Ты обесчестил меня, всё время винишь в том, что я лишил тебя твоих умений, считаешь обузой и более того... Когда я сказал, что готов влюбиться в тебя, дал мне надежду на то, что мне это дозволено! Даже если я выживу и вернусь к своим, то всё равно буду страдать до конца своих дней, потому что буду одинок! А ты ещё и обвинил меня во всех своих бедах. Может, в том, что Литила схватили, тоже я виноват?! - Это ты привел к нам предателя-мага! - А что всё это время, пока я портил твою жизнь, делал ты?! - я уже не контролировал себя, в порыве ярости подскочил на ноги и теперь смотрел твёрдо на дроу, сверху вниз, желая только одного - ударить его как можно больнее! Вот только глаза уже застилали злые слёзы, что грозились начать стекать по щекам. - Ты же, демон тебя забери, дроу! Вот и поступал бы как дроу: убил бы меня после того, как наигрался, или того лучше бросил бы в пещере! Может, я бы тогда и выжил, но зато ты точно вернулся бы домой целёхонький и невредимый! Убил бы мага, что так тебя раздражал, разве для вас это не свойственно? - Замолчи... - Вы же не просто убийцы, вы жестокие и хладнокровные. Смерть для вас развлечение и решение всех проблем. Более того, ты ведь сам говорил, вы ещё и пытать других любите. Чем ты лучше своих собратьев, что раз в десять лет устраивают вылазки на поверхность, чтобы разорять поселения лесных эльфов, убивая всех живых, в том числе и детей? - Замолчи, я сказал... - Риктел говорил тихо и уже даже поднялся на ноги, угрожающе делая шаг ко мне, но здравый смысл был заглушён обидами, что рвали мою душу изнутри. - Чем ты лучше своих собратьев? Вырос среди них, так и вёл бы себя, как они! Или ты просто трус, который боится поднять руку на другого...? Я не успел договорить. Мужчина отвесил мне болезненную пощёчину, и ощущения были такими, словно из меня попытались вышибить дух. Звон от соприкосновения его руки с моей щекой ещё долго стоял в ушах, кожа горела, а слезы уже ничто не сдерживало. Словно по команде, они застелили мне глаза, побежали по щекам и встали сухим комом в горле, желая вырваться ещё и рыданиями. Но внутри я уже был спокоен. Ярость куда-то ушла. - Лучше бы ты был таким, каким я описывал тебя... Может быть, тогда я и не влюбился бы... Слова вырвались сами собой, и говорил я их скорее себе, чем дроу. Тихо, едва слышно, склонив голову и пытаясь скрыть лицо за волосами. Но со стороны Риктела раздалось тяжелое, болезненное "Ох...". И с замиранием сердца я понял, что был услышан. В следующее мгновение меня схватили сильные руки и буквально прижали к стене, заставив сдавленно пискнуть. Но этот тихий звук потонул в поцелуе, когда Риктел прижался ко мне губами, терзая меня и словно выпивая по капле все мои чувства. А ощущения были именно такими. Его поцелуй словно вновь пробуждал всё то, что я испытывал к нему, вытягивал из самых глубин моей души, заставляя плакать ещё сильнее, но уже по другим причинам. Меня переполняли счастье и сладкая боль, которой мне было всё мало. Несмело, но я начал отвечать, поддаваясь его настойчивым и таким горячим губам, а после робко обнял его за шею. Это словно послужило командой, и теперь эльф действовал куда более жадно, он почти кусал мои губы в неистовстве. Его руки всё ещё держали меня за талию, но теперь холодные пальцы поглаживали мой живот сквозь рубашку. И я буквально задохнулся, когда они же забрались под неё и меня обжёг холод его рук, от которого почему-то становилось невыносимо жарко. Я запрокинул голову, тихо застонал в ответ на эту ласку, а губы дроу тем временем перебрались на мою шею. От горячего дыхания по телу бегали мурашки, которые он ловил губами, иногда срываясь на слабые укусы. Я мог представить себе, как моя шея покрывается красными следами от этой близости, и от одной только этой фантазии в паху становилось тяжелее. Я поддался порыву, сжал руки сильнее, стремясь прижать его ближе к себе, и чуть выгнулся, пытаясь дотянуться пахом хотя бы до его колена. Так хотелось, нестерпимо хотелось ощутить его руки, его прикосновения там, ниже, а не только на животе. Словно случайно, он и в самом деле коснулся рукой бугорка паха. Слабое, но такое яркое ощущение, от которого я заскулил, прося повторения. Я больше не прижимал мужчину к себе, я прижался к нему сам, едва не падая на него, а самое главное пахом на его бедро. И тут же застонал, начиная плыть от ощущений. Я толкался бёдрами в его ногу, едва не кончая только от этого трения, вновь начиная скулить и до боли сжимая в ладонях плащ дроу. Мне было мало, нестерпимо мало. Но, похоже, он понял меня. Отстранившись (и при этом вырвав из меня разочарованный, полный отчаяния стон), Риктел быстро снял с себя плащ, кидая его прямо на землю, и опустился на него, прислонившись спиной к стене. Он лишь потянулся ко мне рукой, а я уже сам забрался к нему на колени, оседлав бёдра, и снова прижался к нему губами. Раздеваясь, он улыбался мне так же тепло, как тогда, после победы над василиском, и от этого вида, от воспоминания об этой улыбке внутри меня всё пело от счастья. Теперь уже нежно и бережно я держал его лицо в своих ладонях, но дроу просто не давал целовать себя медленно. Он вновь был настойчив и пылок, а его руки уже блуждали по моей спине, подушечки пальцев рисовали узоры, от которых я выгибался всё сильнее, вновь стремясь прижаться к мужчине пахом. Ну откуда, откуда во мне столько смелости?! Не было ни времени, ни желания думать. Теперь уже я нетерпеливо стягивал его рубашку, а следом в другой угол комнаты полетела и моя. Я не мог дышать, эльф просто не давал мне этого, снова и снова увлекая меня в удушающий поцелуй, едва только одежда была снята. Но всё равно, когда я ощутил его пальцы на завязках своих брюк, меня снова будто пронзил заряд. Тихо постанывая в губы Риктела, я снова толкнулся бёдрами в его руку, и на этот раз он понял, сразу же накрывая ладонью мой пах, начиная поглаживать и массировать его. Перед глазами всё потемнело, голова закружилась. Но я всё равно потянулся руками к брюкам дроу, словно собственное тело и не слушалось меня. Ощущение чужого возбуждения под пальцами, когда я робко провёл по паху мужчины, смущало не на шутку, мои щёки просто запылали. Но когда я услышал тихий стон, ради которого Риктел даже прервал поцелуй... его стон, всё стало неважным. В жизни не слышал ничего прекраснее. Я крайне быстро справился с пуговицами его брюк, но действовать дальше мне не дали. Приподняв меня на руках, эльф уложил меня на спину, одним рывком стягивая с меня штаны, едва не порвав их. Но такое положение меня не устроило, и едва Риктел приспустил уже к собственной одежде, я вновь оседлал его, прижавшись своим членом к его. Тело словно подбросило от ощущения, а мужчина тем временем только крепче обнял меня. - Будет больно... - Плевать... Тихий шёпот - его и мой, я не хотел больше ждать. И сам приподнялся, держась за плечи эльфа, начиная медленно опускаться на его член. Я ощущал горячую и влажную головку, что мужчина успел приставить к моему входу, и, чем ниже я опускался, тем ярче ощущал её. Ощущал, как тело медленно, пусть и неохотно поддаётся. Я готов был стонать уже от самого этого чувства чужого возбуждения внутри себя, которое, однако, плавно сменялось режущей болью. Зашипев, я уткнулся лбом в плечо Риктела, но, что показалось удивительным, он не торопил меня. Он терпел и лишь поглаживал мою спину. Но, когда я представил, как ему самому тяжело сдерживаться сейчас, захотелось взвыть. Я решился, одним рывком опускаясь ниже, при этом вскрикнув от боли, но зато его член вошёл в меня почти наполовину. На секунду замерев, чтобы дать себе возможность отдышаться и привыкнуть, я сделал ещё один такой же рывок. Снова боль и снова крик, но теперь и странное торжество внутри. - Дурак... - тёмный эльф тихо рассмеялся, продолжая гладить мою спину и всё так же ожидая. Я просто не мог не улыбнуться на такую заботу. Внутри всё болело, но сквозь эту боль медленно пробивалось чувство эйфории от одного только осознания, что он во мне. Немного подождав и привыкнув, я всё же решился и, прикусив губу, предпринял попытку приподняться. Низ спины снова отозвался болью, но едва я опустился снова, как по телу прошлась волна удовольствия, вырвавшая тихий стон. На этом терпение моего дроу иссякло. Он обхватил ладонями мою талию, медленно, но теперь уже сам приподнял меня и тут же опустил на себя, вызывая новую вспышку боли, смешанную с удовольствием во мне. И чем чаще он двигал мной, тем слабее становилась боль и ярче эйфория. Сначала плавно и осторожно он приподнимал меня со своих бёдер и опускал на свой член, неспешно набирая темп. И чем быстрее и сильнее были его толчки, тем громче я стонал. Я успел привыкнуть к этим постоянным, плавно нарастающим ощущениям, когда Риктел не просто приподнял меня, а, опустив, ещё и плавно толкнул на себя. Этот жест вызвал яркую вспышку во мне, словно там внизу находилось что-то, что, взорвавшись, буквально затапливало желанием. Выгнувшись, я застонал громче, а мужчина повторил это движение еще раз. И снова всё по кругу, теперь уже сильнее, а в ответ дроу только наращивал темп. Мы шли по нарастающей, камера быстро заполнилась моими непрерывными стонами и его тяжёлым дыханием. Я упустил момент, когда тихий стон издал уже Риктел, в следующее мгновение толкнувшись бёдрами мне навстречу. А я наивно полагал, что лучше уже быть не может. Хотелось молить, чтобы он повторил, я горячо зашептал ему на ухо, прося ещё. И жест повторился. Ещё один жадный плавный рывок и толчок навстречу, который будто выдавливал из меня все скрытое до сих пор возбуждение. Хотелось помочь ему, и теперь я толкался сам, двигаясь ему навстречу, но куда быстрее, чем двигался он, ощущая грань, которая натягивалась, но всё не хотела рваться. Казалось, ещё немного, вот сейчас, ещё толчок... Ощущения дразнили, манили, сводили с ума. И накрыли меня слишком резко. Я громко застонал, выгибаясь всем телом и на время словно покидая его. А спустя секунду последовал приглушённый, отчаянный стон тёмного эльфа под ухом. И так хотелось верить, что теперь уже только моего тёмного эльфа.***
Высшего эльфа отвели в самую дальнюю из всех возможных камер, стараясь максимально разделить участников одного отряда друг от друга. Или, скорее, просто отделить именно этого эльфа от остальных. В планы гномов совершенно не входило захватывать представителя этой расы. Отношения с соседом, которым как раз являлось королевство высших эльфов, пусть и находились в статусе мира, были весьма шаткими. И рисковать, держа в плену одного из них... стоило ли оно того? Мальчишку-светлого не могло ждать рабство, но ещё предстояло решить, что будет дипломатически наиболее верным: отпустить его с извинениями или убить, сделав вид, что он никогда не ступал на территорию этих пещер. Всю процессию до камеры сопровождал и рыжий маг. У него ещё было достаточно дел, но прежде он всё же хотел поговорить именно с этим эльфом. Он видел, как заперли Риктела и Лафтая, видел, как бросили в темницу Армлира. Но всё это время сохранял молчание, глядя на всех (и гномов, и эльфов) холодно и гордо. Лишь когда двери камеры закрылись, а гномы стройной вереницей покинули тюрьму, он решился сделать шаг к двери. Прикоснувшись рукой к холодному дереву, он какое-то время провёл в тишине, подбирая слова, а самое главное решая, стоит ли говорить что-то в принципе. - Армлир... - робко позвал Анз своего, теперь уже бывшего товарища, разом теряя всю холодность. - Я могу вытащить тебя отсюда. - Зачем? - отозвался ему ледяной голос из-за двери. - Чтобы тебя не казнили... - Ты предлагаешь мне опуститься до твоего уровня и бросить товарищей ради спасения собственной шкуры? Убирайся немедленно! - Эльф не кричал, он явно был выше этого, но это не мешало его голосу дрожать от холодной ярости. И человек крайне быстро понял, какую ошибку совершил. - Армлир, прости... Но я хочу, чтобы ты понял, у меня не было выхода, - быстро, почему-то боясь, что его перебьют, заговорил маг, всё ещё прижимаясь рукой к холодному дереву. - Что тебе пообещали эти гномы за предательство? Деньги и золото дракона? - Нет, чёрт, не перебивай меня! У них в плену мой друг. Они пообещали, что отпустят... - едва ли на мгновение, но парень осёкся, не решаясь упоминать пол "пленника", - ...его, если я помогу им схватить дракона. - Друга? А мы для тебя кто тогда? Кто я для тебя, Анз? Маг не нашёлся, что ответить. Раньше он бы довольно легко, даже с раздражением ответил, что дружба не завязывается за пару дней. Не говоря уже о большем, но теперь... Не просто же так душа скулила от странной боли. - Прости... - других слов у него просто не было. Пальцы сами сжались, царапая дерево, прежде чем он отошёл от камеры, покидая тюрьму и пленников в ней.