***
- Должен быть выход, должен! – Кирк шепчет на грани слышимости, но Леонарду кажется, что его голос способен оглушить. Последние несколько минут Джим мечется в бреду, и МакКой абсолютно ничего не может сделать. Он только вцепляется в пластиковый край столешницы и с силой зажмуривается. Так, чтобы перед глазами начали плавать серые круги… Снова оборачивается к монитору. Компьютерная программа моделирует варианты, но ни один из них пока не признан успешным. Она перебирает препараты, начиная с тех, что с наибольшей вероятностью смогут помочь тем, кто был заражен. Только ни хрена чертова аппаратура не может подобрать! Сотни, может, и тысячи веществ уже отсеяны… В Министерстве тоже молчат. Ищут, весь состав подняли, но, проклятье, все равно молчат! Сзади прошелестела дверь, и Лен обернулся в какой-то бестолковой надежде. Он сам не смог бы ответить, кого ожидал там увидеть. - Ой, вы заняты?.. Ну тогда я лучше потом зайду! – в проходе стоял третьекурсник Павел Чехов. - Вакцинацию проводят на первом этаже, - буркнул доктор, снова вперившись невидящим взглядом в графики на экране. - Да нет, я… Вот, порезался, - смущенно выдавил парень, коверкая слова своим жутким акцентом. МакКой собирался послать посетителя к черту, но вспомнил, что весь медицинский персонал – из тех, кто остался на ногах – сейчас проводит вакцинацию, и опять обернулся на неловко переминавшегося с ноги на ногу Павла. - Твою… Чем ты так?! – Лен, словно очнувшись, схватил перевязочный пакет и метнулся к подростку, который уже начинал потихоньку крениться на бок. Чехов старательно зажимал распоротое запястье, но рукав кителя все равно уже потемнел от крови. - Стамеской, - виновато откликнулся тот. - Какой стамеской?! – тупо переспросил доктор, подталкивая пациента к креслу и очумело глядя на перерезанную связку. - Э-э… полуплоской, а что? Я по дереву режу иногда, только у меня пока получается… ну, не очень. Как Павел режет по дереву, Лен не знал, но, видимо, от души. Во всяком случае, одним движением расхреначить себе связку, задеть кость и вену в придачу – это сильно… МакКой быстро залил широкий развал раны регенерационным гелем и принялся накладывать повязку. Не до того сейчас, но ведь не оставлять же необработанной… - Все, посиди так пару минут, потом можешь идти, - буркнул он, возвращаясь к компьютеру в идиотской надежде, что система смогла что-нибудь найти. Пустое, естественно… Программа успела перебрать еще несколько десятков вариантов, но все было без толку. Ладно… Ладно же, вашу мать! Он всегда знал, что чертовы компьютеры – бесполезный металлолом! Он затаил дыхание и принялся вбивать настройки вручную. Глупо? Наверняка, но ведь надо же что-то делать! Должен быть выход, должен! К химическим соединениям эта дрянь на редкость резистентна… Нужно что-то другое, что-то, что не придет в тупые электронные мозги идиотских компьютеров. Господи, все-таки какими же беспомощными людей сделал прогресс! Если техника и высокие технологии оказываются бессильны, то кажется, что ничего сделать нельзя! К черту! И технику, и министерских гениев… Все – на хер! Так, что еще может воздействовать на эту дрянь? Излучение? Доктор принялся терзать клавиатуру, проверяя, как различные виды излучений будут влиять на проклятую молекулярную цепь. Никакого эффекта. Температура? Проклятье, опять без изменений! А чего он ждал? На «Барнард-2» было очень горячо, а это дрянь все равно умудрилась выжить, конечно, нагревать ее бесполезно! Стоп! Нагревать – бесполезно, а если наоборот? Ведь на станции по правилам температура не могла падать ниже девятнадцати по Цельсию… А если понизить? Так, еще немного, почти до нуля?.. На экране что-то происходило. Лен неверяще смотрел, как распадается проклятое соединение. Он хотел вскочить, броситься к шкафчику с препаратами, но сразу же рухнул обратно. Проклятье! Нельзя же охладить человеческое тело до такой степени! Такое убьет быстрее, чем эта чертова болезнь! - Вообще-то, это не совсем так… Что за?! Ах да, точно, Чехов... Похоже, МакКой окончательно спятил, если начал говорить сам с собой вслух. - Ты еще тут? - Да подождите, доктор… Я как-то читал про то, как раньше совершали длительные перелеты… Леонард почувствовал, что окончательно теряет нить происходящего. При чем тут перелеты?! - Ну раньше ведь, когда не было варпа, корабли были медленными. И проводилась пара экспериментов… не очень популярных, о них мало информации сохранилось… - Твою мать, короче! - Заморозка в криокапсулах! В кровь что-то такое вводили, что температура тела падала… Не до нуля, но очень близко к нему! И люди оставались живы… э-э… некоторые. Вообще, там, кажется, смертность была довольно высокая, но… - дальше МакКой не слушал, он устанавливал контакт с высоким начальством. Выслушав сбивчивый монолог, человек на экране разочарованно вздохнул и терпеливо спросил: - Кадет, зачем вам криокапсулы? Вы собрались в соседнюю галактику? – он обернулся к кому-то, кого Лен видеть не мог. – Адмирал, похоже, у нас еще один зараженный… - Да вы там все охренели?! – не выдержал Лен. О том, как его просьба срочно доставить в Академию допотопные криокапсулы будет выглядеть со стороны, он как-то сразу не подумал. – Какая галактика?! Выдохнул сквозь стиснутые зубы, собрался с мыслями и попробовал более внятно объяснить свои умозаключения. В поле зрения нарисовалось тревожное лицо адмирала Маркуса. Видимо, тот лично примчался в медицинский центр проверять, как идет работа. - Кадет МакКой? То есть вам необходимо около ста единиц… криокапсул? – почему-то при последнем слове главнокомандующего заметно перекосило. - Так точно! Где-то же они должны были сохраниться? Ну, я не знаю, в музеях там, в научных центрах… Офицер слегка замялся, но кивнул. - Мы… сделаем все, что в наших силах. А дальше было несколько часов беготни, объяснений, инструкций и осточертевшей неопределенности вперемешку с опьяняющей надеждой. Мелькали вокруг незнакомые люди в медицинской форме, присланные адмиралом. Лена уже несколько раз порывались отослать, говорили что-то про нервное истощение… Но потом сталкивались с его взглядом и как-то резко теряли желание спорить. Капсулы Маркус все-таки нашел. Только к утру, когда взвинченный от кофе и стимулирующих инъекций Леонард окончательно озверел от ожидания, очнулся Джим. Почему именно он первым пришел в себя, наука объяснить не взялась бы, но МакКой не удивился. Просто этому человеку надо всегда и во всем быть первым. Кирк вздрогнул и ошалевшим взглядом принялся разглядывать потолок и обвивающие его тело трубки. Чувствуя непривычную, совершенно ватную слабость в ногах, доктор подошел к другу. Он сам не знал, что хотел сказать. - А знаешь, Джим, я согласен! - Мм? На что? – голос у него был хриплый, слабый, но в глазах все равно зажглось привычное любопытство. - Ну как?.. На твое предложение про следующий отпуск. Рванем в нейтральную зону или еще куда… Чтобы наверняка! Потому что такого, как в этот раз, я больше не выдержу. - А-а… - рассеянно пробормотал Кирк. – Идет! Только… слушай, а что случилось вообще? Я помню, мы у Льюиса были, а потом… Не помню. Я что, тоже эту дрянь цепанул? - Вроде того… - Ух ты! А что я делал? Я дал в рыло Фостеру? Объявил себя Наполеоном? Эй, колись, ну как это выглядело-то?! Интересно же! – начал он, но потом вгляделся мутноватыми еще глазами в лицо друга и вздохнул. – А вообще, на фиг, потом расскажешь. Шел бы ты отдыхать, а то выглядишь, как зомби из какого-нибудь ужастика. - Ты б себя сейчас видел! – огрызнулся Лен. Просто так, по привычке. На самом деле больше всего ему сейчас хотелось обнять это живучее недоразумение. - Ладно тебе… - фыркнул Джим. - А как там остальные? - Скоро тоже должны оклематься. - То есть я первый? Класс! Глаза почему-то жгло изнутри, наверно, сказывалась усталость. - Да, ты как всегда всех уделал… - пробормотал доктор, наблюдая, как на бледном до синевы лице появляется слабая, но несомненно победоносная улыбка. - Отлично! Ну тогда я, пожалуй, буду вставать, а то сколько я тут уже валяюсь?.. – голос Джима становился все тише, глаза закрывались. - Конечно, обязательно… - не стал спорить МакКой, видя, что тот опять проваливается в сон. Постоял еще пару минут, наблюдая, как мерно вздымается и опадает грудная клетка, и пошел проверять остальных. Можно было назвать это чудом или еще как-нибудь, но, похоже, они справились. Они все. Даже Комак, чье состояние еще час назад было критическим, выкарабкивался. Перекинувшись парой слов с теми, кто успел проснуться, Лен убедился: все они не помнят, что происходило перед тем, как они отключились. Что ж, наверно, это к лучшему… Ожил коммуникатор в кармане: звонил тот сотрудник из Министерства. Боже, ну теперь-то ему что нужно?! Первым желанием было с ходу дать отбой, но он этого, конечно, не сделал. Откинул крышку и принялся докладывать обстановку, которую тот наверняка знал и без Леонарда. - Я в курсе, - оборвал собеседник. – Просто хотел узнать, как вы сами себя чувствуете. А то жалуются на вас, говорят, сутки уже на ногах… - Виноват, исправлюсь, - вяло буркнул МакКой, которому не то что спать – вообще ничего уже не хотелось. - Как скажете. Знаете, меня вот все это время еще один вопрос интересует. Так, пустое любопытство… - кажется, в голосе офицера медицины проступило что-то похожее на усмешку. - Каким образом пару лет назад, когда я принимал у вас зачет, так получилось, что вы были двадцатилетним блондином? Лен, который в это время выходил из палаты, замер. В напрочь измотанном мозгу вяло замельтешили мысли. - На зачете?.. – оторопело переспросил он. - Ну да, по космоэпидемиологии. Лен беззвучно застонал, хватаясь за голову. Что было на том зачете, кадет не помнил, потому что безобразно ужрался накануне. - Я… - Да вы не волнуйтесь, давайте считать, что это было авансом. Предмет вы с блеском сдали вчера вечером. Просто хотел, чтоб вы знали. И да, видимо, у вас очень хорошие друзья. Вам повезло. Вообще-то везучим МакКой себя считал в последнюю очередь, но черт возьми… Действительно ведь повезло! Совершенно невозможная, невероятная удача, которая стоит всего этого... И этих треклятых суток, и бесконечной нервотрепки… Она вообще бесценна. - Спасибо. - Кстати, нам здесь очень нужны сотрудники вроде вас. Насколько я знаю, вы выпускаетесь в этом году… А, дьявол! Ему ведь предлагают сейчас чертову должность в Министерстве, о которой он столько мечтал... - Спасибо, но… Нет, я не могу, - выдохнул Лен после секундного замешательства и, быстро попрощавшись, повесил трубку. Он обязательно пожалеет об этом. Потом как-нибудь, в другой раз. А сейчас кадет точно знал, что поступает правильно. В ушах шумело. Надо бы и правда отдохнуть, а то башка уже вовсе не варит… МакКой покинул лазарет, но вместо того, чтобы направиться к себе, зачем-то двинулся в сторону центрального выхода. Эпидемиологи уже провели какие-то тесты и отменили карантин, так что покинуть территорию Академии труда не составило. Как он доплелся до ближайшего цветочного магазина – не помнил сам. Сначала хотел взять розы, но раздумал. Их он дарил Мириам. Глянцевые, колючие, яркие… Нет, не то. Доктор с полчаса ходил по магазину под раздраженным взглядом продавщицы, пока наконец не увидел то, что искал. Хрен знает, как эти цветы назывались, наверняка что-то непроизносимое. Инопланетные и жутко дорогие… Белые лепестки - тонкие, почти прозрачные – казалось, светились изнутри, серединки были розовато-кремовыми. А еще у них был легкий и удивительно приятный запах. Что-то сладкое и немного цитрусовое, слегка похожее на ее духи. Просто так притащиться к Сильванне с букетом он бы в жизни не решился, но сейчас – другое дело. Просто навестить заболевшего друга, ничего личного… наверно. Все еще бледная до неузнаваемости Донато улыбнулась, увидев его в дверях, и, несмотря на болезнь, лицо ее показалось невероятно красивым. МакКой неловко поздоровался и, положив букет на тумбочку, опустился на край кровати. Она спрашивала об отпуске, о последних сутках и о предстоящей его экспедиции… Она тоже ничего не помнила, и Лен никак не мог понять, рад он этому или нет. Кадет только знал, что если Сильванна еще раз скажет то, что уже говорила ему вчера, то он никуда без нее не улетит. Он вообще никогда больше ее не отпустит! Но она не повторила. Только потом, когда он уже собирался уходить, привстала на локтях и, заглянув ему в глаза, тихо спросила: - Леонард, я должна знать… Скажите, пока я находилась под действием этого заболевания, я ничего не делала такого, за что мне должно быть стыдно? Голос предательски подвел, и пришлось откашляться. Господи, как завидовал он сейчас Кирку, который без всяких болезней способен всегда и везде быть настоящим. - Нет, - решительно ответил он. Если кому и должно было быть стыдно, то это ему… - Хорошо… - она с облегчением улыбнулась, и МакКой, пряча глаза, поплелся к себе. Все-таки какой бы скотиной он себя ни чувствовал, а право на одну сигарету и несколько часов сна у него сейчас было! Хотя мироздание думало иначе… То, что покурить не получится, стало ясно, когда в комнате какого-то черта обнаружился Джим. Мальчишка подрагивающими пальцами набирал что-то в падде – маккоевском, естественно, свой-то он еще на сплаве раздолбал. - И какого ты не в лазарете? – устало осведомился доктор. – Джим, с этим не шутят! Ты вообще представляешь, какой это все стресс для организма?! - А? – тот с трудом сфокусировал взгляд. – Ничего, я… стрессоустойчивый, - язык у него здорово заплетался. – Так в моем личном деле написано, я недавно читал! - Неужели? – смирившись с неизбежным, Лен активировал трикодер. – А что там еще написано? - Ну как?.. Что я конфликтен, склонен к делинквентности, нонконформизму, гипертимности… Короче, я вреден и асоциален. - Готов подписаться, - буркнул доктор, опускаясь на кровать рядом с другом. И почему-то от осознания своей немыслимой удачи сейчас перехватывало дыханье. – Ладно, и что ты на этот раз пытаешься взломать? - Уже взломал! – с гордостью объявил тот. – Файлы по существу, которое когда-то напало на экипаж «Фарагута». Представляешь, потом выяснилось, что фазерные заряды на него не действуют! - Чего? Ты о чем вообще? – с опаской начал Леонард. - Ну Льюис же… А, ты ведь не в курсе… Я потом расскажу, правда! А сейчас мне срочно надо подкинуть это капитану на стол, пока он не оклемался. Он же тоже ничего не помнит, пусть думает, что сам эту распечатку запросил. Боунз, ну для него это очень важно! МакКой скептически посмотрел на Кирка. Он сейчас и до двери не дойдет. - И с каких пор тебя волнует, что там для Льюиса важно?.. Вы ж друг друга терпеть не можете! Кирк только отмахнулся. - Ну и что? Каждый имеет право на второй шанс, разве нет? Ну ты же видел его без всего этого, напускного… Если можно помочь, то жалко, что ли? Ну понятно… А что у него в следующий раз будет? Фостера начнет спасать от его собственного выдающегося козлизма? Но спорить с Кирком, если он уже решил кому-то помочь – дело удивительно гиблое. - Ладно, хрен с тобой, сам подкину. Где там твоя отмычка? - вздохнул он, поднимаясь. Все-таки кое-чему он за последние годы научился...3-й курс. Плохая примета 5.
29 декабря 2016 г. в 18:45
Он шел, ведя ладонью по прохладной металлической обшивке – такой осязаемой, такой настоящей! – а на обзорных экранах видно было, как отстыковываются аварийные шаттлы. Бились, будто в агонии, индикаторы, и что-то бубнил монотонный механический голос в динамиках.
Джим наизусть помнил устройство корабля. Сколько ж часов он когда-то убил, рассматривая чертежи и схемы!.. Собственно, Кирк ведь и озаботился впервые взломом электронных баз именно для того, чтобы узнать больше про тот проклятый день – звездная дата 2233.04. Лет десять ему было, наверно…
Сейчас его почему-то совсем не заботило, какого триббла он тут делает и как подобное вообще может происходить. Ноги просто несли кадета вперед по коридору, туда, где еще оставался последний член экипажа «USS Кельвин». Временами приходилось искать обходные пути: некоторые палубы уже были повреждены настолько, что пройти через них не представлялось возможным.
Экраны опустели – последнее аварийное судно скрылось из виду, время почти истекло. У него осталось не больше десяти минут до…
До чего? Черт возьми, действительно, до чего?! Что Кирк станет делать, оказавшись на мостике идущего на таран корабля?! Что он сможет исправить?..
Неважно, все неважно! Там видно будет. Кирк не допустит самоубийственного лобового столкновения! Он найдет другой выход, потому что его не может не быть, он всегда есть… Джим ведь столько раз это доказывал!
Последняя дверь отъехала перед ним, и кадет влетел в мерцающий тревожными индикаторами полумрак. Капитанский мостик умирающего звездолета был пуст, только в пилотском кресле – согнувшаяся над пультом фигура в офицерской форме. Пальцы сжимаются на рычаге, вот сейчас он рванет его на себя, и все закончится.
- Стой! Подожди, не надо!
Пилот вздрагивает и разворачивается вместе с креслом, только пальцы его остаются на рукоятке рычага.
Джим видел фотографии отца, знал, насколько они похожи. Но, Господи, не до такой ведь степени! Человек, сидевший за пультом, не был Джорджем Кирком.
В капитанском кресле сидел он сам, Джеймс Тиберий Кирк.
- Нельзя, - тихо произносит его собственный голос. – Я должен дать экипажу возможность уйти.
Кадет оторопело смотрел на того, другого себя. На тоскливую, обреченную решимость в собственных глазах…
- Знаю! Только есть другие способы, - в самом деле, ну сдох у них автопилот, так что теперь? Можно же попробовать перенастроить! Или просто выставить все рычаги, а там через транспортатор – на ближайший шаттл… Да, вероятность выжить один триббл будет сомнительной (на такой-то скорости!), но попробовать же можно?! – Дай мне минуту, я попробую настроить!
Человек в офицерской форме выпрямляется, на секунду мелькает на его лице что-то похожее на надежду. Потом качает головой.
- Не прокатит. Точность не та… Нужно попасть в двигатель, иначе никакого толку… У этой лоханки броня какая-то вообще нереальная! – он снова разворачивается к пульту, больше не обращая внимания на странного собеседника. Дергает рычаг. Он сказал все, что считал нужным. Видно, как незнакомый громадный звездолет надвигается, закрывая собой весь экран…
- Да остановись ты! Должен быть другой выход… – Джим хочет броситься к пилоту, попытаться остановить - у них же еще могло быть несколько минут, еще рано сдаваться! – но не может двинуться с места. Остается только смотреть, как его собственная рука до упора выводит переключатель. Палуба вздрагивает под ногами, и мир вокруг взрывается оглушительным, невыносимым треском.
И ничего нельзя сделать.
Джим ждал, что все закончится, но перед ним все еще пульты и индикаторы, только это уже не капитанский мостик звездолета. Мерцают перед Джимом панели и трубки допотопного клингонского реактора, и последние две минуты бьются в груди, тикают, как часовая бомба…
Это же было, это все уже было! Вот сейчас должен появиться Боунз, и…
Никто не приходит. Ослепительная, белая вспышка беззвучно слизывает все вокруг.
И ничего не исправишь.
Исчезает автоматика, исчезают лица клингонских террористов, а со всех сторон на Кирка надвигается знакомая арена. Их двое на ней, и драться придется до смерти. Удар, который Джим не успевает остановить, кровь на отяжелевшем мече… И ненавистное, безнадежное бессилие.
Мелькают перед глазами очертания самых разных мест, проносятся лица врагов. Надменная ухмылка орионского пирата, свихнувшийся офицер Звездного флота с фазером в руках… Гремят выстрелы и взрывы, умирают люди, а он, Джим, ничего, совсем ничего не может сделать. Не видит выхода, не успевает найти решение.
А потом это прекращается, перестают мельтешить перед глазами знакомые картины. Теперь Джим просто бежит по какому-то коридору, вокруг – незнакомые каменные стены. Он ничего не понимает, но точно знает, что должен отсюда выбираться. Один поворот, другой, третий… Все они заканчиваются тупиками. Кирк носится, как в бреду, по этому треклятому лабиринту, но из него нет выхода. Только глухие стены. Так не бывает! Не бывает, потому что он же всегда есть!..
- Должен быть выход, должен! – задыхаясь, шепчет он, и голос эхом отражается от каменных стен.
Очередной коридор заканчивается тупиком.