Раз, два, много...

Георг привычно разносил пиво, теперь стараясь медленно передвигаться между столиками и не зацепить никого и ничего своим огромным животом. Он не нагружал на поднос больше пяти кружек, ему Джеральд запретил поднимать тяжести, но зато заставил его больше двигаться, мол, полезно ему, видите ли. За окном раздался знакомый рев Харли Дэвидсонов и спустя буквально пару минут в двери ввалились четверо знакомых байкеров — постоянных посетителей кафе. Они приезжали строго по четвергам, чтобы выпить по кружке пива и съесть жареных ребрышек под гранатовым соусом с капустой, которые отменно готовил повар этого заведения. Георг и сам подсел на них, а еще он полюбил тефтели с луком, но Джеральд не признавал блюда из рубленого мяса, поэтому повар готовил их для мальчика, как он называл Георга, втихаря от хозяина. — Хай, Джеральд. Привет, Георг. — Билли, самый старший из вошедших и бывший у них за главного, поздоровавшись, ласково похлопал парня свой огромной лапищей по животу, когда тот приблизился к ним, чтобы проводить к свободным столикам и принять заказ. Трудно было поверить, что эти люди способны на нежности. — Мы думали, ты разродился, и на крестины уже приедем, — пробасил Джонни, второй из четверки. — Можно, я еще немного поползаю? А то с младенцем на руках мне трудно будет вас обслуживать, — хохотнул им в ответ парень, дожидаясь, когда все четверо рассядутся и скажут, какое пиво им принести. Это ребрышки у них были пристрастием, а пиво они могли сегодня попросить одно, а завтра, точнее, через неделю, совсем другое. — Поползай, поползай, — согласился Билли и добавил, — когда родишь, мы из твоего пацана настоящего мужчину делать будем. Куртку ему кожаную купим, краги, берцы, все, как положено. Подрастет, мотоцикл подарим. Харли Дэвидсон. — Ага, — рассмеялся Георг, — мне уже обещали и Сузуки подарить, и Ямаху, и Кавасаки. — Как они посмели опередить нас? Не позволю, — с ревнивой ноткой в голосе возмутился Джонни, и все громко рассмеялись. Приняв заказ, Георг умчался на кухню, если можно так назвать его медленное передвижение походкой, как у утки, с переваливанием с одного бока на другой. Он любил всех этих людей, что заглядывали в кафе к Джеральду. Они только на вид были суровыми мужчинами, оставаясь в душе мальчишками, которые не доиграли в детстве в машинки, точнее, в мотоциклы. Он научился отличать на слух рокот Хонды от рева Харлеев, Сузуки от Ямахи. Всегда знал, кто подъехал, и кто сейчас объявится в дверях. А Джеральду же очень льстило, что он не промахнулся с мальчишкой, и все его посетители полюбили нового официанта, который был со всеми предельно вежлив, даже когда ему кто-нибудь пытался нахамить. За все время он ни разу никому грубого слова не сказал, всегда мог поддержать разговор или сказать что-нибудь в тему. Только упрямый был донельзя, сколько не отправлял Джеральд его встать на учет по беременности, категорически отказывался, ссылаясь на отсутствие денег, мол, все анализы и походы по врачам стоят дорого и требуют много времени. А так как ему предстоит рожать в бесплатной муниципальной больнице, зачем на все это тратиться. Ни словом, ни полусловом так ни разу Георг и не обмолвился, что проходил это уже однажды, когда в его глупую голову пришла мысль избавиться от ребенка. Он знал, что малыш здоров, так сказал доктор Мейлз, который никогда не ошибался. И этого ему было достаточно. Токсикоз, который доставал его в самом начале беременности прошел без следа, чувствовал он себя просто великолепно, а остальное неважно. На узи ему сказали, что физических дефектов у ребенка нет, на чипе, который он сломал, даже фотография его младенчика была — маленькое личико, сморщенное, чем-то как будто недовольное, но такое красивое, самое красивое на свете. Это, пожалуй, единственное, о чем он сожалел, об этой утраченной фотографии с узи. Ничего, он еще немного потерпит и будет любоваться этим красивым личиком наяву. Георг совсем недавно еще раз пересчитал все недели своей беременности и вывел на календаре, что висел на стене в его каморке, дату предполагаемых родов. Правда, чем ближе к сроку, тем ему становилось все страшнее, он переживал и боялся не на шутку, что схватки могут начаться ночью, когда он оставался в кафе с приходящим старичком-сторожем. Джеральд тоже переживал за парня, но, зная его упрямый характер, ничего старался не предлагать, а пошел на маленькую хитрость и стал «забывать» свой телефон по вечерам на стойке бара. А потом из дома звонить на него, и просить Георга прибрать его к себе в коморку, мол, утром он его заберет. — Георг, — позвал официанта Билли. — Принеси нам еще по кружке пива, хорошо пошло. Пиво, действительно, было свежим, только вчера завезенным. Оно понравилось не только компании Билли, но и многим другим, что сегодня заходили в кафе. Почти никто не удовлетворился привычным количеством. И Георг, уже который раз дожидаясь, когда Джеральд наполнит снова кружки, потирал спину, ее тянуло непривычно сильно, но он списывал свое состояние на то, что практически не присел, обслуживая посетителей. Подняв поднос с пивом, Георг развернулся, пожалуй, немного резковато и чуть не выронил все из рук. Он пошатнулся и прикусил губу от резкой боли, пронзившей его спину и внезапно напрягшийся живот. Джеральд, смотревший в эту минуту на него, легко, словно и не весил центнер, перепрыгнул через стойку бара и подхватил одной рукой парня, другой поднос, стараясь не уронить его и одновременно не облить пивом посетителей, сидевших за ближайшим столиком. — Кажется, началось, — белый, как мел, дрожащими губами прошептал ему Георг. — Ну и славненько, — весело ответил Джеральд, продолжая бережно поддерживать парня и взглядом прося, чтобы забрали поднос из его рук.— Скоро папой станешь. — Все шутишь, да? А мне страшно, — парень от обиды, что его не понимают, готов был расплакаться. Ему больно, а кому-то смешно. — Друзья, наш бар закрывается сегодня несколько раньше обычного, в силу непредвиденных обстоятельств, — громко объявил Джеральд. — Точнее предвиденных, но как всегда неожиданных. Все зашумели одновременно, со всех сторон посыпались советы, кто-то стал возмущаться, что не догулял, кто-то поднялся и, кинув деньги на столик, не дожидаясь счета, потянулся к выходу. — Давай я пацана в больницу отвезу, — предложил Джонни, своим басом перекрывая общий гомон. — А ты работай дальше, — предложил он Джеральду. — Ага, щас, — язвительным тоном произнес тот. — На чем ты его повезешь? На своем Харлее? Ему машина нужна. Причем удобная, а вдруг он рожать начнет. Джонни усмехнулся и почесал своей пятерней макушку: — Я и впрямь об этом не подумал. А ты на чем? Может, неотложку вызвать. — У меня старый пикапчик имеется. А неотложка непонятно когда приедет, и деньги заломит, что твое такси, там же и врачи будут, и оборудование, — ответил ему Джеральд и, подхватив Георга на руки, понес сначала в его каморку, где, знал, у него приготовлен пакет для больницы, а потом на задний двор в гараж, где стоял видавший виды автомобиль, на котором он ездил за пивом и продуктами. Он совершенно не переживал за кафе, там оставался повар, он сможет заменить его, пока посетители не разойдутся, не впервой, через полчаса придет сторож, все закроет, когда в заведении никого не останется. Даже если с ним не рассчитаются за съеденное и выпитое сегодня, не та проблема, о чем можно горевать, значит, в гостях были не друзья… Они ехали уже минут сорок. Джеральд периодически поглядывал на Георга, который то прикусывал нижнюю губу, то поглаживал живот, то растирал спину, но молчал, даже слабого стона не сорвалось с его губ. До муниципальной больницы ехать еще и ехать, а поток машин в этот час, как назло, замер в пробке. — Похоже, впереди авария, — чтобы как-то разрядить обстановку и отвлечь парня, проговорил Джеральд. — Похоже, — согласился тот и снова прикусил губу, а потом, не выдержав, прошептал: — Сыночек, потерпи немножко. Джеральд сразу занервничал и постучал руками по рулю автомобиля, до этого они хоть помаленьку двигались, а сейчас стояли уже почти десять минут без движения. Поток машин опять двинулся немного вперед и опять замер. — Георг, поговори со мной, — попросил мужчина. — О чем? — сквозь стон прошептал парень. — Расскажи мне о себе, я же ничего о тебе не знаю. — Родился, учился, снова учился, решил родить, все, — быстро проговорил Георг и снова застонал. — Где ты снова учился? — переспросил Джеральд. — Насколько я понял, учился первый раз ты в школе. А снова учился, это где? — В университете, — тихо проговорил Георг и всхлипнул, то ли от боли, то ли от воспоминаний. — А почему ушел? Ушел ведь? Так? — пристал к нему с расспросами Джеральд. — Потому что забеременел, поэтому и ушел. Не мог я там оставаться, отчислили бы все равно за аморальное поведение, — почти прокричал Георг и, громко застонав, откинулся на спинку сидения. — Что за странная формулировка? — не унимался мужчина. — Не странная, у моего ребенка не было отца, значит, я его нагулял неизвестно с кем и, следовательно, морально неустойчив. Мне не место среди студентов престижного университета столицы, — прошептал Георг и даже стонать перестал. — Вот оно что, — присвистнул Джеральд и замолчал, обдумывая сказанное парнем. Впрочем, он и сам видел, что Георг грамотен, интеллигентен, воспитан. Даже об отце ребенка ни разу дурного слова не сказал, сколько тот его не пытался распрашивать. Вот и сейчас пытается всю вину за случившееся взять на себя. А может оно и к лучшему… Джеральд припарковался на обочине, завидев медицинский госпиталь — здание из стекла и бетона — выскочил из автомобиля и, подхватив Георга на руки, быстрым шагом прямо по газону зашагал к приемному покою. Он знал, что услуги здесь стоят недешево, но парня до бесплатной муниципальной больницы не довезти. А принимать роды в грязном пикапе ему совершенно не хотелось. А вдруг что-то пойдет не так. — Джеральд, поставь меня на ноги, — негромко попросил Георг. — Я беременный, но не больной. Я в состоянии сам дойти, только туда я не пойду, это дорогая больница, у меня нет таких денег. — Заткнись, — рявкнул Джеральд, он разозлился, что в такой момент парень опять проявляет свой упрямый характер. — У тебя нет, зато у меня есть. Ты что, не понимаешь, что я тебя до больницы с такой скоростью, с которой мы едем, не довезу? Отработаешь после. — Хорошо, — согласился Георг. — Только давай я сам пойду, мне так меньше больно. Это он, конечно, погорячился. И после того, как Джеральд его поставил на ноги, он смог сделать всего пару шагов, а потом сложился практически пополам от боли, руками обнимая свой живот. — Вот, что, дорогой мой, ты уж помолчи, пожалуйста, пока я тебя не отшлепал за твое упрямство, — проворчал мужчина, снова подхватывая его на руки и почти уже бегом устремляясь к крыльцу. Мимо них по подъездной дороге с воем пронеслись несколько машин неотложной помощи. — Похоже, впереди на дороге случилась страшная авария, если раненых везут даже сюда, — сказал Джеральд Георгу, видя, что тот тоже наблюдает, как из дверей выскакивали санитары с каталками и увозили раненых, доставленных в госпиталь. — Им не будет до меня дела, — усмехнулся парень. — Ты видел, скольких привезли. Сейчас все врачи будут заняты на операциях. — Глупый, ты глупый, — Джеральд нежно прикоснулся к его щеке губами. — Роды принимают совсем другие врачи. Хотя их могут тоже привлечь к ассистированию. И мужчина нахмурился, только этого ему не хватало…