Вечно первозданные

      Бежать... Бежать...       Хриплое дыхание вырывается из горла. Оно настолько горячее, что оставляет после себя легчайший табачный след. Ноги заплетаются и горят. Их обжигает, словно кислотой, трение о грубую кожу сапог невыносимо, но нет времени, чтобы остановиться и снять их. Пламя разъедает стопы, въедается в жёсткую кожу и размягчает её до кровавой каши. Больно. Боль не дает остановиться. Боль подгоняет его постоянным напоминанием, что если догонят ОНИ, будет уже не просто больно. Вернее, больно не будет вообще, потому что уже ничего не будет: ни боли, ни кожи, ни тела, ни души.       Поэтому он продолжает бежать. Быстро, отчаянно петляя следы, загнано оглядываясь по сторонам.       Он в растерянности, он не знает, что ему делать. Армия предала его, последний оплот надёжности в жизни пал, скаля зубы в ярости и презрении. От этого тоже было больно, но эта боль тормозила, замедляла его, поэтому он старался изгнать и заглушить её.       Неловко споткнулся. Сильно, о выступающий камень, и кубарем свалился на землю, роняя свою драгоценную ношу. Он знал, что должен подняться — поэтому стянул с воспаленных ног сапоги.       Облегчение напоминало безбрежную волну, которая принесла с собой заряд энергии и унесла боль. Зелёная трава, сухие веточки и листья впились в окровавленную кожу и растворились в ней.       Он не успел удивиться, у него на это не было времени. Он подскочил, взвалил ношу снова и опять побежал. Бежать стало на удивление легко, а ещё тихо. Он не издавал ни звука, даже его судорожное дыхание поглощал лес. Почему-то теперь он знал, куда ему нужно бежать. Ни одна ветка не зацепилась за него, ни один корень не попался под ноги.       Бежать... •••       Смутное ощущение неправильности не покидало Джона с самого утра. Хотя он должен признать, что это было очень весёлое утро. Лагерь гудел и звенел. Солдаты так же охочи до сплетен, как и старые бабки. Поэтому новость о ночном пришествии бога в госпиталь распространилась по армии со скоростью, близкой к скорости полёта стрелы.       Шерлока действительно принимали за бога. И не только его. Как выяснилось, с фигурой Джона, сидящего у дракона на спине, тоже было не всё так просто.       Заклинание дракона заставило её сиять. Хотя это очень и очень необычный эффект. Холмс живо заинтересовался этим феноменом и пришёл к выводу, что такой нестандартный выброс получился в результате взаимодействия двух разных видов магии, лечебной и скрывающей. Очень интересный эффект.       С самого начала дня к Джону успел заглянуть почти весь полк, кроме Себастьяна с группой, который ушёл в разведку. Вестей от них пока не было. Волноваться было ещё рано. Они могли задержатся и на два, и на три дня. А весь полк наперебой рассказывал о ночном чуде в госпитале. Джон не мог слушать их без смеха, потому что оттаявший за ночь Шерлок сопровождал каждую реплику однополчан язвительными комментариями, весь смысл которых заключался в невероятной тупости и идиотизме человеческих индивидуумов. Причём самыми разными выражениями.       Но в груди всё равно оставалось иррациональное чувство тревоги. И с каждым часом оно нарастало.       «Джон, прекрати себя терзать, нет поводов для волнения».       «Скажи это моему сердцу. Оно очень хочет выскочить из груди».       «Какое позорное и неблагородное желание. Что тебя тревожит?»       «Тебе правда интересно?»       «Нет, но если ты выговоришься, тебе станет легче. Во всяком случае, я слышал, что так должно быть».       «Шерлок, ты... невероятен... Я не знаю. Такое ощущение, будто что-то должно произойти. Причём нечто очень плохое».       «С тобой?»       «И со мной тоже».       «А с кем ещё? Насчёт кого твоё чувство усиливается, стоит о нём подумать?»       «Я... не знаю... — Джон успел прикрыть мысль, которая появилась сразу после несвязного ответа, — о тебе. Я думаю о тебе, и всё внутри сжимается. Шерлок, я беспокоюсь о тебе, боюсь за тебя, и не знаю, почему мне так страшно».       «А я, кажется, знаю кто. Твой друг, Себастьян Моран».       «Ты запомнил его имя?»       «Он же ушёл в разведку. Понятно, что при ваших отношениях, ты беспокоишься», — дракон проигнорировал вопрос доктора, но Джон ничего другого и не ожидал, зато фраза Шерлока его насторожила.       «Каких таких отношений? Мы просто друзья...»       — Доктор Уотсон!       Зычный, суровый и смутно знакомый голос прогремел на входе в палатку. Джон услышал глухое рычание Шерлока по телепатическому каналу раньше, чем оно было усвоено ушами. И страшнее всего было то, что в голосе дракона было не привычное уже раздражение, а пахнущая отчаяньем паника.       Доктор рванулся из своей спальни и постарался не перейти на бег.       У палатки стоял капитан Редвен, а рядом с ним тот самый офицер без имени, с глубокими карими глазами, подёрнутыми чувственной поволокой. Джон невольно сглотнул. Парень не был очень красив, но что-то в нём притягивало к себе. В прошлый раз доктор обратил мало внимания на его внешность, он запомнил лишь иррациональное доверие и такое же иррациональное раздражение, внутреннее, поселившееся в груди и постоянно...       Джон вздрогнул и невольно шагнул назад. Дерево-защитник ощетинилось голыми ветками. Бестелесный лес вокруг, созданный лишь для пейзажа и заполняющий пространство подобно театральным декорациям, мгновенно материализовался и почернел, угрожая и предупреждая кого-то извне. Джон понял, что каждое растение в этом лесу — это отросток Защитника, выросший из его корней и продолжающий расти. Он никогда не создавал его. Лес появился сам в ответ на внешнюю угрозу. Но кто, кроме Шерлока, может угрожать его разуму?       — Капитан Редвен. Чем обязан?       «Джон, я хочу тебе напомнить, если вдруг ты успел забыть, меня зовут Бейкер. Не смотри в глаза офицеру, он телепат. Не такой хороший, как я, но и не слабый. При желании, он может пробить твой блок».       «Не существует таких людей, как телепаты, Шерлок! Кто это? Он воздействовал на мои эмоции при первой встрече, так?»       «Да. Внушил доверие к себе и отвращение ко мне. Но ты это переборол, не знаю как, но всё же. Он...»       — Нам стали известны некоторые аспекты вашей личной жизни. Боюсь, ваше поведение было признано неприемлемым.       — О чём вы? Боюсь, я плохо понимаю.       — Бросьте, доктор. Вы всё прекрасно понимаете... Капитан, мне кажется, или у Бейкера слишком счастливый вид?       — Ричард, мне не до этого.       — Нет, тебе как раз до этого, — неожиданно злобно прошипел офицер и порывисто направился к дракону. Джон и не заметил, как мгновенно встал между ними, загородив Шерлока руками. Холмс, наоборот, даже не двинулся с места и не пошевелился ни одним мускулом, лишь напряжённо смотрел на Мориарти, видя в его глазах разгорающуюся ярость. Дракон искренне надеялся, что всё обойдётся малой кровью. Джиму совсем необязательно быть таким внимательным и замечать...       — Магия. Почему на этом месте так сильно пахнет магией, доктор Уотсон? Будто кто-то совершил сильный обряд.       — У меня недавно был целитель, — напряжённо ответил Джон. — Это из палатки.       — Да неужели, — человек сильно втянул носом воздух и приглушённо зарычал.       Потом бросил взгляд на Шерлока и сощурил глаза. Холмс знал, что он видит: плавающие очертания иллюзии на месте надёжной уздечки, и знал, что он чувствует: пряный запах магии от земли, чётко локализованный с металлическим привкусом привязки к рабским путам.       У Шерлока было несколько секунд.       «Джон, прости меня. Я не хотел, чтобы с тобой это случилось».       «Что случилось, Шерлок?»       «Он выудил информацию о тебе и Моране, о том, что вы спите вместе. Редвен собирается взять тебя под трибунал, но Мориарти понял, что ты сделал для меня и теперь добьётся твоей смерти».       «Мориарти?»       «Этот парень. Джеймс Мориарти. Он поймал меня и пленил, а потом, чтобы жизнь мёдом не казалась, передал тебе, думал, что ты сделаешь моё существование ожившим кошмаром, учитывая твою прошлую репутацию».       «Но я не сделал. И поэтому он хочет меня убить, то есть наказать. Великолепно. Есть идеи?»       «Никогда не попадал в подобную ситуацию, но, наверно, мы можем бежать...»       «Да, мы можем бежать. Твоё пламя при тебе? Сумеешь хорошенько подпалить землю? Как думаешь, я успею сбегать в палатку за рюкзаком?»       «Зачем он тебе?»       «Медикаменты, Шерлок. Я собираюсь сбежать, я не хочу делать это просто так».       «Джон?»       «М?»       «Я только что увеличил скорость передачи мыслей по телепатическому каналу до десяти слов в миллисекунду... Прости».       Дракон распрямился, словно пружина, выпростал голову из-под джонова плеча, и время снова потекло не сладкой патокой ожидания, а полётом отчаянной арбалетной стрелы. Они говори полминуты, точно, полминуты... Нет, одну секунду. Секунду, во время которой тело Джона застыло, а все чувства закостенели. Мозг был остр и резок, каждое слово весомо и грузно, но мимолетно и пронизывающе. Когда кончики пальцев снова задвигались, а мозг восстановил связи с нейронами, Шерлок уже загудел. Он гудел очень размеренно, негромко, с лёгкими продыхами. Его грудь вздымалась, а шипы вздыбились. Он ощетинился ими, словно злобный дикобраз, и послал чёткую мысль-приказ.       Мир завертелся. Распался. Разбился на осколки прошлого, стеклянные и, как оказалось, слишком хрупкие.       Джон резко присел, подныривая под тонкую шею чёрного дракона, и развернулся. В этот момент над головой прогудело и ослепительно вспыхнуло оранжево-рыжее пламя! Визги и крики боли потонули в равномерном беспощадном гуле. Шерлок убивал.       Уотсон подскочил на ноги и рванулся в палатку.       «Джон! Нет! Ты не успеешь! Ты мне нужен!»       «Десять секунд, дай мне десять секунд! Ты дракон или кто?! Пусть они захлебнутся огнём!»       «Джон?» — изумлённо прошептал дракон.       «Я тебя не брошу, слышишь? Мы на войне, Шерлок. Просто у нас произошла смена противника».       В ответ на это небо заалело. Солнечный свет сменился на кроваво-красный, даже через плотную ткань стенок палатки было видно, как пляшут вокруг языки пламени.       Они сжирали ткань и полыхали жаром. Было душно, было опасно. Джон схватил меч с ножнами, прицепил к поясу и накинул на себя военную куртку. В ней должно было что-то остаться. Или нет? Неважно. Сейчас ничего не важно.       Он не вернулся к входу, просто полоснул мечом то место, которое захватывало рунный круг. И вывалился прямо под хвост Шерлока. Дракон не обратил на него внимания, он продолжал извергать пламя. Всё вокруг пылало. Кипело и обугливалось.       «Джон, садись! Сейчас!»       Всего на пару мгновений огонь погас, и Уотсон запрыгнул на мощную, раздавшуюся спину. Ещё пара дней, и Шерлок бы начал линять. И тогда шанса ни у кого бы не было.       Холмс чуть пригнулся к земле и что-то прорычал. Туманная завеса скрывающего заклинания спрятала зверя и его всадника, тогда дракон развернулся и побежал. Так быстро он не бежал ещё ни разу. Потому что прекрасно понимал, что второго такого шанса не будет... Как бы им сейчас пригодились крылья.       «Джон, куда? Мне нужен маршрут!»       «В лес. Я покажу! Шерлок, они же вышлют погоню».       «Стоит сказать спасибо, что это будут не мои дикие сородичи. В лесу им делать нечего. Это я привык без крыльев, не они».       «Шерлок?»       «Что?» — Холмс ощущал, как быстро бьётся сердце его человека, как паника, отчаянье и адреналин захватывают его сознание. Он также ощущал, как ломится в их головы Мориарти. Как скрепят кованые ворота, как щёлкают запароленные замки, как ломаются ветви дерева-защитника, такого могучего, но молодого и неопытного. Дерево скрипело, гнулось, продолжало ощетиниваться голыми ветвями, отчаянно держало оборону против натиска Мориарти... Но оно пропускало Шерлока. Легко и безболезненно, телепатический канал превратился в прочный канат, связавший их сознания. И когда дракон осознал это, он решился. Не спрашивая разрешения, не объясняя своих действий, он выстроил вокруг дерева стену и поставил замок с паролем в целую фразу. Дерево перестало гнутся, начало наращивать сломанные ветки, а потом вдруг впилось мощными корнями в фундамент и проросло в камень. А через камень двинулось дальше, проникло в лабиринт, и молодые, кустистые побеги взорвались набухшими почками среди каменных стен, оплели лианами ворота, скрыли листьями все замки и ловушка, застопорили механизм, чтобы нельзя было даже ввести пароль, не то, что открыть.       «Спасибо, Шерлок. За всё».       «Джон, я разрушил твою жизнь!»       «Ты её не разрушил, ты её спас».       «Мы можем умереть!»       «Я давно перестал считать моменты и ситуации, в которых я могу умереть. А ты плевал на свою жизнь уже давно».       «Да, плевал, но мне не плевать на твою!»       В эфире воцарилось молчание. Долгое и протяжное, нервное и неуместное.       «Они выпустили варгов, — вдруг спокойно произнёс Джон и ещё крепче обхватил шею дракона. — Со всадниками. У тебя нет в арсенале чего-нибудь путающего следы?»       «Мы даже до леса ещё не добежали».       «Так есть или нет?»       «Нет. Прости».       «Это день извинений и благодарностей. Как мило».       «Я считал, что на пороге жизни и смерти, люди поступают именно так: извиняются, и, в твоем случае, благодарят. Уже дважды, между прочим. Я вот только не понимаю, за что ты меня благодаришь».       «Шерлок. Заткнись и беги. Ты поймешь, когда будет нужно».       «Но я хочу сейчас!»       «А я сейчас хочу не сдохнуть на трибунале!»       Дракон замолчал. И усилил скрывающее заклинание. Они почти добрались до леса. А когда достигли кромки зелёных деревьев, услышали за собой рычащее подвывание лужёных глоток и мягкий перетоп когтистых лап. Варги. Кошачьи хищники лошадиных размеров без шерсти, но с непробиваемой чешуей. Некоторые считают их очень далёкими потомками драконов. А ещё они великолепные ищейки. Способны долго и упорно следовать за жертвой по запаху. От них спасение лишь в воздухе, но Шерлок не может убежать в небо, путы на боках всё ещё сковывают крылья. Порой Джону так хотелось рассмотреть вязкую сеть жил на кожаных перепонках.       Варги быстры. Любого другого дракона они догнали бы и разгрызли. Но Шерлок не любой. Он долгие месяцы принудительно учился обходиться без крыльев. Он провёл много времени, корректируя походку, справляясь с равновесием и упражняя мышцы. Теперь он бегал быстро, чуть присев и наклонив корпус, руля хвостом на резких поворотах и передвигая лапы на манер волчьих. Ему приходилось сильно изгибать спину, но Джон держался крепко и падать не собирался. Они так уже бегали, они успели изучить друг друга.       Лес накрыл их зелёной тенью, и всего на мгновение они ощутили обоюдное облегчение. Всего на мгновение, потому что в следующую секунду их накрыла паника. Они не знали этого леса. Ни Шерлок, ни Джон никогда в нём не были. Куда и зачем бежать...       «На север, Джон».       «Ты уверен?»       «Есть другие предложения? С севера пахнет водой. В воде оторваться будет проще. Собьём след. Я хорошо плаваю».       «Откуда? Драконам летать положено».       «Может быть, в твоем ограниченном мирке и положено, а вот...»       «Всё, я понял, не огрызайся... Мы зашли с другой стороны. Этих мест я не знаю».       «Аналогично, Джон, аналогично».       Теперь Шерлоку было чуть проще. С прошлой линьки он стал меньше варгов, а значит, манёвренней. Они сильно разогнались, практически не видя перед собой дороги. Бежали, слыша лишь крещендо собственных сердец. Обмениваясь суматошными, истерично-задорными мыслями-образами, резкими и быстрыми, мимолётными, как текущие мгновения.       Они не знали этого леса. Джон, потому что у него и без исследовательских прогулок было достаточно дел и мало времени. А Шерлок, потому что ему эти самые прогулки никто и не предоставлял. Поэтому то, что произошло в следующую минуту, было вполне закономерно.       Они не успели затормозить. Глубокий овраг с шумящей на дне рекой предстал перед ними уже постфактум, неожиданно выпрыгнув из-за деревьев и оскалившись растрёпанной по краям землёй, словно изголодавшейся пастью. Джон успел лишь вскрикнуть, когда дракон на полном ходу слетел в овраг!       «Шерлок! Держись! Шерлок!?»       Драконьи когти вгрызлись в подсушенные ветви дерева, мощное тело развернулось, но подтянуться вверх уже не смогло. Холмс издал отчаянный, болезненный рёв, что есть силы вцепившись в сухие отростки дерева, что росло ближе всего к краю. Но они летели, безнадёжно и порывисто. Их тянуло вниз, тащило и скручивало. Корни не выдерживали вес тела Шерлока.       «Джон! Приготовься».       «К чему?»       Дракон изогнул шею и схватил доктора за ворот куртки. Рыкнул и со всей силы потянул, резко изгибая шейные позвонки и до боли напрягая мышцы. Джона подхватило и рвануло вверх, через осыпающийся край, на жухлую зелень. Корни затрещали, и Шерлок начал снова падать.       — Шерлок! Держись! Не смей, слышишь!       Джон перегнулся через край и потянулся к дракону. Зверь цеплялся отчаянно, путы на боках ходили ходуном. Он пытался освободить крылья. Крылья, два взмаха, и он спасен.       Одновременно с отчаяньем Уотсон испытывал непереносимую ненависть к холстяным полоскам с рунами. Она кипела вместе с желанием спасти, терзала внутренности и обжигала малиновым жаром.       «Джон, уходи. Ты не сможешь меня вытащить. А без крыльев я не смогу... ничего не смогу».       «У меня есть куртка, она крепкая...»       «Я слишком тяжёлый. Ты мне не поможешь. Прости, Джон».       «Хватит постоянно просить прощения! Это не долбаный день извинений!»       Громкий оглушительный треск дерева отозвался в ушах громогласным набатом. Корни надломились.       «Шерлок! НЕТ!!!»       Дракон вскрикнул и полетел. Вниз. Джон ещё не успел осознать безнадёжного полёта, как снова раздался треск. Ещё громче прежнего. Из стены оврага выпростались корни, коричнево-чёрные, судорожно извивающиеся, ловкие, молниеносные! Они рванулись к Шерлоку и впились в бока кинжалами. Дракон отчаянно взревел.       — Шерлоооок?!       Корней стало ещё больше. Они обвили торс, послышался оглушительный треск рвущейся кожи. Коричневые отростки держали дракона на весу, а потом вспороли ему... путы?       Полоски ткани на основе дублёной, крепкой кожи, с чернеюще-багровыми рунами разорвались. Корни деревьев поднырнули под них и потянули. Шерлок застонал, а потом с громким хрустом расправил огромные, с чёрными перепонками крылья. Они развернулись и затрещали окоченевшими костями. Выпрямились и встали в пазухи суставы, что-то горячее и обжигающе-пряное попало на лицо Джона, на нижнюю губу, и он машинально слизал металлически солёную каплю... крови.       Два взмаха, и чёрное измученное тело перевалило через край обрыва. Встало на четыре лапы, и доктор невольно ощутил глубокую волну восхищения, омывшую болезненно стиснутую тревогой грудь.       — Шерлок?       Дракон покачнулся и опасно накренился. Крылья опустились и зашуршали по земле. По ним стекала багряными ручейками кровь, и продолжала стекать не только по ним. По бокам, окровавленным лопаткам, тёмной чешуе. Откуда? Откуда столько крови?       А потом доктор выхватил глазами равномерные, воспалённые раны на коже Холмса. Сознание пронзило понимание и дрожь от еле сдерживаемой ненависти.       Это были не просто путы, а магические путы, которые тратили магию на своё воздействие. И откуда они подпитывались? Теперь стало понятно. Кожаный подклад был с металлическими, тонкими и острыми, иглами, которые до основания входили в кожу, мышцы, перепонки. Они впились в неё и вытягивали магию через кровь, закупоривая раны. А теперь пут нет, и раны, боль, к которой Шерлок уже успел привыкнуть, с которой сжился и научился существовать, исчезли. Кровь от незаживающих многие месяцы проколов освободилась и потекла, больше ничем не сдерживаемая. И боль, такая, словно с тебя сдирают кожу, заново воскресла.       — Шерлок, только не отключайся, слышишь? Не смей. Шерлок?!       Холмс снова покачнулся, а потом оскалился, взял себя в руки, и глухо зарычал, впиваясь когтями в землю. В следующую секунду его тело крупно вздрогнуло и затряслось. По коже прошлись магические синие искорки, прошмыгнули по каждой жилке и дружно впитались под антрацитовую чешую. Шерлока выгнуло, он сдавлено застонал. А потом его начало корёжить и менять. Выворачивались суставы, ломались кости, втягивались конечности. Чешуя побелела и разгладилась, когти закруглились и уменьшились. Исчезли крылья, хвост, клыки, змеиный нос, шипы на холке. Зато появились изломанные длинные пальцы, хорошо посаженные серые глаза, искривлённые в муке, полные губы.       Джон осел на землю, в немом шоке наблюдая, как перед ним появился, буквально за минуту, длинноногий, белокожий, со спазматически подёргивающимися мышцами кудрявый мужчина, покрытый странной слизью и обнажённый. С ясно виднеющимися, кровавыми проколами от пут на рёбрах и груди. Кровоточащими, пульсирующими.       — Шерлок?       «Джон... я... не могу... Не смогу сам... Ты сможешь нас утащить... Человеком... я легче. Пожалуйста, Джон... это... наш последний шанс».       Дракон, который драконом уже не являлся, судорожно выдохнул и свалился на землю, теряя сознание. Джон подскочил с места и кинулся к Шерлоку, на ходу стянул с себя куртку, закутал в неё друга и подхватил на руки. Тот не был очень уж тяжёлым, но доктор понимал, что долго он так бежать не сможет. Однако, это и правда, их последний шанс. С такими ранами, даже драконом, Шерлок не протянул бы долго.       Джон Уотсон, иполненный решимости, растекающейся по венам, рванул в лес.       Бежать...       Бежать, оберегая драгоценную ношу на руках.       Бежать, чувствуя, как сапоги до кровавой каши съедают ноги.       Бежать.       Упасть, чтобы стянуть их, быстро проверить пульс на шее Шерлока, и снова взвалить его на плечи.       Не замечать, как земля ластится к его босым ногам и утихомиривает боль, как лес вокруг заметает за ним следы, прячет запах, сращивает сломанные ветви и травинки, уводит погоню совсем в другую строну.       Не слышать, как дышит, разговаривает лес. Подсказывает дорогу, направляет, а когда сил совсем не осталось, приводит к мощному дубу с огромным дуплом, в котором можно поместиться вчетвером. И стоит Джону тяжело свалится в него, в измученном бессилии прижать к себе Шерлока, лес застилает вход свежими побегами терновника, скрывает их и умиротворенно, подбадривающе мурчит им колыбельную.       Лес их защитит. Р.S. Автор просит прощения за задержку, у него были небольшие проблемы и лёгкий, но затяжной, авторский кризис. Он также будет очень рад отзывам.