Кошки-мышки

Стул был мягким и удобным, на столе рядом стоял пластиковый стаканчик с чистой водой. Не было нужды рисковать жизнью, прыгая через рвы с кислотой или пробираясь мимо лазеров. И всё же Челл беспокоилась много сильнее, чем если бы ей предстояла очередная череда камер. Уитли стоял за спиной. Где ГЛэДОС и что с ней стало, он сообщать, очевидно, не желал. — Не останавливайся! — потребовал он, наклоняясь к Челл. На экране перед ними сменяли друг друга задания. От подопытной требовалось выбирать нужные варианты. — Ты же любишь тесты, да? — промурлыкал где-то совсем близко Уитли. — Особенно с кнопками. Челл почувствовала, как зашевелились от его дыхания её волосы, и увидела его руку, опирающуюся о стол. — Испытания с портальной пушкой совершенно не помогают мне унять этот проклятый зуд, — пробормотал Уитли ей в макушку. — Поэтому будем исследовать твой повреждённый мозг. Это тоже может быть интересно. Монитор пестрел фигурками, а Челл, торопясь, жала на кнопки. Вот фигуры, у которых разное количество углов. Сразу видно, что нужно выбрать треугольник. А вот — составить из букв слово «яблоко». Ну а тут… явно серия цифр — на пустом месте надо написать четвёрку. «Что будет, если поставить в конце ряда пятёрку? — подумала вдруг Челл, закрывая глаза и вслушиваясь в дыхание своего мучителя. — Может, он не заметит? Или наоборот — подумает, что и это испытание она пройти неспособна, и откажется от него. Она нажала на кнопку, обозначавшую цифру пять. — Нет! — вскрикнул Уитли, ударяя кулаком по столу. — У тебя ведь так хорошо получалось. Я почти… Почти прекратил испытывать чёртову чесотку! Тебе, наверное, совершенно непонятно, что это за мучение? — Он произносил слова резко, словно выплёвывая, и с каждым новым сильнее прижимался к Челл. Ей стало не по себе; она продолжала выполнять задания, стараясь всё быстрее находить верное решение. Уитли молчал, вынуждая её думать, чем обернётся это затишье. И беспокойство дало о себе знать самым худшим способом. — Опять ошибка! — Уитли заревел так, будто Челл нанесла ему нестерпимое оскорбление. — Тебе, должно быть, плевать на меня! Тебе нет никакого дела до страданий несчастного Уитли! Он, не сдерживаясь, развернул её к себе, хватая за подбородок. От прикосновения холодных пальцев и ледяного взгляда Челл вдруг стало нестерпимо жарко. — Надо бы тебе показать, каково это — бесконечно терпеть это. Как чесотка делается всё сильнее с каждой секундой. Когда ненависть, исходящую от него, терпеть стало уже невозможно, Челл ощутила мороз на своих губах, почувствовала вкус металла и только после поняла, что Уитли целует её. Этот неожиданный, необъяснимый поступок отозвался в её теле множеством взрывов, таких же холодных, как и сам поцелуй. И всё же ей было жарко. Она думала, что это странно. И ещё больше удивляло Челл то, что она размышляла об этом в такую минуту. Она попыталась поднять руки, чтобы оттолкнуть от себя Уитли, но собственное тело отказывалось слушаться. Вместо этого она — совсем того не желая! — вцепилась в своего злейшего врага и сильнее прижалась к нему. Она тянулась к нему в порыве незнакомой жажды и внезапно с ужасающей ясностью поняла, что жажда эта и есть та самая чесотка. Слёзы потекли из глаз Челл, она беззвучно всхлипнула, встречаясь взглядом с Уитли. На его лице уже не было злости, только нетерпение, которое тут же отразилось и в Челл. Она замерла на мгновение, окунаясь с головой в чувство вины. За то что не смогла понять, каково было всё это время ему. И, тут же смахнув это наваждение, начала снимать с себя одежду, не прекращая прикасаться к губам Уитли своими. Возможно, хоть так она поможет ему избавиться от чесотки?