БДСМ существует

Макс вошёл на кухню со сковородой начищенной и нарезанной картошки. Девочки замолчали и подтянулись. Смешно. А дальше? А дальше они продолжили свою бессмысленную беседу, потому что самый красивый мальчик на этаже, да и во всём, наверное, остальном мире, ни за что и никогда с ними не заговорит. Он разговаривает, обменивается улыбками и флиртует только со своими однокурсницами, остальных девушек он в упор не видит. Проверено. Сто раз уже пытались. Сковородку с маслом, правда, не сильно горячим, себе на ногу выворачивали. Ничего не помогает: он безучастен, холоден и хоть не груб, но так это достаёт, что лучше больше и не пытаться его задеть, тогда он не будет в упор смотреть как сквозь стену. А издали это можно как-то пережить. Макс брякнул сковороду на пустую конфорку и зажёг огонь. Отошёл к подоконнику и привалился к нему ягодицами, сжимая ложку всей ладонью. Вошёл Руслан. Девушки заулыбались, закивали на приветствие, стало светлее и проще. Руслан киданул на стол куль с картошкой, сковородку и нож, устроившись напротив Максима. Макс расслабился, завертел ложку в руке, с любопытством разглядывая Руслана. А Руслан полез долго ковыряться в кульке. Видимо, следовало выбрать самую достойную картошину на роль первой окончательно раздетой. Но и выбрав достойную, он не принялся её чистить, а пошёл её мыть. Да, чего не сделаешь ради того, чтобы повернуться к Максиму спиной, то есть задом? Он вовсе не собирался соблазнить того своим задом, просто давал себе передышку. Вот сейчас снова повернётся к Максиму лицом и нужно будет это своё лицо держать. Помыл, повернулся. Прошёл к столу. Взял нож и долго-долго чистит. Максу пришлось оторваться от захватывающего зрелища и подойти к плите перемешать свою картошку. Руслан, нисколько не стесняясь, повернул голову, сопровождая взглядом весь проход Максима от подоконника к плите. А чего стесняться? Никто никогда не догадается, чем вызван этот взгляд. Вообще никому и в голову не придёт объяснять этот поворот головы. Но вот сам Макс всё понял, ещё когда кулёк летел на стол. А сейчас, помешивая картошку, он спрашивал у себя, сможет ли сегодня, вот прям сейчас, он этим заняться? Тело прислало ему многочисленные приветы и поздравления с положительными ответами, а мозг радостно что-то скрипнул невпопад. Максим решил ещё понаблюдать. Он отошёл от плиты к столу и опёрся бедром о столешницу. Руслан бросил очищенную картошину в сковородку, не выпуская нож, опёрся двумя руками о примыкающий край столешницы и внимательно посмотрел в глаза Максиму. Ничего. Даже вопроса Руслан своим взглядом не выразил. А вот Максим позволил себе улыбку и заинтересованность. Девочки продолжали себе броуновское движение. Максим снова отвлёкся на помешивание, а Руслан взял несколько картошек сразу, выпустив наконец из рук нож, и пошёл их мыть. Затем эти двое встретились у стола. Максим смотрит оценивающе, а Руслан спокойно чистит картошку. Медленнее невозможно. Он просто её экономит, понятно же, что никто её жарить сегодня не будет (если повезёт). Руслан положил вторую неудачницу в сковородку и уставился в упор на Максима. – Руслан, а что ты пялишься на меня, как будто знаешь все тайны мира? Мм? Пойдём ко мне пить чай, договорим. Продолжим сегодняшний спор на динамике. – Пойдём! – Руслан бросил нож в сковороду, придвинул её ближе к кульку и пошёл мыть руки. А Максим перемешал на прощанье свою картошку, потушил огонь и, взяв аккуратно сковородку за деревянную аварийного вида ручку, ложкой поддержал её под донышко. Можно идти. Девочки расступились. Мальчики вышли в коридор. – Вытащи ключ из кармана. Так. Испытание не для слабонервных. Но Руслан и не слабонервный. Он оценил в каком кармане ключи и зашёл слева сзади. Комната всё приближалась. Наконец Макс остановился, и Руслан сунул руку в карман, вытащил ключи и пошёл открывать. Он мог бы задать кучу ничего не значащих вопросов, чтобы как-то успокоиться, мог бы долго задавать уточняющие, чтобы прояснить все детали, но Руслан, кроме стальных нервов, имеет ещё и острый пытливый ум. Он способен молча и самостоятельно открыть чужую дверь точно подходящим к ней ключом. Макс не стал глубокомысленно хмыкать, он три года знаком с Русланом, он в курсе его ума, сообразительности и удачливости, короче, он вообще не придал значения процессу открывания двери. Зато Максу пришлось обратить внимание на то, что Руслан не отошел от этой самой двери, пропуская вперёд хозяина, а вошёл первым в блок, толкнул дверь комнаты, та оказалась открытой, как Руслан и предполагал, прошёл дальше и включил свет. А после всего этого великолепия оптимизации движений, он посторонился и освободил проход для Максима. Макс на ходу одобрительно кивнул и поставил сковороду на заблаговременно подготовленную дощечку, иначе Руслан непременно бы продолжил свой восхитительный по оптимальности проход к столу. Молчание продолжилось. Макс восхищённо посматривал на невозмутимого Руслана и доставал никогда неиспользуемые тарелки. Потом одним движением руки пригласил того к столу. Дальше им пришлось оторваться от созерцания друг друга, ну не совсем - просто лиц. Макс полез в холодильник, а Руслан нашёл себе подходящий стул, всё время скользя взглядом по всей спине Максима и ниже, и снова выше. Стул стукнулся ножками о пол, тарелка с огурцами о стол, упаковочный кулёк зашуршал в руках. Прервать такое благостное молчание может только какой-нибудь мудила из коридора, не самим же заниматься святотатством? Макс потянулся к полке и достал нож, протянул его Руслану, указав рукой на свёрток, а сам взял электрочайник и пошёл к двери раздобыть в душевой воду. Руслан перевёл дух, развернул упаковку и принялся нарезать готовое мясо. Он подумал немного, как именно это стоит делать, но потом решил, что пофиг «как», главное, чтобы успеть до возвращения Максима. Быстро нарезанные куски сгрузил на третью тарелку, свернул остальное как было и запихнул в холодильник, тоже пофиг куда. Они встретились у стола, впившись друг в друга глазами. Глаза в глаза. М-да. Руслан в ботинках, а Макс в тапочках, поэтому «глаза-в-глаза». Максим прервал это занятие и поставил чайник греться. Когда он обернулся к Руслану, тот уже сидел. Макс достал с полки вилки и тоже сел, протягивая их Руслану. Тот взял одну, и, наконец, можно есть. Стоит ли говорить в такой ситуации? Хлеб. «Если он сейчас что-то скажет, я его стукну!» - подумал Макс и потянулся к упаковке с нарезанным (слава тебе, Господи, что подвернулся нарезанный) хлебом. Картошка. Максим разложил её поровну в тарелки и откинулся на спинку стула. «Всё. Поскорее бы всё это съесть и забыть». Съели. Но не так быстро, как надеялся Макс. Ели медленно, пережёвывали тихо, хрустели огурцами старательно, мясо разделили мысленно пополам и съели вежливо каждый свою половину. «Давно я так не прикалывался по этикету. А теперь мы с этим лордом ещё выпьем чай?!» Макс встал и снова нажал кнопку на чайнике. Руслан принялся складывать тарелки в сковороду. Макс взял заварник и (о боги! вы сегодня благоволите к этим двоим! он оказался пуст, сух и чист!) сыпанул туда чаинок из железной банки, и тут же залил их водой. А вот теперь можно и поговорить. И, конечно же, о главном, какой смысл теперь вести светскую беседу? – Так откуда ты знаешь? - начал, разумеется, Макс и, разумеется, с чего-то главного, но не прямо конкретно так уж с самого. – Марина рассказала. Руслан, ясное дело, понял о чём его спрашивают. – Как, интересно, она тебе рассказала? Ты спросил? Ты так запросто разговариваешь с Мариной? – Да, так запросто. Мы познакомились ещё при поступлении, она сама ко мне подошла, а я с нею познакомился, она любит отличников. – Да, слабость есть. Только не всем всё рассказывает. Так как? – Максим, я не смотрю на тебя восхищённо даже сейчас, потому что нельзя, я не смотрю на тебя с восторгом, потому что убил в себе умение восторгаться давно. Максим, я мечтаю о тебе так бессмысленно давно, что она просто не могла не заметить. Ты же замечал? – Замечал. – Тогда почему меня мучил? – А почему ты терпел? – Потому что думал, что не нравлюсь тебе. – Вот так, значит? Не «не можешь нравиться», а просто «не нравишься»? – Ну да, конечно. Просто лично я. Я ж не собирался навязываться. Мне вовсе не нужно один или пару раз, без этого я проживу. – Это не тот приз, что тебе нужен? – Меня не интересуют призы. Если ты не хочешь меня, именно меня, то мне ничего не нужно. – Понял. Красиво звучит. Мне нравится ход твоих мыслей. Ничего более красивого и смелого никогда не слышал. – А ты слышал много подобных признаний? – Да есть немного. Куда ж без них? Видишь ли, лучше год не обращать внимания, чем ухаживать целый месяц. – А пока можно и посшибать всех, кто не требует никакого ухаживания? – Да что ж ты всё про одно? Всё в одну тему, да в одну! Ревнивый какой. Пусти козла в огород, что ж я потом с тобой делать буду? Мне это надо? – Ты ошибаешься. Ревность - это ерунда. Меня заботит не слушать потом о себе на каждом углу. – Вот как? Ты такого мнения обо мне? – Нет. Я знаю, что ты не болтаешь, но меня всё равно это волнует. – И это всё, что тебя останавливает? – Я переживаю только об этом. А останавливает меня твой взгляд. – А вот такой? – Подойдёт. Да, взгляд у Макса был колючий и холодный, не тот восторженный, что на кухне. Там он мог себе позволить любоваться, мог это позволить и за ужином. Но вот во время разговора он должен был смотреть честно, чтобы не пропустить мимо какой-то нюанс, поймать вовремя нужную мысль, показать своё истинное лицо, чтобы не обмануть собеседника. Собеседник. У нас это теперь так называется? А теперь он его просто сменил на добрый. Ну, человечный, тёплый, приветливый. А как ещё смотреть на парня, который сейчас тебе будет отдаваться в полный рост? – Руслан. А дальше должна была следовать благотворительная лекция на тему: сейчас ты можешь отсюда уйти, а потом... и т.д. Но Макс её человечно пропустил, поднимаясь со стула. И протянул руку, открыв ладонь. Туда легла кисть поднимающегося следом за ним Руслана. Макс сжал её для пробы. Она не напряглась, только большой палец погладил его ладонь с тыльной стороны. «Так. Это круто. И достало до глубины души. Не будем кривить этой самой душой и скажем, что всё достало: и член, и мозг, и сердце дёрнулось и что-то ещё, а умел бы краснеть, то сдох бы на месте. Сучёнок. Столько власти». Руслан посмотрел прямо, желая выяснить, стоит ли ему улыбаться или нужно держать лицо? Оказалось: нужно. Макс смотрел строго. Руслан подумал, что это не лучший вариант развития событий и, кажется, он переборщил, поэтому постарался расслабиться и не дышать. Главное, не сделать чего-нибудь ещё более ужасного. «Да и вообще, что же теперь делать?» Он додумался, что лучше всего не юлить и не скрывать, и виновато посмотрел, почти с отчаянием. Макс оценил взгляд и протянул вторую руку к лицу Руслана. Тот замер, не зная, как реагировать и, когда она, проехавшись по шее, остановилась на плече, тихо выдохнул весь воздух из лёгких. И снова замер, забыв вдохнуть. Макс не выпускал взгляд Руслана из своего захвата, но теперь Руслан был вовсе не безмятежно спокоен как раньше, теперь в его глазах стоял страх и испуг. Ну, в общем, Макс добился своего: теперь им тут больше никто не управляет. «Хотя, гори оно пропадом! Ч-черт. Глупость!» Макс прямо вот так, перед Русланом, которого ещё не трахнул, просто закрыл глаза. Руслан вдохнул и, переминаясь с ноги на ногу, пару раз моргнул и, кажется, на самом деле расслабился. Макс открыл глаза и увидел ожидание и надежду на лучшее, придвинулся ближе и (любимое выражение Макса) вошёл в ментальную оболочку партнёра. Макс упорно называет личное пространство ментальной оболочкой, хоть и понимает неточность такого высказывания, но зато ему кажется, что оно точно описывает его непревзойдённое умение проникать внутрь любого, даже самого закрытого внутреннего пространства, даже самых удивительно вычурных субъектов. И каждый раз — это новое приключение, иногда очень даже интересное открытие, а в этот раз — просто волшебство какое-то. Но Макс держит себя в руках. Во-первых, потому что он не припадочный, во-вторых, потому что, даже если бы он был припадочным, то всё равно держал бы себя в руках просто так, на всякий случай. У самых губ он очень громко шепнул: – Руслан, я тебя сейчас трахну. – Ну да. Губы сомкнулись, почти не прижавшись. Макс постарался втянуть эту прелесть в свой рот. Губы Руслана — произведение искусства, но на касание и вкус этого не скажешь: сплошной огурец и мясо - нужно было пить чай. – Разливай чай! Макс выпустил Руслана и пошёл закрывать блочную дверь. Потом закрыл на замок и свою в комнату. Порадовался за себя, что не сделал этого раньше, и весь предварительный разговор состоялся при открытых дверях, Руслан в любой момент мог легко уйти. Но тут в ту же самую кристально чистую душу вновь пробрался настойчивый червячок: «Скорее, он тут за тобой охотится». Но Руслан, к его счастью, прямо сейчас, в данный момент, выглядит очень неуверенным. Чай-то он по чашкам разлил, но вот, что делать дальше, не знает. Макс плавным движением усадил его к себе на колени и притянул поближе, обняв. – Сейчас попьём чай. Любишь сладкий? – Мгу. – Потом будем долго-долго, весь вечер, трахаться. По Руслану пробежали две встречные волны, где-то они встретились и привели организм в бесконечное замешательство. «Пациент готов». Макс пересадил его на соседний стул и открыл сахарницу, придвинул. Но, кажется, придётся помочь. Макс затаил дыхание и постарался ничем не выдать своего удовлетворения состоянием Руслана. Кое-как полчашки сладкой жидкости из подрагивающей посудины оказались выпитыми, руки Руслана упали на коленки, Макс даже удивился, что не раздался грохот. Он встал и пошёл к кровати, но очень быстро возвратился оттуда с пластиковыми тапками и, присев у ног Руслана, начал расстёгивать его ботинки. Носки он тоже тут же снял и сунул каждый в свой ботинок, а лапти, в свою очередь, надел. Потом поднялся и, взяв Руслана за кисти, потянул на себя. Тот почти пришёл в норму, то есть освоился с происходящим. Когда встал на ноги, мог уже спокойно дойти до кровати. Но Макс настроен решительно, ему нужен совершенно безголовый субъект в постели. Неизвестно зачем, просто, так нравится. Поэтому он протянул руку к руслановым джинсам и расстегнул пуговицу. Дожидаться пока тот оправится от очередного помутнения, Макс не стал, а просто повёл его к кровати. По дороге он решил, что пропустит стадию объятий и лобзаний в одежде, потому что это была бы совсем уж полная критиническая ерунда в данном случае. Он просто легко, двумя руками, расстегнул молнию и снял джинсы с Руслана у самой кровати, подправил его влезть поверх покрывала. И принялся за свои собственные джинсы. Руслан завис в ожидании, он больше и не пытался что-то делать раньше Максима: лучше уж не высовываться, чем потом опять дрожать от страха, что тебя попросят на выход. А Макс приглядывал за сменой эмоций на его лице и тихо радовался своей удаче. Такого вменяемого и совершенно безголового пацана ещё поискать нужно, а тут вот так просто — практически сам пришёл! Макс отвернул часть покрывала и показал Руслану перебраться на разостланную сторону. Это, конечно, непотребство: держать в общаге двуспальную кровать, но кто ж ему запретит? Это ж Макс — ему всё можно по максимуму. Покрывало улетело на стул, а Руслан уселся на коленках в ожидании продолжения. Макс снял с себя трусы. Глаза Руслана невольно расширились, хотя, конечно, под рубашкой он ничего разглядеть ещё не мог, но всё же очертания чего-то явно проступили. Максим улыбнулся и принялся расстёгивать манжеты, потом и остальные пуговицы. «Да! Можешь смотреть как приклеенный! Пока я тебя раздену». Конечно же Макс не снял с себя рубашку, зато всё можно увидеть, если захотеть смотреть не отрываясь и ловить при каждом движении приоткрывающиеся (фрагменты???) части очень даже соблазнительного тела. Руслан старался изо всех своих сил не смотреть! «А куда смотреть?» Макс приблизился, протянул руки и начал расстёгивать пуговицы на рубашке Руслана. Почему тот завис до такой степени, что сам этого не сделал? Да кто ж его знает? Значит, так сильно завис. Рубашка быстро улетела и далеко, на стул. Футболка отправилась за ней. Руслан остался в одних тонких плавочках, которые давно и прочно мешали, поэтому ничего, кроме облегчения, при избавлении от них, он не испытал. Ему бы накинуться на рубашку Максима и содрать её долой, но нельзя. Эх. Почему же нельзя? «Почему ты мне не разрешаешь?» Полный вызова взгляд вперился Максиму в глаза. На этот немой вопрос Макс тут же ответил, одним плавным движением сняв с себя рубашку и отправив её на тот же стул. Они снова оказались «глаза-в-глаза» друг перед другом, только теперь сидя на коленях на кровати. Макс сделал бросок на свою добычу и Руслан сдержался, не защитился. Он оказался под Максимом на карачках. Когда тот успел поднять кверху его зад? Одно счастье — Макс ровно в той же позе. «Да и чего ты, собственно, ожидал? Какой-то другой позы? Это же просто смешно», - Руслан сам прервал свои дурацкие рассуждения и постарался прочувствовать низ своего тела, пока ещё с ним можно выйти на связь, мало ли что будет потом? Секунд тридцать-сорок, и член Макса под нажимом встрял в Руслана. И остановился. Руслан много чего подумал, но лампочкой светилось: «Сбылась мечта идиота». Он не мог это прогнать, он не мог это даже назвать. Когда Максим въехал глубже, наконец слово «мысль» вылетело из Руслана вперёд, продлевая движение, и он выкинул все свои мысли одним предложением: «Ещё не сбылась!» Макс довольно проталкивался вглубь, стараясь удержаться на месте, не соскользнуть с матраца и скользкого одеяла, почему-то именно это казалось ему неустойчивым и каким-то слабым звеном, а весь остальной мир был фундаментальным и специально построенным вокруг них, чтобы существовать для осуществления всех максимовых мечтаний, фантазий и даже несмелых надежд. Макс довольно раскачивался внутри этого удобного мира и раскачивал его вместе с собой. Макс понимал, что Руслан — предмет этого же мира и существует здесь так же реально, как и сам Макс. Максим запутался в определениях предметов, объектов и что есть качели? «Какие, нафиг, качели?» Соображая только, что он хочет ЭТО долго, и понимая, что уже забыл почему, но зачем-то продолжает делать всё, чтобы продлить подольше это простое раскачивание. Макс сбросил с себя все эти потусторонние ощущения. Почувствовал голую реальность. Содрогнулся от понятия «голая», применённого явно не по адресу. Они с Русланом, хотя и голые, но объективно находятся там, где хотят, и занимаются тем, чем оба хотят. А кто не согласен с их требованием, может тихо постоять в сторонке, пока Макс ещё здесь не закончил. А Макс не заканчивал мучительно долго. Руслан подумал, что так не бывает, что это вообще не реально. И правильно он волновался об инвентаризации своего тела в начале, теперь это пригодилось. Теперь Руслан знал о себе кое-что любопытное: если им так естественно командовать, то он легко идёт на поводу, легко подключается к заданной игре, и «как это возможно – так долго?». Максим наконец, наверное, решил закончить. «А может он насытился?» Руслан почувствовал, это была не команда - это было такое изменение, которого нельзя было не заметить. Просто Максим вдруг переключился на активное завершение, свёртывание, уход с поля боя. «Это что ещё за термины?» Но термины так и остались висеть в голове не объяснёнными, потому что так это всё было не вовремя, все эти мысли, ощущения. Руслан видел перламутровые брызги и никак не комментировал, он ощущал, что оставил где-то внизу эту линию, за которой что-то чувствовал. Здесь, паря высоко, - нет, это слишком высокопарно, просто вверху над кроватью, - он поздравил себя, что наконец первый раз закончился и вроде довольно ничего. Вроде к нему никаких претензий? Руслан плюхнулся задом на полотенце, понятное дело, приставленное вовремя и куда следует Максимом. Руслан вцепился взглядом в его лицо, как будто боялся пропустить хоть миг. Максим сосредоточенно вытирал свой член маленьким полотенцем для рук и знал, что сейчас он оторвётся от своего занятия, то есть занятие закончится, и нужно будет увидеть Руслана. Короче, посмотреть ему в глаза. Ну посмотрел. Ничего страшного. «Кажется, всё в порядке. Вот только сперму с груди стереть». Макс потянулся тряпочкой к Руслану. – А почему так долго?! - выпалил Руслан свой бесконечно долго мучивший его вопрос. – Потому что ты, - Макс сделал внушительное ударение на «ты», выдержав красноречивую паузу, - давно и прочно лазаешь себе в задний проход. Я это ещё на кухне понял, потом убедился. И не имело никакого смысла гнать события! – Максим с превосходством сверкнул глазами и сгрёб Руслана в объятия с одной навязчивой целью: держать и не выпускать. «Никогда», - пульсировало у него в голове. Сердце решило не покидать пределы груди, но в заданном пространстве кувыркалось и пританцовывало, радуясь и празднуя. Послеоргазменная расслабуха приказала долго жить, а язык обнаружился во рту Руслана, хотя это утверждение спорное, потому что, наверное, наоборот. Макс прислушался к своим ощущениям и понял, что никогда не обращал внимания, что ощущает: свой язык или чей-то рот? А теперь переходил мысленно (?) или ощущениями (?) туда-обратно. «Заразно целоваться с отличником, можно превратиться за поцелуями в учёного-экспериментатора». Мысли поплыли по кругу, настойчиво сообщая, что Руслан — отличник, что он целуется как бог, что ничего подобного Макс в жизни не пробовал, что так лизаться можно до завтра, что хорошо бы когда-нибудь потом открыть глаза и посмотреть... что не хорошо так глубоко уходить... что это уже достало, что мало ли что там думается, что нужно будет попробовать на свежую голову, что не бывает... Максим оторвал от себя Руслана и тихо плавно лёг горизонтально (?) или просто набок, прижал Руслана к себе и не выпускал. Они отдышались и успокоились. Потом Макс просто нанёс новую смазку на никуда не девшийся стояк и, продолжая лежать на боку, снова сцепился с Русланом в одно, и продолжил двигаться, потому что не смог бы остановиться, даже если бы сильно устал. «Откуда такие дурацкие мысли? Как я вообще могу устать?» - Макс завис между ощущениями и вряд ли вообще что-то чувствовал, но продолжал бесконечное движение и бесконечное ощущение улёта в нижнюю часть себя, и весь бескрайний бесформенный мозг и смысл пожаловали вниз и сосредоточились светящимся шаром там (здесь?) и тихо когда-то наконец-то взорвались. «До свидания...» Макс безнадёжно вырубился. Руслан тем более. Первым проснулся Руслан и долго приходил в себя: он здесь впервые, и вообще всё впервые, и всё так гадко впервые, что тошно. Руслан понял, что его и правда тошнит. Но это относится не к физиологии, наверное, а он просто замёрз, значит, всё же к физиологии. Руслан расправил свои мысли и понял, что нужно срочно укрыться, помыться, попить чаю, разбудить Максима... И в этом месте он споткнулся. Разбудить Максима или укрыться вместе с ним? «Укрыться можно только тонким покрывалом - это не спасёт. Значит, придётся будить, - Руслан завис, соображая, что лучше пойти тихо помыться. - ...Потому что Максиму так сильно не нужно мыться, как мне, а потом можно всё же будет накрыться покрывалом, это всё же немного спасёт, ведь вдвоём даже может быть жарко под одеялом?» Руслан понял наконец, что он страшно взволнован и его действительно тошнит, и он ни за что и никогда не выберется из этого хаоса сам. «Без Максима». Потому что Максим должен сказать, что же теперь делать. Что же теперь будет? Чего теперь не будет? «Хватит! Заткнись. И возьми себя в руки». Мысли Руслана прервались два раза подряд, потому что он их сам оборвал, и потому что Максим открыл глаза. Руслан весь поджался внутри, и его глаза раскрылись ещё шире – Руслан, иди в душ. Ты совсем замёрз. Заодно согреешься. Руслан должен был успокоиться, но вместо этого ещё больше занервничал. Спрашивается: почему? Они оба ломали голову над ответом на этот вопрос. – Прежде чем продолжить, ты должен помыться. Если ты там не согреешься, то я тебя согрею. Руслан понял, что он, кажется, спасён, и пошёл голым в душ. «Наверное, это глупо, - подумал он по дороге, - потому что могут прийти соседи и потому что это нелепо». «Нелепо» относилось к тому, что было глупо с его стороны ожидать одобрения и переться в душ, не взяв с собой одежду. А ещё Руслан чувствовал себя совершенно счастливым. «Идиот». Макс быстро соображал, что же ему сейчас необходимо делать? Но обнаружил себя за стягиванием ухайдоканого спермой пододеяльника. Теперь нужно было просто надеть новый и надеть трусы. «И?.. И всё в полном порядке». Максим понял, что ничерта никогда уже не будет ни в каком порядке. Он продолжил свои занятия неотложными делами, ни на секунду не прервавшись. Конец 2 части.