This is how I disappear

Дом. Такой огромный, с множеством окон. Кто в нём живёт? Кто дышит и кто умирает? Я стоял и пытался чем-нибудь отвлечь себя, чем угодно, лишь бы оттянуть тот момент, когда пальцы обхватят деревянные перила, а ноги понесут меня вверх по лестнице. Я уже протягиваю руку, когда дверь стремительно распахивается. Это происходит так быстро, что я едва успеваю отскочить назад, чтобы уберечь лицо от уродливой шишки. Но, видимо, неудача никогда не оставит Фрэнка Айеро. Я совершенно забываю о небольшом выступе, который благополучно миновал пару минут назад, и падаю. Мне навстречу вылетает молодой парень в чёрном плаще. Правую руку он держал у щеки, явно скрывая ссадину, а во второй сжимал очки. Он был так занят тем, чтобы поскорее убраться отсюда, что даже не заметил меня. - Конечно, кому нужен жалкий, валяющийся на земле парень, - недовольно бурчу вслед стремительно удаляющейся стройной подтянутой фигуре. – Никому, - печально качаю головой и поднимаюсь на ноги. «50013» гласили цифры на двери, перед которой я оказался на последнем этапе своего пути. Должно быть, именно эта весьма внушительная дверь была дверью в ту часть моей новой жизни, о которой сейчас я могу лишь гадать. Пальцы сжимают дверную ручку, и я представляю, как он каждый раз торопливо дёргает за неё при возвращении домой. Я представляю, как иногда, возвращаясь злым или не совсем трезвым, он никак не может попасть ключом в замочную скважину, из-за чего вокруг неё всегда виднеется несколько свежих царапин. Я представляю его. Наконец, окончательно собрав свою уверенность в кучку, которая получилась довольно-таки жалкой, я нажимаю на звонок. Приходится ждать достаточно долго: минута, пять, десять. На пятнадцатой минуте хочется развернуться и уйти, но надежда берёт своё. Пальцы вновь тянутся к звонку, когда дверь распахивается, и я застываю, даже не в силах отстранить вытянутую руку. Джерард. Мой гениальный художник, до этого момента даже не подозревающий о моём существовании. Человек, который однажды отправил все те пять писем, даже не подозревая, что им предначертано полностью перевернуть чью-то жизнь. Он стоит передо мной. Так близко. Мне даже не нужно, чтобы он представился. Что-то глубоко внутри уже знает его. У него тёмные растрёпанные волосы и глаза с зеленоватым оттенком, под которыми виднеются едва заметные синяки, немного сонная улыбка на губах. Джерард стоит передо мной, просто стоит, запустив пальцы в волосы и облокотившись об дверной косяк, улыбается уголками губ. Стоит в больших пижамных штанах с супергероями и майке, на которой виднеется свежее пятно от кофе. Точно такое же, как и пятна, украшающие мою одежду. От этой мысли улыбка так и просится на лицо, но я не позволяю себе поддаться этой маленькой слабости. Все мысли вылетают из головы. Кто я? Зачем я здесь? Что я должен говорить? Я ведь не знаю его. Не знаю, рад он мне или сейчас эта улыбка лишь от мысли, что скоро я уберусь отсюда. Передо мной совсем незнакомый человек, обладатель совершенно незнакомых мне мыслей и чувств. Ещё немного, и у меня просто начнётся истерика от волнения. - Привет, - говорит он, внимательно рассматривая меня. Под столь пристальным взглядом, я почувствовал себя картиной никому не известного художника, которую впервые выставили напоказ и теперь несчастный холст удосужился внимания строжайшего критика. Этот взгляд заставляет всё внутри трепетать и сжиматься в комок. Вот сейчас он, наверное, покачает головой и захлопнет дверь, вернувшись к своим очень важным делам. - Привет, - говорю я, чувствуя, что должен сказать что-то, чем бы непременно вызвал у него интерес, заставил предложить мне выпить чашку чая или просто посчитать меня обаяшкой, ведь обычно люди так и делают, верно? Я начинаю судорожно бегать глазами по всему, за что можно зацепиться. Мелькает мысль о том, чтобы заговорить с ним о комиксах, о которых я, к слову, совершенно ничего не знаю. И вдруг, я чуть ли не пускаюсь в пляс, заметив позади Джерарда картину, растянувшуюся почти на всю доступную моему взору стену. - Ваши картины, - неуверенно мямлю я, прикусывая губу, - они восхитительны. И вновь тишина. Теперь я не чувствую себя картиной. Скорее разорванной на кусочки бумагой, которую вот-вот выкинут на помойку. Весь мой энтузиазм постепенно скатывается к чёрту. Джерард, мой прекрасный художник, отстраняется от двери и, запустив руки в карманы своих пижамных штанов, уходит вглубь квартиры, даже не потрудившись захлопнуть дверь. Я стою, пытаясь разгадать столь многозначительный жест. Было ли это своеобразным приглашением войти, или же я должен сейчас догадаться и убраться самостоятельно? По звукам, художник достигает кухни: где-то вдалеке скрипят дверцы шкафа и звякает стекло. - Эй, ну, как там тебя, выпить хочешь? – доносится до меня его голос. Оглядываюсь по сторонам, желая убедиться, что здесь не прячутся ещё желающие выпить со столь очаровательным парнем. - Конечно, - говорю я и, прижав рюкзак к груди, который каким-то причудливым образом успел оказаться у меня в руках, прохожу туда, откуда, по-моему, доносился голос Уэя. Вам когда-нибудь доводилось бывать в квартирах творческих людей? Мне – никогда. Представляя себе обиталище художника, я обязательно фантазировал беспорядок, множество красок, карандашей, книг, одежды, просто валяющихся невесть где. Я представлял это место кишащим необычностью, так и кричащим незнакомцам о том, что оно, место, приютило в себе потрясающего человека с внутренним гением и нескончаемым талантом. Но квартира Джерарда оказывается никак не вписывающейся в мои понятия. Я чуть ли не задыхаюсь от негодования, когда заглядываю в несколько комнат, двери в которые, к моему счастью, не были закрыты. Никаких намёков на беспорядок и творческую личность. Просто дорогая мебель, цветы, иногда попадающие на стенах картины. Квартира казалась настолько чистой и идеальной, что я начал бояться вздохнуть, чтобы ненароком не убить всю эту систему грёбанного порядка. - Так как, говоришь, тебя зовут? – Джерард стоял на стуле, повернувшись ко мне спиной, и искал что-то в самом верхнем шкафчике. - Фрэнк, - говорю я, искренне веря, что стоит мне захотеть, и я вмиг смогу сделаться самоуверенным крутым парнем. - А меня Джерард, - по-прежнему не поворачиваясь говорит он и, издав разочарованный стон, с грохотом захлопывает дверцу шкафчика, чуть не свалившись при этом со стула, и наконец-то спускается вниз, одаряя меня рассеянным взглядом. От этой рассеянности мне даже начинает казаться, что парень страдает потерей памяти и просто забыл, какого чёрта я делаю в его кухне. - Я знаю. - Может, кофе? – он резко отодвигает стул, заставляя ножки неприятно скрежетать по полу, и садится на него. - Да, конечно. - Отлично, я бы тоже хотел. Но кофе позже, - он как-то странно улыбается и внимательно глядит на меня, - у тебя есть сигареты? Мои закончились, а у меня временная забастовка по отношению к общественности. Понимаешь, иногда из квартиры выйти слишком сложно, особенно когда ты клялся, чуть ли не каждому, кто тебя знает, что порвал с никотином. Но проблема-то не в этом. Просто я уже неделю никуда не выхожу. Знаешь, это в каком-то роде мазохизм для меня, как для человека, так сильно нуждающегося в общении, но изолированность помогает мне творить. Я даже уволил свою домработницу. Так, у тебя есть сигареты? – его глаза округляются, и на губах появляется самая милая улыбка, которую мне когда-либо доводилось видеть. Я настолько поражён его маленькой, наполненной откровением речью, что не замечаю, как руки машинально тянутся к молнии на рюкзаке, а глаза при этом, не отрываясь, любуются каждым миллиметром прекрасного лица Уэя. Сейчас я даже отчётливее, чем прежде представляю нас старыми друзьями, которые почему-то расставались на долгое время. Общение кажется таким непринуждённым, а Джерард таким родным, даже ближе Рэя Торо в моменты нашей запредельной близости. Думаю, именно так и думают влюблённые школьницы, единственное моё отличие от которых заключается в том, что я вовсе не влюблённая школьница. Я протягиваю ему сигареты, после чего он ловко выуживает из кармана брюк зажигалку и, откинувшись на спинку стула, затягивается. Наблюдать за тем, как он курит, было просто чем-то невообразимым. Делая медленные глубокие затяжки, он прикрывал глаза, иногда втягивая щёки, а после выдыхал, чуть отклоняя голову назад. Джерард делал это с таким энтузиазмом и радостью, что чем-то напоминал школьника, которому после долгих недель никотиновой голодовки удалось раздобыть парочку любимых сигарет. - Расскажи о себе, - просит он, неожиданно ловля на себе мой всё ещё разглядывающий его взгляд. - Эм.. я приехал из Джерси. Потрясающее место. Бельвиль, город пропитанный грязью и дождём. Такой чужой и самый родной, одно из лучших мест на земле, - я сам поражаюсь тому, как влюбленно отзываюсь о месте, откуда я родом, но заметив довольный взгляд Джерарда, я всё же решаюсь продолжить. – В один момент я просто сорвался и приехал сюда. Просто потому, что мне чертовски захотелось этого. Даже толком не закончив школу. Почувствовал, что должен найти то, чего не имел прежде. Что-то, кого-то, себя. Думаю, это всё. - Расскажи что-нибудь ещё.. Я ещё долго просидел у Джерарда на кухне, рассказывая всё, о чём бы он ни попросил. Слова сами срывались с языка, но я не чувствовал стыда за это. Он будто бы продрался сквозь мою оболочку, до которой я никогда никому не позволял дотрагиваться, и просто вытащил меня следом за собой, приведя в свою уютную кухню, скурив все мои сигареты и всучив мне огромную чашку с необычайно вкусным кофе. Но было бы необычайно глупо предположить, что, в конце концов, мне не придётся в неё вернуться. На часах уже было десять и я, напоследок позволив себе одарить его улыбкой, поспешил покинуть квартиру, которую за последние часы нашёл очень даже прекрасной. Да что говорить, я даже позволил воображению подарить несколько картин, в которых я просыпался и оказывался в той самой кухне вместе с улыбающимся солнечным Джерардом. Я прошёл пару метров и уселся на ближайшую скамейку, так и не придя в себя окончательно. Теперь, оставшись наедине с этой разорванной оболочкой и словами, которые наконец-то оказались произнесёнными, я чувствовал себя необычайно опустошённым. Я просидел ещё четверть часа и уже собирался уходить, чтобы отправиться куда-нибудь и придумать, как же мне жить дальше и, самое главное, где, когда позади послышались шаги. - Эй, как там тебя, - он по-прежнему был в тех пижамных штанах, ещё более растрёпанный, но всё ещё сохранивший улыбку, - Фрэнк! Джерард остановился напротив и замер, приводя дыхание в норму. - Я тут подумал, тебе же нужна работа, да? Ты мог бы жить у меня. Конечно, это не навсегда. Мне нужен натурщик. Парень, которого я буду рисовать. Предыдущие никак не могли выдержать меня дольше месяца. А ты, у тебя очень красивое лицо, Фрэнк. Я, конечно, понимаю, что жить со мной может оказаться худшей пыткой для живого человека, но я подумал, может ты согласишься... - Да, - тихо ответил я, пытаясь скрыть так и рвущуюся улыбку. - Серьёзно? – недоверчиво вскинул брови Уэй. А после, простояв с серьёзным выражением лица пару секунд и дождавшись моего кивка, приобнял за плечи, увлекая обратно в огромный многоэтажный дом, позволяя тем самым стать его крошечной составляющей.