Мы возвращаемся домой под утро. Уставшие, вымотавшиеся, проведшие ночь на крыше и рассматривавшие огни нью-йоркских небоскрёбов.
- Это была восхитительная ночь, - шепчет Джерард, прижимаясь ко мне и кладя голову мне на колени. За прошедшие часы, как мне начало казаться, я стал понимать его куда лучше: он открылся мне так, как не делал никогда прежде. Он был здесь и со мной, позволял моим пальцам перебирать его тёмные пряди волос. Он был со мной, и я был счастлив, потому что этого было достаточно, чтобы чувствовать себя именно так.
- Потому что всё прошло так хорошо? – я откидываю голову назад и сморю на водителя, который то и дело поглядывает на нас, поджав свои тонкие губы. – Кажется, всем очень понравилось.
- Конечно же, нет, - Джерард поднимается и внимательно смотрит на меня. - Эти люди лишь мнимые ценители прекрасного и многие художники, если ты заметил, исчезли после первых же двадцати минут.
- Но почему же ты тогда так волновался?
- Там был один человек, его имя Жан, довольно известный критик. Но мне просто нужно было увидеть его. Ты даже не представляешь, Фрэнк, как долго я ждал возможности где-нибудь столкнуться с ним. А вообще, это было только начало, на котором не стоило заострять внимания. Но если говорить уж совсем откровенно, выпивка там была отменная, - он подмигивает мне и убирает руку с моего плеча, чтобы достать пачку сигарет.
- Здесь нельзя курить, - сердито говорит шофёр, пока его глаза мечутся между зеркалом заднего вида с нашими отражениями и дорогой.
- Простите, сэр, - извиняется Джерард и после небольшой паузы добавляет: - у вас случайно не найдётся зажигалки?
Лицо мужчины покрывается красными пятнами, и я осторожно вкладываю в карман пиджака парня зажигалку, забеспокоившись о том, что со столь восприимчивым водителем мы запросто можем разбиться.
Он вновь улыбается и, закурив, возвращает голову мне на колени.
Когда мы оказываемся в квартире, Джерард говорит, что на сегодня у него есть кое-какие планы, и я могу занять себя всем, чем мне будет угодно. Я согласно киваю и иду к себе в комнату, собираясь как следует выспаться.
В комнате темно и тихо. Я подхожу к окну и слегка отодвигаю штору, чтобы лишь маленький лучик только что взошедшего солнца мог пробиться внутрь моего обиталища.
Я стоял возле окна достаточно долго, всматриваясь в пустынную улицу, съедаемый мыслями о Джерарде. Его образ преследовал меня. Заставлял колени подгибаться от необъятного чувства восхищения. Я чувствовал себя человеком, которому предоставили честь увидеть прекрасное, попасть в мир, переполненный красотой и всем самым лучшим, что только можно было взять от этого мира. Но в то же время он всё ещё был слишком далек для меня. Прожив с ним в одной квартире больше месяца, я всё ещё не знал его, истинного Джерарда. Я не знал, что тревожит его каждый раз, когда его пальцы тянутся к бутылке. Я не знал, куда он мысленно отправляется, когда рисует свои картины. Я не знал, что заставляет его чувствовать истинное счастье. Я не знал о нём ничего, но это совершенно не мешало мне любить его.
Желая уснуть прежде, чем Джерарду вновь понадобится спиртное, в чём я ни минуту не сомневался, я забираюсь в кровать и мгновенно засыпаю, даже не потрудившись снять костюм.
Меня будит звон стекла. Вздрогнув, я просыпаюсь и сажусь на кровати, сонно потирая глаза. До меня доносится отдалённый голос Джерарда и смех, но, так как Линдси ещё не должна быть здесь, скорее всего это телефонный разговор, или же ему просто захотелось поболтать с самим собой. В последнее время такое начало случать довольно часто. Однажды он просто сидел за столом, опустив голову, и бормотал что-то себе под нос. Я не смог расслышать слов, но, как мне показалось, он успокаивал себя. Шептал что-то ненавязчивое и лёгкое, что-то о далёких прекрасных местах, в которых он никогда не бывал.
Я сижу в постели какое-то время, вспоминая прекрасный сон о доме, который оставил где-то далеко позади, и славном парне мой имени Рэй. Я думаю о его улыбке, иногда очень милой и застенчивой. Думаю о его руках, которые так искусно перебирали гитарные струны. Думаю о его вечно торчащих во все стороны волосах и голосе, именно таком, каким он бывал в те моменты, когда Торо слышал любимую песню и начинал тихо подпевать, уверенный в том, что никто не слышит его. Думаю о вишнёвой жвачке, подсобке и поцелуях. Я понимаю, что действительно немного скучаю по нему.
Когда поток воспоминаний отпускает и я снова оказываюсь в комнате, мои пальцы касаются губ, глаза прикрыты, а от лёгких откалывается ещё один кусочек.
Переборов желание вновь заснуть, я поднимаюсь, меняю костюм на джинсы с футболкой и тихо крадусь по коридору на голос Джерарда. Я никогда прежде не ловил себя на любви к прослушиванию чужих разговоров, но сейчас любопытство берёт надо мной верх.
- Линдси… - голос Джерарда звучит очень тихо и неуверенно. – Линдси!
Он стоит в ванной комнате напротив зеркала и держит в одной руке маленькую кроваво-красную коробочку такого же цвета, как и помада на губах девушки, а в другой руке Джерарда была наполовину пустая бутылка с вином.
- Если мы поженимся… Чёрт тебя подери, Уэй, соберись же ты наконец… Если мы поженимся…
Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене, боясь вот-вот обнаружить себя. В коридоре становится невыносимо жарко, меня охватывает дикий кашель, и я зажимаю рот рукой, начиная задыхаться от нехватки воздуха.
Голос Джерарда затихает и вот он уже стоит напротив меня и обеспокоенно смотрит, как я опускаюсь на пол, продолжая кашлять.
- Фрэнки?
В его глазах отражается страх, и он садится рядом со мной, кладя руку мне на плечо, просто не зная, что со мной делать.
- Фрэнк?
Мне так хочется сказать ему, что я в порядке, но не проходящий кашель мешает мне это сделать. Я отворачиваюсь и пытаюсь сделать глубокий вдох. Потом ещё и ещё.
Когда кашель наконец-то проходит, я касаюсь пальцами губ и замечаю на них капельки крови.
- Я в порядке, - улыбаюсь я, поднимаюсь с пола и прячу руку за спину, старательно пытаясь вытереть кровь о футболку.
Во рту ещё надолго останется неприятный металлический привкус, поэтому я принимаю предложение Джерарда выпить с ним немного вина.
Я медленно следую за ним на кухню, наблюдая за его лёгкими и ненавязчивыми движениями. На какое-то время Джерард забывает о бутылке, которая всё ещё зажата в его руке, и принимается потрошить все свои запасы, которые оказываются пусты. Он напоминает мне маленького мальчика, который пытается отыскать сладость, которую от него спрятали. Джерард уже чуть ли не хнычет, когда я подхожу к нему и осторожно касаюсь его руки. Он смотрит на меня удивлённо, какое-то время не понимая, что я пытаюсь сделать. Я осторожно скольжу пальцами по бутылке, зажатой в его руке, и улыбаюсь, в ответ на что он как-то рассеяно качает головой и ставит на стол два бокала.
Бордовая жидкость, так сильно напоминающую мне кровь, быстро льётся из узкого горлышка бутылки, стремясь заполнить бокал чуть ли не до краёв.
Джерард садится на стул напротив меня и подносит бокал к лицу, зажмуриваясь, вдыхает в себя его аромат.
- Ты останешься сегодня на ужин? – спрашивает он, смачивая губы напитком, но не делает глотка.
- Я… - чувствую, что вот-вот вновь зайдусь в приступе дикого кашля и поэтому подношу бокал к губам и начинаю жадно глотать. У вина ещё ни разу не получалось сделать меня достаточно пьяным, так что и в этот раз я не надеюсь, что смогу выбросить из головы будущую помолвку Джерарда. – У меня были кое-какие планы на этот вечер.
- Неужели у тебя появилась подружка? - он смотрит на меня с загадочной улыбкой, в то время как его руки спешат вновь наполнить наши бокалы.
- Что? – я давлюсь вином и наконец-то оставляю затею влить в себя как можно больше.
- Девушка, - художник искусно вздёргивает бровь и смеётся, на мгновение положив свою руку поверх моей, - иногда молодые люди заводят себе таковых.
- Я знаю, кто это, - мне хочется снова потянуться к бокалу, но он уже оказывается зажатым в тонких пальцах мужчины. – Это просто встреча с одним знакомым.
- Я бы очень хотел видеть тебя сегодня, - Джерард подаётся чуть ближе, а его голос становится всё тише, пока последние слова полностью не превращаются в шёпот.
- Джерард, - я прикрываю глаза и поднимаюсь, - я думаю, твой вечер и так будет прекрасным.
Небольшой бар, в который я случайно забрёл, находился в нескольких кварталах от дома художника. Я неуклюже забрался на высокий стул у барной стойки и, улыбнувшись бармену, принялся заказывать всё больше и больше спиртного, пока наличные окончательно не покинули мои карманы. Мне хотелось напиться до скотского состояния. Мне хотелось, чтобы всё, что разрывало мои мысли, сменила физическая боль и мучительное похмелье.
Я опрокидываю в себя ещё несколько стопок текилы и так же неуклюже спрыгиваю со стула, случайно задев при этом рукой рюмку, которая со звоном раскалывается об пол, но, к моему великому счастью, это остаётся незамеченным. Из противоположного угла доносится тихая музыка, а воздух пропитан сигаретным дымом. Я вытаскиваю их кармана пачку сигарет и закуриваю, жадно заглатывая дым и пытаясь подавить рвущийся наружу кашель, который буквально разрывает меня изнутри.
Я уже собираюсь выйти из бара, подумав, что достаточно пьян для того, чтобы суметь добраться домой лишь под утро, когда до меня доносится женский голос. Это был один из тех голосов, на которые просто невозможно не обратить внимания. Я поворачиваюсь на звук и обнаруживаю девушку, ещё более прекрасную, чем её голос. Она стояла на парковке и кричала о чём-то, пока на неё не обрушилось несколько ударов со стороны мужчины, внезапно возникнувшего из ниоткуда.
- Эй! – из-за алкоголя во мне не остаётся и капли прежней стеснительности, именно поэтому, к моему удивлению, этот крик принадлежит именно мне, уже выбегающему из бара и спешащему к девушке на парковке.
- Да? – парень оказывается куда выше, чем я мог предположить, но, кажется, не на много старше меня. – Чего тебе, парень?
- Вы не можете её бить.
- Почему это? – смеётся он и бросает взгляд на девушку, которая тем временем пытается подняться, парень сжимает и разжимает кулаки, после чего сплёвывает на асфальт.
- Потому что.. – я запинаюсь, не в силах придумать что-нибудь толковое, да и из-за порядочного количества алкоголя в крови язык еле ворочается. – Потому что она девушка!
- Она шлюха! – кричит он и вновь оборачивается, но незнакомки уже там нет.
До нас доносится визг колёс и вскоре мимо проезжает машина, за рулём которой сидит та самая незнакомка. Она сбавила скорость, приложила свои тонкие пальцы к разбитой губе и, поцеловав их, послала мне воздушный поцелуй. Машина вновь тронулась с места и оставила меня совершенно ошарашенного наедине с этим громилой, который к этому моменту стал красный, как рак, и, скорее всего, ненавидел меня достаточно сильно для того, чтобы размазать по асфальту прямо сейчас.
- Это же моя тачка! - он выбегает вперёд и, хватаясь своими толстыми короткими пальцами за блондинистые пряди волос, провожает машину взглядом. – Я убью тебя, - шепчет он, когда та полностью скрывается из вида.
- Нет… - неуверенно мямлю я, растеряв остатки смелости.
Я начинаю пятиться назад, пока не утыкаюсь спиной в фонарный столб. На улицу постепенно выползают пьяные любители кровавых зрелищ и обступают нас, выкрикивая какие-нибудь напутствия или ругательства.
Парень снова сплёвывает и, вытерев рот рукавом грязной рубашки, покрытой пятнами от машинного масла, медленно надвигается на меня. Я смотрю на его огромные кулаки, которые с каждым шагом кажутся всё больше, и судорожно сглатываю, скользя вспотевшими ладонями по холодному металлу столба, пытаюсь зацепиться или же отыскать рычаг, который смог бы остановить этот кошмар.
Я боялся драк с самой школы. С тех пор, как стал невольным свидетелем того, как одного мальчишку избили на моих глазах. Это была младшая школа и в те времена, когда я ещё не познакомился с Рэем, у меня совсем не было друзей, хотя я был уверен, что это было крайне необходимо для каждого человека. Его звали Джимми, и меня привлекло в нём именно то, что у него тоже не было друзей. Он вечно бродил среди всяких кустов и деревьев и притаскивал в класс насекомых, которых ему всегда удавалось отыскать. У Джимми были короткие рыжие волосы, торчащие в разные стороны, и он носил очки. Меня всегда удивляли его очки: они скрывали, чуть ли не половину его лица, что казалось мне запредельной несправедливостью, так как лицо без этих очков оказалось у Джимми очень красивое, и также они увеличивали его голубые глаза раза в три. Когда он снимал свои очки на физкультуре, я подолгу не мог узнать его, так как глаза превращались лишь в узенькие щели.
В тот день я думал наконец-то предложить мальчику стать моим другом. Я долго ждал его у входа в школу, пока до меня не донеслись крики и всхлипывания. Не раздумывая, я стремительно бросился на шум и застал своих одноклассников, столпившихся над хрупким телом Джимми, который распластался на холодном полу и пытался отыскать свои очки. Это выглядело настолько жалко, что я поклялся никогда не ввязываться в драки, так как не представлял, что может быть хуже того, чем лежать на полу, скорчившись от боли и наблюдать, как твой противник одаривает тебя победной ухмылкой.
Меня резко бросает вправо и, забыв отпустить фонарный столб, в который я всё же умудрился вцепиться мёртвой хваткой, я спотыкаюсь и налетаю на кого-то.
- Фрэнк, - доносится до меня тихий голос, и я замираю, пытаясь услышать, что мне кто-то настойчиво шепчет в самое ухо, пытаясь заглушить рёв собравшейся толпы.
- Майки? – я удивлённо смотрю на младшего брата Джерарда, который сейчас стоит передо мной и с неприязнью смотрит на толпу.
- Пойдём, - его тонкая рука обхватывает меня за плечи, и мы быстро движемся в противоположную сторону, - у нас есть пара минут, прежде чем они заметят твоё исчезновение, - он нервно смеётся и открывает передо мной дверь своей машины.
- Спасибо, - говорю я, когда мы остановились напротив высотного дома, чем-то напоминающего огромный красный дом, в котором живёт Джерард.
- Как ты вообще умудрился встрять в это? – парень выходит из машины, а я какое-то время продолжаю сидеть не уверенный в том, что могу проследовать за ним. – Эй, - он наклоняется и, улыбаясь, стучит пальцем по стеклу, - ты ведь не собираешься сидеть здесь вечно?
- Это вышло случайно, я просто хотел помочь одной девушке… - я запинаюсь, вновь почувствовав руку Майки на своей спине.
- Ты в порядке?
- В порядке, - отвечаю я и замираю, удивляясь, что не заметил ранее, что парень не был в одном из своих привычных дорогих чёрных костюмов.
Оказавшись внутри, мы проходим к огромному лифту, который стремительно поднимает нас на самый последний этаж. Пока я стоял там, Майки был так близко, что я практически перестал дышать. Его очки сползли на самый кончик носа, и он забавно щурил глаза, разглядывая меня.
Я облегчённо выдохнул, когда двери открылись, и мы оказались в длинной красном коридоре, в котором было всего лишь две двери. За одной из них доносилась приглушённая музыка и, к моему удивлению, мы направились прямо туда.
- Ты ведь не торопишься домой? – спрашивает он, открывая дверь и пропуская меня внутрь.
- Нет, - машинально отвечаю я, подумав, что всё, что может случиться далее, будет куда лучше комнаты, пропитанной стонами, ароматом секса за стенкой и болью, разрывавшей меня на куски.
- Отлично, - Майки улыбается и проходит следом, аккуратно прикрыв за нами дверь.
Квартира Уэя-младшего также напоминала квартиру его брата, но была в разы больше. Первый этаж был без дверей, и можно было увидеть всё, что творилось в любой из комнат за стеклянными перегородками. Из-за слабого освещения было тяжело разглядеть мелочи, так что я слепо шёл за ним, надеясь, что не наступлю ни на кого. Казалось, дом так и кишил людьми. Они прижимались к стенам, выпивали, курили. Но в то же время их будто не существовало. Они были частью этого дома, растворившись в нём, и мне оставалось только удивляться, что они все делали здесь.
- Не обращай внимания, - говорит Майки, беря у одного парня косяк и оборачиваясь ко мне, медленно поднимаясь по лестнице, - это мои друзья и мы решили устроить небольшую вечеринку.
- Понятно, - я киваю головой и отворачиваюсь, чувствуя слабое головокружение.
Миновав несколько запутанных коридоров, мы оказываемся в комнате парня. Он щёлкнул выключателем и комнату заполонил мягкий синий свет. Это было довольно необычное место, и я с упоением принимаюсь разглядывать его. В самом центре на небольшом выступе находилась огромная кровать, позади которой располагалось огромное окно, из которого был видеть чуть ли не весь Нью-Йорк. Здесь также был шкаф и ноутбук, стоящий на небольшом стеклянном столике. Но больше всего меня привлёк аквариум, растянувшийся на всю стену. Там плавало множество рыб, лениво рассекающих воду. Я уже собирался подойти ближе, но рука Майки, лёгшая на моё плечо, остановила меня.
Я разворачиваюсь и оказываюсь прямо напротив него. Так близко, что внутри всё сжимается, и я замираю, не в силах пошевелиться.
- Ты такой красивый, - он касается кончиками пальцев моей щеки и проводит ими по ней, пока не останавливается на губах.
- Но, Алисия… - шепчу я, отчаянно напоминая себе, что это неправильно, но алкоголь и обида на Джерарда за то, что он не может любить меня, затыкают здравый смысл.
- Не беспокойся об этом, - парень делает шаг вперёд и мне приходится отступить, вследствие чего я оказываюсь лежащим на кровати.
Он ложится рядом, чуть раздвигая мои ноги, чтобы можно было устроиться поудобнее и осторожно касается моих губ своими, как бы спрашивая разрешения на нечто большее.
Я наконец-то открываю глаза и осмеливаюсь посмотреть прямо ему в лицо. Его глаза такого же цвета, как глаза Джерарда: зелёные с коричневым отливом. Его брови и подбородок. Я пытаюсь не думать о том, что это он, мой любимый художник, но моё подсознание делает все с точностью до наоборот.
Я чуть приоткрываю губы и снимаю с него очки, после чего он слегка улыбается. Я даю ему своё согласие возможно от того, что терпеть больше нет сил. Джерард никогда не будет моим. Он никогда не был моим. Я всего лишь нашёл его на кладбище писем. Он всего лишь человек, в жизнь которого я не должен был вторгаться.
Рука неловко скользит по спине Майки, заставляя его вновь прижаться к моим губам.
«Почему нет?» - думаю я, вспоминая, как когда-то целовал Рэя и теперь делаю то же самое с Майки.
Если бы не моё любопытство, возможно, я бы никогда не нашёл ту дверь, с самого начала закрытую для меня. Был бы я счастлив? Считал бы я своим другом странного парня по имени Рэй или же мы бы разбежались, не найдя ничего общего? Был бы я здесь, чувствовал бы себя таким же уничтоженным и желающим исчезнуть?
Из моих губ вырывается стон, когда парень переключается на мою шею и начинает посасывать кожу, прикусывая её и скользя по ней языком.
Я думаю о том, делал ли Джерард так же с Линдси? А если делал, то от отчаяния ли, или же от любви? Я представляю то, как в этот самый миг он достаёт маленькую красную коробочку и становится ещё более далёким для меня. Я представляю, как он делает большой глоток своего любимого красного вина, чтобы набраться смелости.
- Фрэнк? – Майки останавливается и внимательно смотрит на меня. Я и не замечаю, что всё это время просто лежу неподвижно, пустым взглядом уставившись в потолок. – Ты в порядке?
- Я в замечательном порядке, - улыбаюсь я, запутывая пальцы в волосах Майки, как ещё утром делал с Джерардом.
Я представляю его. Закрываю глаза, позволяя громким стонам вырываться из груди.
***
Когда я просыпаюсь, то обнаруживаю рядом с собой лишь пустоту. Я одеваюсь и выхожу из комнаты, но так же не нахожу никого. Ни следа от вчерашнего веселья. Даже не осталось пустых бутылок и мусора, который полностью покрывал полы квартиры.
Утром при свете солнца это место выглядело иначе. Ласковые лучи пробивались сквозь оконные стёкла, которые, казалось, были повсюду, и наполняли каждую щель.
На кухонном столе я нахожу записку, написанную аккуратными ровными буквами, едва ли отличающимися от тех, какими были написаны письма Джерарда.
«Надеюсь, это навсегда останется между нами. Ты ведь понимаешь, что так не должно было быть? Ты прекрасен, но эта сторона моей жизни навсегда должна остаться в пределах моей комнаты. В коридоре ты найдёшь деньги на такси. И, да, спасибо.
М. У.».
Я комкаю записку и направляюсь прочь, понимая, что мне больше незачем здесь находиться, и даже тайно радуюсь этому.
Несмотря на то, что надо мной, скорее всего, должно было сейчас нависать необъятное чувство подавленности, я ощущал лишь лёгкость, пронзающую меня до кончиков пальцев.
Я стремительно двигался по улицам с мыслью, что должен увидеть Джерарда. Лишь для того, чтобы понять, что всё это было не напрасно. Мне нужна была хотя бы капля его красоты и улыбки. Я надеялся, что он будет рад меня видеть. Уже помолвленный и счастливый Джерард.
Я перехожу на другую сторону улицы, когда женский крик заставляет меня замереть и начать оглядываться по сторонам. Я замечаю, что прямо на меня несётся машина, но не могу ничего сделать. Я слышу визг колёс и зажмуриваюсь, понимая, что просто не успеваю отскочить. Мне кажется, что всё заняло около десяти минут, но на деле это были считанные секунды. Машина тормозит в паре сантиметров от меня и из неё выбегает девушка. Та самая девушка с парковки, только теперь ещё более красивая. В её глазах застывает испуг.
Я смотрю, как она движется мне на встречу, и всё ещё не понимаю, что происходит. Я чувствую что-то мокрое на своём лице, но посмотрев вверх, не замечаю дождя. Я опускаю голову и вижу, что откуда-то на асфальт падают несколько красных капель. Моя рука касается рта, и когда я смотрю на неё, ладонь практически вся в крови.
Мир вмиг становится слишком большим. Слишком чужим и огромным для меня, такого маленького и жалкого.
Я слышу голос незнакомки и пытаюсь ответить ей что-то, но язык перестаёт слушаться. Лёгкие пронзает дикая боль, будто что-то со всей силы давит на грудь, и я падаю. Падаю на асфальт, больно ударяясь головой. Я по-прежнему не в силах ничего сделать. Лицо девушки пронзает страх и я чувствую её маленькую руку, сжимающую мои пальцы. И перед тем, как окончательно позволить себе закрыть глаза и смириться с тем, что я уже точно не смогу ничего сделать, я думаю о том, как было бы глупо с моей стороны исчезнуть прямо сейчас.
***
Я открываю глаза, всё ещё чувствуя ужасное давление в области груди. Я пытаюсь пошевелиться, но это больше напоминает попытки умирающего червяка.
- Мистер Айеро? – я слышу звонкий мужской голос и пытаюсь повернуть голову на звук. Зрение полностью фокусируется на нём лишь через несколько секунд. – Фрэнк?
- Да, - шепчу я. – Где я?
- Вы в больнице.
Я вижу перед собой мужчину в белом халате. У него ослепительная улыбка, а волосы аккуратно уложены с помощью огромного количества геля. Слабость, овладевшая мною прежде, начинает испаряться и теперь я чувствую, что могу даже немного приподняться.
Доктор явно ждёт, что я что-то скажу ему, но я продолжаю молчать, просто пялясь на него.
- Ну… Мы сделали кое-какие обследования, пытаясь понять, что с вами произошло, - он запинается, и смотрит в папку, как будто желая проверить ещё раз и убедиться в том, что он действительно скажет сейчас то, что нужно.
- Я могу пойти домой? – вдруг спрашиваю я, перебивая его, так как начинаю беспокоиться о том, что скажет об этом Джерард.
- У вас рак, - выдыхает он.
- Сколько? – самый страшный вопрос срывается с моего языка, и я отворачиваюсь, боясь услышать ответ. Это ошеломляет, ломает на части. Я чувствую себя уже мёртвым и бесполезным.
- Полгода. Чуть больше, чуть меньше, точно сказать невозможно, - тихо говорит он и громко захлопывает папку, как бы подтверждая необратимость моего приговора.
