7 дней, которые потрясли Киркволл и отдельно взятого Хоука

      — Неплохая библиотека для бывшего фермера, — прокомментировала Амелл, проведя пальцами по корешкам. — «Андрасте и Гассариан», «Сто один способ использовать картошку в виде фаллоса»... Любопытные у тебя увлечения, Защитник.       — Это не моё… — Гаррет задвинул проклятую книжку подальше, сгорая от насмешливой ухмылки Амелл. — Карвер.       — Хорошо. Карвер, так Карвер. Какие у тебя претензии? Что такого плохого в небольшой интрижке?       — В небольшой интрижке? Всё плохо! Он порядочный человек, а ты морочишь ему голову!       Амелл спокойно улыбнулась. Чересчур спокойно. Убийственно.       — Карвер — взрослый человек и поверь мне, он уже отдаёт себе отчёт о своих поступках.       — А ты отдаешь? Уедешь и забудешь про него. Знаю я таких, «с глаз долой из сердца вон». А он останется, и будет мучиться потом. — «И писать заунывные многостраничные письма» мысленно добавил Хоук, но вслух этого не сказал.       — Мучиться? О, так этот паренек в меня заочно влюблён? Романтично.       Хоук еле слышно застонал. Но, похоже, его гнев Амелл только забавлял.       — Скажи мне, Гаррет Хоук, если ты так заботишься о чувствах брата, зачем ты на него так давишь?       — Я? — удивился он. — Я на него не давлю. Я просто хочу его защитить, и всё!       — Неужто? — деланно всплеснула руками Страж. — Почему же ты перекладываешь на него свои неудачи на любовном фронте? Почему ты боишься дать ему быть первым хоть в чём-то?       — Я не… С чего ты это взяла? Это здесь вообще не при чём. Ты же ничего про него не знаешь. Карвера приключения никогда не манили. Он вообще не хотел быть Стражем, это я виноват в том, что подался на уговоры и потащил его на Тропы. Он хотел нормальной жизни — жениться, настрогать кучу детишек, на радость матушке. Ему нужна порядочная женщина, а не ветреная вертихвостка.       Амелл недовольно выгнула бровь.       — Опустим "вертихвостку". Если ты не в курсе, то Стражам не рекомендовано жениться. По объективным причинам, о которых мне недосуг рассказывать. Но сексом Стражам заниматься не запрещено и...       — Но так нельзя же! — возмущенно перебил Хоук.       — Да почему нельзя-то?       — Ты же его кузина!       На лице Амелл отразилось искреннее удивление.       — Я, прости, не расслышала, кто?       — Наша матушка, Леандра, — Гаррет взял ее под локоть и подвел к портрету на стене библиотеки, — урожденная Амелл. Твоя мать, Ревка, была её сестрой. Вот.       Он подвел ее к портрету тётки.       — Однако. — Амелл задумчиво посмотрела на портрет, постукивая подушечками пальцев по щеке. — Родной?       — Не знаю, кажется да. — буркнул Гаррет. — Подробностями я не интересовался.       На лице у Амелл несколько мгновений было очень странное выражение, но потом оно сменилось на привычное Гаррету равнодушие.       — Забавно. Впервые про это слышу, но допустим, что это так. Всё-таки, причем тут секс?       — Как причём? Это недопустимо!       Она вздохнула и страдальчески закатила глаза. Затем неожиданно положила ладонь Гаррету на плечо, развернула его к себе и прижалась губами к его губам. Гаррета сперва охватило смутное отвращение, но руки Амелл были настойчивыми, а поцелуи требовательные. А через какое-то время он обнаружил, что прижимает Амелл к книжной полке, тиская попеременно то за задницу, то за грудь, а его тело с энтузиазмом реагирует на подобный поворот событий.       Амелл со вкусом потерлась бедром о его пах, как довольная кошка, и тихо засмеялась, откидывая голову. Хоук прижался губами к пульсирующей венке, борясь с желанием укусить — знала ведь, зараза, знала, что у неё не шея, а сплошная провокация, от маленького розового ушка до трогательной ямочки-ложбинки между ключиц. Он пытался наощупь расстегнуть крючки и высвободить её груди из лифа, но Амелл с насмешливым видом оттолкнула его.       Он шагнул к ней снова, предвкушая, как сожмет в объятиях и поймает губами розовую непроколотую мочку девичьего ушка, как Амелл снова его оттолкнула.       — Что не так? — хрипло спросил Гаррет, почуяв неладное.       — В окно выгляни.       — Я не понимаю…       — Выгляни, — с нажимом повторила Амелл.       Он повиновался, отдернул штору от окна. Хмуро уставился на улицу.       — Что ты видишь?       — Воришка кошель подрезает. Парочка целуется.       — Ни одержимых, ни демонов? То есть оттого, что ты захотел свою «кузину», мир не рухнул, Завеса не прорвалась?       — Но…       — Так какого хера, — перебила его Амелл, подходя и заглядывая в глаза, — ты сам не прочь трахнуть свою кузину, но докапываешься до меня с Карвером? Он не ребенок. Он взрослый мужчина и полноправный Страж. И неплохой к тому же. Он убил столько порождений, что тебе и в кошмарном сне не снилось. И пока ты тут штаны протираешь, бульварные романы почитывая, он Драконовы копи зачищает. По моему приказу. Отцепись от него, ясно?       — Драконовы копи?! — У Гаррета екнуло под ложечкой, и предосудительный роман внезапно отступил на второй план. — Один?!       — Нет, конечно же. С Андерсом.       От возмущения у него аж дыхание перехватило. Гаррет не знал, что сказать по поводу такого идиотского решения.       — Сомневаешься, что двое Серых Стража, причем один из них маг, справятся без тебя? — скептически усмехнулась Амелл.       — Да, твою мать! Тебе название «драконовы» ни о чём не говорит? Я поверить не могу, что мой младший братишка положил глаз на героическую шлюху, которая к тому же его угробить хочет! — выпалил он, увидел, как опасно прищурились глаза Амелл и тут же прикусил свой длинный язык. Но было уже поздно. «Проклятье, что сейчас начнётся…»       — Монна Дара? Монна Дара? Где вы? — раздался снизу голос Бодана.       — Я здесь, — спокойно отозвалась она, поднимая подбородок и выпрямляя плечи. — Мессир Защитник любезно пригласил меня осмотреть статуи. Сейчас спущусь.       Остановилась в дверях. Сказала презрительно, перед тем, как выйти:       — Знаешь, а я теперь понимаю, почему тебя в городе никто не любит. Даже не верится, у Хоука брат — такой урод.