Шепот ветра

Мне определенно понравился отдых, придуманный Германом. После подъема на холм мы с Виолеттой еще прошлись вдоль глади озера. Оно не было проточным, но имело форму запятой. То есть, самый конец его скрывался за поворотом. А на этом самом конце было нечто вроде хлипкого мостика из деревянных камней. - Давай попробуем перейти на ту сторону? – предложила моя подруга. - Не боишься упасть? – занервничал я. – Выглядит не очень надежно. - Сам ты боишься, - отмахнулась Виолетта и первой храбро поставила ногу на ближайшую глыбу. - Стой! – воскликнул я, удержав девушку за руку (при этом, сердце екнуло в груди). – Давай-ка я пойду первым. На всякий случай. - Смотри, сам-то поосторожнее, - предупредила та. – Не упади. На том и порешили. Я первым ступил на опасный мостик. И, говоря откровенно, я был готов утонуть, если уж на то пошло. Лишь бы только с Виолеттой ничего не случилось. Ну, а если доберусь до другого берега живым, значит, все будет в порядке. Но вот, мостик выдержал. Я встал на твердую землю и начал внимательно следить за своей подругой, моля небо о том, чтобы она тоже безопасно добралась до меня. Пока все обходилось. Когда Виолетта уже почти дошла, я протянул ей руку, рассчитывая помочь перебраться. Но тут внезапно нога девушки соскользнула с булыжника. Она вскрикнула. Мое сердце замерло от ужаса. Впрочем, едва моя подруга пошатнулась, я дернулся вперед и успел-таки поймать ее за руки. Все обошлось, но Виолетта явно испугалась. Она дрожала и боялась идти дальше. - Все хорошо, Вилу, - шепнул я. – Все хорошо! Сделай еще один шаг, а дальше – разберемся! Секунды через три, моя подруга все же сделала этот неуверенный шаг, оказавшись, наконец, на том расстоянии, чтобы я смог подхватить ее на руки. Виолетта вся сжалась, крепко обняв меня за шею. - Все хорошо, - убеждал я подругу, отходя подальше от злополучного мостика. – Видишь: я тебя держу! Все страшное уже позади! Не бойся! Все в порядке! Сейчас мне было проще контролировать свои чувства. То есть, они, конечно, были. Столь близкий физический контакт обернулся бабочками в животе, мурашками по всему телу, учащением сердцебиения (это, если учесть то, что всего минуту назад оно, вообще, на мгновение прекратилось) и закипанием крови в жилах. Но бороться с этими чувствами мне было теперь куда проще - помогал недавно пережитый ужас. Я сел на колени, опуская Виолетту рядом, но все еще обнимая ее. Моя подруга тоже не хотела от меня отлипать. В таком положении мы просидели минуты три. Наконец, Виолетта, вроде бы, начала оправляться от пережитого потрясения. Она перестала дрожать, но объятия разжимать все равно не собиралась. Да я, собственно, и не против. То есть, эмоции, конечно, бьют через край, но так я хотя бы ощущаю присутствие Виолетты и то, что с ней все в порядке… Ха! А если сейчас придет Герман! Вот, будет цирк! Впрочем, скоро мы разжали объятия, но так и остались сидеть, глядя друг другу в глаза. И снова это странное чувства во взгляде моей подруги… Стоп! Не думать об этом! Тут она очень вовремя сказала: - Спасибо. - Да за что?- рассмеялся я. - Ну, ты ведь спас меня, - возразила Виолетта. – И уже не в первый раз, кстати. - Можно подумать, я мог поступить иначе, - фыркнул я. Моя подруга лишь рассмеялась и весело произнесла: - Конечно, не мог! Ты ведь отвечаешь за меня перед папой! - Да что ты заладила про него?! – взорвался я. – Конечно, если с тобой, не приведи господи, что случится, он будет винить в этом меня. Это правда. Но мне от таких обвинений не будет ни горячо, ни холодно! А знаешь, почему?! Потому что я ТЕБЯ потеряю! Тебя, Вилу, а не уважение твоего отца! И вообще, хочешь правду? Всякий раз, когда тебе грозит опасность, у меня сердце останавливается, и Герман здесь, поверь, абсолютно ни при чем! Я замолчал, сделал несколько глубоких вдохов и только тогда понял, что наговорил. Господи! Зачем?! Что я этим хотел сказать?! А если она неправильно поймет?! Ну, хорошо, еще, что я не смог повысить голос. И, по правде говоря, этого я никогда не смогу. Но, черт возьми, зачем мне, вообще, понадобилось говорить эти слова?! Я перевел взгляд на Виолетту и, к собственному удивлению, увидел одно из тех странных чувств, которые иногда так сбивали меня с толку. Вот и сейчас, всей моей выдержки хватило только на то, чтобы не думать об этих самых чувствах. Я сидел, молчал и старался не гадать, что мелькает в глазах моей подруги. Мне даже показалось, что я справился. По крайней мере, до истины так и не дошел. Но вот, Виолетта как будто очнулась. На губах ее неожиданно снова появилась улыбка, а из груди вырвались слова: - Знаю, Федо. Знаю. Это была шутка. Ну, то есть, некий сарказм. Очень хотелось увидеть выражение твоего лица. Но, конечно, я не рассчитывала на столь длинные гневные тирады. Она хихикнула, а я вдруг почувствовал себя до крайности глупо. Вот, тоже мне, психолог выискался! Не понял, что подруга шутит! Идиот – что я еще теперь могу о себе сказать? И тем не менее, как бы я хотел, чтобы в ответ на эту самую тираду, Виолетта со смехом поцеловала меня! Как я об этом мечтаю… Ну, вот! Снова эти мысли! Ведь я уже давно приказал им убраться из моей головы! Там, и без них, вечный кавардак! Все! Хватит! Эта девушка никогда меня не поцелует, потому что ничего ко мне не испытывает! Этим все сказано! Впрочем, все мысли тут же повылетали, потому что Виолетта внезапно вскрикнула, с ужасом глядя куда-то поверх моего плеча. Я быстро обернулся и широко раскрыл рот от удивления. Из-за ближайшего дерева выглядывала аргентинская пума собственной персоной. И намерения у животного были явно не дружеские, о чем свидетельствовали напружинившееся для прыжка тело и низкий утробный рык. К счастью, прыгать хищница собиралась на меня, потому что Виолетта сидела к ней лицом, а я – спиной. Ведь пумы всегда нападают со спины. Я встал на ноги развернулся к ней лицом. Позади меня послышался легкий шорох – это поднялась Виолетта. Пума дернулась и сделала шаг назад. Вообще-то, все происходящее было странным. Если мне не изменяет память, горные львы крайне редко нападают на людей. Видимо, эта особь очень голодна. Ну, ладно, сейчас главное – спасти Виолетту. Спасти любой ценой. Если понадобится, я умру за нее. - Что делать? – тихо спросила моя подруга. Мне понадобилось всего несколько секунд на то, чтобы принять решение. Я знал, что это рискованно. Знал, что шансы уцелеть у меня почти нулевые. Но еще я понимал, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не смогу подвергнуть опасности жизнь Виолетты. И тогда я принял единственно правильное, на тот момент, решение. Я решил поставить на кон самого себя. - Беги, - произнес я, не отворачиваясь от пумы. – Обогни озеро и позови наших. Я постараюсь отвлечь эту тварь. - Хорошо, - мигом согласилась Виолетта. – Только… будь осторожен! В последних словах моей подруги звучало столько неподдельной тревоги, что меня это невольно впечатлило. Она беспокоится за меня! И уходит лишь потому что понимает: без взрослых здесь никак не обойтись. Оставаясь здесь, я буду знать, что Виолетта Кастильо за меня переживает! Впрочем, погружаться в свои мысли я не стал – и без того, забот полон рот. Виолетта стремглав помчалась в сторону нашего лагеря, а я запрыгал на месте, крича: - Эй, блохастая! Кис-кис-кис! Я кажусь тебе аппетитным? Ну, так попробуй меня поймать! Однако отвлекающие маневры не помогли. То ли я казался пуме не очень аппетитным, то ли дело было в инстинктах… Короче, долю секунды спустя, хищница бросилась за Виолеттой. Снова мое сердце остановилось от ужаса. Снова мозг дал телу одну-единственную команду: спасти ее. Дальше все произошло внезапно. С воплем: «НЕТ!!!», я в фантастическом прыжке все же успел изо всех сил вцепиться в хвост пумы. Благо, особь попалась сравнительно небольших размеров. Всего сантиметров двадцать пять в холке. Наверное, подросток. Короче, мне удалось удержать хищницу. Она как-то по-кошачьи мяукнула, остановилась и повернула морду ко мне. Я держал ее крепко, поэтому мне удалось добиться своего: Виолетта исчезла из виду. Но теперь в опасности оказался я, потому что имел несчастье помешать охоте пумы. Злобно зарычав, хищница бросилась мне на грудь, позабыв обо всех инстинктах и желая лишь одного: отомстить обидчику. И вот, мы покатились по земле в смертельном объятии… Я, конечно, в жизни дрался с противниками КУДА крупнее этой кошки, спору нет. Достаточно вспомнить последнее сражение с теми пивососами. Но, признаться, ни в одной из моих драк, противник не обладал огромными когтями и острыми, как бритва, клыками. Для начала, эти самые клыки пронзили мою руку между запястьем и локтем. Боль. Адская боль. Но ее нужно терпеть! Ради Виолетты. А вот, кстати, я слышу, как она что-то кричит. Возможно, только звук любимого голоса не дал мне потерять сознание. Я видел, как кровь горячей волной хлынула из раны, но все равно продолжал бороться. Со стороны лагеря слышались еще какие-то выкрики, но я был немного занят, поэтому не стал прислушиваться. Тем более, что пума тут же нанесла еще один удар – лапой в грудь. Снова брызнула кровь, а мне вдруг стало трудно дышать. Вот, черт! Похоже, эта зверюга повредила легкие! Ладно, сейчас я ее… Так, чего там больше всего боятся кошки? Еще через пару секунд схватки я все же ухитрился обхватить пуму поперек туловища и толкнуть в озеро, до которого оставалось буквально сантиметров пять. На прощание, когти зверя вскользь прошли по моему предплечью, но зато раздался всплеск. А дальше… Дальше была только боль. В глазах потемнело, все звуки слились воедино… Что происходит? Неужели раны настолько серьезны? Я что, умираю? Да нет, это вряд ли… Меня еще столько всего сдерживает… Мама. Все-таки, что бы она иногда ни говорила, я – ее единственный сын. Вот, как она без меня? Кто спросит, все ли хорошо, когда она, сердитая и уставшая, придет с работы? На кого она сможет накричать в таком состоянии? Кто на это совершенно не обидится? Кого она, в конце концов, обнимет и скажет: «Прости, сынок!»? Люблю тебя, мамуль! Энрике, Деметрио и Росанна. Три человека, которые уже давно перестали быть мне просто лучшими друзьями. Я доверяю им больше, чем самому себе и знаю их лучше, чем самого себя. Я люблю их всех и чувствую ответную любовь. Мои братишки и сестричка… Жаль, что вы больше не увидите меня живым…Люблю вас, ребята! И вот, в голове у меня всплыло любимое лицо. Виолетта… Милая, удивительная Вилу… Нет, она не стала мне сестрой. Сейчас во мне говорит вовсе не привязанность. Нет. Это нечто большее. Настолько большее, насколько, вообще может быть. Конечно, Виолетта – всего лишь моя подруга. И я не прошу ничего другого, потому что понимаю: она никогда меня не полюбит. Но, конечно же, силы моей любви к ней это нисколько не уменьшает. Ведь именно ради нее я схватился с этой пумой. И я об этом не жалею, как и о решении приехать в Буэнос-Айрес, кстати. Рядом с Виолеттой я был счастлив. Если бы еще не мои чувства… Вилу… Сокровище моего сердца… Я люблю тебя больше всего на свете! Вон, даже твой голос мерещится. Твое личико снова всплывает в ускользавшем сознании… Такие родные, такие любимые и такие притягательные черты… Но вот, ты растворяешься в темноте. Я чувствую, как эта самая темнота уже почти совсем поглотила меня. Что ж, надеюсь, я попаду в ад, где просто нет места для любви и где мне не придется снова страдать от безответности… Ну, а пока что… Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!! И стоп. Конец.