Шепот ветра

Оставшееся до конца лета время я делал все, чтобы Виолетта не перестала общаться с людьми. В первые несколько дней она не подпускала к себе никого, кроме меня. Затем, начала спокойнее болтать с Энрике, Деметрио, Росанной, Макси и Нати. В общем, уже к концу лета девушка вернулась к нормальной жизни. Спустя неделю после происшествия, в Буэнос-Айрес вернулась Анжи, но Виолетта даже ничего ей не рассказала. То есть, я, конечно, предложил оставить их наедине, но девушка решительно отказалась. Должно быть, на нее, и впрямь, повлияла некая романтическая связь Анжи и Германа. В последних числах августа мы с мамой наведались к Пабло. Он чрезвычайно обрадовался моему возвращению в «Студию» на постоянной основе, довольный, что знает хоть кого-то из новеньких. Интересно, их будет много? Наконец, настало первое сентября. Утром я проснулся в прекрасном настроении. Ведь, что ни говори, а мне нравилось в «Студии». Антонио сумел создать там такую обстановку, которую даже Григорио, во времена своего властвования, разрушить не смог. Куда там музыкальной школе в Риме! Однако, кое-что давило мне на сердце тяжелым грузом: разговор с Франческой, Камиллой, Бродвеем, Брако и Напо. А самое главное – Леон. У меня до сих пор чешутся руки, и я сомневаюсь, что это прекратиться прежде, чем мой кулак поприветствует физиономию последнего. А что сейчас чувствует Виолетта? Подумать страшно! И на мне ведь лежит ответственность за нее. Это я помог ей пережить измену Леона. Я несколько раз за лето спасал ее, оберегал и защищал… И теперь, мне придется пожинать плоды своих трудов. Иначе говоря, я должен отойти в сторону и дать Виолетте самой разобраться со своим бывшим. Это все, конечно, при условии, что она не попросит меня об обратном. Впрочем, скорее всего, моя подруга захочет самостоятельно поговорить с Леоном. Или все же не захочет? Что ж, по крайней мере, в одном я совершенно уверен: она рассердится, если я дам Леону по морде. Поэтому нужно держать себя в руках, а я не уверен, что смогу. Только не нужно думать, что для меня банальный мордобой – единственный способ выяснить отношения. Нет. В первую очередь, мне нужно посмотреть в глаза Леона, постараться понять, почему он так поступил. Но даже если я это и пойму, он все равно останется моим врагом номер один. Почему? Да потому что этот гад причинил боль Виолетте. Каждый раз, когда я вспоминаю тот вечер – ее голову на моем плече и ее слезы на моей рубашке… Нет, я никогда не прощу Леона! Но что если ОНА простит? Ведь, что бы моя подруга ни говорила, у нее должны были остаться хотя бы отголоски чувств к бывшему. Что если их окажется достаточно для того, чтобы… Ох, ладно, я все равно не могу точно предсказать решение подруги, как бы хорошо ее ни знал. Что гадать-то попусту? С этой мыслью, я встал, привел себя в порядок, оделся и спустился в столовую. Моя мама, не отвлекаясь от своего завтрака, пожелала мне доброго утра и кивком указала на место напротив. Я быстро сел и принялся за еду. - Сегодня первый день в «Студии», - заметила моя мама, пытаясь, похоже, завязать разговор. - Вообще-то не первый, - пожал плечами я. – Ты про «Реалити» не забывай. - Но ведь отныне ты здесь насовсем, - пояснила моя мама. – Вы с Виолеттой пойдете вместе? - Конечно, - коротко ответил я. - Знаешь, мне иногда кажется, что вы с ней как-то странно себя ведете, - заметила моя мама неуверенно. Ох! Приехали! - Мам, - возвел я глаза к потолку, - ну, что ты, в самом деле! Герман ведь говорил тебе, что… - Что ты ее любишь, - мягко оборвала меня та. – И я вижу, что это так. Замечая вас вместе, я все яснее сознаю, до какой степени ты похож на своего дедушку. - Не понял, - констатировал я. - Он очень трогательно заботился о твоей бабушке, - пояснила моя мама. – Так же, как ты сейчас заботишься о Виолетте. - И это кажется тебе странным? – фыркнул я. – Внуки, знаешь ли, иногда наследуют некоторые черты характеров прародителей! - Знаю, знаю, - примирительно улыбнулась моя мама. – Просто наблюдается такая петрушка: ты смотришь на Виолетту с любовью, но и она на тебя то… - О, господи! – застонал я. – И ты туда же! - Куда? – опешила моя мама. - Да не любит она меня! – отмахнулся я. – И никогда не полюбит! Я уверен в этом на сто пятьдесят процентов! Что они все, с ума посходили?! И Герман, и Ромальо, и Энрике, и Рената… Еще только родной матери мне в этом лагере не хватало! Все, достаточно! Пора закончить этот разговор, а то, не ровен час, появятся новые ростки надежды! - Все, мне пора, - засуетился я, убирая за собой со стола. – Не хочу заставлять Виолетту ждать. - Хорошо, - кивнула моя мама. – Поговорим об этом вечером. Удачного дня, сынок! - Тебе тоже мам, - ответил я, прекрасно, впрочем, зная, что и вечером уйду от разговора. Понимаю, конечно, что это – малодушные и немного трусливые поступки. Но как еще мне спастись от боли, которая разрывает на куски мою душу? Я вынужден буду убивать надежду, а ведь это так болезненно… Минуты через три, я уже стоял на пороге дома Кастильо. Мне открыла Ольгитта. - Доброе утро, - с улыбкой приветствовал ее я. – Виолетта еще не ушла? - Доброе утро, Федерико, - отвечала мне женщина. – Нет, она тебя ждет. Входи. Через несколько секунд я уже был в столовой Кастильо. Кроме самой Виолетты, за столом сидели Герман, Ромальо и Анжи. Последние кивками приветствовали меня, а девушка тут же вскочила, взяла с соседнего стула сумку и подошла ко мне. - Готова? – спросил я. - Пойдем, - коротко ответила она, хватая меня за запястье (от чего мое сердце екнуло) и уводя за собой. Она молчала до тех пор, пока мы не вышли из дома. Собственно, тут ее винить было не в чем. Я понимал, что моя подруга нервничает перед встречей с Леоном, которая сегодня обязательно произойдет. Бедная девочка – как она, наверное, боится! А уж если учесть, что этот урод легко может навешать ей лапши на уши… Было заметно, что Виолетте нужна поддержка, поэтому, стоило нам отойти от дома Кастильо, я остановился. Девушка стала напротив. Наши взгляды встретились. И снова какое-то непонятное чувство отразилось в глазах моей подруги… Снова я приказал себе не думать о том, что это за чувство… Нельзя допускать таких мыслей! - Ну, как ты? – спросил я. - Федо, мне страшно! – призналась Виолетта. - Знаю, - вздохнул я. – Но встреча с Леоном неизбежна, правда? - Конечно, - согласилась моя подруга. – Но легче от этого не становится. Последнюю фразу она произнесла с такой мукой, что мое сердце сжалось. Боже, что этот ублюдок с ней сделал?! А больше всего меня добивало то, что Леон не стоил и половины тех страданий, которые причинил Виолетте. Он волоса с ее головы не достоин! - Знаю, - повторил я, неловко коснувшись руки подруги. – Ты ведь любишь его, и от этого никуда не денешься. - Да нет, Федо, - покачала головой Виолетта. – Любовь здесь совсем ни при чем, хотя бы потому, что ее нет. Я ведь говорила тебе тогда, в Риме. От этих слов мне почему-то стало так хорошо… Вспомнились слова Виолетты о том, что она не любит Леона, поэтому не будет сердиться, если я побью его. Главное, по ее словам, мне самому не пострадать… Она беспокоится не за него, а за меня! А если… Ох, нет, снова надежда! Снова я душу это шальное чувство на самом корню! Снова боль! Это никогда не закончится… - Тогда чего ты боишься? – спросил я, стараясь не показывать, как мне больно. - Того, что, вообще, придется говорить с ним и смотреть в его лживые глаза, - вздохнула девушка. И тогда я почувствовал еще более сильное желание врезать Леону. Это же надо: одним поцелуем с другой девушкой довести Виолетту до такого состояния, что она начнет бояться разговора с ним! Нет, я просто не мог не предоставить подруге выбора! - Если ты не хочешь сама говорить с Леоном, предоставь это мне, - предложил я. - Нет, нет, рано или поздно разговор бы все равно состоялся, - покачала головой Виолетта. – Но я хочу, чтобы ты тоже присутствовал. Я просто обалдел. Что я должен делать? Присутствовать на разговоре? Нет, я, конечно, знал, что Виолетта мне доверяет, но чтобы до такой степени… Да уж, чудеса! И, в таком решении моей подруги есть еще кое-какие плюсы. Возможностей больше. - В качестве персонального защитника? – улыбнулся я. – Разумеется, буду присутствовать. - А в качестве друга? – испугалась Виолетта. Ох, проклятье! Я напугал ее своей дурацкой шуткой! Сатирик-недоучка, блин! Конечно, - примирительно улыбнулся я. – Как друг, тоже буду. И даже в первую очередь, как друг. - Ты лучше всех, Федо! – воскликнула Виолетта. Эти слова были произнесены с такой теплотой… Так, стоп! Не впускать в душу надежду! Ни в коем случае! Тем более, сейчас моей подруге нужны вовсе не мои нелепые признания, а поддержка. Поэтому я лишь раскрыл для нее объятия и ласково произнес: - Иди сюда! Виолетта не заставила просить себя дважды и поспешила прижаться ко мне. Несмотря на то, что теперь мне приходилось бороться с собственными чувствами и желанием впиться в губы этой девушки, я был счастлив. По-настоящему счастлив и преисполнен уверенности в том, что не позволю Леону причинить боль ангелу, который находится сейчас в моих объятиях!