Шепот ветра

Уроки Энрике никогда не были скучными. Он всегда придумывал что-нибудь интересное. То разделит нас на голоса, как в хоре, то устроит настоящий вокальный батл… Он старался научить нас не только правильно использовать свои врожденные таланты, но и работать в коллективе. Всем, включая меня, нравились его уроки. Но сегодня я впервые считал минуты до звонка. Сейчас мне нужен был не учитель, а друг с его поддержкой. Мне нужен был совет моего почти-брата. Сегодня Энрике разбил нас на пары и предложил попробовать петь дуэтами. Меня он, конечно, поставил с Виолеттой. - Ну, что, петь вместе нам не в диковинку, правда? – поддразнила моя подруга, погладив меня по плечу. Я, все еще гадая, кто мог подслушать мой разговор с Макси, и нет ли его сейчас в этом кабинете, слегка вздрогнул, но тот же заулыбался и тихо ответил: - Конечно. Впрочем, Виолетта мгновенно поняла, что к чему, и встревожено спросила: - Что-то не так? И вот, тогда я оказался в полном (пардон) дерьме. Что сказать? Соврать ей я не мог, но и правдиво ответить, не раскрыв своих настоящих чувств, - тоже. Ведь моя подруга непременно захочет знать всю ситуацию, и тогда… Но тут меня выручил Макси. Они с Нати стояли рядом и, наверное, слышали диалог. Поэтому мой друг улыбнулся Виолетте и произнес: - Ничего страшного. Не думай об этом. Лучше начнем-ка работать. - Да, он прав, - спохватился я. – Давай лучше решим, какую песню будем петь. - По-моему, выбор очевиден, - перешла моя подруга на деловитый тон. – «В моем мире» у нас получится лучше всего. - В том смысле, что именно ее мы чаще всего пели, - уточнил я. - Именно, - кивнула Виолетта. – Давай, как обычно. Ты играешь на синтезаторе, и мы вместе поем. - Хорошо, - кивнул я и громко обратился к Энрике. – Мы готовы. - Прекрасно, - улыбнулся мой почти-брат и кивком указал в сторону сцены. Мы с Виолеттой стали по одну сторону от синтезатора. Девушка ни на секунду не отпускала мое плечо, что сводило меня с ума. Но музыка, конечно, тут же все вылечила. Мы начали петь, и я почувствовал, как пульс постепенно выравнивается, а бабочки оставляют живот в покое. Остались только мурашки и любовь к девушке, которая пела рядом со мной. Безграничная и всепоглощающая любовь к этому голосу, к этим глазам, к этому лицу, у этой душе… Мы пели абсолютно синхронно, стоя рядом и глядя друг на друга. Иногда расстояние между нашими лицами так сокращалось, что я ощущал дыхание подруги на щеках. И каких же усилий мне, в эти мгновения, стоило не поцеловать ее… Но натура музыканта, в итоге, брала свое. Я продолжал играть и петь, хотя на душе скребли кошки. Она никогда не почувствует того, что чувствую я. Никогда ее сердце не тронет ответная любовь, что бы там ни говорил Герман, Рената, мама, Энрике и Макси… И вот, песня закончилось. Виолетта крепко обняла меня. Это стало настоящим испытанием после того, как я несколько раз едва не поцеловал ее. Но каким-то невероятным образом мне удалось удержаться и сейчас. Хотя, наверное, определенную роль сыграли и аплодисменты, которые тут же зазвучали в кабинете. Я лишь обнял подругу в ответ и рассмеялся. После нас выступали Макси и Нати. Получилось у них очень даже неплохо. И песня была душевная, и смотрели они друг на друга с любовью. Куда там нам с Виолеттой! Ведь если такой взгляд и был, то лишь с моей стороны, а это – совсем другое. Следующими пели Леон и Эстрелла. Эти двое как-то странно друг на друга поглядывали и явно чувствовали себя неуверенно, постоянно сбиваясь то в музыке, то в словах. У Камиллы с Бродвеем тоже все получилось не лучшим образом. Вот уж, что стало для меня сюрпризом. Мне казалось, у этих двоих в отношениях полная идиллия. Но они почему-то зло друг на друга косились, и не пели, а орали, как в игре «кто кого перекричит». Наверное, поссорились. Хотя, какое мне до этого дело? Франческа с Марко спелись прекрасно. И песня трогательная, и взгляды счастливые… Все замечательно. Похоже, у них что-то наклевывается. Но мне и это безразлично. Брако и Напо тоже замечательно выступили. На то они и были лучшими друзьями. Без комментариев. Андреаса поставили с Эммой, но у них, похоже, чувства только начинали зарождаться. К тому же, хроническая неуверенность моего нового друга давала о себе знать. Так что ничего путного от их песни, кроме, разве что, постоянных ошибок и неловких взглядов, мы не увидели. Последними выступали Людмила с Диего. Вышло неплохо, но немного скучновато. Никаких взглядов, только пение. Как у роботов, честное слово! - Отлично, все молодцы! – воскликнул Энрике. – У меня есть всего пара замечаний. Я вижу, что вы стараетесь, но не все в достаточной степени понимают, как важно оставить все личное за кулисами… То есть не совсем все, а все плохое. В будущем вы можете быть вынужденными петь с теми, кто вам даже как человек не будет нравиться. На сцене вы должны будете создавать иллюзию чувств между вами. Вот, как раз с чувствам и у нас прекрасно справились Макси и Нати, Франческа и Марко, Федерико и Виолетта… Он едва заметно подмигнул мне и продолжал, больше не упоминая наших имен. - Все эти ребята получают отличные оценки. Вам же, Камилла и Бродвей, следует держать в рамках свой гнев. Вот, его как раз и нужно оставлять за кулисами. Леон и Эстрелла, вы слишком напряжены. Расслабьтесь. То же самое относится и к Андреасу с Эммой. Что касается вас, Людмила и Диего, вы, наоборот, слишком далеко запрятали чувства. Если их нет, вы должны изобразить. Ну, а о Брако и Напо даже говорить нечего. Вы молодцы, ребята. Действуете синхронно и понимаете друг друга без слов. Таким и должен быть дуэт двух парней. Итак, задания для тех, к кому у меня были замечания. Исправьте свои ошибки и выступите на следующем уроке. Все свободны. Ребята начали расходиться. Виолетта, Макси и Нати потянули, было, меня за собой, но я остался стоять на месте и заявил: - Вы идите, а я перекинусь парой слов с Энрике. - Хорошо, - кивнула моя подруга. – Только не забудь, что следующий урок у Бето. Он не любит, когда опаздывают. - Помню, помню, - отмахнулся я. – Но мне нужно поговорить с Энрике. Макси, похоже, понял, что к чему, и поспешил увести девушек, не забыв, однако, ободряюще шепнуть мне: - Я тебя прикрою. - Спасибо, - тоже шепотом ответил я. Наконец, в кабинете остались только мы с Энрике. Мой почти-брат разбирал какие-то бумаги, но, подняв на меня глаза, оставил свои дела, подошел ближе и спросил? - Ну, что? Снова вспомнил обо мне? Ох, черт возьми! Ну, вот, как он умудряется всякий раз заставлять меня чувствовать себя виноватым?! Я ведь снова почти забыл о нем! Хорош друг! - Прости, брат, - вздохнул я. – Замотался с этим концертом. - Да все нормально! – расхохотался Энрике, хлопнув меня по плечу. – Я понимаю. Так что ты хотел? - Да почему сразу хотел-то?! – возмутился я. – Может, я просто соскучился по лучшему другу! - Ага, - саркастически фыркнул тот. – Особенно, если вспомнить мой вчерашний удар тебе в глаз! - Ну, честно говоря, я его заслужил, - признался я. – Мне следовало изначально подойти к тебе и попросить совета… - Федо, это не шутки, - посерьезнел мой почти-брат. – Ты чудом избежал травм или еще хуже… Он осекся, похоже, не будучи в силах упомянуть вслух слова «смерти». - Да, ты должен был подойти ко мне, - закончил он через долю секунды. - Знаю, - кивнул я. – Но мне так хотелось, чтобы твой первый праздник в качестве учителя прошел на высшем уровне… - У тебя получилось, - ядовито отозвался Энрике. – Ты сам чуть на этом ВЫСШЕМ УРОВНЕ не оказался, а меня чуть инфаркт не хватил! - Ну, прости! – взмолился я. – Чего ты этим добиваешься? Я ведь понимал, насколько для тебя важна работа в качестве учителя. Мне хотелось сделать для тебя что-нибудь приятное, устроить сюрприз, показать, что для меня это тоже важно! А потом, когда я узнал, что на Виолетту готовится покушение… У меня сердце остановилось, и я увидел только один выход. Прости меня, брат! - Ладно, что было, то было, - вздохнул Энрике. – Ты только пообещай меня одну вещь. - Какую? – напрягся я. - Когда в следующий раз захочешь проявить суицидальные наклонности, возьми меня с собой! – рассмеялся мой друг. - Смотри, - присоединился к нему я, - за язык тебя никто не тянул! Это стало концом перебранки, поэтому мы обнялись, похлопав друг друга по спинам. - Но ты прав, - вздохнул я, когда объятие распалось. – У меня, действительно, есть проблема, которую я хочу с тобой обсу… Конец моей фразы заглушил звонок, возвещавший о начале второго урока. - Могу задержаться, - проинформировал я друга. – Макси обещал меня прикрыть. - Ну уж нет! – возмутился Энрике. – Ты что, хочешь, чтобы меня уволили за превышение должностных полномочий?! - Нет, конечно! – выпалил я. – Думай, что говоришь! Но, Рике, мне НУЖНО с тобой посоветоваться! - Знаю, знаю, - примирительно улыбнулся мой почти-брат. – И я совсем не против! Но ты должен учиться! Поэтому давай встретимся после занятий и пойдем к нам. Заодно и Деметрио с Росанной увидишь! - А они подслушивать не будут? – занервничал я. – Все-таки, то, что я хочу обсудить… - Да понял я, понял! – фыркнул Энрике. – На критику не обижаюсь – сам знаю привычки этих двоих. Но сегодня сделаю все, чтобы до их ушей не долетело ни слова. Обещаю. А теперь – марш на урок! - Хорошо, - кивнул я. – Увидимся! И… - Бегом! – скомандовал Энрике. - Ладно, ладно! – рассмеялся я и выскочил за дверь. Благо, кабинет фортепиано находился совсем рядом, а Бето немного задержался. Но Виолетта, похоже, все равно начала волноваться. В любом случае, стоило мне подойти, она вцепилась в мою руку с такой силой, что стало больно. - Тихо-тихо! – успокаивающе шепнул я. – Все хорошо, я здесь. Моя подруга была бледной, как смерть, и слегка дрожала. Ох! Кажется, дело не во мне! - Вилу, что случилось! – занервничал я, заглянув в ее глаза, полные слез. - Это… Диего, - едва слышно произнесла она. Я почувствовал, как во мне поднимается гнев. Этот велосипедист-Шумахер обидел Виолетту?! Все, дружок, ты – труп! Я поймал взглядом Диего. Он весело о чем-то перешептывался с Бродвеем на другом конце кабинета. Как мне, в эту секунду, хотелось прямо сейчас подойти и дать ему в морду! Я даже затрясся от гнева. - Эй, эй! – воскликнул Макси, который стоял неподалеку. – Спокойно, не горячись! - А ты куда смотрел?! – накинулся на друга я. – Знал бы – ни за что не отпустил бы ее с тобой! - Да я ничего и не понял! – возмутился тот. – Диего на входе в кабинет хвать Виолетту за руку! И вытащил в коридор. Я и охнуть-то не успел! - А тут не надо было ни «охать», ни «ахать»! – возразил я. – Все, что от тебя требовалось, - съездить этому козлу по морде! - Ну, прости, - потупился Макси. - То-то! – отозвался я и обратился к Виолетте совсем другим голосом. – Он ничего тебе не сделал? - Рука болит, - пожаловалась та. - Можно? – робко спросил я, потянув к ней свободную ладонь. Виолетта послушно стала так, чтобы я мог коснуться другой ее руки. О, черт! Я просто убью эту сволочь, Диего! Растерзаю! Чуть выше правого локтя девушки все еще были видны красные следы его пальцев, а кисть почему-то начинала опухать. - Что произошло? – тихо спросил я, нежно проведя пальцами от одного повреждения к другому. Прежде, чем ответить, Виолетта охнула и как-то странно на меня посмотрела. Черт! Не знай я, что она меня не любит… А, ладно, позже разберусь! Виолетта тихо сказала: - Диего… он выволок меня в коридор. Сказал, чтобы я… чтобы мы с тобой перестали дружить… Говорил, что мне же будет хуже… - Неужели? – изогнул бровь я. – Ладно, с этим мы разберемся. Больше он ничего тебе не сделал? - Он… полез целоваться, - призналась Виолетта. О, дерьмо! Да я его на органы разделаю! Скатаю в мячик и отдам играть ребятишкам! Если только он сумел дотронуться до моей любимой девушки… - И что? – сорвалось с моих губ. – Ты позволила? - Конечно, нет! – выпалила она. – Я ударила его. Ну, точнее, попыталась ударить… - Молодец! – воскликнул я. – Ты все сделала пра… Постой! Попыталась?! - Ну, да, - неохотно призналась Виолетта. – Диего едва вздрогнул, а вот у меня в руке что-то хрустнуло… - Похоже, она не держала большой палец внутри кулака, - вставил Макси. - Ты помолчал бы! – осадил его я. – Внутри кулака… Она ведь девушка! Откуда ей знать все эти премудрости?! - Я говорила ему то же самое, - вставила Нати. - Так, Вилу, - ласково обратился я к подруге. – Больше Диего тебе ничего не сделал? Ладонь Виолетты выскользнула из моей руки и дотронулась до той части лица, которая была закрыта ее чудесными локонами. Всего на долю секунды, но даже этого мне было достаточно для того, чтобы все понять. Девушка молчала, опустив обе руки и изучая пол под ногами. Я внезапно почувствовал себя увереннее, поэтому смело, но все же очень нежно, взял любимую за подбородок, повернул к себе, убрал мешающие волосы и громко ахнул. На правой скуле так любимого мною лица набухал синяк в виде костяшек пальцев Диего. Ох, как мне тогда хотелось поцеловать Виолетту, успокоить, шепнуть ей на ухо что-нибудь нежное… И, клянусь, я бы сделал что-нибудь подобное, не отрезвляй мой рассудок ненависть к ее обидчику. А так, я быстро вспомнил, что не могу делать ничего подобного. И пусть, моя подруга сама смотрит на меня с каким-то чувством, это самое чувство не может быть любовью! Не может! Виолетта меня не любит! А если… Так, минуту! Да о чем я, вообще, думаю?! Этот ублюдок, Диего, позволил себе поднять руку на это милое, нежное, беззащитное создание! Ну, все, парень, ты – труп!