Шепот ветра

Здание содрогнулось. Стены заходили ходуном. Окно разбилось, осыпав нас осколками. Я едва успел открыть глаза. Острые стекла сразу в нескольких местах пронзили мое тело. Черт, это больно! Где-то рядом застонал Тэнкредо. Воздух наполнился пылью, от которой хотелось кашлять. Что происходит? Не припомню, чтобы в Аргентине случались землетрясения! Я открыл глаза, но легче от этого не стало. Все равно сквозь облака пыли ничего разглядеть невозможно. Но вот, пыль начала рассеиваться, но стены все так же сотрясались. Шум стоял невообразимый. Тэнкредо лежал на полу весь покрытый царапинами. Он пытался подняться, но трясущийся пол не давал ему такой возможности. Прибежал какой-то молодой парень и протянул моему кузену руку. - Что происходит? – немедленно спросил у него Тэнкредо, опершись о дверной косяк. – Землетрясение? Ураган? - Хуже, синьор, - крикнул паренек. – Дом сносят! Нужно выбираться отсюда, немедленно! В южном крыле четверых уже завалило. Еще двое получили травмы. Бежим! Прежде, чем последовать совету товарища, Тэнкредо обернулся и заявил: - Все сложилось, как нельзя, удачно. Тебя завалит, а я, вроде и ни при чем, как это было раньше. - В каком смысле – было? – опешил я. Разумеется, тот проигнорировал вопрос. Ведь вокруг стоял грохот, и неизвестно было, какой участок здания решат сносить следующим. - Счастливо оставаться! – расплылся он в каверзной ухмылке. – Увидимся на твоих похоронах, братец. - Только если это будут и твои похороны тоже, - съязвил я. – Надеюсь, тебя завалит где-нибудь по дороге! Тэнкредо, вздернув нос, последовал за товарищем. Ну, для него было вполне нормальным уходить от конфликта. Это я не успокоюсь, пока не скажу последнее слово. А снос, между тем, продолжался. Теперь рабочие со своей техникой подошли совсем близко. Еще минут пять – и мне крышка, если я немедленно отсюда не выберусь… Так, ладно, с веревками я управился быстро. Секунд тридцать – и мои руки свободны. Развязав лодыжки, я рванул, было, к выходу, но тут подумал… Возможно, будет быстрее, если я срежу путь… В зависимости от того, на каком я этаже. Вот и окно. Кхм… Не так уж высоко. Третий или четвертый этаж всего лишь. Но внизу сплошной асфальт, и, выпрыгнув, я рискую разбиться насмерть. Конечно, проще простого привлечь внимание рабочих, которые возились где-то по правую сторону от окна. Но, как на грех, с этой стороны находился забитый досками балкон, который еще не обвалился. Так что же делать? Бежать к выходу? Прыгать? Если прыгну, могу разбиться насмерть. Но, если побегу через все здание, меня вполне может завалить. Куда ни глянь, сплошная угроза смерти. И мне не жаль себя. Нет. Мне страшно за маму, Энрике, Деметрио и Росанну… А еще, очень хочется посмотреть в глаза одной небезызвестной особе, которую я без памяти люблю, и которая не верила в меня… И что же делать? Я отошел от окна на пару шагов, подумал немного и все же решил прыгать. Что ни говори, а я могу успеть сгруппироваться прежде, чем долечу до земли. Но даже если не успею, умру быстро и наверняка. А в здании меня может завалить и не насмерть. Не хочу потом мучиться в больнице. Так. Нужно подойти ближе и стать на подоконник… А, черт! Не успел! Удар невероятной силы отбросил меня назад, к двери, которая тут же и слетела с петель. Сверху посыплись штукатурка и обломки кирпичей. Я торопливо закрыл лицо руками. За одним ударом последовал второй, третий… Все, теперь мне точно конец! А жаль. Я столько еще не сказал Виолетте… Ведь она должна знать, как сильно я ее люблю. Я должен был извиниться перед ней не за то, что с самого начала не признался, а за то, что правду она узнала от Диего. Это неправильно. Я должен был просто подойти и твердо сказать, что люблю ее больше жизни. Сказать, что мне достаточно одного слова – и я стану пылинки с нее сдувать. Но, увы, это останется лишь в моем сердце. И уйдет со мной в могилу, судя по окружающей обстановке. Ой! Один из огромных кирпичей грохнулся в каком-то сантиметре от моего левого уха. Да уж, мне определенно пора прощаться с жизнью. Есть сильное подозрение, что следующий кирпич раздавит в кровавую кашу мою голову. Ну, что, Федерико Дельяно? Не хотел жить? Ну, так и не живи. Вот, и пришла твоя смерть. А завтра никто и не вспомнит, что жил на свете такой вот юноша, который погиб по собственной глупости и, можно сказать, от руки собственного брата. Никто не вспомнит. Кроме мамы, разве что. Ну, и еще нескольких друзей и родственников, с которыми я сегодня уже прощался… Да, прощался. А кое с кем даже целовался… А может быть, даже хорошо, что я умираю сейчас? С поцелуем Виолетты на губах? Как это называется в лирике? Умираю счастливым? Вроде того… Она меня поцеловала, и лучше умереть сейчас, а не после объяснений девушки… Лучше сейчас, безо всякой боли в груди и ощущения разбитого сердца… Ох, что-то я совсем в метафоры ударился! Ну, а что еще делать, когда лежишь на полу и не можешь встать, потому что вокруг творится самый настоящий Апокалипсис? Кирпичи падают, пол содрогается, пыль летит… Ай! Мне по лбу больно заехал кусок кирпича. Я замычал, но рот не открыл, чтобы не закашляться от пыли. Череп, казалось, сейчас разломится надвое. Я приподнялся, потряс головой, но легче от этого не стало. Ой, и, кажется, движение еще усугубило мое состояние, потому что, падая обратно на пол, я отчетливо услышал снаружи чьи-то крики. И все бы ничего, не узнай я голос. Но уж это – точно бред. Не может же Герман Кастильо заявиться сюда! То есть, может, конечно, но откуда ему знать, где я. Мой мобильник выпал у меня из рук еще на улице. Так что, у меня в волосах поисковый маяк? Глупость. Нет, наверное, кирпич просто слишком сильно огрел меня по голове, вот и начались галлюцинации. Тем не менее, вопли продолжались, и звучали они одинаково, то есть исходили от одного и того же человека. Но вот, голос затих. Наверное, все-таки галлюцинации. Ну, ничего, это ненадолго. Поскольку этаж не первый, пол скоро обвалится, а стены упадут на меня. Тогда уж, мне точно крышка. О! А это что за новая галлюцинация? Выстрелы? Да, видимо, время, которое я провел, уворачиваясь от пуль, дает о себе знать! Вот и выстрелы замолкли, а грохот все не утихает. Скорее бы пол обвалился, и мои мучения закончились! И вот, я получил по голове уже, похоже, целым кирпичом. Значит, умирать придется в бессознательном состоянии. Это здорово. Быстрая и безболезненная смерть… Уплывающее сознание все же невольно отметило, что шум утихает, а пол перестает дрожать. Или почудилось? В любом случае, мне конец… Ладно, мама справится. Тем более, что у меня нет выбора. Остальные, пожалуй, тоже. Пусть их утешает тот факт, что я, по крайней мере, не мучился… Жаль только, что мне не представится случая поговорить с Виолеттой… Хотя, возможно, это и к лучшему. Что бы я ей сказал? И что сказала бы мне она? Сквозь подступающую темноту послышалось, что снаружи кто-то выкрикивает мое имя. Но голос этот звучал уже, как в режиме замедленного воспроизведения. Наверное, очередная галлюцинация… И все-таки, прежде, чем сознание окончательно покинуло меня, перед глазами всплыло знакомое любимое лицо. Виолетта… Моя милая, удивительная, замечательная девочка! Я уношу с собой на тот свет не только воспоминания. Нет. Со мной, также, навсегда останется память о твоем поцелуе… Даже ТАМ я вечно буду помнить чувства, которые испытал, когда ты меня поцеловала… Я вечно буду помнить вкус твоих губ… Прости, но я люблю тебя, Вилу!