То, что тебе нравится...

Утро выдалось на удивление тёплым для столь холодной осени. Наскоро убрав следы вчерашней бурной деятельности, - а точнее краски, карандаши, куски ватмана – я перекусил бутербродами и заспешил в институт, дабы не опоздать на первую пару. Шёл только октябрь-месяц, а листья уже тронул благородный золотой оттенок, так красиво сочетающийся с красным, оранжевым и даже багровым, так часто встречающимся вокруг: на деревьях, кустах, тропинках. Как человек творческий, я не мог спокойно смотреть на такие шедевры природы, но всё же нужно было бежать, поэтому я решил прийти сюда после пар и сфотографировать, чтобы потом перенести это чудо на бумагу. Я любил рисовать. Пожалуй, даже слишком. Мне нравился тихий шорох карандаша по бумаге и то, как краски ложатся на рисунок, будто оживляя его. В те нечастые моменты, когда я полностью отдавался своему любимому делу, я будто присутствовал там, в самой картине, в таком идеальном, но несуществующем мире, и на сердце становилось тепло – вот оно, моё истинное счастье. И всё же было в этом что-то такое… тоскливо-печальное. Внезапно я понял, что стою сейчас как дурак посреди улицы с глупой улыбкой. Загнав эти мысли на задворки сознания, я энергично зашагал в сторону остановки. Но не успел я пройти и пары шагов, как со всего размаха врезался во что-то очень высокое и жёсткое. Я очень надеялся, что то был столб, даже если бы в таком случае я выглядел крайне глупо, но это был вовсе не столб, это был человек - парень лет двадцати, может чуть больше. Я промямлил слова извинения, но ответом мне послужил ядовитый смешок. Я протёр запотевшие линзы очков и вгляделся в фигуру перед собой. Дима. Злость тысячей мелких иголочек впилась в сознание. Я попытался мирно обойти его, но он схватил меня за руку, не позволяя совершить этого. Его пальцы со всей силой сомкнулись на моём запястье, и что-то неприятно хрустнуло. - Что тебе надо? – негромко прошипел я, дёрнув рукой в попытке высвободиться. Однако парень явно не желал уступать. - Ты вчера видел Яна? – грубо, чётко проговаривая каждое слово, спросил он. - Допустим, - уклончиво ответил я, сильнее дёрнув руку на себя. Дима поддался, и я прижал ноющее запястье к животу. – И даже если так, то что? Парень схватил меня за волосы, сильно потянув назад. Я негромко заскулил, а затем буквально выплюнул слова презрения. Да, не скрою, я до дрожи боялся этого психа и его банду, но продолжал строить из себя героя, так же едко отвечая на его колкости. Наверное, выглядело это смешно, потому что каждый раз я начинал выделываться, стараясь показаться круче в его глазах, но на каждую угрозу начинал отступление, зачастую пытаясь выпутаться из сложной ситуации шуткой и сбежать при первой же возможности. - А если так, то нас с тобой сегодня ждёт очень интересный разговор, - произнёс он, и я удивился сколь устрашающе можно сказать даже шёпотом. Его голос всегда отдавался в голове жёстким ударом, он никогда не просил, он приказывал. В его баритоне слышались нотки власти, величия. С таким и не поспоришь особо. – И только попробуй улизнуть. – Он приподнял мою голову за подбородок, чтобы взгляды пересеклись. – Ты ведь не хочешь провести ночь в подвале, истекая кровью? - Я приду, - твёрдо сказал я, взглянув в глубину его тёмных, почти чёрных глаз, а затем резко вывернулся и прошёл мимо, напоследок толкнув его плечом и удивляясь собственной смелости, граничащей с настоящей глупостью. – До вечера… Последняя пара стала для меня земным адом. Время то тянулось невыносимо медленно, будто расплавленная карамель, то неслось вперёд, будто бурная река. Лоб даже покрылся испариной, а руки нервно подрагивали. В конце концов, я на негнущихся ногах вышел из аудитории и опёрся о стену, прикрыв глаза и пытаясь собрать в кучку упрямо разбегающиеся, будто тараканы, мысли. И тут прямо над ухом раздался насмешливый, хрипловатый голос: - Отдыхаешь, спящая красавица? – Глеб, следующий по главенству за Яном, подошёл ко мне вплотную. Он был худощавым и высоким парнем, вечно угрюмым и полностью подчинённым Яну. – Поцелуй прекрасного принца разбудит тебя? – Ах да, забыл сказать… Ещё он был геем. Ну, точнее не совсем так. Он имел всех без разбору, и парней, и девушек – так будет правильнее. Как там их называют? Бисексуалы?.. - Я вижу, с девушками у тебя отношения ни к чёрту? – усмехнулся я, всё ещё с закрытыми глазами. – Тебя Дима послал? - Надо же, а наша пташка догадливая, - с нескрываемой злобой сказал он. – Жаль, очень жаль будет портить такую симпатичную мордашку. Хм… выбирай: в живот… - Он коснулся рёбер кончиками тонких пальцев. – Или в нос? – Он хищно улыбнулся, от чего у меня внутри всё перевернулось. Нет, я не был гомофобом или кем-то вроде того. Я даже не знал своей ориентации, так как не был особо дружен с людьми и никогда ни к кому не привязывался и уж тем более не влюблялся. Но это был не просто гей, он был одной из пешек этого Димы, и уже сам по себе факт присутствия его в этом мире вызывал отвращение. - Веди, - с обречённым вздохом произнёс я, отклеиваясь от спасительной стены. Стараясь казаться невозмутимым, я мерно вышагивал вдоль опустевшего коридора. Терзаемый догадками, я представлял себе самые страшные картины своей участи. А что, если они действительно изобьют меня и оставят в подвале института? Там мы и будем разговаривать, предположил я. И даже Ян – тот самый дружелюбный, любезный Ян – не вступится за меня. Тот случай… то было лишь иллюзией хорошего мальчика. Хорошей иллюзией, надо признать. Я почти поверил, что он не такой уж плохой. Но сейчас именно по его вине – а иначе быть не может, ведь остальные не могли видеть нашей встречи – я шёл прямо в сети к своему врагу. Глеб был сегодня необычайно молчалив, что было ему совсем несвойственно – обычно он не упускал случая оскорбить, унизить, растоптать. Сейчас же он шёл с обеспокоенно-серьёзным видом. Будто опасался чего-то. Или кого-то?.. Наконец, он с усилием толкнул массивную дверь, едва тронутую ржавчиной, и по спине побежал холодок. Отчасти из-за страха, отчасти из-за того, что температура в подвале была значительно ниже, чем во всём остальном здании. - Чего уставился? Иди давай! – Парень небрежно толкнул меня вперёд, но я благоразумно решил промолчать. Общая обстановка помещения навевала странное ощущение тошноты. Буквально каждую секунду я оглядывался по сторонам, страшась получить внезапный удар в спину. Дима не был честным противником, и поэтому его стоило опасаться. Недооценить его было бы очень опрометчиво. Дверь позади нас громко скрипнула, и послышались знакомые голоса. Я был лёгкой мишенью, а Диме явно нравилось играть. Ежедневно он придумывал всё более изощрённые способы, чтобы сломать очередную жертву. В этом плане я был для него весьма интересной добычей – жизнь в детдоме научила меня стойкости и терпению, поэтому со мной ему приходилось изрядно повозиться. - Наша любимая птичка прилетела прямо в лапы ко льву, - протяжно, с нотками забавы в голосе говорил он. – Что же ты, птичка, так не заботишься о своей жалкой жизни? - Ты хотел поговорить, Дима, - окинув его презрительным взглядом, произнёс я. – Так говори по делу, а твоих пафосных россказней я уже наслушался. Веселье на его лице почти мгновенно сменилось злостью с лёгким налётом разочарования. - Привязать его, парни, - небрежно кинул он, садясь в одно из старых запылённых кресел. – А ты подойди сюда. – Он обратил взгляд на Яна, но тот даже не сдвинулся с места, стоически выдержав пристальный, прожигающий взгляд парня. Остальные тоже замерли. – Ян! – прикрикнул он. - Что вам от него нужно? – почти безразлично спросил он, явно намереваясь получить ответ на свой вопрос. - Ян, Ян, Ян… - прошептал Дима, фальшиво усмехаясь. – Неужели ты вдруг прислушался к совести и решил защищать слабых? – С этими словами он рывком поднялся с кресла и подошёл к парню вплотную, почти касаясь носом его носа, а следующие слова произнёс с неким презрением: - Не ты ли ещё пару месяцев назад говорил, что жить могут только достойные? - Я ошибался. Дима расхохотался смехом сумасшедшего. - Ян, - вновь произнёс он с нотками раздражения в голосе. – Ты ведь не задумался всерьёз встать на его сторону? - Нет. – Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я вновь поверил в эту иллюзию хорошего мальчика и так жестоко ошибся. - Тогда, может, ты считаешь, что он стоит на одном уровне с нами? Этот… - Он сморщил нос, взглянув на меня. Ян мялся на месте, явно разрываясь между тем, чтобы отступиться от своей идеи защищать, и тем, чтобы разукрасить морду стоящего напротив него парня. Так и не дождавшись ответа, раздражённый до крайности и невероятно злой Дима вновь сел в кресло. - Ну и что вы стоите?! – крикнул он. – Свяжите его! – Он ногой подтолкнул рядом стоящий стул к Глебу и парню, стоящему рядом с ним. – Быстро! - Нет, - рыкнул Ян. Парень поднял на него недоумевающий взгляд. - Что «нет»? - Я не стану бить его, - спокойно пояснил Ян. – Не в этот раз. Развернувшись на пятках, он покинул подвал, лишь тихо произнеся напоследок: - Мы с тобой ещё поговорим об этом… Происходило что-то странное. Дима никогда и никому не прощал ни единой оплошности, но взгляд, обращённый вслед Яну, был полон боли. Казалось, он готов простить тому всё. Я не знал, какие отношения связывают этих двоих, но в сердце что-то кольнуло от этого измученного взгляда. Впервые я сочувствовал Диме. Возможно зря, и всё же… Ян уходил всё дальше и дальше… Уже во второй раз я вот так смотрел на его удаляющуюся спину, и возникало какое-то неприятно-грустное чувство дежавю.