То, что тебе нравится...

Приехали мы – к величайшему моему удивлению – в этакий мини-дворец, не менее огромный, чем у Яна и во много раз богаче украшенный. Да, скромности этим людям не занимать… - И какой у тебя план? – с несмелой насмешкой поинтересовался я, оказавшись внутри дома. – Бить меня, пока я не умру? Морить голодом? Изнасиловать? Шантажировать Яна? - Развлекаться, - неопределённо ответил Дима. – А потом отпустить к Яну и посмотреть на то, как больно будет ему. – Его голос превратился в злобное шипение. – Наверно, не меньше, чем мне. - Так или иначе, я не хочу участвовать в твоих забавах, - начал я, шокированный собственной смелостью и беззаботностью. – Но раз уж пришлось, то я хочу покончить с этим как можно скорее… - Ну уж нет, я устрою тебе «семь ночей ада», - прошептал парень, хитро улыбаясь. – А пока день, я пускаю тебя куда угодно. Живи и радуйся, пока можешь, но не вздумай сбежать – хуже будет. Я лишь сдержанно кивнул и, развернувшись, направился на кухню. Делать, что хочу, значит? Ну, тогда для начала, пожалуй, поем. А что? Я не говорил, что буду хорошим пленником. Казалось, что это пофигистическое состояние – предвестие самой настоящей истерики. Ну разве мог я спокойно среагировать на такую ситуацию? Нет. Значит, варианта два: либо я мазохист, либо сошёл с ума. И действительно, не прошло и часа, как страх волнами начал накатывать на меня. Сначала я лишь тихо смеялся над своей тупостью, потом это переросло в безумный смех, да ко всему ещё и слёзы добавились, от которых лицо покрылось неровными красными пятнами, и разболелась голова. На протяжении всего вечера я ни разу не видел Диму, что показалось мне весьма странным. Ближе к полуночи он объявился. - Поиграем? – Это было его последней фразой, после чего меня насильно затащили в некую комнату, свет в которой был выключен. Щелчок выключателя, и я с ужасом раскрываю рот: настоящая пыточная. Во-первых, тут можно много куда привязать человека; во-вторых, по одной из стен развешаны хлысты; ну, а в-третьих, на тумбочке лежал кляп. - Плохая звукоизоляция? – нервно усмехнулся я, кивая в сторону тумбочки, и парень заржал – а иначе никак не выразиться. - Артур! Ну, так и знал… Ожидаемо. Мужчина за руки и за ноги привязал меня к какой-то деревянной установке, напоминающей букву «х», затем взял ленту и привязал ещё и шею. Вот теперь вообще замечательно! Спасибо за заботу! На Диму я не обращал внимания, пока перед моим лицом не мелькнул хлыст. Парень подмигнул мне. - Что ж, повеселимся? Я сглотнул, а в следующую секунду хлыст – да, это был именно хлыст, напоминающий мне такие, которыми бьют лошадей на скачках – не особо так мягко приземлился на мою грудь, наверняка оставляя яркий след. Я сжал зубы, намереваясь перетерпеть это молча, как настоящий мужчина, но вот фиг мне – следующий удар оказался сильнее. Казалось, глаза застелило алой пеленой. Я вскрикнул. Скорее, от неожиданности. Пока ещё боль была терпима, но какое-то внутренне чувство подсказывало, что я ещё успею накричаться. Парень не торопился. Он медленно расхаживал возле меня, выжидая, пока боль утихнет, тогда новая вспышка будет гораздо сильнее. Что ж, умно, очень даже. Вновь удар, и кожу будто жжёт огнём. Я закусываю губу, извернувшись так, что в плече что-то хрустнуло. Зато не закричал, и это почему-то радовало. Ещё удар, и я с широко распахнутыми глазами невнятно мычу, на ресницах скопились слёзы. Удар за ударом моё тело покрывалось красно-бордовыми отметинами. В какой-то момент я даже почувствовал, как из одной раны скатились капли крови. Дима провёл по исполосованной коже, причиняя ещё большую боль, и я хрипло вскрикнул. - Ты сумасшедший, - тяжело дыша, прошептал я. Губы пересохли, силы покинули тело. - Знаешь… - Он провёл языком по следам от хлыста, и от этого жара рану обожгло адским пламенем. – Это не секрет… Одним несильным ударом он разбил мне губы, затем нос, который, казалось, сломался. Но я не знал точно, одна боль затмевала другую, и я уже запутался. - Если ты будешь так поступать, то в итоге я просто перестану чувствовать боль, - почти беззвучно прошептал я. - Поверь, я знаю, что делаю. – Он криво усмехнулся. – Главное – не наносить увечья. Одно-единственное правило. Оно ведь почти не ограничивает меня, понимаешь? Я кивнул. Что меня удивляло больше всего, так это абсолютная уверенность Димы и то, что в его квартире находилась подобная комната. До сего момента я и не представлял это возможным. И, похоже, я попал в логово садиста. Удар за ударом покрывали мой живот, и режущая боль от царапин смешалась с болью, которая, казалось, исходила от внутренних органов. И это меня пугало. Я слышал лишь своё хриплое и какое-то свистящее дыхание и звуки ударов, чувствовал лишь боль и вкус крови, видел лишь мутную пелену перед глазами. И так продолжалось в течение ещё трёх дней. Казалось, боль не унималась ни на секунду, но с каждым днём ослабевала. А я обманывал Диму криками, уже не боясь показаться трусом. Лишь бы уменьшить эту боль. Она была сильной, всепоглощающей и ужасно мучила. На пятый день – а если быть точнее, адскую ночь - моего здесь пребывания я позорно потерял сознание. Вот так, прямо на глазах своего противника. «Разбудили» меня далеко не ласково. Пинком в челюсть. Миленько так, да?.. Я выплюнул солоноватую кровь и, приложив все усилия, поднялся на ноги, не понимая, почему я вообще лежу, и зачем меня отвязали. - Можешь быть свободен! – без какой-либо жалости произнёс мой мучитель, и я покинул это страшное место. Рёбра болели; живот, грудь и плечи жутко саднило; ноги отказывались меня держать, а руки безостановочно дрожали. Казалось, я правда попал в ад. Мой личный земной ад. Я вышел во дворик, который в последние два дня стал для меня излюбленным местом, и услышал за забором какой-то шумок, не придав этому особого значения. И тут произошло кое-что крайне неожиданное и совершенно невероятное: на территорию коттеджа ворвался ОМОН. Я тихо рассмеялся, предположив, что это воображение так разыгралось, странно отреагировав на события последних дней. Мужчины ворвались в дом, а за калиткой показалась ещё одна фигура, вскоре зашедшая во двор. Сердце пропустило удар и упало вниз. Ян. Я кинулся к парню, и тот подхватил меня, с необычайной лёгкостью подняв на руки. В любой другой ситуации мне бы показалось это оскорбительным, но сейчас я был очень рад его видеть, и крепко прижимался к любимому, несмотря на жгучую боль от ударов хлыста. И вот уже в который раз он меня спасает. Да, отчасти это по его вине я терпел все эти муки, находился здесь против воли, и всё же он спасал меня. Он, тяжело и неровно дыша, опустил меня на ноги и порывно прижал к широкой груди, раздувая тёплым дыханием волосы и поглаживая по спине. - Всё закончилось, родной, - шептал он, успокаивая больше себя, чем меня. Если я все эти дни провёл в некоем трансе и потерянности, то он явно всё время переживал за меня. Я улыбнулся, несмотря на боль, и легонько чмокнул его в щёку, повергнув тем самым в шок. - Теперь он больше не прикоснётся к тебе, - тихо произнёс Ян, утыкаясь носом мне в макушку и втягивая в себя воздух. – Никогда… И я верил ему. Действительно верил. Казалось, мы были знакомы так мало, но чувства были такими прочными, что я уже с уверенностью мог сказать: «Это превращается в самую настоящую, сильную и искреннюю любовь». И это согревало сердце. Ян. Мой Ян.