То, что тебе нравится...

- В карты? С тобой? – Я скептически глянул на Яна. – В чём подвох? Шёл четвёртый день нашего здесь пребывания, боль в ноге почти унялась, и я снова вернулся к активному отдыху. Он хитро усмехнулся. - На раздевание. - Нет, - уверенно сказал я, помотав головой. - Да ладно тебе… - Парень сделал шаг в мою сторону и положил руку на плечо. – Я уже видел тебя в одних труселях. Весьма аппетитная попка, кстати, - прошептал он на ухо, чуть прикусывая его и одновременно сжимая мои ягодицы руками. Я попытался отстраниться, но безуспешно, как я и полагал. - Да не сопротивляйся ты. Если бы я хотел склонить тебя к чему-то… - он хищно облизнулся, вновь приближая горячие губы к моему уху, - непристойному, то сделал бы это по-другому. - Тогда зачем всё это? – с лёгкими нотками паники в голосе поинтересовался я, устремив свой взгляд в лицо собеседника. Наши губы находились так близко, но я не осмелился его поцеловать. Ян чуть отстранился, дразня. - Красивые люди красивы без одежды, - блуждая по моему лицу хитрым взглядом, ответил он. - А с чего ты взял, что я буду проигрывать? – подходя к нему вплотную, спрашиваю я. Парень открывает рот, будто чтобы сказать что-то, но в следующее мгновение резко подаётся вперёд. Наклоняет вбок голову, почти касается моих губ. Дразнит. Поняв, что уже с полминуты не дышу, я с шумом выдыхаю ему прямо в рот, уловив во взгляде непонятное мне чувство, доселе не наблюдающееся у него. - Ладно, - ехидно усмехнулся я, резко отпрянув. – Во что играем? После минут десяти бурных споров мы остановились, наконец, на обычной игре в «дурака». Когда карты были разложены, а мы сели друг напротив друга, я непроизвольно усмехнулся. Хотя усмехнулся – сильно сказано. Лишь приподнял правый уголок губ в лукавой ухмылке, предчувствуя предстоящее веселье. Находясь рядом с Яном, я чувствовал, как быстро меняюсь, как переворачивается с ног на голову мой внутренний мир. Я взял свои карты и взглянул на них: три девятки, дама, семёрка и козырной туз. Что ж, весьма удачное начало… Игра шла напряжённая, я то вырывался вперёд, то был совсем близок к разгромному проигрышу, оставаясь лишь с мелкими картами. Всё время я нервозно облизывал губы быстрым движением – дурацкая привычка ещё из детства, я всегда непроизвольно делал так, когда был напряжён, и не важно, морально или физически. В итоге я всё же умудрился проиграть, хотя оставался со сплошными козырями. - Окей, - немного раздражённо сказал я. – Я в дураках. - Я жду. – Его губы медленно растягивались в обезоруживающе прекрасной улыбке. Немного подумав, я стянул с волос резинку. - Пойдёт? Он оценивающе взглянул на меня и, усмехнувшись, стал раздавать карты для следующего кона. И во второй раз я умудрился проиграть, что отчасти радовало: я только раздразнивал Яна. Мне было приятно осознавать, что на это способен не только он. Но реально раздеваться я не торопился, поэтому, несколько нахально ухмыльнувшись и кинув взгляд на парня, я снял с себя ремень. - А ты хитрец, - усмехнулся он, раззадоренный моей, с позволения сказать, непокорностью. - Полагаю, не больше, чем ты. – Я недвусмысленно вперил взгляд на карту в его рукаве, которая так некстати для него только что стала мне заметна. – Теперь я раздаю. - Весьма наблюдательный мальчик, - пробормотал он. – Ладно, что уж там, раздавай. Самое обидное то, что и в данный раз меня постигла неудача, несмотря на все старания и то, что у Яна больше не было шансов жульничать. Поняв, что на этот раз придётся снимать что-то из одежды, я немного приуныл. Нерешительно я расстёгивал одну за другой пуговицы рубашки под пристальным взглядом возлюбленного. В итоге рубашка оказалась на полу, а я, испытывая неловкость, вновь присел на пол рядом с парнем. Раздав карты на четвёртый кон, я в нервозном состоянии взглянул на свои: одни козыри. Теперь я точно выиграю. И, к великому моему счастью, Ян остался в дураках, только при этом почему-то с радостной, почти триумфальной улыбкой. Он стянул шорты и кинул их в дальний угол комнаты, не упустив возможности покрасоваться накаченными ногами, затем вновь сел на место. Я сглотнул. По мере продолжения нашей игры мне становилось не по себе. В пятый раз проиграл вновь я, но мне уже было всё равно. В каком-то трансе я снял носки, даже не обрадовавшись своей «хитрости». Парень бросил на меня обеспокоенный взгляд, но потом вновь сосредоточился на игре. Шестой кон был самым сложным для меня. Я не хотел, чтобы он заканчивался, но он неумолимо клонился к концу. Что хуже: увидеть полуобнажённого, невероятно прекрасного Яна или самому раздеться под его пожирающим, откровенным взором? Я не мог определить наверняка, но выбирать и не приходилось. В итоге я выиграл, отчего-то испытав некое облегчение. Парень встал, заигрывающе улыбнувшись. Эта улыбка заставляла кровь вскипать в жилах. Он расстегнул одну пуговицу на рубашке, облизнул губы и из-под полуопущенных ресниц начал разглядывать меня, видимо, пытаясь определить мою реакцию. Громко сглотнув, я выдохнул, не в силах отвести заворожённого взгляда. Медленно, пожалуй, даже слишком, он расстегнул ещё несколько пуговиц. Осталась последняя. Он смотрел на меня с усмешкой и уверенностью. Хотелось помочь ему снять эту чёртову рубашку, скрывающую восхитительное тело, но я не мог сдвинуться с места, что и спасло меня от необдуманных действий. В конце концов, он расстегнул последнюю пуговицу и повернулся ко мне спиной. Тонкая белоснежная ткань медленно сползла вниз по загорелой мускулистой спине и, на несколько секунд задержавшись на безвольно повисших руках, упала на пол. Удары сердца отдавались в голове, в ушах стоял лёгкий звон. Я почти с ужасом осознавал, что сижу сейчас перед Яном, не в силах оторвать взгляда, а он дразняще покусывает губы. Хитрец. Уже решив для себя, что не поддамся, я постарался принять равнодушный вид. Судя по смешно обиженному выражению лица парня, у меня получилось. - Хорошая попытка, Ян, - резко выдыхая, прошептал я. – Но не сейчас, ладно? - По крайней мере, я постарался, - его разочарование быстро сменилось задорной улыбкой. – Как скажешь, я не тороплю… Резкое освещение комнаты начало немного раздражать. Я развернулся, чтобы взять свою рубашку, а когда повернулся, застал на лице парня недоуменное выражение. - Шрам, - хрипло произнёс он. – Что случилось? И тут в голову будто ударило. Сердце тревожно забилось, чувства сменяли друг друга с невероятной скоростью: недоумение, растерянность, печаль, злость. Этот шрам всегда был для меня как нестираемое воспоминание, которое сейчас больно резануло по сердцу. Этот шрам – уродство, которое вряд ли понравилось бы нормальному человеку. Я не хотел вызвать этим у возлюбленного отторгающие, отрицательные эмоции. На самом деле, он был едва заметен, просто тонкая белая полоска от лопатки до поясницы, но в таком освещении… наверное, выглядело ужасно. - В детстве на камни упал с большой высоты, - как можно спокойнее произнёс я, спешно натягивая рубашку. - Виль. – Ян схватил меня за руку, когда я собирался застёгивать пуговицы. – Ты расстроился? – Его взгляд выражал целую гамму эмоций. – Прости меня, пожалуйста, я дурак… - Всё хорошо, - немного резковато ответил я, мягко высвобождая руку. – Даже не стоит ничего говорить. - Виль, я… В его взгляде появились отблески тревоги и боли. - Пожалуйста… - нервно прошептал я, уже выходя из комнаты. – Хватит.