То, что тебе нравится...

Парень направился ко мне, расправляя сильные плечи, и это выглядело весьма внушительно и устрашающе. Меж лопаток даже холодок пробежал. - Ян, тише. – Я выставил руки вперёд в некоем оборонительном жесте, как бы пытаясь не подпускать ближе. Мне казалась невыносимой мысль, что любимый человек может вот-вот ударить меня. Это было просто абсурдом! - Ты, - прорычал он. – После всего ты смеешь так поступать со мной? – В голосе звенел гнев, почти перекрывающий боль и обиду. – Я любил тебя. Нет, я люблю тебя, но это… - Его глаза блестели от слёз, которые не спешили скатываться по покрасневшим щекам. Он резко вдыхал и выдыхал, сжимая кулаки. - Стой, ты просто не так всё понял, - отнекивался я, делая шаг вперёд и едва касаясь кончиками пальцев его груди. Я пытался приблизиться к нему, но ровно настолько, чтобы это было безопасно для моего здоровья. Но слушать меня не стали. С умопомрачительной скоростью его кулак влетел в стену прямо возле моего лица, от чего я зажмурился, будто это могло как-то помочь. - А ты знал, Виль?.. – прошептал он, оскалив белоснежные зубы, – что нехороших мальчиков наказывают? – И тут его рука сжалась на моей шее, а колено врезалось в пах, от чего перед глазами заплясали яркие пятна. Я сделал судорожный вздох и в панике попытался отстранить парня, но лишь вслепую молотил руками воздух. - Ян… - прохрипел я, силясь открыть глаза. – Пожалуйста… Мой возлюбленный, казалось, совсем обезумел. Тяжело дыша, он бегал взглядом по моему лицу, видимо, пытаясь найти в себе силы вернуть остатки человеческого и прекратить душить меня. - Ян, - успокаивающе шептал я, и постепенно его рука разжималась. – Ты же сам говорил, что любишь меня. Так зачем причиняешь боль? - Боль? – дрожащим голосом спросил он, дав пощёчину. – А ты не причиняешь мне боль? Ты разбиваешь моё сердце. Это разве не жестоко? У меня ком встал поперёк горла от вида его слёз. Бесспорно, мне тоже было бы обидно, но ведь это неправда. Я люблю его, а тот поцелуй – подстроенный. - Ты даже не дал мне ничего объяснить, - сделал я попытку образумить его. - А мне не нужны объяснения! – с истерическими нотками в голосе крикнул он, ударяя руками по обе стороны от моей головы. Сейчас его лицо было очень близко к моему, но в этот раз близость не возбуждала, а пугала. - Ты не понимаешь, что творишь! - напуганно пропищал я, пытаясь вывернуться из его рук, прижимавших мои к стене. Он начал срывать с меня рубашку, оторвав при этом несколько пуговиц. Он грубо целовал меня в шею, плечи, и вопреки здравому смыслу это в некотором роде возбуждало, но вместе с тем зарождалось какое-то отвращение. Это не он, он не может поступить так… Я с ужасом наблюдал за его действиями, которые превышали все нормы дозволенного. Да это насилие! - Отпусти! – воскликнул я, пытаясь отстранить его. – Ты не имеешь никакого права! - Имею, и ещё как, - ответил он, сильно прикусывая ключицу, от чего я, выгнувшись, опустился вниз, отшатываясь от его острых зубов. – Я просто воспитываю тебя. - Воспитываешь? – Я истерически хохотнул. – Ты мне кто вообще? Мама? - Я – твой парень, и точка. – Его взгляд был устремлён на меня, выражая непреклонность и жажду расправы. - Ты жестокий, - обессиленно выдохнул я. – А я ничем не заслужил этой участи, ты просто идиот! Идиот, понимаешь?! – Я кричал, срывая голос. Обзывательства царапали горло иглами. – Ненавижу… - Я расслабился, удерживаемый Яном, и по щекам покатились слёзы. Очень скоро вся моя одежда оказалась у наших ног, но мне было уже всё равно. Он не любил меня, тот парень прав. Стал бы он, даже из ревности, так поступать со мной? Нет, абсолютно точно – нет. А вот я любил его, и его поведение было как выстрел прямо в сердце, оно причиняло ни с чем несравнимую боль. Он развернул меня, заставляя облокотиться руками о стену и нагнуться. Унизительно, ужасно, обидно… Я щекой прильнул к прохладной стене в попытке затушить пожар возбуждения, абсолютно неуместного сейчас. Послышался звук расстёгиваемой молнии, а затем пряжка ремня ударилась со звяком об пол, и я вздрогнул, резко оборачиваясь. Как я мог полюбить такого монстра? Как я посмел дать волю чувствам? Как я посмел им развиваться? Его пальцы коснулись моих губ, надавливая и заставляя открыть рот. Понимая, чего он хочет от меня, я облизнул их, чуть посасывая. Супер! Что может быть лучше, чем быть изнасилованным собственным парнем? Особенно, если ты девственник. Он помассировал колечко мышц и резко двинул пальцами, входя в меня сразу двумя, от чего из горла вырвался полу-стон-полу-вскрик. Я подался вперёд, прижавшись к стене и грудью. Было больно и неприятно, а помимо этого ещё и поза была жутко неудобной. «Подготовка» длилась недолго и всё время сопровождалась моими жалобными стонами и заглушёнными вскриками. Прижимая одной рукой обе мои к стене, Ян надавил мне на поясницу, заставляя прогнуться сильнее. И тут он внезапно и резко вошёл, от чего на глазах резко образовались капельки солёных слёз. Я прикрыл глаза, и слёзы покатились вниз, разбиваясь об паркет. Собственный крик оглушил меня, и когда парень вновь толкнулся, я вцепился зубами в руку, чтобы вновь не закричать. Мало ли, вдруг соседи услышат… Ко мне всё больше приходило осознание собственной ничтожности и беззащитности. Парень безжалостно двигался во мне, иногда с силой сжимая ягодицы и получая от этого явное удовлетворение, что бесило меня ещё больше. Он грубо и быстро вколачивался в моё обессиленное тело, пока у меня не осталось сил даже на то, чтобы просто удержаться на ногах. В конце концов, Ян кончил, и я сполз вниз по стене, роняя голову на пол и бездумно уставившись перед собой. Слёзы катились на пол, и я был не в силах их удержать, удары сердца отдавались в ушах, дыхание было рваным и немного свистящим. Я лежал вот так на полу и бился в истерике. Наверное, сейчас мне впервые пришла в голову мысль покончить жизнь самоубийством, а ведь раньше я презирал таких людей. Казалось, этот вечер сломил меня окончательно и прежним мне уж никогда не стать. Вскоре все звуки стихли, а затем и вовсе исчезли. Слышались лишь мои тихие, редкие всхлипы и тиканье часов. Через некоторое время я окончательно успокоился и просто уснул. Или, точнее, потерял сознание. Наверное, это было психологической реакцией на стресс. И вот, наконец, безмолвная, безразличная тьма…