То, что тебе нравится...

Очнулся я ещё до наступления утра. Лишь быстро приняв душ, я, сдерживая слёзы, закидывал немногочисленные вещи в чемодан, собираясь покинуть этот проклятый дом. В горле образовался тугой ком, от вида знакомых стен тошнило, а сердце колотилось так сильно, что болью отдавалось в висках. Я не мог выбрать: люблю я Яна или ненавижу. Я не хотел его прощать, поэтому, боясь передумать при встрече с ним, старался как можно быстрее уехать. Когда я уже собирался перешагнуть порог, на моём запястье сомкнулись тёплые пальцы. - Виль, - прошептал парень. – Пожалуйста, останься. Я поступил глупо, несправедливо и ужасно. И теперь я прошу прощения. Вильям, пожалуйста. – Я, закусив губу, покачал головой и высвободил руку. – Ну хочешь, на колени встану? Я могу, правда. – С этими словами он медленно опустился на колени. – Только пожалуйста, прости. Я молю тебя. – В ответ я лишь вновь покачал головой и сделал шаг в противоположную от Яна сторону. – Виль! – вскрикнул он, протянув ко мне руки. – Я был сам не свой, просто крышу снесло, умоляю… - Я будто примёрз к месту. – Ну хочешь, можешь ударить меня? Хочешь? – Он поднялся с пола и положил руку мне на плечо. – Или можешь изнасиловать меня так же жестоко, не жалея и не щадя моих чувств. Со слезами на глазах я скинул с плеча его руку и ушёл, кинув на последок лишь: - Я не опущусь до твоего уровня, я не стану причинять боль тому, кого люблю… Я шёл к остановке, и меня сопровождало какое-то поганое чувство полной опустошённости. Хотелось реветь и раздирать в клочья нестерпимо ноющее сердце. Я ненавидел свои жалкие чувства, я ненавидел себя. Даже больше, чем Яна. Оказавшись в полупустом автобусе, я сел на свободное место и, разрыдавшись, спрятал лицо в ладонях. Казалось бы: до чего нужно довести мужчину, чтобы он начал плакать, а всё оказалось так просто… Совсем скоро я оказался у знакомого подъезда, не решаясь зайти. Когда холод стал совсем невыносимым, я всё-таки вошёл внутрь и поднялся на нужный этаж. Перед дверью я снова застыл, но тут из квартиры вышла Марина Викторовна, которая, видимо, собиралась пойти куда-то. Она встретила меня со слезами и распростёртыми объятиями. Погладила по голове и впустила в дом, пообещав скоро вернуться. На душе скребли кошки. Эта милая старушка – вот кто являлся мне настоящей семьёй. Когда она пришла домой, я сидел на кухне, силясь успокоиться. Взяв из её руки пакеты, я укоризненно покачал головой. - Зачем же Вы такие пакеты тяжёлые таскаете? – спросил я. – Меня бы попросили… - Да что уж я, совсем немощная? – прокряхтела она, усаживаясь на стул напротив. – Что случилось то, хороший мой? Обидел тебя этот Ян? Губы предательски задрожали, но я резко вздохнул и успокоил свои нервы. - А таким хорошим казался, приличным мальчиком, - начала причитать она. – Я думала, подружитесь вы. Что у вас случилось-то? Я старался усесться поудобнее, но такого положения просто не находилось. Боль была адская. И как я раньше её не замечал? Вообще, я не знал, что ответить Марине Викторовне. Врать очень не хотелось, но правда… Это слишком для психики старушки. - Хочешь чаю? – предложила она, поднимаясь с места. Я слабо кивнул и задумался. Даже и не заметил, когда она поставила передо мной чашку с горячим напитком. - Спасибо, - прошептал я, дуя на чай. И только я собирался отпить немного, как… - Любишь ты его, - сказала женщина. Я чуть не подавился от такого заявления. – Так чего у вас там приключилось? Я даже не стал вдаваться в подробности, откуда ей это известно, она вообще была проницательной, а я был влюблён до такой степени, что наверняка всё было на лице написано. Я хотел было спросить, как она относится к таким людям, но судя по тону, она не винила меня, лишь сочувствовала и хотела поддержать. И всё же правду говорить было как-то страшно и неловко. - Дурак он, Марина Викторовна, - прошептал я. – Такой дурак… Я залпом выпил половину чая, выдыхая тёплый воздух. Казалось, сердце разорвалось, а швы расходятся с каждой секундой всё сильнее. Что бы я ни делал, а всё же люблю этого идиота. До смерти люблю. - Помиритесь ещё, молодые, оба глупые. – Старушка мягко улыбнулась и глотнула чая. Вздохнув, я поднялся и отправился в свою комнату. Заперся там, включил старенький ноутбук и включил какой-то боевик, который давно ещё хотел посмотреть. На экране мелькали всё новые образы, а я невидящим взглядом смотрел вперёд, будто все мысли разом стёрли. Как будто вместе с парнем в том доме осталась и моя душа. А больше всего причиняло боль осознание того, что я не собираюсь больше к нему возвращаться. Я не из тех, кто рискует, да и простить такое очень сложно. Боль физическая и душевная боль сменяли друг друга с невероятной быстротой. Мне раздражала каждая пылинка в прохладном воздухе, мне хотелось завыть. Мне казалось, будто я распадаюсь на песчинки, исчезаю, медленно и мучительно. И никто не в силах помочь мне. Никто… По щеке скатилась одинокая слезинка, которую я почти яростно смахнул рукой, подавляя всхлип. Как говорится, всё в жизни когда-то бывает в первый раз: первая ссора, первое расставание, первая депрессия… Только вот никогда бы не подумал, что депрессия будет по такому поводу. Сколько всего я перетерпел: жизнь в детдоме, бойкоты, непринятие в институте, а такая мелочь выбила меня из колеи. Воспоминания буквально врывались в сознание, мерцая и расплываясь, сменяя друг друга, впиваясь железными когтями в истерзанное сердце. Я хотел и не хотел мириться с Яном, мне было тяжело думать о том, чтобы вновь быть с ним, обрести в его лице вторую половинку, довериться. Для меня это было страшно, и всё же сердце моё желало быть только с ним. Я просто-напросто накручивал себя, сильнее вгонял в депрессию, но остановиться уже просто не мог…