Любовь, которая дороже жизни

^Валтор^ - Она – твоя хорошая?! – с возмущением выпаливает Дарси, гневно прожигая меня взглядом. - Спокойно, - я задавливаю всплеск неповиновения на корню. – Вы все – мои хорошие. Что самое смешное, её это полностью удовлетворяет, и она уходит вслед за сёстрами. Ведьма иллюзий, покорить которую могут лишь изысканные комплименты, покупается на столь дешёвый трюк? Здесь явно что-то не так. Или же Трикс начинают откатываться назад в своём эволюционном процессе. Глупые, глупые ведьмы. - Кажется, на неё свалилось слишком много потрясений, - раздаётся сзади голос, вызывающий непроизвольную улыбку. – Сначала ты так благоволил ей, потом так долго и бережно меня от неё оберегал, а теперь ты считаешь хорошей… её сестру. От такого умозаключения моя улыбка становится шире. Ната всегда умела поднять настроение. - Все они… хорошие. Слишком уж хорошие для ведьм. И это их считали слишком злобными для обучения в Облачной Башне! Мне есть с чего негодовать. Трикс – единственные, кто более или менее могут претендовать на звание настоящих ведьм, но и они слишком юны, неопытны и так доверчивы. Им ещё учиться и учиться, да только негде и, увы, нечему. Обмельчало Волшебное Измерение под диктатурой псевдо-добра. Оборачиваюсь к Нате, рассчитывая увидеть понимающую улыбку и полное согласие в глазах… и замираю. - Ты… прекрасна сегодня, - феникс, не думал, что когда-нибудь порожу столь банальную фразу. Нужно срочно собраться и хоть как-то спасти положение. – Ещё прекраснее, чем всегда. Как ни странно, это корявое подобие комплимента приходится ей по душе. Мне нравится эта мягкая смущённая улыбка, расцветающая на губах, чуть порозовевшие, не тронутые румянами, щёки, слегка прикрытые пушистыми ресницами глаза. Она действительно великолепна. Особенно сейчас, когда платье облегает фигурку, когда высота каблуков лаковых туфель подчёркивает красоту ножек, кажущихся ещё длиннее в тонких телесных колготках. А кружево на платье (и даже в узоре туфель!) придаёт образу немного пикантности, интимности, сексуальности. Готов спорить, в нашей вселенной таких платьев не найти: это мода другого мира. Мира, откуда пришла она. А нарочито небрежная причёска и невинное выражение лица девушки придают её облику именно ту изюминку, которая так отличает её от всех. Которая проводит тонкую грань между внешностью барышни, желающей покорять мужчин, и девы, чья красота предназначена единственному счастливчику. Мне. Эта красота предназначена мне. И так хочется обнять её, провести руками по кружеву и целовать: много, долго, исступленно. Закреплять своё право на неё столь приятным образом. Потому что она – моя. К фениксу конспирацию, пусть знает весь мир, вся вселенная. Знает, и не смеет посягнуть. Ната принадлежит мне. Только мне. - Ты отправил Трикс к порталу в Золотое Королевство? – её голос возвращает в реальность. Девушка вновь умудрилась покраснеть под моим взглядом. Дракон, её смущение приятно, но не слишком ли его много? Не пора ли привыкнуть к тому, что она вызывает восхищение, что мой горящий взгляд – не исключение, а уже давно правило. Аксиома. Неужели никто никогда не смотрел на неё так? Неужели заставили её поверить, что она обычная, заурядная? Да, если вспомнить, что она говорила мне утром. Её уверенность, что мне нужна… как она выразилась? «Девушка намного более». Я исправлю это. Научу ценить себя по достоинству. Научу быть увереннее. Она будет твёрдо знать, что королева. Моя королева. О чём она спрашивала? Ах да, что-то про Трикс. - Я отправил их к Красной Башне. Это портал в Золотое Королевство. Почему ты спрашиваешь? Вижу по чуть лукавой улыбке, что она поняла: я отвлёкся. Ответил не совсем на её вопрос. Но она не акцентируется на этом, наоборот, чуть склонив голову на бок, поясняет, в чём дело. Удивительно. - Волна позитивной энергии была точно оттуда. А это может означать лишь одно. - Винкс отправились за Водными Звёздами. - Пожалуйста, скажи, что у тебя есть план, - она смотрит на меня умоляюще, в глазах страх. Благодаря знаку, я знаю, чего она боится. Боится, что если Винкс достанут Звёзды, я уже не смогу притвориться убитым. Потому что умру по-настоящему. Я посвятил себя магии, всю свою жизнь развивал и совершенствовал её. Она пропитала всего меня. Поэтому, потушив мой Огонь Дракона (каким бы осквернённым он ни был, он всё же останется им), они заберут и мою жизнь. И здесь, к сожалению, это вовсе не метафора. Ната это понимает, и потому ей страшно. Боюсь ли этого я? Не сказал бы, что меня пугает перспектива прекратить существовать. Но подвести Наташу, снова оставить одну, не выполнить своего обещания быть с ней всегда… Хуже того, показать, что я не так уж и силён, позволив кучке девчонок себя победить… Эта перспектива страшит гораздо больше. - Разумеется. И я уже успел выполнить первый пункт, - улыбаюсь успокаивающе. Наградой мне – спокойствие в её глазах и неколебимая вера. Я понял теперь, почему она так прекрасна: её глаза светятся изнутри неподдельным счастьем. Мне не показалось, я не стал видеть её иначе после совместно проведённой ночи. Она просто стала счастливее. А мне просто осталось сделать так, чтобы этот свет никогда не угас. Не сложнее, но куда ответственнее, чем захват Вселенной. Впрочем, я никогда не любил простых побед. - Дай угадаю: ты спровадил Трикс. - Правильно, - плавным движением сокращаю расстояние между нами. – Теперь впереди основное действо. - Какое? – спрашивает тихо, чуть подаваясь вперёд и переплетая пальцы рук с моими. Так неосознанно, будто внезапно. Но так правильно, что вызывает очередную улыбку. - Нужно добыть один особенный артефакт. Видишь ли, согласно легенде, Водные Звёзды были удалены из Магикса древним магом, который заключил их в Золотом Королевстве. В целом, из этой легенды не делают тайны, узнать её может любой, имеющий желание найти способ победить Огонь Дракона. Но есть то, о чём не пишут в книгах: маг, обладающий достаточным для такого действа могуществом, сам был носителем Огня. И для того, чтобы Звёзды не уничтожили его, он использовал специальный артефакт. Название не сохранилось, но я предпочитаю называть его Иссушителем – по сходству с эффектом. Он буквально «иссушает» энергию Звёзд, до того, как их влага достигнет внутреннего Огня. - И с этим артефактом тебе не будет никакого дела до результатов очередной акции фей, - радостно заканчивает Ната. – Ты знаешь, где он? - Какое-то время он хранился в моём доме, - мне остаётся лишь вздохнуть, глядя на облегчение любимой. – Это было в далёком детстве, знаешь, в те времена, когда я сбегал от Матерей через зеркало, - улыбается, она помнит эту историю. – Но потом артефакт исчез. И у меня остались лишь догадки относительно его местонахождения. - Печально, - она чуть грустнеет, но ненадолго. – Однако, зная тебя, можно предположить, что ты не просто догадываешься, ты знаешь почти точно и, возможно, уже успел проверить один или несколько аспектов своей теории. - Крайне лестно, - легко провожу большим пальцем по её щеке, отчего девушка вспыхивает – радостью и немного смущением, – отвечая на прикосновение. – Но сегодня, увы, это именно догадки. Пока непроверенные. - Пока, - со значением хмыкает она. – И, думаю, именно сейчас Трикс были спроважены не напрасно. - Браво, - восклицаю с преувеличенным энтузиазмом. – Ты отлично понимаешь меня. И не удерживаюсь от смеха, когда Ната начинает нарочито жеманно улыбаться и строить глазки. - Если я сейчас скажу ещё что-то умное, я тоже стану «твоей хорошей»? И ты поделишься со мной силой, да? – приторно-сахарным голоском вопросила она. Секундное переглядывание – и хохочем мы уже оба. Стопроцентное попадание в образ. Но мне уже не весело. Я смотрю на неё, девушку, вызвавшую во мне столь странное и нелепое, невозможное чувство, любовь, и понимаю, что мне это нравится. Мне нравится, что она не такая, как все. - Ты не «хорошая», - шепчу в самое ухо. Давно заметил, что именно это заставляет её замирать и впитывать мои слова ещё лучше. – И даже не «самая лучшая». Ты – единственная. И все мои силы в твоём распоряжении. Поднимает голову, встречается со мной взглядом… А я, наконец, делаю то, чего хотел с самого начала – обнимая, скольжу руками по кружеву. И чувствую себя – самому не верится – как семнадцать лет назад. Будто бы не было битвы за Домино, Омеги, второго раунда захвата высшей власти. Как будто мы стоим на первом нашем свидании перед «Голубой Лагуной», и сейчас откуда-то сбоку появится Паша, превращающийся в демона. Я снова, как последний специалист-первокурсник тону в её глазах, но меня больше не заботит, как это выглядит со стороны и влияет ли на брутальный образ всесильного тёмного мага. Она – моя. И я могу делать всё, что захочу. - Можно мне с тобой? – спрашивает нерешительно, но с полной готовностью последовать за мной куда угодно. - Можно. Мы переместимся на давно позабытую всеми планету, где я и расскажу, что именно мы ищем. Но место не из приятных. И, как ни противно признавать, мне действительно понадобится помощь. Справиться одному там – практически за гранью возможного. - Думаю, я смогу это пережить, - улыбается отважно, и хочется никуда не идти, а остаться с ней прямо здесь, обнять крепче, ещё больше сократив расстояние между нами, и показать этой невинной маленькой девочке все грани запретных удовольствий. По её глазам вижу, что ей тоже хочется просто быть со мной, не думая ни о чём. Но она стойко сопротивляется искушению. - Если мы сейчас не переместимся…, - начинает она, но слова мне не нужны. - И верно, - лишь склоняю голову и, призвав ларец Агадора, создаю портал между измерениями. Созерцая через несколько минут удивлённо распахнутые глаза Наты, я чувствую полнейшее удовлетворение происходящим. Важно лишь, чтобы оно не вскружило голову, отключив всякую осторожность. - Давно позабытая всеми планета? – уточняет она, глядя на раскинувшийся вид. Посмотреть действительно есть на что: перед нами во всём своём великолепии предстал туристический рай. Около сотни кафе и ресторанов на любой вкус, бутики, сувениры, аттракционы, торговцы цветами и различными диковинками. Даже ночной клуб примостился с краю, зазывая посетителей в своё нутро. И всё это переливается огоньками гирлянд, неоновыми вывесками, трепещут флажки и развеваются прочие украшения. Причудливая смесь средневековой ярмарки и современного мегаполиса. Глаза разбегаются, и так и хочется ринуться вперёд, окунуться в этот карнавал света, вкусов, запахов – и попробовать всё, что эта планета только может предложить. Воплощённый рай для желающих отлично провести время. Если только не замечать детали. - Взгляни вверх, - обворожительно улыбаясь, советую я. И с удовольствием наблюдаю, как восторженная улыбка медленно сползает с губ девушки. Небо над нашими головами тусклого кроваво-красного цвета. - Цвет запёкшейся крови, - негромко комментирует она. – Ещё ни в одном мире этот цвет не сулил ничего хорошего. - Не переставай улыбаться, милая. Будь восторженным туристом. Глазей по сторонам, но подмечай детали. - Кстати о туристах, - счастливо смеётся она, указывая мне на забавную витрину. – Их тут нет. - Браво. Ни единого человека, кроме обслуживающего персонала. А теперь… не хочешь ли купить сувенир на память? - Ещё как хочу, - Ната сходу вжилась в роль несколько капризной барышни, желающей развлечений, и потащила меня к прилавку с открытками, магнитами и прочей бессмысленной ерундой. Здесь так же поджидал сюрприз: присмотревшись внимательнее, можно было осознать, что на всей бессмысленной ерунде отпечатано лишь одно изображение. Старый тёмный особняк монструозного вида. Мгновенно ухватив суть происходящего, девушка пошла в атаку. - Какой шикарный дом! – чуть ли не заверещала она, тыкая пальцем в первую попавшуюся открытку. – Прямо как в фильмах ужасов! Это местная достопримечательность? Ей нужно быть актрисой. От такого противного голоска мне и самому захотелось держаться подальше. А продавец – так и вовсе шарахнулся. Зато, взглянул на меня с сочувствием. - Да, барышня, - выдавил он из себя вежливую улыбку. – Это замечательное загородное поместье интересной архитектуры, в котором, по легенде, представлены все секреты мира в материальной форме. Но открываются они только избранным. - А мне? – кажется, этот почти визг означает крайнюю степень возмущения. – Я хочу посмотреть! - Я могу предложить вам лишь способ добраться туда, чтобы разгадать все тайны, - заговорщически предлагает мужчина. – И, знаете, по мне, вы избраннее многих. Подавляю неуместное желание рассмеяться. Он так и не сумел сказать рекламную фразу доверительно и самую толику интимно, сразу же убеждая взять экскурсию в местное хранилище загадок. Это прозвучало крайне искренне и даже с некоторой оторопью и толикой ужаса. Не удивлюсь, если Ната приняла это как заслуженный комплимент. - Милый, я хочу туда, - бескомпромиссно возвестила она, оборачиваясь ко мне. Я был вынужден выключить знак: отчаянно подавляемый ею хохот мешал мне отыгрывать свою роль. - Конечно, дорогая, - покорно соглашаюсь, всем своим видом демонстрируя пантомиму «всё во имя последующих плотских удовольствий». Судя по взгляду продавца, трюк удался: меня считают обыкновенным недалёким обывателем. - Это не очень далеко, - подключается торговец. – Мой приятель может вас подвезти. - И сколько же стоит экскурсия? – мне крайне интересно, что он ответит на этот вопрос. - Дешевле, чем вы можете себе представить, - он чуть усмехается. – К тому же, оплату мы принимаем только после просмотра всей экспозиции и при условии, что она вас впечатлит. - Меня может впечатлить только абсолютно некалорийный чизкейк, - заявляет Ната. – Так что, мы сэкономим, ми-и-илый. Удовлетворённо наблюдаю за тем, как передёргивает местного искусителя от столь самозабвенно протянутого последнего слова. Идеальный способ отвлечь его от того, как недобро сверкнули глаза девушки по окончании фразы. Несомненно, она поняла, в чём подвох. Моя девочка. Великодушно даю согласие на экскурсию, после чего на небольшой дрейфующей над землёй платформе к нам подлетает ранее означенный приятель, а остальные торговцы от нечего делать наблюдают, как мы грузимся на предложенное средство передвижения. Приобнимаю Нату якобы для поддержки (впрочем, почему бы не совместить приятное с полезным) и, наклонившись к ней, шепчу: - Я горжусь твоей сообразительностью. - Ничего сложного, - но я чувствую через вновь включённый знак, как ей приятно. – Куда ещё, как не к единственной достопримечательности, могут заманивать абсолютно одинаковые… нелюди? И верно, если присмотреться ко всем обитателям планеты, можно заметить, что, несмотря на разные причёски, одежду, телосложение черты лица у всех будто штамп на лице. Одинаковы до дрожи. Всё просто: они – лишь копия хозяина этого места. А прекрасная ярмарка – только наживка, призванная завлечь расслабившихся путешественников в его обитель. - Не расслабляйся. При входе в дом отключится любая магия. Даже знак. Действовать будут лишь артефакты и твои… особые способности. Девушка лишь взглядом со мной встречается и чуть приподнимает бровь. Поняла. Поняла, что артефакты припасены на самый крайний случай, если даже способности окажутся бессильны. - А твоя… особенность – здесь слабость? Как и знак… как и всё? Надо же, поняла и это. - А потом, - вдруг жарко зашептала она. – Ты поставишь меня на колени и вытащишь из брюк ремень… Ага, «водитель» стал прислушиваться к диалогу. Грех не подыграть. - Ни слова больше, или мы отправимся домой прямо сейчас, - добавляю рычащих ноток и целую её. Со стороны это должно выглядеть, как попытка впиться в её плоть, но я действую очень нежно. Хочу без слов передать самое важное: успокоить и уверить в моей поддержке. Потому что она разгадала практически все аспекты ловушки, один из которых заключается в том, что любая мысль, переданная через знак, тут же станет достоянием хозяина дома, к которому мы направляемся. И который возникает, словно бы из ниоткуда, и теперь возвышается над нами мрачной подавляющей волю громадой. Нам стоит лишь сойти с платформы и толкнуть тяжёлую скрипящую створку двери, чтобы оказаться лицом к лицу с точной копией нашего провожатого. - Приветствую дорогих гостей, - голос его струится шёлком, но шёлк этот способен проморозить до самых костей. - Так это тут вы храните все секреты? – голос Наты не потерял противных ноток. Хорошо. Это значит, что на неё интонации мужчины никак не повлияли. – Не слишком ли ненадёжное здесь… отсутствие охраны? - О, не волнуйтесь, прекрасная дева, - расплывается в довольно жуткой улыбке наш визави. – Здешним секретам не нужна охрана. На них даже нет замков. И всё же, они не покидают этого места. Впрочем, вы сами всё увидите, если пойдёте за мной. Отказаться от столь любезного приглашения было бы попросту глупо, и потому мы движемся вслед за ним по прекрасной резной (но так ужасно скрипящей) лестнице, грозящей, судя по ощущениям, обвалиться прямо под ногами. И нашему взору предстаёт мечта любого клептомана. Артефакты. На небольших постаментах находятся редчайшие вещицы самых разнообразных свойств. И действительно, нет ни охраны, ни сигнализации, ничего – подойди и возьми. Если осмелишься. Все секреты мира. Как интересно обыграна эта метафора. Силе этих предметов и впрямь подвластно раскрывать тайны или же создавать новые. Ната метафору так же подметила, но сейчас, кажется, её больше занимает оформление экспозиции. Постаменты действительно являются постаментами – словно бы выломанные из-под памятников части скульптур, а сзади – сплошное тёмное стекло, покрытое сеточкой трещин. Интересный антураж старинного дома, претендующего на звание выходца из фильмов ужасов. Что-то, впрочем, подсказывает мне, что не всё так просто. За этими стёклами явно скрыто нечто большее, чем артефакты. И это «нечто» нам посчастливится увидеть дальше, под конец, когда подойдёт черёд «визитной карточки» экспозиции – или как называют это работники данного музея. - Это и есть ваши секреты? – не выходит из образа девушка. – Этим нас впечатлить собирались? Шарлатаны! Милый, мы уходим отсюда сейчас же! - Желаете сразу перейти к самому интересному? – он улыбается совсем уж зловеще. – Тогда прошу за мной. Я покажу вам самое сердце моей коллекции. Движемся за ним, и в какой-то момент я осознаю, что этот дом, хоть и уступает по размеру, но всё же вполне может тягаться с подземным замком Лорда Даркара – выдержанность мрачной атмосферы безысходности, пропитавшей всё вокруг, потрясает. Узкие коридоры и длинные галереи, почти нет комнат: дом явно больше, чем кажется снаружи. А нас тем временем медленно, но верно ведут вниз. Подвал? Крайне предсказуемо, но всё же порождает в душе неосознанные опасения. Восхитительно. Я готов на «отлично» оценить антураж. Главное, чтобы исполнение и конфигурация ловушки не были столь же идеальны. Хотя я больше чем уверен, что все эти годы он не тратил зря, а вовсю готовился к этому моменту. - Что же, позвольте продемонстрировать, - и в возгласе экскурсовода мне слышится тщательно задавливаемое предвкушение. Ну-с, похоже, последний раунд игры начнётся здесь и сейчас. Мужчина щёлкает пальцами, и за одним из артефактов вдруг вспыхивает свет. Лишь через несколько мгновений становится ясно, что свет вспыхнул не рядом с нами, а за стеклом. Там, за узором трещин, находится комната. А в ней… - Человек! Это человек! – взвизгивает Ната, но более я не уверен, что это – часть её игры. - Я зову его Винсент, - любезно поясняет экскурсовод. – Ах, его история так трагична! Дело, видите ли, в том, что он был проклят еще до рождения, в утробе матери, и проклят сильно: даже снять целиком не вышло, лишь отсрочить. Заметьте, весьма дорогой ценой – в обмен на жизнь его матери. Дано ему было жить всего двадцать пять лет. И, представьте себе, узнал он об этом в свои двадцать три. Нет, отец его, конечно, и до этого попрекал «убийством» матери, но узнать, что жить осталось всего-то два года, что большую часть жизни он просадил в никуда…Не правда ли печально? - Весьма, - я светски скалюсь, думая, как бы успокоить Наташу: судя по её взгляду, жить мужчине осталось недолго. - Но, поверьте, этот бравый юноша не сдался. Решив, что не позволит жертве матери быть напрасной, он всё время проводил в поисках способа снять своё заклятье. И однажды забрёл ко мне, прослышав о моей коллекции. Я же предложил ему идеальный способ: со мной он будет жить вечно! Окончив историю, он воззрился на нас с видом благодетеля, явно ожидая восхищения и аплодисментов. - Впрочем, пока питает мой артефакт, - добавил он буднично. - Так вот, как вы их создаёте, - тон Наты тих и холоден настолько, что ёжится даже хозяин. – Используя для этого невинных людей. - Дорогая, не стоит так волноваться, - мурлычу я, изо всех сил цепляясь за роль вынужденного спутника истеричной особы. – Только представь: этот секрет не знает никто, кроме нас с тобой. Экскурсия ведь стоит того, не так ли? В моём предложении никакой видимой логики: если это музей, то секрет известен многим. Но девушка понимает: экскурсия стоит того – она является поводом подобраться к действительно нужному нам артефакту. - Так и быть, - царственно кивает она. – Продолжайте. - Как, однако, вы хорошо умеете убеждать дам, - во взгляде мужчины тлеет злость. – Что же, вот и продолжение. За каждым предметом по пути сюда вы видели стекло. И каждый предмет напитывается эмоциями, жизненной силой, душевной мощью – вот таких разных невинных людей. Они – всего лишь батарейки. Их страдания, уникальные для каждого из них, разумеется, и создают артефакты крайне разной направленности. Каждый артефакт способен на что-то своё. Каждый – силён. Потому что напитан не магией, нет. А тем, что любую магию порождает: душой, разумом, самой сущностью людей. Ната сжимает кулаки. Но заставляет себя улыбнуться. - Ах, как интересно, - ядовито цедит она. – Запугать пытаетесь? К антуражу подходит, согласна. Но в целом… мой мужчина прав: забавные истории, да и только. У меня в груди что-то обрывается как при скоростном переходе сквозь измерения. И пусть она сказала это в таком тоне, пусть слишком манерно строит глазки и льнёт ко мне нарочито «по-ведьмински». Пусть. Она назвала меня своим мужчиной, вот что главное. Не думал, признаюсь, что это будет настолько приятно. И лишь глаза у неё больные. Я вижу в них желание разбить стекло, вытащить людей, сравнять сей музей пыток с землёй. - Спасибо, милая, - неуместно довольная улыбка на моих губах, но я вижу: она поняла, за что благодарю её. И за бесконечное понимание в том числе. А, возвращаясь к делам насущным, и за то, что внесла свою лепту в мой план по выведению нашего будущего противника из себя. Всегда полезно лишать других контроля над ситуацией. - В таком случае, перейдём к следующему экспонату, - шипит мужчина. Повинуясь взмаху руки, озаряется новая «камера». Примечательно, на ней почти нет трещин, и находящегося внутри парня видно прекрасно. Он сидит на корточках, прислонившись к задней стене комнаты, обхватив голову руками. Распахнутые, не видящие ничего, глаза смотрят в пространство, а с губ иногда слетают едва слышные – но оттого не менее мучительные – стоны. Думаю, нам слышно их потому, что на этой камере звукоизоляция не предусмотрена. Да и зачем? Тихие стоны на подходе к подвалу прекрасно вписываются в общий антураж. - А стены-то мягкие, прямо психушка на выезде, - саркастически комментирует девушка. – Это вы так им бессмертие сохраняете? Ах, да, её маленькая особенность: при состоянии, близком к истерике, по её лицу либо начинают течь бесконтрольные слёзы (чего, впрочем, я никогда не видел), либо она начинает издеваться над всем, что попадает в пределы её досягаемости. Это отлично вписывается как в ситуацию и её образ капризной барышни, так и в мои планы. - Ну, что вы, - не менее ядовито оскаливается в ответ хранитель экспозиции. – Конкретно данному «пациенту» бессмертие сохранять не требуется: оно у него своё. Позвольте вам представить – Василиск. Собственной персоной. Недоверчиво вглядываюсь в бледного измождённого паренька, не в силах осознать, что вижу перед собой легендарное существо исключительной силы. Как же его удалось сюда заманить? - Видите ли, бессмертие – не всегда весело, - вещает между тем экскурсовод, явно довольный произведённым впечатлением. – Так и наш дорогой гость слишком тяжело переживал утрату близких и необходимость скрывать от них свою сущность. Ведь мало кто способен принять монстра, пусть и в привлекательном обличье. Намёк был настолько тонким, что я едва не поморщился. И сколько же подобных высказываний мне предстоит выслушать, прежде чем он, наконец, доведёт нас до цели и попытается застать врасплох своей тщательно спланированной ловушкой? - А мне нравятся парни с чертовщинкой, - понизив голос, доверительно сообщила Ната. – Они как-то… сексуальнее. Она оглядела меня горящим взглядом, словно бы обещающим тысячу и одно удовольствие прямо здесь и сейчас, а затем обернулась к мужчине с ангельским лицом и невинно поинтересовалась: - Вам так не кажется? Не удерживаюсь от смеха: расцеловал бы её прямо тут. За находчивость и талант выведения противников из равновесия. И не только расцеловал. Всё же не стоит так смотреть на демона, даже если это – часть игры. Наш проводник поперхнулся уже заготовленной фразой и воззрился на неё с изумлением и толикой злости. - Мне кажется, что вы утратили интерес к экскурсии, - прошипел он. - Нет, мне просто всё понятно: в видениях вы заставляете его раз за разом переживать потерю близких, всё больше и больше окружать себя холодом зоны отчуждения – и терять их ещё и из-за этого. А ведь холод губителен для змей, вы это знали? Впрочем, не отвечайте. Это ведь лишь добавляет страданий – поэтому не могли не знать. Она переигрывает. Ни одна уважающая себя капризная барышня не смогла бы сказать этих слов. Не додумалась бы до них. Я должен срочно спасти положение, иначе он поймёт, что я разгадал его планы. - Обожаю, когда ты начинаешь думать, солнышко, - сообщаю покровительственно, слегка надменно улыбаясь при этом. – Но не делай этого слишком часто. - Хорошо, милый, - мне адресуется влюблённый взгляд наивной дурочки. – Я помню, что ты этого не любишь Выражение лица экскурсовода становится непередаваемым. Не думаю, что мне удастся перечислить всё, что мелькнуло в его облике за эти несколько мгновений. Самыми яркими, пожалуй, были ненависть, презрение, отвращение и – невероятно, но факт – жалость к Наташе. Крайне любопытно, но впрочем, объяснимо и даже логично. - Следующий экспонат, - оскаливается мужчина так, словно бы видит перед собой добычу, которую ему необходимо разорвать, притом немедленно. – Парный. Взмах руки – и за следующим стеклом вспыхивает свет. Трещин здесь гораздо больше, но узники камеры видны довольно чётко. Их действительно двое: оба юноши, один – высокий светловолосый с угрюмым лицом в коричневой одежде сидит без движения; второй – пониже первого, тёмно-русый в зелёном, мечется по комнате, но видно, что его мозг не контролирует хаотичные телодвижения. Вот, конвульсивно дёргаясь, рука первого ползёт к волосам и начинает перебирать их, переплетать, а на деле – запутывать ещё больше. У него довольно длинные для парня волосы, в которых можно отыскать что угодно. Присмотревшись, на первый взгляд я различаю кости, явно оставшиеся от обеда, маленькую вилочку и – совсем уж напрягая зрение – редкой красоты ракушку. Но она настолько скрыта спутанными лохмами, что её форму разглядеть не удаётся, лишь несколько ребристый бок, что и помог сделать вывод о её принадлежности к дарам моря. Мальчишка в зелёном внезапно выгибается и кричит. В отличие от предыдущей камеры, звукоизоляция на высоте – нам не слышно ни отзвука. Но новая маленькая трещина ползёт по стеклу, вливаясь в затейливый узор, украшающий «витрину» экспозиции. Я вижу его глаза: узкая полоска невероятно зелёного цвета и гигантский зрачок – они глядят в никуда и придают ему ещё более пугающий вид. - Одни из моих любимчиков, - продолжает хозяин музея. – Когда-то они были любящей парой и самыми счастливыми детьми, пожалуй, во всех мирах. Но… всегда есть «но», не так ли? И всегда есть оборотная сторона. У всего и у всех она есть, барышня, - обратился он непосредственно к Наташе и продолжил вновь, будто и не отвлекался на намёк. – Их счастью не обрадовались, и девочку прокляли. Он театрально указал на безучастного ко всему парня в коричневом, всё так же теребящего волосы. - Да-да, когда-то именно он составлял счастье нашего безумца. Теперь же он терзается невозможностью рассказать правду, невозможностью быть со своим любимым. Потому что любимому стёрли память о проклятии. Он думает лишь, что его девочку похитили, и всё больше впадает в безумие. А самое интересное, что он так никогда и не узнает, что она находится на расстоянии вытянутой руки от него. По взгляду Наты понимаю, что если не вмешаюсь, от такого хорошего экскурсовода останется лишь кровавое пятно на полу – потому что к его крови она не притронется из принципа. - Вы упиваетесь чужой болью, не так ли? – интересуюсь равнодушно, намекая девушке, что время для возмездия ещё не пришло. - Я лишь создаю артефакты, - парирует он. – Артефакт полноценной смены пола, артефакт внутреннего сгорания… - Что, простите? – изумляется Ната. Кажется, что-то подобное есть в её мире. - Внутреннего сгорания. Когда сгораешь заживо – но только изнутри. Тело прекрасно, а внутренности превращаются в золу, грязное месиво. То же захватывает и душу, если воздействие достаточно длительно. Срок жизни сокращается вдвое и становится гораздо, гораздо мучительнее. - А-а-а… вы об этом, - её улыбка слишком судорожная, чтобы сойти за вежливую. - Именно. А что же касается вашего вопроса, - он смотрит на меня слишком тяжёлым взглядом. – Я никогда не упиваюсь чужой болью. В отличие от других. «Другие» в моём лице недоверчиво хмыкают и интересуются, что же ещё нам приготовил создатель артефактов, ненавидящий чужую боль. - О, вы хотите продолжить осмотр? Тогда перейдём сразу к моим самым-самым любимым. Хотя… вы любите полезные артефакты, не так ли? Вот здесь у меня девушка, - очередной взмах, очередное освещённое окно, - терзающаяся чувством собственной ненужности, неполноценности. Она полюбила сверхъестественное существо, в то время как сама – обычный человек. Готова отдать всю себя, но понимает, что не пара ему. Казалось бы, такая банальность, но артефакт получается чудесным: он привязывает душу жертвы к держателю, и держатель артефакта фактически получает добровольного раба, для которого становится смыслом жизни. Всё, чего жертва хочет – просто быть рядом. Притом, это не наваждение, душа действительно привязывается, и связь эту уже ничем не разорвать. - Какой кошмар, - вырывается у Наты, но я вижу, её пугает не столько сам факт создания артефакта, сколько возможность, что у музея появятся покупатели. - Это ещё не кошмар, - проникновенно вздыхает мужчина. – Некоторым магам под силу делать это с людьми безо всяких артефактов, лишь силой своей магии. Представляете? Ната представляет. Связывает все его фразы, звучащие до этого, и явно осознаёт, что всё это время все его намёки предназначались мне и были направлены на то, чтобы пошатнуть её веру в меня. Забавно, что мне уже не нужен знак для того, чтобы распознавать её мысли – более того, это, похоже, замечаю только я, иначе мы давно были бы раскрыты. - А теперь, наконец, к двум моим самым любимым «экспонатам», - воодушевился экскурсовод, ведя нас к самой лестнице в подвал. – Прошу за мной. Наконец-то. Где, как не в подвале, устраивать ловушку? К тому же, любимые экспонаты и есть те самые «гвозди» экспозиции. Один из них вполне может быть Иссушителем. И вот тогда западня развернётся во всей красе. И можно будет играть в полную силу. Подвал оказался стандартным: просторное тёмное и чуть сырое помещение, вызывающее подсознательные опасения. Поверхностный осмотр не выявил мест, где могут быть спрятаны неприятные сюрпризы. Впрочем, это не означает, что их тут нет. Да и сам подвал может быть ловушкой: комната, отрезанная от остального дома и поверхности. Закрыть дверь – и можно творить, что угодно. Придётся прорываться боем. На этот раз мужчина не взмахивал рукой – он хлопнул в ладоши, и осветилось всё помещение. Две стеклянные камеры друг напротив друга, те же парапеты и довольно узкий проход меж ними. Всё. Значит, неприятные сюрпризы вмонтированы в стены: я не чувствую никаких скрывающих заклинаний. - Итак, познакомьтесь с моими самыми дорогими прелестницами, - широко улыбнулся он, разводя руки в стороны. – Слева у нас удивительная Хрона – так я зову её. Она – первая из попавших ко мне существ, кто подружился со своими внутренними демонами. Она визуализирует их. Самые главные для неё – Страх, Неуверенность, Ярость, Зависть, они причиняют ей боль. В противоположность им, Эгоизм ласкает её, нашёптывает приятные вещи. Тогда Хрона улыбается. Хотя, конечно же, она, как и все здесь, оторвана от реальности. Я перечислил лишь некоторых из её демонов, разумеется. Есть много других. Когда-то она очень боялась, что очередным окажется Смерть. Потом ждала этого. А сейчас, кажется, спорит сама с собой, заключает пари на то, возможен ли в принципе её приход. Почти научный интерес. Ошеломляет, не так ли? Её артефакт почти напитался. Погружает в пучины шизофрении, внушая жертве любую навязчивую идею. Обратить процесс возможно, в отличие от предыдущего артефакта, но крайне сложно и грозит оставить жертву на всю жизнь овощем. Но зато и каким-нибудь маньяком-психопатом не оставит. Он вздыхает так, будто бы действительно заботится об обществе. От такого лицемерия становится мерзко даже мне. Если ненавидишь, если жаждешь боли и смерти, имей же смелость признаться в этом, а не играть в благородство. - А здесь, - он чуть прижмуривается от удовольствия, - у меня поразительнейший экспонат. Унимаю уже почти заметную дрожь нетерпения. Наконец-то! - Верита уникальна. Она единственная находится в полном сознании. Оборачиваюсь к девушке-экспонату, чтобы столкнуться – впервые в этом месте – с измученным, недоверчивым, подавленным – но вполне осмысленным! – взглядом. - У неё тоже свои демоны. В отличие от демонов Хроны, её – прекрасны. Утончённы, если хотите. Знающи. Полупрозрачны. И это пугает куда больше. Она понимает, что в её комнате они видимы, знакомы, понятны. Но под солнцем дня они могут быть невидимы и злы. Оставаться здесь – полностью её выбор. И вот это её осознание помогает мне в создании уникальнейшего артефакта – Осознанной Смерти. Ну, что же, если бы он хранил Иссушитель на столь видном месте, я был бы даже разочарован. Но это отменяет недоумения. Где артефакт? Похоже, он хочет, чтобы я задал ему вопрос. - Дайте угадаю, - хмыкает Ната. – Жертва с помощью этого артефакта осознаёт, что умирает? - Гораздо более того, о чём вы подумали, барышня, - мужчина буквально сияет. – С помощью этого артефакта жертва сама программирует свой организм на гибель. Мозг непрерывно порождает нервные импульсы, ведущие к поражению и омертвлению тканей, так что жертва убивает себя сама. И, конечно же, чувствует каждое мгновение агонии и полностью сознаёт, что нет никакой надежды на выздоровление. Наташа вздрагивает, зябко поводя плечами, а девушка за стеклом сжимается ещё больше, глядя на нас, как загнанный зверёк. Могу понять: ненавидит то, что является источником создания причины чьей-то мучительной гибели, но воспротивиться и покинуть камеру для неё – смерти подобно, и даже хуже, чем смерть. Ага! Вот и ловушка. Вижу на стене едва заметные следы. Скрыты почти идеально, ни капли магии, виртуозная работа. Можно сказать, что мне повезло краем глаза зацепиться за несоответствие рисунку стены. Значит, Дефитные артефакты. Недурно. А направления у них… ага. Что же, это будет весёлый бой. Весьма, весьма своевременное наблюдение. Приятно сознавать, что не теряю хватку. - Ну-с, на этой радостной ноте я завершаю сегодняшнюю экскурсию, - проводник – сама любезность. Финальная фаза. Ладно же, пока мы ему подыграем. – Ваши вопросы? - Ваш музей знаменит собранием редчайших артефактов, - я дословно повторяю все слухи, что ходят об этом доме. – Говорят так же, что здесь хранится артефакт, считающийся вымыслом: сводящий на нет действие Водных Звёзд. Можете продемонстрировать? Любезная улыбка мужчины плавно перетекает в хищный оскал, а глаза вспыхивают злорадным торжеством. Началось!