Любовь, которая дороже жизни

- О-о-о, ну, конечно же, артефакт, ставший легендой – и не просто легендой, а легендой для избранных! – достоин занимать почётное место в моей коллекции, быть её жемчужиной, - с каждым словом он словно бы сцеживал яд с оскаленных зубов. – И, разумеется, одно только упоминание о нём привлекает в мой скромный музей самый цвет темномагической когорты. Ната ощутимо напрягается. - Именно поэтому я озаботился тем, чтобы все чародеи в измерении Магикс были уверены в том, что артефакт находится здесь, - заканчивает он торжественно, знаменуя истечение последних секунд хрупкого мира. – Потому что всякий тёмный маг желает избавиться от той самой единственной слабости, которая способна свести его в могилу. Я ждал, что ты непременно наведаешься сюда… Валтор. Иронично вздёргиваю бровь, всей своей аурой излучая надменность, и скучающе заявляю: - Столь масштабные приготовления ради меня… боюсь, я этого недостоин. - Ты не достоин даже того воздуха, что вдыхаешь, - в его злобном рыке с трудом угадываются слова. – Но я положу этому конец! - Воздуху, что я вдыхаю? – мой голос звучит так невинно, что глаз экскурсовода начинает дёргаться. - Самой твоей способности дышать! Наши взгляды скрестились в поединке испепеляющей ненависти. Мне нечем было крыть его изящный ответ, он же, похоже, упивался самим осознанием того, что можно больше не притворяться гостеприимным хозяином. - Похоже, мы тут лишние, - заслышав доверительный шёпот, я и мой визави синхронно переводим взгляд вправо. – Давай ты мне пока расскажешь, как выглядят твои демоны? Если это, конечно, не секрет. Картинка нашим взглядам предстаёт почти идиллическая. Ната вольготно облокотилась на стекло, за которым стояла явно дезориентированная происходящим Верита, и с вежливым интересом в глазах осматривала пространство вокруг жертвы демонов. Завидев наши оторопевшие лица (впрочем, моё лишь являлось отзеркаливанием – я не чувствовал удивления, скорее любопытство), она усмехнулась, покровительственно махнув рукой: - Не обращайте внимания, вы нам вовсе не мешаете. Только сильно не шумите, когда будете друг друга убивать, я же не знаю, как здесь стекло звук проводит. Раздавшийся внезапно из-за стекла смех явился подтверждением хорошей проводимости. Смеялась Верита, и это было странно. Звук был столь неуверенным, так гулко отдающимся в пространстве. Складывалось впечатление, что она смеётся впервые в жизни. Что её камера, весь этот дом не просто не созданы для смеха, а что здесь он никогда и не звучал. Что сам факт его существования в этих стенах, в давящей безысходной тишине подвала, является святотатством. Челюсть экскурсовода плавно поползла вниз, он явно не ожидал от «истеричной особы» такого спокойствия и даже иронии. Кажется, я могу видеть бешено вращающиеся в его голове шестерни мыслей. Но я не буду останавливать их движение. В игре более нет нужды. Он почти раскрыл все карты, грозя бросить их мне в лицо – так что же, пора и мне приоткрыть свои. - Не беспокойся, я улажу это быстро, - улыбаюсь так ласково, что смех Вериты обрывается мгновенно, она вздрагивает и отшатывается. - Демон, - шепчет она, но её шёпот подобен грому. Интересный психоделический приём – здесь прекрасная акустика, и шёпот из подвала, вероятно, слышен и этажом выше. А уж крики… не сомневаюсь, что она кричит. Даже жаль будет уничтожать такое великолепие: а я уверен, мой визави каждый камень этого дома готов сделать моим надгробием. Для того, чтобы убить меня, он пойдёт даже на разрушение (в буквальном и переносном смысле) дела всей жизни. То, что я не собираюсь умирать, лишь подтолкнёт его к этому. - Ещё какой, - Ната улыбается и подмигивает мне. Она готова ко всему. - Скоро не будет никаким, - отрезает пришедший в себя хозяин дома. – Я так давно ждал этого момента. Момента, когда ты сам придёшь ко мне в поисках спасения. И найдёшь погибель. - Он всегда такой пафосный? – тихий шёпот Наташи набатом звучит в комнате. Обращается к заключённой, но понятно, что истинный адресат сообщения вовсе не она. - Помолчи, девочка, - как ни странно, его голос вовсе не злобный, а грустный. – Ты ничего не понимаешь. Ах да, считая её моей жертвой, он симпатизирует ей. Значит, не будет вредить, списав со счетов. Превосходно. - Но ты права, довольно прелюдий, - и его лицо становится вдруг жёстким, холодным, сосредоточенным. Он взмахивает рукой, но уже не театрально, а резко, отрывисто. И Дефитные артефакты приходят в боевую готовность. Они вылетают прямо из стены, на лету преображаясь в техногенных пауков на высоких лапах с бритвенно острыми концами. Надо же, он не поскупился на последнюю версию. Давно рассчитав их траектории, отпрыгиваю с линии поражения. Ната! Она?.. Не могу отвлечься – пауки вновь атакуют. Феникс, их траектории теперь не предписаны программой. Явно он лично их улучил. Тьма, и явно артефактами – ближайший паучок стреляет точно не сгустком плазмы. Уворачиваюсь, а затем ещё и ещё. Теперь это единственно возможный способ выживания. Магия не действует. Энергетические шары проходят сквозь пауков, как будто они призраки. Нет, они проходят и сквозь хозяина музея. Как интересно, значит, артефакты в стенах были расположены во всех комнатах, они облучали нас, подавляя сущность магии. Это и породило эффект призрака. Хмм, было бы забавно применить такие артефакты к Винкс и наблюдать за их лицами, когда феи осознают, что их магия не способна влиять даже на воздух. Как поведёт себя великая Блум? Или носителю Пламени закон не писан? Пламя Дракона! А что, если у меня тоже это сработает? Да! Моя энергетическая сфера отбросила одного из пауков. Но, феникс, это требует гораздо больших усилий и концентра… Тьма! Этот паук вцепился в мою руку! Стремительно лечу на пол, чудом стряхивая с себя восьминогого паразита. (И почему все неприятности в моей жизни всегда от восьминогих?). Чудовище, активно работая хелицерами и педипальпами, со смаком поглощает кусок моей плоти. Краем глаза замечаю, как волокна разорванного плаща тянутся друг к другу и вновь становятся единым целым. Плащ, разумеется, не только дань красоте, он поддержит раненную руку и защитит от новых посягательств – насколько ему это удастся. В Ларце Агадора есть… феникс! Они точно не дадут мне продумать стратегию. Уворачиваюсь и снова уворачиваюсь. Уворачиваюсь с линии собственного же манёвра – меня чуть не подрезал очередной паук. Я вижу, они отлично натренированы загонять Валтора, который дорожит своей жизнью. В таком случае, как насчёт самоубийственного приёма? Прыжок – и вот я уже приземлился на спину очередного паука. Резкий импульс драконьей магии со столь короткой дистанции, и членистоногое отправляется в забвение. Закрепим успех. Напоминаю себе лягушку на болоте: я вынужден скакать по спинкам пауков, превращая их в безжизненные груды металла и параллельно обдумывая, что из запасов Ларца может мне пригодиться для следующего шага одержимого местью мужчины. И каким будет этот следующий шаг. Крайне возмущённое лицо Наты замечаю за стеклом: мой противник насильно поместил её в камеру к Верите. В данной ситуации это превосходит самые смелые мечты. Девушка лишена возможности помочь мне, но рядом с «батарейкой» главного артефакта она в безопасности. Если не действует даже моя магия, лучше, чтобы ничто не могло ей навредить. Проклятье! Не успели закончиться пауки, как из толщи стен в меня летят… Больше всего это похоже на огненные бумеранги. Но это вовсе не тот огонь, который я могу подчинить своей воле. Снова увёртки, это уже начинает надоедать. Мне нужно устранить первопричину, того, кто стоит под прикрытием магий, подавая им сигнал к атаке. Прорываюсь к нему, мысленным приказом извлекая из Ларца нужный артефакт. Витой рог послушно ложится в ладонь. Его конфигурация напоминает, скорее, воронку. Узкий конец бритвенно остер, он должен впиться в плоть жертвы, мгновенно лишая ту сил к сопротивлению. После чего по витой спирали через раструб хлынет магия, а в самом конце – и способность к ней. Полнейшее истощение организма. Идеально. Хорошо, что я всё же решил забрать этот артефакт: пусть магию, отобранную им, и нельзя поглотить, всё же он способен быстро и эффективно обезвредить зарвавшегося противника. Бумеранги пролетают в опасной близости, опаляя края рубашки, волосы, лицо… всё, до чего способны дотянуться своим жаром. Надеюсь, они не оставят на коже загар. Так, ближе я к нему уже не подойду. Что же, запускаю Рог: он должен вонзиться прямиком в его шею. Что?! Как он… В последнюю секунду он перехватил артефакт и молниеносно метнул в меня. Уклоняясь от бумеранга, я не успеваю избежать столкновения – и вот я уже лежу на полу, не в силах шевельнуть и пальцем. Неописуемая слабость во всём теле – и при этом ошеломляющая ясность ума. - В полном сознании умрёшь, тварь, - шипит он, щелчком пальцев заставляя бумеранги слететься к его руке, воссоединяя их в единый сгусток ослепляющего своей чернотой пламени. - НЕТ! – пронзительный, воистину нечеловеческий вопль так внезапен и мощен, что по комнате прокатывается невидимая волна неукротимой энергии. Вопреки полной парализации организма, меня охватывает дрожь, почти выталкивающая артефакт из-под ключицы, где он засел. Пламя на руках экскурсовода гаснет, будто его задули, как свечку. А по стеклу камеры Вериты ползут новые трещины. Никогда бы не подумал, что Ната способна издавать такие звуки. Впрочем, я столь многого не знаю о ней, как о вампире, она ещё очень долго будет удивлять меня. - Навредишь ему, и от тебя даже воспоминания не останется, - тихо и так мрачно произносит девушка, что даже я вздрагиваю. В наступившей тишине звук всё же упавшей с меня воронки артефакта оглушает. - Дурочка, - отечески вздыхает мой противник, выглядя, впрочем, до крайности изумлённым. Не теряя времени, принимаю вертикальное положение. У меня ещё есть артефакты, я могу… Но он просто даёт отмашку ладонью – и я по пояс проваливаюсь в ставший вдруг зыбким пол. Больше всего он похож на смолу: тянется и липнет к коже. Что? Нет! Тянется, липнет, проникает в самые поры. Но не высасывает магию, хуже – добавляет свою. Это впрыскиваемый яд, смертельная инъекция. Ей нет нужды парализовать, и без того надёжно сжатые полом мышцы отказывают сами. Это походит на стазис от шока. Моя магия ещё борется с вирусом, но она сама по себе осквернена тьмой. Она уже не первородна, изменена. А под действием отравы мутация прогрессирует. Это выкручивает, ломает организм изнутри. Не только магически – на физическом уровне это влечёт необратимые изменения. Ещё немного и я либо превращусь в демона (а здесь это верная смерть), либо стану чем-то, что противно даже представить и убить – считается милосердием. - Какая выдержка, - издевательски тянет хозяин музея, склоняясь надо мной. – Не хочешь терять лицо перед милой девушкой? - Неужели думаешь, что я попадусь так легко? – надо же, я могу говорить. Если жуткий хрип с поистине старческой отдышкой можно назвать речью. - Ты уже легко попался. Я не использовал даже трети своего запас-а-а-а-агрх! Мужчина внезапно выгнулся и захрипел. Мгновением позже из прокушенной сонной артерии вырвался фонтан крови. В тщетной попытке зажать раненное горло, он рухнул на пол. И в ту же секунду все его заклинания перестали действовать: ментальная концентрация им уж точно была потеряна. - Ты как? – обеспокоенная Ната с кровью на губах протянула руку, помогая подняться. - Жить буду. Даже почти без последствий. Как ты выбралась? - Изнутри стекло могла разбить только Верита, - девушка кивнула на недавнюю узницу. - Отлично, уходим, - остальным можно поинтересоваться и позже. - Нет! Я останусь, я… Там демоны! – взвизгнула девчонка, почти теряя контроль. - Я тоже демон. Видим, осязаем, предсказуем. И я защищу тебя от них. И я не вру: как можно не уберечь собственный билет на волю? Направляюсь к выходу из подвала, на ходу беря Нату за руку. Нужно торопиться, знаю. Но мне необходимо коснуться её. Секундная потребность, удовлетворение которой приносит с собой толику уверенности и спокойствия. Мы выберемся отсюда. Но стоит лишь занести ногу над нижней ступенькой лестницы, как единственный путь наверх обрушивается. На каждой ступени зажигается вязь магических рун, превращая лестницу в целый отряд големов. Плохо. Против подобных существ действует только физическая сила: любая магическая атака лишь подпитывает их. А сверкающая в груди каждой антропоморфной фигуры руна увеличения мощи ехидно сообщает, что физической силы потребуется немало. - Прикрой Вериту, - отрывисто прошу Нату, готовясь к схватке. Они медлительнее, но каждый удар способен лишить сознания. Нужно отыскать слабое место, ударив в которое я заставлю их рассыпаться. - Они не тронут меня, - уверенно сообщает недавняя узница. – Только если я не стану помогать вам. - Тогда отойдите обе, - отклоняюсь, пропуская пудовый кулак, и бью противника ногой. Скверно. Мощный удар лишь заставил его пошатнуться. - Если мне не изменяет память, - ехидно начинает Ната, ласточкой взлетая на плечи ближайшего голема и с усилием сворачивая ему шею, - я здесь, чтобы помогать тебе. Секунду помедлив, киваю. Хочется схватить её, отнести подальше, накрыть несколькими слоями защиты и потребовать не подвергать себя опасности. Но это будет худшим из всех оскорблений: я сам подтвердил, что она готова к серьёзным схваткам, оградив её, я покажу, что не верю в её силы. Да и кроме того, помощь мне действительно нужна: так горячо меня ещё нигде не встречали. На какое-то время схватка поглощает, и я не могу думать ни о чём другом. Снова и снова уворачиваюсь (пожалуй, я уже ненавижу это действие!), неустанно думая, как же победить этих тварей. Ната отлично придумала со свёрнутой шеей, но это не всегда возможно: их много, и они до безобразия слажены. У них должна быть «точка отключения». Впрочем, я не удивлюсь, если она расположена как раз в месте начертания руны усиления, что сводит на нет все попытки уничтожить их простым путём. Одному я выламываю руку и этой рукой протыкаю другого. Железным прутом, найденным у стены, сношу голову третьему. Приходится обращаться к могуществу демона, что чревато, но другого выбора нет. Я должен успеть закончить с големами, пока общая аура этого места окончательно не трансмутировала мою магию и одержимость. Иначе быть мне заложником собственной сущности вечно. Что?! Плевать на сдержанность! Весь подвластный мне огонь я пропускаю по всем магическим каналам, что порождает взрыв, выжигая любых врагов. И первыми погибают те два монстра, что чуть было не разорвали пополам мою девушку. - Ната! - обрушиваюсь на пол рядом с ней. О не держащих меня ногах я подумаю позже, сейчас главное она. - Я в порядке, - она улыбается, говорит беззаботно, но я вижу на дне её глаз оттенок того страха, что возникает только когда понимаешь, что бессилен перед собственной смертью. – Честно, Валтор, всё хорошо. Нет, девочка моя, всё плохо. Всё очень плохо. И, если мы не покинем это место сейчас же, станет ещё хуже. Я стану заложником собственной магии, и сам уничтожу тебя, если такова будет воля хозяина дома. Ар-р-р, феникс! Магия уже вне контроля. Мне поздно уходить. - Беги отсюда немедленно. - Что? - Забирай Вериту и уходи. Как можно скорее и не оглядываясь. - Валтор… - Не задавай вопросов. Просто сделай, как я прошу, - вкладываю в голос всю уверенность, какой располагаю. - Конечно, девочка, - раздавшийся за моей спиной голос экскурсовода шокирует. – Делай, как он просит. Сегодня, сейчас, всегда. - Но вы же… я вас… - Я не сержусь на тебя, - он являет собой воплощённое добродушие, и лишь пристальный холодный взгляд развеивает иллюзию. – Ты вовсе не первая его жертва. - Я не жертва! - Разумеется, нет. Ты – его первая истинная любовь. Единственная, кто сумел пробудить в нём такое сильное чувство. Ты одна понимаешь его, как никто другой. И все остальные девушки не интересуют его с тех самых пор, как он встретил тебя. - И что? – Ната не понимает. А я ясно вижу, к чему ведёт этот… с позволения сказать, интриган. - А то, что он говорит это каждой новой девушке. Не веришь? Да и правда, почему бы ему врать именно тебе? Ведь ты такая особенная. И ты не нужна ему скажем… для того, чтобы прикрывать его сегодня, отвлекать моё внимание – а тебе это удалось, знаешь? – защищать его. В тебе действительно есть что-то необычное. Ему интересно тебя изучать, проверять, на что ты способна. И подогревать твой интерес, каждый раз повышая градус ваших отношений. Он ведь уже говорил, что любит? Что ему нужна только ты? Что хочет сделать тебя своей королевой? Феникс! Я действительно говорил это. Всем – корыстно, и лишь ей искренне. Но Ната слишком хорошо знает мои игры, понимает, что именно так я и покоряю наивных дурочек. А хуже всего: она считает такой и себя. Считает, что обычная, что ничем не лучше других девушек. Она может ему поверить. В плохое верится гораздо легче. - Хочешь, я расскажу тебе сказку? Про милую такую девушку, которая мечтала о чистой и светлой любви. Она была совершенно особенной, маленьким солнышком с чудесным даром. И вот однажды она встретила свой идеал: красивого, умного, настоящего джентльмена. Влюбилась без памяти. Была готова ради него на всё. И знаешь, что было потом? Он использовал её, до дна высосал всю её силу. Он теперь может открывать мини-порталы между измерениями, чтобы перемещаться без стационарных точек перехода. А она просто умерла. Представляешь? - Да-да, а её брат дал клятву отомстить и положил всю свою жизнь на создание идеальной ловушки для той сволочи, что довела до смерти его сестру. Эта сказка стара как мир, Маледетто. Говорю презрительно, закатывая глаза на последней реплике. Я уверен в Нате, она не истолкует неправильно. Обломать же противнику тщательно лелеемую кульминацию – мой святой долг. - Думал, я тебя не узнаю? – глядя на глубоко изумлённого мужчину, я не могу сдержать усмешку. – Или что забуду о враге за спиной? Быть может, что не буду знать, куда отправляюсь за артефактом? Но как бы я ни храбрился, он победил: от силы десять минут, и мутировавшая магия превратит меня в крайне извращённый вариант марионетки. Пять минут – и я уже не смогу терпеть боль. Он симпатизирует Нате, это хорошо. Я должен добиться, чтобы девушка покинула этот дом. И как можно скорее: если она заметит, что мне больно, ничто не заставит её уйти. - Убийца! Я не смог добраться до тебя семнадцать лет назад, но сейчас ты не уйдёшь от возмездия! - Пусть так, пусть ты убьёшь меня, но… - Не я. Не я убью тебя, - он усмехается так, что я оборачиваюсь к Нате и… Нет, только не это! В её глазах слёзы, выражение лица затравленное, но крайне решительное. В руках – небольшой метательный кинжал. - Как ты мог… - Ната, - получилось ли вложить в голос всё, что чувствую к ней? Хотя зачем? Убив меня сейчас, она спасёт от жуткой участи не только себя, но и ту часть меня, что останется в здравом уме. - Не говори ничего, - её лицо сморщивается в плаксивой гримасе. Дракон, неужели именно это мне суждено перед смертью увидеть последним? – Ты знаешь, что я бью без промаха. - Тогда сделай это. - Думаешь, не смогу? - Почему же? Я же смог быть чудовищем, обманывать, красть, разбивать сердца. Так и ты сможешь меня убить. Один бросок отомстит за многих – и многих же спасёт. - Ты врал, не так ли? Всё это время. Просто я немного другая, да? Ко мне нужен чуть более изощрённый подход. На всех уровнях восприятия заставить поверить, что ты действительно меня любишь. Поэтому ты так не хотел дарить мне знак, верно? Это усложняло тебе задачу. Но ты и так справился, браво. Странно, но улыбку Маледетто я чувствую затылком. Он доволен. Пожалуй, даже в самых дерзких своих мечтах он не представлял, что меня убьёт одна из моих жертв. - Что тебе было нужно на самом деле? Секреты вампиризма? Источник моей магии? Координаты новой вселенной для захвата? - Мне нужна была ты! – нет, я не могу умереть зная, что она будет считать меня подлецом. – Пусть это прозвучит банально, но я действительно…. - Не стоит, - она усмехается как-то неприятно, совсем презрительно. – Не стоит лгать. Ната бросает нож… и время словно останавливается. Оглушительную секунду не происходит ничего. А затем сзади раздаётся хрип. Обернувшись, я успеваю увидеть, как поражённый в грудь мужчина оседает на пол с гримасой изумлённого неверия на лице. Я не двигаюсь, пока Наташа подходит к нему и садится на корточки, вынимая кинжал. - Я не убила тебя только потому, что ты в ответе за всех, кого держишь здесь пленниками. Ты должен заботиться о них. Если же ты не будешь выполнять свой долг, то я… Пока не знаю, но фантазия у меня хорошая. Уяснил? - Дура, - хрипит он. - Любимая дура, - поправляет девушка и, поднявшись, смотрит прямо мне в глаза. Вопрошая, не ошиблась ли она. Я знаю, она поверит сейчас, даже если я совру. Но врать я не собираюсь. - Самая любимая во вселенной, - говорю тихо, но отчётливо. И внутренности скручивает режущая боль. Больно. Дракон, Феникс, Прародительницы… кому молиться, чтобы это прекратилось? Как же больно. Всё, что угодно. Уйти, забыться, умереть… пожалуйста. Мне почти удаётся. Какую-то секунду чувствую вокруг – и в себе – спасительную пустоту. Но потом меня будто током бьёт, и боль возвращается. Разряд. Ещё. И ещё. Да прекратите же! «Валтор…» Что-то знакомое. Я точно знаю этот голос. Откуда? «Валтор, пожалуйста» Кем бы ты ни была, продолжай говорить, я почти вспомнил… «Валтор!» Ф-феникс! Будто бы в вены запустили десятком молний. Мне же больно! «Валтор!» Да кто такой этот Валтор? Она может звать его где-то в другом месте? «Это ты, идиот» Этот голос мне тоже знаком. Почему-то мне страшно, и я просто уверен, что когда-то чувствовал такой же страх. «Жалкий человек! Теперь страх – это всё, что у тебя осталось!» Это прорывает плотину воспоминаний. Чувствую запах особых благовоний, уверенные катрены заклинаний. Демон! Со мной говорит демон, которого я призвал в себя, когда мне было семнадцать! И вот тут становится по-настоящему жутко. Со мной говорит демон, которого я заточил в собственном теле на неимоверное количество заклинаний. Одно из таких заклинаний как раз запрещало ему вклиниваться в мои мысли и говорить без особого дозволения. Если он преодолел один барьер, значит, я до безумия слаб, и вскоре падут остальные. «Теперь ты будешь бесправным пленником. А я испробую твою девку, она занятная» Девку? Так этот голос, который всё ещё зовёт Валтора…. Выходит, я – этот Валтор? И она зовёт меня? Она – моя? «И захвачу мир, как ты хотел, так уж и быть. Исполню твоё желание» Я хотел захватить мир? Зачем? Ведь это же глупо. Мир на то и мир, что никому не подвластен. Прекрасен в своей непокорности. «И – тебе прямо везёт! – мне не страшны Водные Звёды, я не из твоего Огня. Так что не важно, что ты так и не нашёл Артефакт». Артефакт? Артефакт! Маледетто, пытающийся отомстить мне за погибшую сестру, музей-ловушка… он знает, что я – демон, припас Благость, я чувствовал это ещё на «ярмарке». Если демон вырвется и займёт моё место, мы оба умрём в ту же секунду. «Валтор, милый, родной мой, только не умирай, пожалуйста…» Это погубит и девушку. Прекрасную девушку с глубокими карими глазами. Как же её звали? А это важно? Ведь это её голос я слышу сейчас? «Почти вспомнил. Но это тебя не спасёт. Настал мой черёд!» Дракон, да он же сейчас… «Не смей!!!» Изо всех сил рвусь не дать ему вырваться, поддержать щиты. Как? Чем? Да хоть собственной душой! Лишь бы не прорвался. Уже почти не чувствую прошивающих меня разрядов. Жаль, что они не только приносят боль, но и подпитывают демона. «Ну же, давай, возвращайся ко мне! Ну, пожалуйста!» В её голосе почти слышатся слёзы. А разряды становятся сильнее. Это делает она? Но зачем? Неужели не понимает, что даёт силы монстру, что лишь приближает собственную гибель? Но… она ведь зовёт не его, а меня. Он сам сказал, что Валтор – это я. Значит, и сила предназначается мне. Нужно заставить эту силу работать на меня. «Глупец, тебе со мной уже не справиться!» Но в его голосе нет неотвратимого веселья. Значит, шанс ещё есть. Как он там сказал? Почти вспомнил, но меня это не спасёт? Нужно вспомнить. Наречение есть управление. Как зовут эту девушку? «Жалкий слабак! Правильные мысли – это ещё не всё» Правильные мысли… почему мне это так знакомо? Правильные мысли… Правильные мысли – это половина результата. Ключ к нему и его исток. Первоначальное измерение, куда мне удалось совершить ментальное путешествие из Омеги. Измерение, в котором демоны гостят, а люди вспоминают молитвы. Измерение, где ответят на любой твой вопрос, если посчитают твою молитву интересной и достаточно сильной, чтобы не дать тебе сломаться. На мой вопрос ответили. Их позабавила молитва, состоящая из единственного слова. «НЕ ВЗДУМАЙ!» «Ната!» Одно слово – и теперь я управляю разрядами. Один лишь зов – и демон теряет всё. Одно имя – и зверь вновь заперт в самой глубине сознания. - Ната… Одно движение губ – и тихий счастливый смех уверяет меня, что я всё ещё на этом свете. - Живой, - звучит окончательным приговором. Глаза, как ни странно, открываются. Я вот так просто могу контролировать своё тело? Надо же… в чём подвох? - Я до последнего была уверена, что ничего не выйдет, - прекрасный обзор потолка заслонила голова Вериты. – У вас очень сильная связь. - А ты ещё не хотел ставить мне свой знак, - улыбающееся лицо Наты появляется рядом с Веритой, что не может не радовать. - Как ты это сделала? – я даже говорю без хрипов, она действительно сотворила чудо. - Точно так же, как ты возвращал мне волшебную силу. Верита сказала, что воздух здесь отравляет твою магию, и я решила повторить тот опыт, я ведь тогда наблюдала. Ах да, сущность её магии. Тот самый маленький фиолетовый шарик, на проверку оказавшийся шаровой молнией с сильнейшими разрядами. Не теми ли же самыми, что сотрясали меня сейчас? Но это значит, что… - Ты рисковала собственной магической сущностью. Это могло убить тебя или превратить в такого же мутанта. - Думаешь, я смогла бы позволить тебе погибнуть? – вскидывается девушка, и меня затапливает волной такого ужаса, что я на секунду забываю, как дышать. Ужас сменяется безысходностью. Тусклой серостью, когда ты живёшь – и не живёшь. Дышишь, ешь, говоришь с кем-то… но без цели. Не можешь найти себя, потому что не хватает самого важного. На что надеешься, за что стоит бороться. А этого просто нет, и не будет никогда. Потому что смерть – это то, чего ещё никому не удалось исправить. И ведь можно переключиться, найти новую цель… Да только это кажется бессмысленным, потому что глубоко внутри понимаешь: часть тебя умерла. Но только вот её нельзя вынести из дома и закопать или же кремировать и развеять по ветру. Эта часть остаётся в тебе и догнивает, разлагаясь и отравляя жизнь до самого твоего конца. И сколько бы смыслов ни нашлось, они способны лишь отгородить сгнивший участок, но никак не излечить до конца. Да уж, так поневоле начнёшь задумываться о хранилище для куска собственной души: отколоть, спрятать, забыть. - Я бы не умер, Ната, - всё, что угодно, только перестань, отвлекись, не вспоминай! - Ты бы умер. Тело, конечно, было бы живо… но только как оболочка. Ты и твой демон бы просто перестали существовать. Зачем тогда всё… без тебя? Она выпаливает это не подумав, поддавшись эмоциям, и я вижу по её глазам, что она с радостью взяла бы слова обратно, не произносила их вовсе. Мучительный стыд сказать о чувствах вслух. Потому что слишком прямо, слишком… навязчиво? Драко-о-н… Просто поднимаюсь и обнимаю её. Слова всё испортят. Прямо на виду у Маледетто и его бывшей жертвы? Вполне готов помочь им свести счёты с жизнью, если им что-то не по нраву. - Я вернулся бы к тебе даже из небытия. Веришь? – слова всё испортят, но приравнивать к ним шёпот я категорически отказываюсь. - Верю. Но предпочла бы не проверять на практике, - наконец-то она улыбнулась. - Поцелуйтесь ещё, - недовольно доносится с пола. И в какой-то момент мне действительно этого хочется: поцеловать Нату прямо на глазах этого адепта собственной вендетты. Чтобы он понял, что я действительно не играю с ней. Но разум побеждает. - Ты не достоин того, чтобы видеть это. - Интересно, кто же в твоём мире хоть чего-то достоин, - упрямо не сдаётся, даже с раной от вампирского кинжала в собственной груди. Должен признать, это заслуживает уважения. - Тот, кто не испытывает моё терпение, - говорю с угрозой, показывая, что разговор окончен. – Ната, - теперь в голосе лишь мягкость, - нам пора уходить. - Ты нас проводишь? – обращается девушка к Верите и получает в ответ кивок. - Выходит, все эти бедные девушки, виновные лишь в том, что полюбили чудовище, - последнее слово Маледетто буквально выплёвывает, - испытывают твоё терпение? Отвечаю ему негромким смехом. Да уж, он верно понял подтекст. Но только вот его преувеличения не могут не позабавить. Представить Трикс бедными. Уморительно. - Ты не можешь даже вообразить, насколько утомительно, когда они начинают вешаться на шею или делить меня между собой. Я всего-то хочу использовать их в своих целях, а они всерьёз полагают, что имеют на меня право, - сокрушённо качаю головой. – Как только захвачу Вселенную, обязательно воздвигну памятник собственному терпению и милосердию. За то, что ни одну не прикончил. Лежащий на полу мужчина открывает и закрывает рот, не в силах найти ответ на моё откровение, Верита смеётся, я же, приобняв Нату за талию, двигаюсь в сторону лестницы, которая уже успела вернуться в нормальное состояние. Интересно, как, ведь големов я выжег. Впрочем, этот вопрос можно обдумать на досуге. Идти больно, мышцы ещё не отошли от спазма, и каждый шаг даётся с трудом. Но я не могу позволить себе демонстрацию слабости. Мы, наконец, покидаем подвал. Не думал, что я когда-нибудь буду так рад покинуть хранилище мощнейших артефактов. Верита уверенно ведёт нас по коридорам, и вскоре мы спускаемся с той самой немилосердно скрипящей лестницы у входа. - Благодарю, что позволила нам уйти, - произношу, глядя прямо на девушку. - Вы не оказались теми чудовищами, которых так ждал Маледетто. - Что не помешало тебе активировать големов. Ната возмущённо дёргается, и в её глазах такое неверие и обида, что Верита отступает на шаг, виновато потупив взгляд. - Это было проверкой. Любовь девушки была видна сразу, с того момента, как она оказалась в моей камере. Но не играл ли ты её чувствами? Я должна была убедиться. - Ты понимаешь, что едва не произошло? – Наташа спрашивает тихо, но от её тона становится не по себе. - Если бы он позволил тебе умереть, то Маледетто оказался бы прав, и такая участь заслужена. - А если бы я осталась жива после его смерти, то подобная «заслуженная» участь стала бы вашей мечтой. Видит Бог, я изо всех сил стараюсь быть хорошей и доброй. Но я весьма чувствительная, и на воображение не жалуюсь. А состояние аффекта в таких случаях – вещь крайне полезная. Никогда не видел Нату такой. Даже не подозревал, что в ней кроется такая темнота. Так похожая на мою. Может быть, именно поэтому её доброта столь притягательна для меня? Потому что не абсолютна? Именно это заставило меня влюбиться ещё в первую нашу встречу? Я подсознательно почувствовал идеальный сплав света и тьмы? - Видит… кто? – с интересом спрашивает недавняя узница, явно не желая обсуждать то, что могло бы быть, но не произошло. - Никто. Давайте просто уйдём отсюда и разойдёмся с миром, - устало вздыхает моя любимая. – Где ты раньше жила? Можем подбросить, всё-таки ты помогла нам. - Я не уйду. Здесь мой дом, и я должна проследить, чтобы Маледетто ничего с собой не сделал. Всё-таки, он единственный, кто поддерживает жизнь в остальных. - Тебе так нравится жить в клетке? - Не думаю, что он осмелится снова запереть меня. Благодаря вам обоим я стала сильнее и увереннее. Но только этого недостаточно, чтобы выйти в мир. Здесь я в безопасности. Я знаю всех демонов. Они видимые, осязаемые. С ними можно хоть как-то договориться. А там, за дверью, мир невидимых демонов. Они хитрее, опаснее, безжалостнее. Не представляю, как люди справляются с ними. - Многие не справляются, - замечаю негромко, созерцая заманчиво распахнутую дверь. – Сдаются и теряют себя. А некоторым даже помогают проиграть. - Например ты, – её предположение вовсе не звучит вопросом. – Хоть и любишь её, ты по сути – монстр. И способствуешь падению других. - И часто с удовольствием. Однако ты всё равно помогла. - Знаешь, говорят, что тьма, поселившись в душе, неизбежно оскверняет её до самых глубин. Считается, что от тьмы не избавиться, её не вывести. Но на самом деле, тьма не более живуча, чем свет. Одной лишь его искорки даже в темнейшей из душ достаточно, чтобы всё изменить. Всего только нужное обстоятельство – и разгоревшуюся искру не затушить. Избавиться от неё подчас сложнее, чем вывести тьму. В тебе же гораздо больше света, чем ты думаешь, демон Валтор. Она впервые назвала меня по имени, и это прозвучало так… внушительно, неотвратимо. На секунду показалось, что со мной говорит не одна из пленниц дома-музея артефактов, а высшая сущность, пронизывающая мироздание и управляющая им. - Нам пора, - непослушными губами выдавливаю два слова. Она кивает. - И, Наталья, - слышится сзади, когда мы уже готовы переступить порог. Ната вздрагивает и оборачивается. – В Магиксе смерть – это то, что вполне возможно изменить. Не забывай это. И дверь за нами захлопывается, буквально выталкивая нас на улицу.