Левая рука

Джон отчаянно сопротивлялся тому, что из него пытались сделать послушного пациента. Он, конечно, чувствовал, как боль в груди сковывает каждое его движение, не позволяя ни развернуться нормально, ни нагнуться, ни распрямиться. Но, если бы он был один, то, как врач, сам себе разрешил бы потихоньку двигаться, совершая необходимые действия. Правда, втащить полный мешок на кухню, как это сделал Шерлок, он бы не смог, пришлось бы освобождать его полдня, вытаскивая все вещи по очереди. Гетенианец, примчав тележку к дому Джона, не утратил прыти и принялся делать несколько дел одновременно. Вначале он заставил Джона (точнее, уговорил, применяя по-женски мягкое доброжелательное упрямство, сопротивляться которому было просто невозможно) улечься в постель, подложив ему под голову почти всю теплую одежду, которую нашел в шкафу, чтобы придать телу почти сидячее положение (с чем Джон не мог не согласиться), а потом, исчезнув на несколько минут, вернулся с нужной мазью (что Джон также вынужден был одобрить), которую разыскал в доме, сам нанес на место ушиба, размотав повязку на груди Джона (обрывки своего трико) и заменив ее на более чистую (в которой Джон узнал кусок своей простыни, но не стал возражать, потому что сам бы поступил точно так же, если бы ему понадобилось кого-то перевязать). С едой возникла некоторая заминка, потому что Шерлок непременно хотел Джона накормить, но не знал, чем именно, и поинтересовался у Джона, чего бы ему хотелось. Джон не чувствовал голода и хотел только пить. Поэтому, после нескольких неудавшихся попыток составить меню с подачи Джона, Шерлок принес ему воды в кружке, а потом, судя по звукам, доносящимся из кухни, все-таки провел разведку съестных припасов, потому что спустя пару минут принес распространяющую тепло и сытный запах кастрюльку, прикрытую миской, положил все это на стул рядом с кроватью, бросил в миску ложку и заявил, что уходит спать, причем надолго. Еще Шерлок спросил, где ему разрешено спать, и Джон велел ему не выпендриваться и спать, как все нормальные люди, в кровати – в соседней комнате. Шерлок кивнул и исчез. Да Джон и сам был не прочь вздремнуть. Он провалился в тяжелый сон, просыпаясь только пару раз, когда случайным движением будил затаившуюся боль в месте ушиба, но тут же засыпал снова. Открыв глаза в очередной раз, в предутреннем сумраке, Джон понял, что зверски голоден. Он перетащил кастрюлю себе на колени, отставил миску и поковырялся ложкой в остывшей и уже выглядевшей не совсем аппетитно массе. Творение Шерлока оказалось съедобным, но представляло собой бестолковую смесь из разных концентратов, мясных и фруктовых консервов, без масла и соли, зато с сахаром. Джон тихонько ругнулся, но заставил себя съесть шесть ложек, чтобы заглушить голод. На седьмую ложку его силы воли не хватило. «Заставлю поганца самого доесть эту мерзость» - мстительно подумал Джон, обнимая кастрюлю и сердито созерцая ее содержимое. Выбрасывать продукты он не собирался. - Шерлок! – позвал он так громко, как только смог. В доме стояла поразительная тишина. Слышно было, как шумит ночной ветер в зарослях орешника, как скрипят рамы градозащитных сеток. Джону стало не по себе. Раньше он не замечал, как тихо у него в доме. Решив все-таки встать и самому разузнать, чем там занят Шерлок (не поедает ли очередную плитку пищевого концентрата, к примеру), Джон отложил кастрюлю обратно на стул, откинул одеяло и встал. Мазь и повязка, вкупе с несколькими часами сна, конечно, сделали свое дело – болело не так сильно, и передвигался Джон почти без усилий. Он даже решил не брать трость, которую Шерлок предусмотрительно оставил прислоненной в ногах кровати. Шерлока в соседней комнате не оказалось, кровать там оставалась нетронутой. Это Джону не понравилось. Он прошелся по всему дому – посмотрел в душевой, в туалете, даже в чулан, где хранились продукты, заглянул. Не было Шерлока и в гараже, где стоял никуда уже не годный трактор. На кухню Джон заглянул в последнюю очередь, там тоже оказалось пусто. «Где же тебя носит?» - подумал Джон. Действительно, где? Не вышел же гетенианец прогуляться – в такую-то погоду: ветер, холод, ни черта не видно... Джон машинально подошел к плите и, не включая света, стал соображать себе кофе – поставил чайник, снял крышку с банки кофейного концентрата и поискал на столе ложку, но вспомнил, что та, «дежурная», на все случаи, ложка, что вечно лежала у него на столе, осталась в шерлоковой стряпне, в спальне. Остальные хранились в ящике, вместе с другой кухонной мелочью. Джон потянул ящик на себя, и тут взгляд его наткнулся на чьи-то бледные ноги, вытянутые на полу. Джон вскрикнул от неожиданности, дернул – ящик выскочил из гнезда, и из него с грохотом посыпались вилки, ножи, ложки, пробки, штопоры и консервные ножи. За ними последовал сам ящик, выскользнувший из пальцев Джона, а также банка с кофе, покатившаяся по всей кухне и оставляющая кривой след из коричневых гранул. Когда все затихло, чайник на плите издал тонкий скрипящий звук и попытался запеть. Шерлок – а это был он – растянувшийся голышом в центре кухни на расстеленном одеяле, продолжал спать, только слегка дернул плечом, чтобы избавиться от оказавшейся там вилки. Джон медленно протянул руку и включил лампу над раковиной. «Не слишком ли крепко он спит? Такой я шум поднял, а ему хоть бы хны!» - подумал Джон. Он впервые видел полностью обнаженного гетенианца, и хотя был осведомлен об особенностях гетенианского организма, не мог отказаться от возможности полюбопытствовать. Он уже убедился в том, что Шерлок совсем не хрупок и не слаб, как можно было бы заключить по его телосложению. Правда, было что-то настораживающее в том, как он сумел сконцентрировать свои силы и пробежать с грузом несколько километров, даже не запыхавшись. Джон раньше слышал об этом их свойстве, но не верил, что это реальность, а не обычные байки. Джон склонился над гетенианцем, чтобы лучше его рассмотреть. Половые органы были почти незаметны – значит, до фазы кеммера было еще далеко. Но бедра и таз не такие широкие, как это обычно бывает у гетенианцев. Уже одно это было не характерно – не говоря уже о бледной коже и росте. Плоская грудь свидетельствовала о том, что Шерлок, скорее всего, никогда не был в кеммере женского типа. «И чего я на него уставился?» - подумал Джон и решил все-таки попытаться разбудить Шерлока. И не смог. Никак. Шерлок спал – дыхание было ровное, глубокое, температура тела – нормальная, хотя Джон не знал точно, какая температура должна быть у гетенианцев. Зрачки его реагировали на свет, и на щипки, толчки и крик прямо в ухо он отвечал недовольным мычанием и слабыми попытками отстраниться от источника неприятных ощущений. Джон понял, что ему срочно нужно посоветоваться с кем-то, кто знает, как обращаться с подручными. Он потащился обратно в спальню, включил коммуникатор, задал вызов и дождался, пока на мониторе не появится недовольное заспанное лицо. - Грег! – начал Джон без предисловий. – Я купил себе подручного. Он заснул. Я не могу его разбудить! - Еще даже солнце не встало, - отвечал Грег, зевая чуть ли не во весь монитор. – Я думал, у тебя там пожар... - Этот подручный сам ходячий пожар, - стал жаловаться Джон. – Сожрал недельный запас концентрата. Спит вот теперь. У тебя с твоими подручными такое бывало? - И пусть спит, - Грег перестал зевать и теперь сонно моргал. – Он тебе именно сейчас нужен? - Он целый день спит, - продолжил Джон. – И когда я уронил рядом с ним целый ящик с посудой, он не проснулся. - Да включи ошейник, и он сразу, как миленький... - Нет, нет, Грег. Ты не понимаешь. Мне кажется, он заболел. А я ничего не знаю про болезни гетенианцев. Грег, мне кажется, что... - Постой, ты говоришь, он съел пищевой концентрат? Много? – Грег задумчиво потер щеку. - Целую плитку. - А что делал после этого? Бегал, как угорелый? Таскал тяжести? - Ну, да, вроде того, - Джон кивнул, потом испуганно переспросил. - ... Он надорвался? - Нет, погоди минутку... Эй, Дон! Быстро сюда! За плечом Грега появилась смуглая фигура одного из его подручных – это был Дон, он работал только в доме, в отличие от остальных гетенианцев, которые следили за сохранностью посевов. Грег обернулся к своему подручному. - Дон! Расскажи-ка, что ты знаешь про ваш этот фокус, дотхе. - Это древнее умение, - стал бубнить гетенианец, повернувшись к монитору, но почтительно опустив взгляд. – Оно почти утеряно. Только немногие его сохранили. Дотхе – это способность вводить себя в особое состояние, применение скрытых сил, чтобы на короткое время стать выносливее и быстрее. - Скажи, что бывает потом! – напомнил Грег. - Да, хозяин, - сказал Дон и продолжил. – После дотхе следует реакция. Нужно восстановление. Наступает длительный сон. - Понял? – обратился Грег к Джону, отстраняя Дона от монитора. – Такие вот дела. Восстановление. - Понять-то я понял, - ответил Джон. – Только одно мне не ясно – сколько он еще восстанавливаться намерен? Долго еще он спать будет? И как его будить? Я ведь его для работы нанял, а не для того, чтобы на его фигуру любоваться! - Да жахни ты его ошейником! – посоветовал Грег. – Он, может, вообще притворяется. - Нет, - Джон нахмурился. – Не хочу я... Ведь это... Это... Очень больно, да? Когда оно срабатывает... - Ты про ошейник? Да, вроде удовольствие небольшое, - сказал Грег. – Да вот, сам смотри... И не успел Джон остановить его, как Грег нажал одну из кнопок на своем браслете (усовершенствованном – настроенном на несколько ошейников, каждый из которых управлялся определенной кнопкой). Джон отшатнулся от монитора и стал, не видя, тыкать в кнопки, пытаясь отключить звук. Наконец, это ему удалось, но в ушах еще продолжал звенеть хриплый прерывистый вой Дона. Грег еще что-то неслышно говорил ему, но Джон не стал ничего отвечать, выключил коммуникатор совсем и схватился за грудь. Ушиб снова давал о себе знать. Но не только ушиб. Знакомая ледяная волна поползла от левого плеча вниз, уколола локоть, снова поднялась к плечу. Пальцы ослабли, задрожали. Теперь он бы и клочок бумажки ими не удержал. - Проклятье, проклятье, - забормотал Джон, скорчившись на стуле перед погасшим монитором. Потом он почувствовал на себе взгляд и выпрямился. В дверях стоял гетенианец, все такой же голый и непочтительный. - Почему ты спал на полу, голышом? – спросил Джон, пытаясь строгим тоном замаскировать проскальзывающую в голосе дрожь. - На кровати жарко, - ответил Шерлок. – В одежде жарко. Под одеялом жарко. Я гетенианец. Мне всегда жарко. - Ты меня напугал, - с укором произнес Джон. – Я из-за тебя целую банку кофе рассыпал. Сплошные от тебя убытки. - Скоро ты ко мне привыкнешь, хозяин, - сказал Шерлок, улыбнувшись одними уголками губ. – Убытки прекратятся. - Сегодня днем надо пройтись по орешнику, - сообщил Джон. – Собрать оставшиеся орехи. Понадобится тачка и пара корзин. Потом я покажу, как надо готовиться к сезону града. - Хорошо, хозяин, - кивнул Шерлок, потом бросил взгляд на коммуникатор и сказал: - Это правильно, что попросил у него совета. Лучше быть наготове, когда дело касается таких, как мы. - Оденься! – сказал на это Джон, а когда Шерлок удалился выполнять приказ, еле слышно прошептал ему вслед: - Вот гаденыш...