Левая рука

20 сентября Нет, Гарри, перестань. У меня просто руки не доходили до дневника, хотя обычно в сезон града у меня полным-полно свободного времени. Я, конечно же, слышал всё, что ты мне говорила, и ребята тоже (Марк, ты молодчина, что уступил и первым пошел на мировую!). Кстати, я вспомнил, что хотел сказать в прошлый раз… Ой, извини, Гарри, я скоро вернусь. У меня тут … 21 сентября Гарри, я перечитал запись предыдущего дня. Хоть убей, не могу вспомнить, о чем это таком я вспомнил тогда, когда меня оторвали от дневника. Я все еще не могу привыкнуть, что в доме кто-то есть. Бывает, что вздрагиваю и даже роняю предметы из рук, когда Шерлок неожиданно входит или, к примеру, долго сидит тихо, а потом подает голос, о чем-то спрашивает. Шерлок совсем не интересуется моим военным прошлым, ничего не спрашивает о вас с ребятами, вообще обходит тему клона. Я тоже не спрашиваю ничего. Ты знаешь, мне нелегко говорить с кем-то, кроме вас четверых. Но и сидеть молча у нас с Шерлоком тоже не получается. Он постоянно интересуется фермой, задает вопросы. Недавно заинтересовался моим многострадальным трактором, который пылится в сарае без дела. Стал упрашивать меня показать ему этот трактор. Я показал. Шерлок обошел его вокруг раза три, потом спросил, что именно у него сломалось, я начал рассказывать, а рассказывать тут, - ты знаешь, Гарри, - хватит, чтобы проголодаться и соскучиться. «Можно мне взглянуть?» - спросил у меня Шерлок, и я поднял капот. К моему удивлению, Гарри, он вдруг начал хохотать, и хохотал долго, до слез. В конце концов, я не выдержал и призвал его к ответу. Так прямо и спросил: «Тебе просто смешно? Или тебе смешно, потому что ты можешь это легко починить?». «Починить? Да. Легко?.. Сомневаюсь...» - сказал он, на секунду становясь серьезным, потом снова прыснул. «Да что же тут смешного?» - поинтересовался я. Он весь скрючился от смеха и вместо ответа указал на один из синих блоков, видневшихся среди переплетения проводов. «Не понимаю» - сказал я. - «Это просто синий блок. Я совсем в технике не разбираюсь. Он, кажется, что-то распределяет… или преобразует… Когда он исправен, место его контакта с другой деталью теплеет...». «Нет, Джон» - сказал Шерлок, когда смех перестал душить его. – «Знаешь, что это на самом деле? Обманка! Маскировка! Не понимаешь? Вот представь подбитый гетенианский корабль, который болтается в космосе в виде кучки обломков, пока его не находит ваш корабль-мусорщик, и тогда умельцы в скафандрах начинают постепенно разбирать его на детали. Или корабль, который упал на Землю, и его тоже разбирают… » «Я в курсе, каким образом на черном рынке появляется гетенианская техника», - прервал я его самым недовольным и ворчливым тоном, на какой способен. – «Смеяться-то где?» «Вот посмотри – у тебя тут видны четыре синих блока, - Шерлок стал увлеченно тыкать в утробу трактора. – Еще те, которые не видны. Что в них неправильного? Не замечаешь? Нет? Присмотрись внимательнее, Джон. Они все абсолютно одинаковые, хотя явно выполняют разные функции. Тебе в голову не приходило? Почему они одинаковые? Это разные детали, залитые в пластик одинаковой формы и размера. Без пластика они выглядят слишком гетенианскими». «Это наши технологии» - возразил я. – «А если даже и гетенианские – какой смысл прятать деталь, ведь тогда машину будет очень трудно…» Тут я задумался. «…Отремонтировать!» - закончил мысль за меня Шерлок, весь сияя от удовольствия. Я все еще размышлял. И сначала я злился на всех ремонтников, потом подумал еще и додумался, что они совсем не при чем, потому что больше всех они и страдают. И понял, для чего это делается. Чтобы люди бросали бессмысленные попытки отремонтировать свои машины вслепую и покупали новые, ухая в приобретение последние свои деньги. Понимаешь, в чем подлость, Гарри? Они думают – «не смогут починить, и купят у нас новый трактор». Или не трактор, а еще что-нибудь. Коммуникатор. Блок от солнечной батареи. Холодильник. Видимо, у меня на лице все эти догадки достаточно ясно проявлялись, потому что Шерлок смотрел-смотрел на меня, а потом спросил: «Ну как, понравилось?». Я ему: «Что понравилось? С тобой разговаривать?». А он мне: «Да нет – думать!». «Думать?» - переспросил я. – «Не знаю, как ты, а я сейчас сделал для себя кое-какие выводы, и они меня совсем не успокаивают, нет. Я зол на весь мир!» «Иногда немного позлиться – здорово!» - возразил мне на это Шерлок. Я тогда я его напрямую спросил, собирается ли он ремонтировать мой трактор, а если нет, пусть выкатывается из сарая. Шерлок немедленно ответил, что «обязательно попытается», если я, его хозяин, ему позволю, потому что он, оказывается, постоянно «умирает со скуки» и просто должен «хоть чем-нибудь заняться». Я подумал, и разрешил. 22 сентября Шерлок засел в сарае и чинит трактор. Нет, Гарри, вслушайся только: мой раб-гетенианец сутки не вылезает из сарая, пытаясь починить трактор, собранный таким образом, что его принципиально нельзя починить. Пока что я наблюдаю только, как машина, то есть совокупность деталей, соединенных друг с другом хотя бы в видимом порядке, постепенно превращается в небольшие кучки идентичных обломков и частичек. Шерлок неумолимо разбирает мотор, он весь в черной смазке, как матерый ремонтник, и штаны на нем, я думаю, не отстираются никогда. Пойду подыщу ему что-нибудь на замену, на будущее. Ведь выйдет же он когда-нибудь из этого чертова сарая! 23 сентября Это уже пугает, Гарри. Ты вот тоже технарь. Скажи – это нормально, когда человек зарывается с головой в кучу железа и пластика и поэтому забывает поесть? Я еле уговорил Шерлока отвлечься на тарелку супа и чуть ли не с ложечки его кормил. Он смотрел на эту тарелку, как будто и ее собирается разобрать на детали. Так вот, Гарри, он поел, потом сунул мне пустую тарелку и прогнал из сарая. Сказал, что я ему мешаю. Это просто смешно. Скажи, Гарри, я смешной человек, да? 24 сентября. Шерлок не вылезает из сарая. Кучи деталей вокруг него растут с угрожающей скоростью. Тебя, наверное, раздражает, да? То, что последнее время постоянно говорю о Шерлоке... Но мне больше нечего тебе рассказывать, Гарри. Со мной-то ничего такого не происходит! Сегодня града вообще не было. Я хотел вытащить Шерлока проверить сетки, а потом махнул рукой и пошел проверять сам. Все в порядке. Снял последние огурцы с грядок. 25 сентября. Ночью голодный Шерлок залез на кухню и съел целую кастрюлю холодной каши. Почему-то испугался, когда я его застал его, слизывающего последние следы каши с ложки. У него было такое лицо, что я захохотал, как ненормальный, даже за стенку пришлось схватиться. Кажется, я напугал его еще сильнее, потому что он бросил ложку и схватился за свою деревяшку. Я сквозь смех обозвал его дураком и ушел спать. Весь день град то собирался, бросался парой льдышек – то переставал. Не припомню такого. Говорил по коммуникатору с Грегом. Что-то он темнит. Предлагает поднять цену, если орехи я ему подвезу уже очищенными. Да, Гарри, представляешь? Он хочет, чтобы я избавил его от необходимости колоть орехи и выбрасывать скорлупу. И – да, ты не ослышалась, - чтобы я избавил его от необходимости заезжать за орехами. Это означает – знаешь, что? – вот именно. Мне будет чем заняться оставшийся сезон града. Мне одному. Потому что Шерлок, кажется, просто поселился в сарае, притворяясь, что ремонтирует трактор. Между прочим, я сегодня сунул туда нос – так вот, трактора больше нет, Гарри. Есть кучи. Кучи синих блоков. Кучи шестеренок. Кучи болтов. Кучи разной толщины, цвета и кучерявости проводов. Где-то среди этих куч – Шерлок, который с горящими глазами ковыряется отверткой в элементарной детали, надеясь разложить ее на еще более элементарные. 26 сентября. Грег сам позвонил и спросил, когда я смогу подготовить орехи и завезти ему. Я объяснил, что, несмотря на мои сверхъестественные возможности (включая время от времени подводящую левую руку) и наличие помощника (я не стал уточнять, чем именно он сейчас занят – это Грега не касается), я вряд ли управлюсь быстрее, чем через неделю. В лучшем случае. Но все равно сезон града продлится еще до конца ноября. Грег почему-то стал меня подгонять, упрашивать, чтобы я не дожидался конца сезона и подвез ему товар во время очередного «Вечернего Затишья». Я ему сказал, что тележка с орехами это одно, а разъезжать на тракторе, свалив мешки в прицеп, - это другое, и что мы с Шерлоком, возможно, даже успеем дотащить тележку до его, Грега, фермы, и нас не побьет градом вместе с орехами, но куда нам потом деваться, когда стемнеет? И вдруг Грег предложил мне переночевать у него на ферме. И сказал, что хочет обсудить еще кое-что, но не по коммуникатору, а в приватной беседе. И еще он уточнил, когда ожидается кеммер у Шерлока. Я слегка обалдел, потом спросил – зачем это ему. Грег сказал, что, возможно, у него будет излишек либидо-подавляющих, и он может подарить мне парочку ампул. Так как на моем лице читалось сомнение (у меня всегда сразу все на лице – как подпись к картинке), Грег заверил, что лекарство годное и проверенное. «Джон, ты ведь просто не представляешь! Каждый кеммер – будет истерика, скандал, бурные сцены и неадекватные реакции». По мне, так лучше скандалы и истерики, чем дрожащий от холода, полумертвый Шерлок, который смотрит сквозь меня и умоляет принести ему банку консервированного горошка, а также стоны и бред на гетенианском и на земном, попытки задрать мне майку – «только посмотрю на твой животик!» или поцеловать руку – «хозяин, я исправлю свою ошибку, не бейте!»... Ну, и все в таком духе. Грегу, конечно же, я ничего такого не сказал. Поблагодарил. Вообще-то, пусть будет парочка ампул на всякий случай в аптечке. А потом Грег еще спросил, в каком типе кеммера был Шерлок в тот самый раз, когда я заставил его копаться в справочнике, - и узнав, что в мужском, очень удивился. «Вообще-то, у них обычно наоборот. Рядом с тобой он должен был оказаться в женском типе». Я согласился, что это странно, но предположил, что, возможно, на развитие его кеммера повлияло отравление некачественным либидо-подавляющим. Мне не нравится интерес Грега к Шерлоку. Может, он хочет и его купить? Об этом будет его «приватная беседа»? Как ты думаешь, Гарри? 27 сентября. Я весь день колол орехи, остановился только тогда, когда понял, что уже минут пять бросаю скорлупу в ведро с очищенными ядрами, а ядра – в кучу скорлупок. Я становлюсь маньяком, как Шерлок. Шерлок в сарае, что-то делает с трактором, вернее, с разобранным на детали трактором. Не знаю, что. Я устал и хочу спать. Мне все равно. Проснусь – поем. Гарри, извини, я пошел спать. Грег сказал, что сообщит мне, когда от каких-то своих знакомых узнает прогноз ближайшего Вечернего Затишья. Подгоняет меня. Мы бы с Шерлоком быстрее справились. Все, Гарри, я пошел спать. Гарри, ты со мной не разговариваешь? Интересно, как там Шерлок? Он голодный? Кажется, он съел все огурцы, которые я принес с огорода. Гарри, я все. И тебе спокойной ночи. 28 сентября. Вначале вы все говорили со мной, и я молчал, слушал их и понимал, что постепенно схожу с ума, не помню, почему мне вдруг пришла в голову мысль ответить вам, наверное, я все-таки в первую очередь хотел говорить с тобой, Гарри, ты ведь понимаешь? И я не знал - как, а потом однажды во время града я понял - и стал вести дневник, и тогда понял, что вы на это время замолкаете и уже не терзаете меня своими голосами, потому что прислушиваетесь к тому, что я говорю - то есть к тому, что я пишу в дневнике. Как ни приятно мне воображать, что вы говорите со мной, но гораздо страшнее, когда вдруг проясняется – и ты понимаешь, что все эти голоса звучат у тебя в сознании, и отвечать некому. Я так лелеял свое одиночество, наполненное этими воображаемыми голосами, потому что, несмотря на то, как мне мучительно слышать их и понимать, что на самом деле слушаю пустоту... Я не хотел, чтобы кто-то живой мешал мне в этом, заполнял реальность своим присутствием, заглушал своим дыханием, голосом, шагами и другими производимыми шумами ИХ голоса. Этот дневник дает мне возможность тоже стать частью их призрачного мира, в котором они продолжают жить, разговаривать друг с другом и со мной, с сочувствием выслушивать мои жалобы или радоваться вместе со мной моим успехам и маленьким победам. Шерлок меня отвлекает от этого призрачного мира, где они все еще живы и слушают меня, но я бы не сказал, что меня это злит или нервирует или огорчает. Кто-то же должен меня время от времени вытаскивать на поверхность. Не знаю, почему я написал «вытаскивать на поверхность» - не думай, что я это специально, Гарри, просто само вырвалось, я на самом деле рад, когда слышу вас. Я немного выпил. Да, у меня есть выпивка, но я нечасто пью. Я сегодня напился. Я весь день один. Я наплевал на орехи и не расколол сегодня ни одного ничтожненького орешка. Мне плевать. Я напился. Шерлок копошится в своем сарае. Мне одиноко. Гарри, поговори со мной, не дуйся. Шерлок мне совсем тебя не заменяет. Он просто ходит, мелькает тут и там, то спрашивает что-то, то выполняет наш уговор и молчит, сколько я ему скажу. Просто, понимаешь, Гарри, когда он даже сидит и молчит – это лучше, чем если бы я был в доме один. Не знаю, как объяснить. Надо бы пойти посмотреть, как там Шерлок – не разобрал случайно и себя на запчасти? Гарри, как мне тебя не хватает. И вас тоже, ребята. Пойду гляну, что там делает Шерлок. 29 сентября. Шерлок вышел из сарая. Та-да-а-ам! В ответ на мой радостно-вопрошающий взор он изрек, что деталей слишком много и ему надо подумать. Я изрек ему в ответ, что ему надо помыться, а потом поесть по-человечески. «Еще тебя ожидает один мешок орехов, которые надо высвободить из скорлупы. Два мешка я уже поколол самостоятельно», - добавил я затем. Шерлок пожал плечами и пошел мыться. Гарри! Он моется холодной водой! Если бы информация, которую можно добыть по коммуникатору, была все еще бесплатной, как в нашем детстве, когда мы лазили по электронным библиотекам, энциклопедиям, музыкальным складам... Я бы узнал побольше о том, как гетенианцы отличаются от нас и почему. Возможно, поговорив с Грегом, я узнаю много полезного. Почему-то меня тревожит предстоящий визит к Грегу и тот разговор, который он мне обещал. Я пришел к выводу, что он все-таки собирается предложить еще одну сделку, помимо орехов. Если он хочет купить трактор, придется везти его , как и орехи – в нескольких мешках. 1 октября. Гарри, извини. Я просто забыл. И устал. Мы с Шерлоком добили последний мешок. И перебрали уже очищенные ядра, выкинули испорченные, которые я проглядел. Шерлок постепенно захватывает весь мой нехитрый гардероб. Брюки ему коротковаты. Он машинально бросил в рот несколько орехов, когда мы их перебирали. Видимо, задумался о чем-то. Потом встрепенулся, прекратил жевать и вопросительно поднял на меня взгляд. Я успокоил его, улыбнувшись и сказав: «На здоровье, только не увлекайся!». Но он больше не позволил себе взять ни одного ореха. 2 октября. Сегодня пришлось чинить одну из рам над огородом. Хорошо, что там уже ничего нет. Шерлок здорово помог. У меня уже второй день болит рука. Перетрудил, видимо. Гарри, я, наверное, сегодня больше ничего не напишу. Спокойной ночи. 3 октября. Мне следует быть осторожнее. Шерлок опять застукал меня, когда я перечитывал старые записи и спорил с тобой вслух насчет того, правильно ли я сделал, когда приобрел на демобилизационную компенсацию эту ферму. Я совсем забыл про Шерлока – и про то, что так и не научил его стучать или хотя бы спрашивать, можно ли войти. Ну, без ключа он этот ящик не откроет, а ключ в надежном месте. И все же следует быть осторожнее 4 октября. Весь день шел град, то сильнее, то слабее. Шерлок подавлен, весь день лежит на своем одеяле, на полу кухни, в берушах. 5 октября. Мне все еще трудно управляться с левой рукой. Но уже лучше. 6 октября. Шерлок недавно спросил, почему я не подключил на мой коммуникатор ни одной развлекательной программы. Я спросил - "Тебе что, скучно?" - а он ответил, знаешь, что? - "Может, тебе лучше слушать бред реальных людей?". В общем, Гарри, я подозреваю, что он все-таки залез в мой ящик, каким-то образом расковыряв замок. Я изучал замочную скважину через увеличительное стекло, но ничего подозрительного не увидел. Возможно, я напрасно беспокоюсь. Я даже не знаю, умеет ли Шерлок читать. 7 октября. Я спал весь день. Потом пошел град. Шерлок ввалился в мою комнату, с выпученными глазами и зажимая уши ладонями. Не мог найти беруши. Бегали по дому, искали. Оказывается, он их оставил в сарае, на одной из куч. Приглядевшись, я понял, что куча эта вовсе не куча, а уже соединение чего-то с чем-то. Мне кажется, он начал собирать трактор обратно, но пока это похоже на абстрактную скульптуру. И еще мне кажется, он был смущен тем, что я это безобразие увидел. Но мне плевать, как оно будет выглядеть. Лишь бы оно ездило. Так я ему и сказал, когда шум града утих. Где-то через часа два. 8 октября. Как бы мне проверить, залезал ли Шерлок в мой ящик и читал ли дневник? Я замечаю, что он как-то этак время от времени на меня посматривает. Грег связался со мной по коммуникатору, сказал, что скоро будет точно знать, когда ожидается самое долгое «Вечернее Затишье». 9 октября. Я проверил, умеет ли Шерлок читать. Подбросил ему записку, чтобы он принес из подвала кое-что. Список. Он посмотрел на список, потом очень внимательно - на меня, и потом знаешь, что он мне ответил? «Мог бы прямо спросить». Я ему - "что спросить?" - а он как-то так хитро, невесело улыбнулся (не знаю, сможешь ли ты себе это представить - "хитро" и "невесело" одновременно, но это было именно так) и пошел выполнять. Мне не по себе стало, честно. И действительно, мог бы просто взять и спросить. Так читал ли он мой дневник? Читал? Или нет? В общем, я так его прямо и спрошу. Как ты думаешь, стоит, а, Гарри? 10 октября. Гарри, мы с Шерлоком поссорились. И не разговариваем. Ты бы нас помирила, правда? 11 октября. Я перепрятал дневник. Я скоро с ума сойду, наверное. Мы поссорились с Шерлоком из-за дневника. Я спросил, и он ответил – «Да, читал. И что?». И когда я начал выговаривать ему, что читать чужие дневники – безнравственно, он поднял руку и выразительно подергал себя за ошейник. Тогда я ему сказал, что вообще эти ошейники – гетенианское изобретение. Он мне тоже что-то обидное ответил, и я ему. Мы уже два дня не разговариваем. 12 октября. Я снова перепрятал дневник. Чувствую себя полным идиотом. Спросил у Шерлока, не начинается ли у него снова кеммер. Он почему-то оскорбился еще больше (хотя и так ходил по дому с таким видом, как будто я его целый день только и делаю, что оскорбляю). И не ответил. 13 октября. О нет, Гарри! О да, Грег, ты был прав! Кеммер! И скандалы, и истерики. Я не могу этого описывать. Он запомнил наизусть целые куски из моего дневника и цитирует их мне обвинительным тоном! Я перепрятываю дневник, как нашкодившая школьница. Я не понимаю, в чем меня обвиняют. Он вырвал целых две страницы из моего дневника. Лучше бы мы не разговаривали. Теперь мы скандалим. 14 октября. Ой, Гарри! Скандалы в разгаре. Снаружи сезон града – в доме сезон скандалов. Сегодня вот пошел град, а Шерлок продолжал стоять на пороге моей спальни и что-то гневно орать. Я не слышал ни слова. Я лежал на кровати, гордо уставившись в потолок, и гордо мерз, чтобы не совершать унизительных телодвижений, вытаскивая из-под себя одеяло и укрываясь им. Потом я повернул голову – по искаженному лицу гетенианца стекали слезы, он нервно стирал их с щек и говорил, говорил. Я знаками показал ему, что не слышу. Он вдруг бухнулся на колени у кровати, схватил меня за руку и стал ласкать мою ладонь своей ладонью. Гарри, когда я говорю «ласкать» - это означает не просто «потирать ладонь» или «прикасаться» или что-нибудь подобное, нейтральное. Это означает именно «ласкать». От этого прикосновения гетенианец совсем потерял голову, принялся прикладываться щекой к моей руке. Стал ластиться. Гарри – «ластиться» тоже в самом прямом смысле. Еще немного,он бы постепенно вполз на кровать. Если бы я его не остановил. А я его оттолкнул. Не грубо, но чтобы дать понять. Чтобы он остановился. Нет, Гарри, я его не ударил. Просто оттолкнул. Ну, Гарри, еще и с тобой спорить? Он-то не остановился! Он вскочил на ноги и – рраз! – стянул с себя штаны. Я чуть на кровати не подпрыгнул. Он опять был в мужском типе кеммера! Гарри, учти – это все под оглушающий грохот града, и мы друг друга не слышим абсолютно! Я поднялся, аккуратно развернул его за плечи и выставил из своей спальни. И дверь запер. 15 октября. Как меня достал этот град! 16 октября. Гарри... я... 17 октября. Мы снова не разговариваем. Мы с Шерлоком. Я пытался ему объяснить, что не слышал ни слова из того, что он мне тогда говорил. Как будто меня нет. Сварил себе чай и уплыл в сарай, к останкам моего трактора. Слава богу, пик кеммера у него уже прошел. Нет, все-таки парочка ампул необходима. Гарри, сестричка, мне кажется, что я должен что-то сделать. Но я еще не совсем понимаю, что... Нам с Грегом предстоит серьезный разговор, я это чувствую. Гарри... Я так одинок! Я так одинок без вас! Без вас четверых. Ребята! Почему так случилось? Почему вы сделали это? Почему вы сделали это со мной? Почему ты заперла отсек, Гарри? Почему не дала мне вместе с вами бежать в горящий конец корабля, чтобы спасать Марка? Из-за того, что на корабле, кроме меня, больше не оставалось медиков? Ты думала об экипаже? Об остальных – о людях, которые не входили в наш клон? Почему, Гарри? Почему ты решила оставить меня в живых, когда вы бежали на верную смерть, повинуясь инстинкту клона, когда все бросаются спасать одного? Я разбил тогда в кровь левую руку, пока стучал кулаком в дверь отсека. Я все еще стучал, понимая, что ты меня уже не слышишь, что ты далеко... Что тебя уже нет. А сейчас, Гарри, ты меня слышишь. И я тебя. Спокойной ночи, Гарри.