Левая рука

12 Когда они уселись в кабинете Грега, закончив с делами, (а дел оказалось не так уж и мало – взвесить орехи, все-таки поспорить о цене, а потом все-таки прийти к соглашению, через коммуникатор перевести деньги на АИ-кошелек Джона, распорядиться о том, чтобы орехи перенесли в хранилище припасов на втором этаже, а тележку откатили в сарай, и самое главное - отправить спать Шерлока, которого вдруг качнуло к стеночке, так как у него начался выход из состояния дотхе, но не в общую спальню, где жили подручные, а, как Джон настоял, в комнату, отведенную ему, как гостю, причем отключив там отопление и устроив гетенианца на полу, к удивлению остальных гетенианцев - подручных Грега), - так вот, Джон полагал, что они немедленно приступят к обсуждению того важного вопроса, насчет которого Грег намекал по коммуникатору. К тому же, Джону не хотелось раньше времени озвучивать свою собственную просьбу, с которой он намеревался сегодня обратиться к Грегу – она тоже казалась ему более подходящей для такой вот, конфиденциальной обстановки. Поэтому он уступил инициативу Грегу. Однако вместо того, чтобы немедленно начать серьезные переговоры, они как-то незаметно продолжили спорить о цене, говорить о погоде и в итоге перешли на темы, затрагивать которые Джон совсем не собирался, но, видимо, глоток пива, тепло и удобное, мягкое кресло подействовали расслабляюще, и он отдался течению беседы. Тем более, что Грег вел себя как радушный хозяин, был дружелюбен, улыбался и не вызывал у Джона реакции, возникающей у него обычно при общении с другими людьми. Убаюканный уютом, небольшой порцией алкоголя и необычным осознанием своей защищенности, несмотря на начавшийся град, Джон даже почувствовал себя в какой-то мере нормальным человеком, а не одной пятой частью когда-то целого клона. Ненастье совсем не мешало беседе – силовой купол над домом гасил удары летящих с высоты градин, и вместо привычного грохота было слышно лишь частое потрескивание и немного неприятный шелестящий шум. Вскоре Джон обнаружил, что они уже говорят об особенностях гетенианского организма, и рассказал – в общих чертах – о странной истерике, случившейся с Шерлоком во время последнего кеммера. - Я бы не стал особо обольщаться, - ответил на это Грег. – Судя по тому, что он оба раза, как ты говоришь, оказывался в кеммере мужского типа, ты ему не очень-то и симпатичен. - Думаешь, он поэтому выбрал именно мужской тип? – смутившись, спросил Джон. - Выбрал? Ты сказал – «выбрал»? Ха! – Грег даже хлопнул ладонью по колену. – Да тебя, я вижу, надо с самых азов просвещать. Во-первых, выбирать они не в состоянии. Как встретятся двое – ну, вроде как влюбленные у нас, у людей, - так ни один из них не знает заранее, кто будет мужчиной, а кто женщиной. - Правда? – опешил Джон. – А я думал, это как-то они сами... - Нет, никакого контроля. То так бывает, то сяк. Извращенцы просто какие-то, - Грег быстро отхлебнул из своего стакана, затем с досадливым смешком закончил: - А еще нас считают извращенцами – мол, мы всю жизнь только мужчины или только женщины, и всегда готовы к сексу. - Всегда готовы? – криво усмехнулся Джон. – Ну, это они преувеличивают. - Я – всегда готов к сексу! – гордо заявил Грег. – Было бы с кем. - Чего я не могу понять, - сказал Джон. – Так это почему они становятся такими невыносимыми во время кеммера? Это же для них естественное состояние. Ведь так? - Я думаю, им трудно, когда они оказываются в кеммере без пары. Э-э-э... Дам-ка я тебе упаковку подавляющего кеммер для твоего подручного, - ответил Грег. - Спасибо, но я... - Бери, бери, - сказал Грег. – Дарю. А то намучаешься с ним. И ошейник не поможет. Последняя фраза неприятно резанула слух, но Джон предпочел ее не заметить и согласно кивнул. - Кстати, Джон! Почему ты его не стрижешь? – строгим тоном произнес Грег. - Почему я - что? - не понял Джон. - Кудри его, говорю, почему не состриг? Оброс он у тебя. Моих видел? Сравни. - Это разве необходимо? - поморщившись, спросил Джон. - Да! Да! - воскликнул Грег. - Дисциплина начинается с мелочей. Их, гадов, нельзя распускать! Нельзя с ними нянчиться, повторять ошибки наших предков. Надо их держать в узде. - Не уверен, что стрижка как-то повлияет... - Нет, Джон, нельзя их распускать! - Грег выпрямился в кресле, отложил стакан и назидательно произнес: - Если б ты знал, Джон, скольким новобранцам спасла жизнь дисциплина, которую я вбивал в их легкомысленные головы перед тем, как их отправляли на передовую! В чем-чем, а в этом я разбираюсь. И не спорь. У меня все подручные по струнке ходят. А знаешь, почему? Спроси меня, ну спроси, почему? - Почему? - Дисциплина! - многозначительно произнес Грег, приподняв брови и сел поудобнее, сложив руки на животе. - А спроси меня, сколько раз мне пришлось нажимать эти кнопки за последний месяц? - и Грег взглядом указал на свой браслет, управляющий сразу несколькими ошейниками. - Сколько? - Джон растерялся. – Наверное, десять? Нет?.. Больше? - Ни разу! - сказал Грег и сделал долгую паузу, наслаждаясь удивлением Джона. - И знаешь, почему? Я их перевоспитал! Могу и твоего перевоспитать, если хочешь. Оставь мне его на месяц, и он вернется к тебе смирной овечкой. Дело не в том, сколько раз наказывать. Главное, вбить им в головы, в самое их подсознание, в костный мозг просто, что я тут главный, и что не слушаться меня – значит нарушать просто... ну... законы мироздания какие-то. У меня разработана целая система. Вот, например, что ты сделаешь, если подручный не слушается? Включаешь ошейник? А надо не сразу тупо жать на кнопку, надо сначала поговорить, объяснить, за что наказываешь, может, даже запереть, чтобы он подумал, подготовился к наказанию, поразмышлял, осознал, помучился от ожидания... - Грег, Грег, - прервал его Джон. – Тебя заносит! - Ладно, не хочешь – не надо, - проворчал Грег и снова взял свой стакан, глянул в него. – Я думал, тебе интересно. Тебе налить еще? Чего не пьешь? - Да пью я, пью. - Вот сядет он тебе на голову... Джон сделал пару глотков, не отвечая. - Он ведь уже уселся у тебя на голове, - грея стакан в ладонях, спросил Грег. – Я неправ? - Да мне, даже... в общем-то, как-то это совсем и... – сказал Джон, делая неопределенный жест и так увлекшись, что чуть не расплескал остаток пива. - Уселся! – обвиняющим тоном заключил Грег, делая вывод из его невнятных речей. – Я же вижу! Небось, устал уже на кнопку жать... Каждый день приходится, правда? Я тебя понимаю. Но ошейник сам по себе – не выход. Он помогает, конечно, особенно в первые месяцы, но без дополнительных мер... - Грег, перестань! – взмолился Джон. - Есть прекрасные, очень действенные методы наказания, - продолжал Грег, увлекшись и не замечая, как подрагивает стакан в руках Джона. – Я за индивидуальный подход. Могу с одного взгляда определить, кого лучше просто выпороть, кого – запереть на несколько дней, а кому достаточно будет наглядного примера или угрозы. Хочешь, дам тебе пару советов насчет твоего гетенианца? - Нет, не хочу. Джон встал, повертел в руках стакан, не зная, что с ним делать. - Я, наверное, пойду... Прилягу... - Садись! – почти приказал ему Грег. – Я еще не рассказал тебе самого главного. - Самого главного? – переспросил Джон, мстительно думая, что если его сейчас вытошнит прямо на дорогой ковер, он даже не испытает сожаления или неловкости. - Сядь, говорю, - повторил Грег. - Мне не интересны твои методы, - отчетливо выговаривая каждое слово, сказал ему Джон. – И я твоими методами, Грег, никого перевоспитывать не собираюсь. Ни Шерлока, ни кого-то еще. Я, Грег, плевать хотел на твою систему. Сколько угодно можешь обижаться. - Обижаться? – Грег пожал плечами. – Зачем? Не хочешь – не надо. Сам же потом прибежишь за помощью, когда нахлебаешься с ним. - Я его еще ни разу не наказывал, - медленно произнес Джон. – Не считая того случая, когда кнопку случайно придавило. Но он меня слушается... - Когда сам этого хочет, - закончил Грег за него. – Как я уже говорил, Джон, твой подручный сидит у тебя на шее, весело поглядывает по сторонам и дергает тебя за уши. - Ты говорил, что у нас будет серьезный разговор, - ответил ему на это Джон. – Если ты хотел говорить о методах воспитания, то я, пожалуй, пойду спать. - Еще даже не стемнело, - возразил Грег. - Все равно. Я об этом говорить не хочу. - Почему? Куда-то спешишь? К своему подручному? Он там тебя заждался, наверное. Кстати, интересно – почему ты попросил отключить отопление у себя в комнате? - Ему жарко. - Глупости! – возразил Грег. - Не глупости. Это известный факт. У людей и гетенианцев разная восприимчивость к температуре... - Нельзя их баловать. - Баловать?! – воскликнул Джон возмущенно. – Ты это так называешь? Интересно, а как ты сам справляешься с тем, что твоим подручным жарко при комнатной температуре? - Они просто терпят. - Что? - Терпят, Джон. Привыкают, что им жарко... Джон, послушай... Да сядь ты! Джон покачал головой, но Грег привстал, дернул его за рукав и силой заставил сесть. - Раз уж у нас зашла речь о том, о чем она зашла... Ты с ним спишь? - Прости, что ты сказал? - Оставь стакан в покое, ты его сейчас сломаешь, - ответил Грег и, не дожидаясь, когда Джон осознает его слова, выдернул стакан из его рук и отставил прочь. – Я спросил, занимался ли ты со своим подручным сексом. Что тут непонятного? Я вот со своими – да. Не со всеми, конечно… - Я? С ним? Он же... Джона замутило еще сильнее. «Грег, ты ублюдок. Ты благополучный, самоуверенный, жестокий ублюдок» - подумал Джон, но тут же себя одернул. «Грег противен мне не потому, что он ублюдок, а лишь потому, что я не в силах его больше выслушивать» - стал уговаривать сам себя Джон, но у него выходило не очень. Он распрощался с идеей запачкать ковер и выбирал, что лучше – если его вывернет на колени Грега или на его туфли. - Да, да. Я помню, ты говорил. Он был в мужском типе кеммера, а не в женском, как у них обычно бывает, если хозяин - мужчина. Я не знаю, может, у него какой-то сдвиг в психике, или в генах… Но, подумай сам, Джон - ведь и в кеммере, и просто так – задница у него остается на своем месте! Не втягивается в брюшную полость, как половые органы. И не зарастает! – Грег расхохотался. - Вы там, в своем клоне, думаю, и не такое друг с дружкой вытворяли. - Притормози, - предупредил Джон сквозь зубы. Опять рука. Левая рука. Повисла плетью – хорошо, что Грег забрал стакан, сейчас бы он катился по дорогому ковру, заляпывая его пятнами пива. Плохо, что Грег забрал стакан. Был бы ковер испорчен – Джону было бы веселее. Хотя нет, не было бы веселее. Было бы еще муторнее. Проклятая левая рука – повисла и затряслась мелко-мелко, как будто по ней бьют невидимые ледяные шарики. Грег что-то продолжает говорить. Надо прислушаться, надо понять, что он говорит, хотя мешает этот звенящий писк в ушах. Надо послушать. Что-то про Шерлока. Какое ему дело до Шерлока? Почему Шерлок? Сделав над собой усилие, Джон попытался вслушаться в звуки, которые Грег исторгал из своего рта. - ...иногда тоже можно позволить, пусть себе резвятся друг с другом. Даже полезно. Джон, ты слушаешь меня? - Ага... – прошелестел Джон, стискивая правой рукой безжизненную левую чуть пониже локтя, пытаясь унять дрожь и напрягая сознание. - Но ты должен дать почувствовать, кто хозяин. Понимаешь, Джон? Это ты – их хозяин. Ты имеешь на них полное право. Можешь вступать с ними в связь силой, но это только как наказание, а лучше - соблазнить. Они так только между собой и совокупляются – только по обоюдному согласию. Это для них правильно, естественно. Если ты его соблазнишь... - Кого? – переспросил Джон. Значение отдельных фраз неторопливо складывалось у него в сознании в единый, отвратительный и нелепый, смысл. Он еще крепче стиснул пальцы и стал слушать дальше. Грег что-то хочет сказать про Шерлока... - Своего подручного, конечно. Это будет сложно, конечно, если кеммер у него будет постоянно мужского типа. Мне-то особо напрягаться не приходится – просто ловлю момент, и они уже готовы… Но и тебе можно попробовать. Да ты, наверное, и не знаешь, сколько способов есть для... - Грег! – почти крикнул Джон. – Хватит! «Когда это закончится? – подумал Джон. – Мне просто надо повернуться и молча выйти отсюда. Пойти и лечь. Там комната, в которой на полу лежит Шерлок. Рядом кровать. Я просил не топить, и в комнате жуткий холод, но я заберусь под одеяло и согреюсь. И Шерлок будет там рядом похрапывать. Как хорошо. И никого больше в этой комнате не будет». - Я кое-что узнал, - сказал Грег. – Про твоего Шерлока. Мне просто интересно, успел ли ты его к себе ПРИВЯЗАТЬ. И насколько близко к себе подпустил. Копался ли он в твоем коммуникаторе. Читал ли какие-то личные файлы. Влезал ли в твою бухгалтерию. «Он читал мой дневник!» - мысленно прокричал Джон, но вслух ничего не сказал, всем своим видом давая понять, что ждет продолжения. Продолжение оказалось захватывающим. Грег поведал, что все прежние хозяева Шерлока, - в основном, люди солидные, с положением в обществе или просто деловые люди, успешные и богатые, - купив себе этого подручного, вскоре по каким-то неясным причинам вдруг оказывались на скамье подсудимых. Кто-то из-за махинаций с налогами, кто-то – из-за более серьезных обвинений. Об этом Грегу рассказал его знакомый - очень серьезный коммерсант. Оказалось, в деловых кругах существует опасение, что Шерлок сам как-то поспособствовал тому, чтобы его прежним хозяевам были предъявлены обвинения, более того – собрал и предоставил следствию доказательства. - Так вот, Джон, - заключил Грег. – Не получилось бы так, что твой Шерлок и под тебя подкапывается. Если есть у тебя какие-то старые грешки или свежие правонарушения. - Это просто чушь какая-то, - решительно прервал его Джон. – Бред и ересь. Какие такие криминальные секреты могут быть у меня - демобилизованного медика, потерявшего весь свой клон? Разве что нервные припадки сейчас караются по закону... И я не понимаю, какая связь между этим – и тем, что ты спрашивал про то... про то, что я... про секс... - Прямая связь, уверяю тебя, - сказал Грег. – В большинстве случаев все те дела начинались с того, что твой... Шерлок... обращался в полицию и жаловался, что хозяин его избил и изнасиловал. По закону, полиция обязана расследовать эту жалобу, если подручный обращается к ним лично. А потом начиналось следствие. Ну, и чудесным образом выплывали и остальные, более пикантные факты... Закон, надо сказать, смешной – ни один гетенианец в своем уме не пойдет жаловаться в полицию. - Почему? – спросил Джон. - Да потому, что, пока идет следствие по его делу, он обязан продолжать выполнять свои обязанности подручного, а хозяина ждет разве что штраф. Представляешь, что с ним могли вытворять после такой подлости? Но Шерлок шел на это – я думаю, у него на теле достаточно доказательств. И он отправлял в конце концов своих хозяев за решетку. - Я понял, - сказал Джон. – Понял. - Ты ведь должен был об этом узнать, - сказал Грег, и в голосе его прозвучала искренняя забота. - Да, конечно, - сказал Джон. – Можно, я… Грег, мне надо побыть одному. Грег не возражал. Джон выдавил из себя какую-то гримасу, которая должна была означать благодарность, и ушел. Проходя по коридору и с трудом вспоминая, куда идти, Джон постепенно успокаивался. Самым утешительным было то, что он так и не рассказал Грегу о своем намерении насчет Шерлока. Теперь эта идея казалась ему самой идиотской из всех, когда-либо приходящих ему в голову. Заворачивая куда-то и утыкаясь в запертую на большой висячий замок дощатую дверь, из-под которой тянуло холодом, Джон услышал за спиной голос: «Хозяин послал меня проводить вас». Джон оглянулся. Перед ним, сложив руки на животе и опустив глаза, стоял Дон. Или стояла… Джон присмотрелся. Да, действительно, Дон все еще был в женском кеммере. - Спасибо, - сказал Джон. – Я вроде как заблудился тут. Он указал на дверь и виновато улыбнулся. С Доном чувство неловкости и отторжения не возникало. Дон был гетенианец. - Следуйте за мной, - сказал Дон. Оказавшись в спальне, Джон первым делом склонился над Шерлоком, который голышом раскинулся на ковре в центре спальни, и прикрыл его первым, что попалось под руку – майкой, скомканной кучкой валяющейся рядом, как и штаны Шерлока, и его кеды. Шерлок во сне пошевелил бедрами, что-то промычал, но тут же затих. - Так-то лучше, - негромко сказал сам себе Джон и смущенно оглянулся на Дона. - Что-нибудь желаете? – спросил Дон, переминаясь с ноги на ногу. - Вообще-то, нет, - признался Джон. – Мне бы лечь поскорее. - Понятно, - сказал гетенианец. – Хозяин велел, чтобы я помог вам лечь. Я включу отопление… - Не нужно, - остановил его Джон. - Здесь холодно, - вежливо, но настойчиво ответил гетенианец. - Если я замерзну, я сам поверну регулятор, - возразил Джон. - Хозяин велел включить отопление, - упрямился гетенианец. – Я должен выполнить приказ. - А иначе он тебя накажет? – подсказал Джон, скривившись. Гетенианец ничего не ответил, молча подошел к тянущемуся вдоль стены радиатору и настроил температурный режим. «Ладно, - подумал про себя Джон, отвернувшись и расстегивая рубашку. – Дисциплина у них тут, однако. Вот ты уйдешь, и тогда я выключу!» Но гетенианец не ушел. Не издавая ни звука, он стал быстро раздеваться, и пока Джон стоял с отвисшей челюстью, запнувшись на третьей пуговице, снял с себя все и присел на краешек постели, застеленной покрывалом из тонкой и, насколько мог судить Джон, ужасающе дорогой ткани. - Это тоже хозяин велел? – наконец, смог выговорить Джон. - Мне приказано лечь с тобой, если твой подручный еще будет в фазе сна после дотхе. Чтобы ты не спал один. - Лечь со мной? – переспросил Джон неестественно высоким голосом. - Да, - кивнул гетенианец, наконец решившийся поднять на Джона взгляд, в котором не было ни страха, ни подчинения, а только легкое замешательство и досада на глупого человека, который, кажется, собирается ему помешать исполнить волю хозяина. – Лечь и сделать все, что вы попросите. Предложить себя. Я предлагаю себя, господин Джон. Джон не отвечал и понимал, что не в состоянии сформулировать ни единой внятной мысли. - Если вы не заметили, господин Джон, я в кеммере женского типа. Мой хозяин хочет, чтобы вы были со мной, как с человеком-женщиной. Я буду еще долго в кеммере, я ношу ребенка. У меня увеличена грудь. Мой хозяин думает, что она вам должна понравиться. Правда, она гораздо меньше, чем у человека-женщины, но моему хозяину она нравится. «Грег, ты идиот!» - наконец, подумал Джон, застегнул те пуговицы на рубашке, которые уже успел расстегнуть и, тихонько закипая от ярости, подошел к радиатору. - Я уже согрелся, - сказал он, демонстративно закручивая регулятор до нуля. – Я это выключаю. Я у себя на ферме не привык к такому расточительству. Мне жарко. Можешь так и передать... Грегу. - Ты меня отсылаешь? – поинтересовался Дон, продолжая без движения сидеть на краю постели и разглядывать Джона. «Если я его прогоню, Грег, чего доброго, возьмет и накажет эту... этого...» - вдруг понял Джон, и поэтому он сказал: - Нет. Можешь остаться. Ложись... на постель... или как тебе удобно. Я хочу, чтобы ты легла... лег так, как тебе удобно, - повторил Джон приказным тоном, чтобы Дон подчинился. Мог бы и не стараться особо. Дон немедленно занял половину кровати, и, полежав на спине секунд десять, глянул на Джона в ожидании новых указаний. - Сколько ты тут должен оставаться? - уточнил Джон. - До утра. Ночью будет град, потом три часа затишья. Вы успеете добраться домой. До утра я в вашем распоряжении, господин Джон. - Прекрасно, - процедил Джон сквозь зубы. – А теперь вот мой приказ. Спи. Утром уйдешь. Я скажу твоему хозяину, как чудесно мы провели время, и как ты послушно выполнял его приказы. И поблагодарю его. И скажу, что доволен. Договорились? Дон резко сел и посмотрел на Джона с обидой и ненавистью. - Ты уж прости, Дон, - сказал Джон в ответ на его немой упрек. – Я не собираюсь с тобой заниматься сексом... Не хочу. Уж извини. Я скажу, что ты был просто великолепен, и что мы просто здорово провели ночь. - Я не смогу обмануть его, - сказал гетенианец. – Он знает, когда мы говорим неправду. - Хорошо, - сделав над собой усилие, Джон подошел и сел рядом, скинул сапоги, забравшись с ногами на постель. – Раз мы оба с тобой в безвыходном положении, давай сделаем так... Он приобнял гетенианца за плечи правой рукой, а левой коснулся его колена. - Мне нравится твоя грудь, - сказал Джон. – Она маленькая, но правильной формы. Она... почти как у женщины. Очень юной женщины... Твой ребенок будет просто в восторге от твоей груди, когда родится. То есть, я думаю, что он будет в восторге. Так ведь говорят. Думаю, не врут. Меня грудью не выкармливали. Ты ведь знаешь, кто я – я клон, меня вывели искусственно. - Да, я знаю, - сказал Дон. – Скажите, господин Джон, что вы хотите. Я сделаю. - Я хочу, чтобы ты сидел и слушал, что я говорю, - ответил Джон. – Потому что я не могу сейчас ничего другого делать с тобой – только говорить. Понимаешь? Не понимаешь... Ну и ладно. Меня не кормили грудью, не вынашивали в животе, как ты сейчас носишь своего ребенка. У меня не было ни отца, ни матери. Нас было пятеро – четыре брата и сестра. Иногда она рассказывала мне, чего боится или что ее тревожит. Нет, не иногда. Она всегда мне все рассказывала. Мы вот так сидели, я брал ее за руку, обнимал. И она говорила. А я слушал. Иногда ей было так больно от того, что она говорила, что она сжимала мою руку очень сильно. Я терпел, потому что хотел, чтобы она выговорилась. Джон почти шептал, прислонившись к Дону, уткнувшись носом в жесткие короткие волосы за ухом. Дон не шевелился и не вырывал руки, когда Джон нащупал ее своей и слегка сжал. - Однажды она чуть не сломала мне палец. Сжала так сильно... Она была сильная девочка. Ей было так обидно, что у женщин-клонов не может быть детей... - Я не виноват, что у меня будет ребенок, - неожиданно жалобно простонал Дон, вырывая свою ладонь и прикрывая ею живот. - Прости, прости, - зашептал Джон и слегка отстранился, продолжая удерживать Дона за плечо. – Я не хотел тебя обижать. Я старый дурак. Которому сейчас очень плохо. Так плохо, что хуже быть не может. - Господин Джон, - сказал гетенианец. – Я сделаю все, что вы попросите. Только чтобы это не навредило ребенку... – последние слова он произнес очень тихо и почти скороговоркой. - Давай обманем Грега, - сказал тогда Джон, приблизив губы к самому уху Дона. – Давай скажем ему, что мы занимались любовью. Он не догадается. Я его обману сам – а ты только подтвердишь. - Но я... – попытался возразить Дон. - Просто скажешь «да», когда тебя спросят, ласкал ли я тебя, - и Джон нежно провел рукой по щеке гетенианца. – Скажешь «да», когда тебя спросят, уложил ли я тебя и лег ли рядом. – и Джон мягко толкнул его, заставляя лечь. – Скажешь «да», когда спросят, действительно ли мне понравилась твоя грудь... Это ведь не совсем обман. - Да, не совсем, - согласился Дон. - А теперь, прошу тебя, ложись так, как тебе удобно. Можешь накрыться или не накрываться, если тебе жарко. И, космос тебя подери, Дон, дай мне, наконец, поспать немного. Я очень, очень устал. - Хорошо, спите, господин Джон, - с неожиданной смешинкой в голосе отвечал Дон. – Я буду рядом. Если вдруг вы передумаете. И еще... Дон подполз поближе – и теперь он зашептал на ухо Джону. А потом отпрянул и, прикрывшись краешком покрывала, повернулся на бок и закрыл глаза. Джон поморгал, глядя в потолок. Тишина в доме сменилась шелестящим звуком – силовое поле гасило низвергающиеся потоки дождя и града. Джон еще раз повторил про себя слова, которые прошипел ему только что подручный Грега. «Не доверяйте своему Шерлоку. Он очень нехороший.» Джон, зевнув, натянул одеяло до подбородка. «Вот и засни теперь со всем этим...» - подумал он и тут же заснул, как убитый. Он не заметил, как Дон – видимо, под утро, - перелез через него и ушел. Другой подручный, имени которого Джон не знал, вежливо и осторожно разбудил гостя и, не произнося ни слова, исчез. Шерлок еще спал. Джон не стал его будить, натянул сапоги и пошел искать Грега, чтобы выразить ему обещанную Дону благодарность и восхищение. Грег благосклонно принял все похвалы в адрес своего подручного, не забыл дать Джону ампулы с либидо-подавляющим – хотя со смешком заметил, что, возможно, Джону они теперь вряд ли понадобятся. Джон заставил себя улыбнуться в ответ и взял ампулы, рассыпавшись в новой серии благодарностей. Потом он вспомнил про Шерлока и пошел его будить. - Вставай, мы уходим. - Мы? - сонно переспросил Шерлок, поднимая голову. - Да, мы, - ответил Джон. - Я, во всяком случае, собираюсь домой. А ты что - решил тут остаться? - Нет, - после секундного молчания произнес Шерлок. - Если только ты меня не захочешь тут оставить. - Одевайся, - сказал ему на это Джон. - Или придется нам посреди голой степи сидеть на корточках под перевернутой тележкой и стучать зубами, пока вокруг нас будут вырастать ледяные кучи... Хотя, наверное, тебе это не страшно. - Не страшно, - согласился Шерлок, сразу заметно повеселев и потянувшись за одеждой. - Ты обещал не ходить голый, - проворчал Джон. - Я не обещал, что не буду спать голый, - ответил Шерлок не менее ворчливо. Он натянул штаны и уселся снова, чтобы обуться. - А ты действительно оброс, - сказал Джон и взъерошил темные волосы Шерлока, достигшие такой длины, что уже заметно было, как они завиваются в полукольца, каждый локон на свой лад, в целом образуя на голове гетенианца совершенно не характерный для его вида хаос. Шерлок почти не отреагировал на прикосновение Джона, занятый, казалось, только тем, чтобы зашнуровать кеды. Но Джону стало неприятно от собственного порыва, он быстро отдернул ладонь, сжал в кулак, даже спрятал в карман. - Ну что ж, домой, - чуть слышно пробормотал Джон. - Домой, - эхом отозвался гетенианец, и в голосе его Джону послышалось скрытое торжество.