Родство

      Величественные двери распахнулись — и гулко захлопнулись за спиной новоприбывшего. — Ярл, объясни — почему твой маг пытался ранить моего дракона?! Это мой пленник! Если бы он был его, то да, пусть делает что хочет! — Голубые глаза пылали бешенством. — Но это мой пленник!       Балгруф внутренне поежился под этим взглядом. Его нервировал и пугал этот норд. Он был спокоен как камень, невозмутимо шел на самые опасные задания, сражался за Ульфрика… И ярл видел останки дракона — череп приволокли в замок. Кость была безумно искромсана и разбита почти в щепки.       И он присутствовал на одной из битв драконорожденного. Воин крушил имперцев с яростью истинного дова. Он был словно орочий берсерк.       Вручая ему титул тана, Балгруф думал, что вскоре место освободится. Такого опасного типа быстро кто-нибудь укокошит — разозлит богача, не кланяясь, а у Братства подход тонкий.       Но не укокошили. Воин продолжал ходить по земле, пить мед и ужасать своей яростью. И однажды он предложил безумный, очень рискованный план. Полететь на драконе на поиски Алдуина. Он не опасался предательства и возможности быть сожранным прямо на драконьей спине. И ему нужен был тайный механизм замка.       Древний был пойман. Ослепленный гневом и страхом, сковавшим крылья, он попался, как птенец. И Фаренгар, любопытный маг, глупый маг, попытался взять немного крови и чешуи такого недоступного ранее экземпляра.       Конечно, это было оскорблением. Посягнуть на чужого пленника, которого не взял в бою. Довакин был в жуткой злобе, но Алдуин не ждал. Он улетел.       И вот вернулся. Герой, победитель. Но такой же ужасный. Такой же пугающий. — Мы… мы просим прощения, Довакин, — склонил голову ярл.       Взгляд получеловека нашел что-то над его головой. Балгруф обернулся и увидел череп древнего дракона. — Хорошо, — медленно, с расстановкой произнес Довакин.

***

Тихо, пусто было в Драконьем Пределе. Сине-сиреневая темнота блуждала по стенам, мешаясь с легкими серебряными штрихами на полу. Очаг погас, зал опустел, трон зиял незанятым сиденьем. Довакин стоял и молчал. Тишина… благословенная тишина! Не так часто доводится ему слышать ее, среди рева пламени и воя битвы, свиста заклинаний, треска мороза и грохота воды. Он снова посмотрел на сумрачную голову дова. «Тогда такого точно не могло случиться.» Затем набрал полную грудь воздуха и выкрикнул: — SLEN TIID VO, dov-ah! Numeenex! Череп вздрогнул и засиял. Замок задрожал. Довакин знал, что сейчас перепуганные жители просыпаются по всему Вайтрану, верная Айрилет спросонья хватается за меч и ищет врага… ему было плевать. С грохотом пробивали стены кости, выстраиваясь посреди зала. Пошел трещинами, а затем раскололся камень пола, выпуская гигантские ребра. Скелет собрался, а затем воссиял золотым светом, обретая плоть. Нуминекс изогнул шею, оглядывая пол и фигуру спасителя.Расправил крылья, задевая крышу. — Уль дилон… нех. Дрем йол лок, Дова Сош. Он был великолепен. Изящные изгибы, потрясающая медная чешуя, умные янтарные глаза. — Кронгра, — негромко сказал Довакин. — Кросис, я не пришел раньше. Дова изучающе посмотрел на него. — В этом нет твоей вины. Древности обычно не место в настоящем. Норд оглянулся. Слышался отдаленный лязг мечей. — Уйдем отсюда, — предложил он, — Монавен ждет. — Ге, — согласился дракон, — ждет. Но не уйдем. Полетим! Су гра! Жители видели, как двери Предела распахнулись, и из них вылетел дракон. Он умчался в ночное небо, озаряемое пламенем, что лизало стены замка.