ОСКОЛКИ ЦВЕТНОГО СТЕКЛА

То, что будет после, им неизвестно, думает Серенити. Неизвестно – в первый раз за несколько тысячелетий. Все сбылось, наконец. Календарь былого перелистан, оборван до последнего листочка. Пророчества сбылись, дороги пройдены, сражения выиграны, приговоры исполнены. И то, что будет потом – впервые – неизвестно. Странное чувство… …Лунный свет льется по коже и кажется теплым, как молоко. Как прикосновение. Лунный свет льется по узорному хрусталю, стекает прозрачной водой по башням и колоннадам, каплями застывает в изломах и гранях. Льется сквозь стены, сердца и души, сквозь сны и закрытые глаза, невесомо ложится на ресницы – касание легче пера, острее электрического тока. Белый, радужный бархат покрывает плечи – ласково, оберегающе. И кажется, что свет, тот же самый свет льется под кожей вместо тепло-соленой крови, и падает на плечи выбеленным золотом, и невидимые руки стирают слезы со щек. Слезы?.. И вроде бы взрослая уже совсем, и плакать вовсе уже не из-за чего и даже уже немного стыдно, но… Сегодня можно. Веками, тысячелетиями они знали свою судьбу, каждый ее шаг, каждый поворот. Теперь все до единого шаги пройдены. И дорога, что теперь лежит перед ними, кажется, и сама еще не знает, куда ей повернуть. Удивительно. Долг, предначертанные пути, предначертанные роли, предначертанные жертвы, предначертанные, совершенные, холодно-строгие, царственные роли, отведенные им в этой утомительной игре. Сбылось. Наконец-то. Больше никаких предсказаний, зловещих снов, туманных видений и пугающих догадок. Будущее, так долго висевшее над их настоящим, наконец-то наступило. И что теперь? Тысячу лет – дней? секунд? – они ждали исполнения пророчества о Хрустальном Токио, они свыклись с ним, принимая его как должное, примеряя на себя странно-не-свои роли, вглядываясь в странно-не-свои отражения в зеркалах несбывшегося. Робели, передергивая плечами, говорили себе, что еще не скоро. Не так уж и нескоро, как оказалось. И отражения приблизились, обняв их за плечи, и стали – ими. Потеряли они себя теперь – или нашли? …Где-то вдалеке смеется Ами – заливается смело, звонко. Кто бы мог подумать, что она вообще умеет так смеяться… Оказалось – умеет. Так же, как резкая, порывистая Рей умеет быть нежной, вечная хохотушка Мина – загадочно-мудрой, а застенчивая Мако играет с инопланетными послами в «роковую женщину» так мастерски, что лорда Нефрита на днях пришлось отговаривать от девятой по счету дуэли. Что, как резонно заметил Джедайт, исключительно его собственная вина, так как премудростям дипломатии свою леди обучил именно он… Ну-ну, а сам-то на Рей как смотрит – дырку прожечь можно… Хронос больше не дает никаких предначертаний, Сецуна только многозначительно улыбается и молчит. Она не признается, но ей, кажется тоже это нравится – не знать. Оказалось, это здорово – чего-то не знать. Друг о друге. О себе. Оказалось – после исполнения предначертанного ничего не закончилось. На самом деле все только… начинается? Тонкая фигурка в просторном платье – уже-давно-не-принцесса, уже-почти-королева – ладони легки, как крылья, и тело кажется невесомым, и свет течет под кожей, как кровь, и кровь, и слезы одинаковы – солоны и прозрачны. Она – великая и бессмертная правительница, она – бесстрашный воин, она – свет, наполняющий Галактику. И лучшие подруги – вечные сестры ее – рядом, и ни одну не унесли битвы прошлых столетий. И тот, кто ближе сердца, дороже вечности, навеки теперь с нею, и она – наконец-то! – навеки – его. И лучшие друзья, те, что, казалось, потеряны навсегда, зовутся теперь ей братьями, и хрустальные стены ее мира прочнее алмаза… Все страницы их календаря перелистаны. И последняя из них трепещет сейчас под ее пальцами, сомкнутыми чуть ниже сердца, трепещет новой жизнью, обещанной им тысячу лет назад. Все, кого она любила, так или иначе, были с ней всегда. Все они, так или иначе, берегли ее. Все они были готовы защитить, или, если нужно, умереть. Как и она. В первую очередь – она. Но есть еще и то, что было прежде всего. Есть то, без чего ничего бы не было. Серенити закрывает глаза, прижимая ладонь к теплой колыбели там, под сердцем, где бьется такая крошечная и такая драгоценная жизнь. «Я с тобой, девочка моя. Я всегда буду с тобой». Серенити улыбается – на губах мокро и солоно – и запрокидывает лицо в светло-лунную пустоту, может быть, впервые – вот так – понимая… И ей кажется, что свет держит ее в объятиях. И кажется, что ничего плохого никогда не случится с ней, пока льется с небес это жемчужно-прохладное лунное тепло. Пока рука, тысячелетия назад ставшая звездным прахом, неизменно тянется через холодную черноту. Тянется – вопреки времени, судьбе и смерти. Все еще теплая. Все еще ласковая. Все еще живая. «Я с тобой, девочка моя. Я всегда с тобой». Снежно-белый – без единого пятна – диск Луны сияет над головой. Серенити улыбается - слезы ее прозрачны, как свет. «Я знаю теперь. Я люблю тебя, мама»… ____________________ Как и обещала, вместе с этой частью в седьмую главу "Вздоха" добавлен новый кусочек. Автор не сдается))