Чёрный Лебедь

Фарамир ёжился в неудобных доспехах, зарываясь носом в воротник меховой мантии. Двенадцать рыцарей на боевых конях во главе с Боромиром ждали Чёрного Лебедя у одного из главных входов в обитель Наместника, стуча зубами на морозе: самый близкий друг Боромира - Гиллин; весельчак Торвальд; богатырь Барго; Амортос, Эльфир и их старший, мудрый брат Эрекион, всегда ходивший с волосами, убранными назад; Эскиль, Ион, Астор и Деонван. Десять самых доблестных и порой слишком бесстрашных Гондорских рыцарей. Все они ждали сумасшедшего парня, свалившегося им всем на голову, с которым они наверняка должны были отправиться в смертный бой. Такова была воля Наместника, и перечить ей никто не мог. Даже Боромир. Фарамир украдкой посмотрел на кислого и сонного брата. Он всю ночь просидел у двери в покои их давно умершей матери, которые отец так бесцеремонно разрешил занять новому гостю. Фарамир знал, чем бы другим его брат занимался сегодня ночью, и его сердце наполнила тоска, снова говорившая ему о том, что он никому не нужен. Но вдруг перед всадниками появился тот, кого они ожидали, облаченный в простую гондорскую одежду. Его пышная шевелюра была скромно убрана в низкий хвостик, едва достающий ему до плеч. Меча и доспехов на нем не было, так же как и теплой одежды. Боромир окинул парня критическим взглядом. - Где доспехи? И где оружие, Идаманте? - поморщился он. - Ты что, пальцем воевать будешь? Барго и Торвальд дружно расхохотались, а Эрекион лишь покачал головой. Остальные молчали. - Нет, не совсем! - парень гордо вскинул голову и посмотрел Боромиру прямо в глаза. - Мой конь и меч будут ждать меня по пути в Осгилиат. А до того я пойду пешком. Теперь засмеялись уже все, даже Фарамир позволил себе немножко посмеяться. Идаманте лишь склонил голову набок и бесстрастно разглядывал своих спутников. - Нет, так дело не пойдёт! - отсмеявшись, молвил Боромир. - Либо ты едешь на коне, либо остаешься в городе! - Тогда я поеду с тобой. - холодно сказал Идаманте. - Я вешу немного, и твой конь нас запросто выдержит. - Идаманте небрежно посмотрел на мощного, рыжего скакуна Боромира. Боромир немного опешил от такой наглости. И вообще, наглость и ледяная самоуверенность этого нахального парня поражали гондорского рыцаря. Казалось, этого парня не испугает и не отвратит ничего, он мог уничтожить всех, чтобы достигнуть своих целей. - Ну, давай тогда, запрыгивай! - усмехнулся Боромир. - Или тебе руку подать, как придворной даме? Лицо Идаманте неожиданно вспыхнуло, он закусил губу, отскочил на несколько шагов, разбежался и ловко запрыгнул на коня сзади, хватая Боромира за плечи. Истерически заржав, конь Боромира встал на дыбы. Оба всадника чуть не свалились на мерзлую мостовую. Боромир тихо выругался. Остальные спутники весело наблюдали за происходящим. - Ну что рты раскрыли? - недовольно пробурчал Боромир. - Поехали! И конница дружно двинулась вперед, к воротам города. Идаманте внимательно следила за окрестностями, пытаясь запомнить каждый камень, каждый звук величественного города, с которым она должна была связать свою дальнейшую жизнь. Замершие пальцы крепко впились в густой мех боромировского плаща. Здесь пахло славой и властью, а люди были гордыми и верными. Верными своему Наместнику, верными его сыновьям, верными своей родине. Идаманте вдруг снова почувствовала себя принцессой. Она вдруг представила, что Боромир - её верный рыцарь, который любит её верой и правдой, что отряд - доблестные воины, сопровождающие её в долгое и опасное путешествие. Ей показалось, что взор стражников, открывающих врата города, был устремлён только на неё - вечную и бессмертную эльфийку в царских одеждах. Но мощный порыв ледяного ветра разбил все её иллюзии, оставляя в израненной душе чёрный осадок. Её рыцарь? Кого она хочет этим обмануть? Ей уже больше двух тысяч лет, и, если она не хочет умереть девственницей, то её остается только изнасиловать... Всадники неслись во весь опор по заснеженной Пеленнорской равнине. Наконец перед их взором предстали белые башни Осгилиата. Неожиданно Боромир поднял руку, и весь отряд остановился. - А теперь, Идаманте, ты поедешь на своём коне. - сказал Боромир, спихивая её на землю. - Если он у тебя есть! - язвительно сказал он. В ответ она только усмехнулась и запустила руку в один из её сбитых сапог, вытаскивая оттуда узкий и длинный бархатный мешочек. Оттуда она извлекла длинную серебряную флейту. Приложив холодный инструмент к губам, она заиграла. Сложной и таинственной была её мелодия, серебристые звуки скакали вдаль, подобно роханским коням. Закончила мелодию она как-то нелепо, дикими, фальшивыми звуками, переходящими на странный хрип. У стоявшего рядом Эрекиона заложило уши, а конь Эльфира поднялся на дыбы. - Ну ты и даешь! - воскликнул раздраженный Эрекион, хватаясь за уши. - Так всех лошадей распугать можно, не то что привести... ого! - он запнулся, удивлено поворачивая голову в сторону Ристании. Все тоже обернулись и дружно ахнули. Навстречу им нёсся исполинский конь цвета дёгтя. Он больше походил на лесного тролля, чем на коня. Волнистая грива доходила ему до копыт, а ноги покрывала густая чёрная шерсть. На его мощной шее болталась золотая цепь, а в зубах он нес чёрные кожаные ножны. Идаманте расставила ноги и руки, поворачиваясь спиной к своему боевому другу. Глухо заржав, конь поднырнул под неё, и Идаманте успешно съехала на его широкую спину. Метнув головой, исполинский конь подкинул вверх ножны, и Идаманте ловко поймала их, обнажая длинный острый меч длиной в половину себя. Меч Назгула, приобретенный ею ровно сто лет назад. - Ну что, поскакали? - тихо спросила она, поворачиваясь к ошалевшим спутникам, одновременно свободной рукой хлопая коня по шее. - Поехали... - сглотнув, сказал Боромир. - Парни, за мной! - скомандовал он, пришпорив коня и пуская его вскачь. Все дружно последовали за своим командиром. "Ну что, Кельпион?" - мысленно спросила она у коня. - "Поехали?" "Конечно, леди!" - конь отозвался ей тихим ржанием, обнажая острые кельпийские клыки. "Твой Речной Дух всегда с тобой!" - воскликнул он. Крепко сжимая холодную, каменную рукоять меча, Идаманте легко всадила потрепанные сапоги в чёрные бока коня. Конь с радостным ржанием широкими, изящными прыжками подался в галоп. Через несколько мгновений она уже неслась во весь опор рядом с окончательно обалдевшим Боромиром. Из-за слез, которые появились в глазах от ледяного ветра, летящего им навстречу, она не могла разглядеть выражения его лица, но она могла поклясться, что он улыбнулся. И она уже знала наперед, что ради этой улыбки она готова абсолютно на все. Она - эльф, который тысячу лет назад поклялся, что никогда не будет отдавать хоть часть своего гордого сердца смертным.