Дождь в пустыне: Рио

– Сеньор Леонидас, нужно сообщить в полицию! – такими словами встретила хозяина экономка, когда он вечером приехал домой. Прошло три дня, а Лукас до сих пор не давал о себе знать. Сегодня уже Лобату прилетел из Марокко, а сын Леонидаса всё не появлялся. – Брось эти глупости, Далва, – проговорил слегка раздражённо хозяин дома. – В полицию она позвонит, ещё чего… Нечего беспокоить офицеров из-за этого бездельника-двоечника! Сам объявится, когда захочет, а у меня и так дел по горло, – Леонидас уже поднимался по ступенькам, на ходу ослабляя узел галстука. Его супруга последовала за ним наверх. Крайне недовольная Далва провожала глазами их обоих. – Львёночек, может, узнать в больнице? – с беспокойством предложила Иветти, присаживаясь рядом с мужем на диван и продолжая расчёсывать свои слегка влажные после душа волосы. Муж с женой уже привели себя в порядок, переоделись к ужину и были готовы спуститься в столовую. – Моя секретарша всё сделала сегодня днём, – проговорил мужчина деланно-недовольным тоном. – Ни в одну больницу не поступал человек с документами Лукаса. Его кредиткой тоже никто не пользовался в эти дни. – Ну, возможно, он расплачивался наличными, – Иветти в задумчивости обхватила пальцами свой подбородок. Она нисколько не сомневалась в том, что её муж на самом деле очень беспокоится о проблемном отпрыске, просто не подаёт виду, пряча всё за раздражением. Вот бы у этих двоих упрямцев появился шанс нормально поговорить и выразить свои отцовско-сыновьи чувства. Иветти нравился Лукас, и притом куда больше его заносчивого брата-близнеца. Она всегда чувствовала, если у кого-то было к ней искренне доброе отношение, а у Лукаса оно сложилось именно такое. Так что сейчас женщина от души желала, чтобы паренёк вернулся, и она могла бы его поддержать; или чтобы там, где он находится сейчас, рядом с ним оказался верный друг. Сегодня супруги Феррас ужинали вдвоём за большим столом – даже Далва, вся в расстроенных чувствах и негодовании, не пожелала к ним присоединиться, когда Леонидас позвал её. Дьогу не было дома, он сегодня весь день провёл с Маизой и у неё же остался ночевать. Ну а Лукас… с ним так ничего и не было ясно. Иветти прекрасно видела, как муж взвинчен изнутри, и старалась развеселить его, расслабить напряжённость и разгладить глубокую складку на лбу. В свои сорок восемь он выглядел моложаво и находился в довольно хорошей форме, но частые стрессы на работе и в семье могли подкосить здоровье. Особенно Иветти беспокоило состояние его сердца, которое иногда слегка шалило. По этой причине она записала мужа на консультацию к кардиологу и сегодня как раз водила туда после работы. Именно «водила», как маленького мальчика, потому что сам он ни за что не поехал бы. Женщина вздохнула и негромко поцокала языком. – Чего возмущаешься? – добродушно спросил её муж, подкладывая руки под голову. Сейчас за окнами опустился прохладный и тёмный вечер. Леонидас и Иветти лениво валялись на своей широкой кровати поверх покрывала. Окно в сад было открыто, оттуда доносился аромат розовых кустов и жасмина. – Не бережёшь ты себя, вот и возмущаюсь! – ответила она, лежа рядом с ним на животе. Голос и слова её были сердитыми, но взгляд на супруга исполнен любви, а прикосновения, с которые она гладила его по лицу и волосам, были полны нежностью. – Ты должен быть здоров, полон сил и положительной энергии, – продолжала она, проводя указательным пальцем по линии его подбородка и скул, – иначе как будешь играть и нянчиться с маленькой дочкой, которую я подарю тебе? – Иветти… – его брови поползли вверх от изумления, – ты что… – Нет, – мягко перебила та. – Я не беременна. Пока. Но буду однажды, так что будьте добры подготовиться к этому, сеньор Леонидас! – добавила она с притворной строгостью. – Как скажете, донна Иветти! – рассмеялся он, протягивая к жене руки и прижимая её к себе. – Жду с нетерпением этого дня… – он уткнулся в её шею, вдыхая нежный косметический аромат и целуя тёплую кожу. – Львёночек? А как ты хочешь назвать нашу дочурку? – спросила женщина. – Не знаю… – он слегка отстранился, обдумывая. – Наверное, мне нравится имя Изабелла. Оно такое красивое, королевское… Изабелла Феррас! – произнёс он громко, словно пробуя силу звучания. – Ужас! – скривилась в ответ Иветти. – Имя, как у богатенькой индюшки, которая только и знает, как врать мужчинам, использовать их… Нет, Львёночек, я не хочу, чтобы моя дочь была индюшкой! Он расхохотался, и вдвоём они ещё долго смеялись, болтая обо всём на свете. С этой удивительной и светлой женщиной глава семейной компании «Феррас» ощущал себя как никогда счастливым, молодым и вольным слушать веления своего сердца, о существовании которого он почти забыл за те годы, что прошли между смертью его первой жены Селины и знакомством с Иветти Симас, в прошлом продавщицей. *** – Лобату, ты сделал что-о-о? – от изумления глаза президента едва не вылезли на лоб. – Да как тебе такое в голову пришло! Признайся, ты пил? Вот честно скажи! Или ты покупал у марокканских наркоторговцев травку? – Леонидас, прекрати! – вскричал Лобату, вскакивая из кресла перед рабочим столом босса. Лицо адвоката раскраснелось от крайней степени волнения, на лбу выступили капли пота. – Ничего я не пил, курил и не нюхал! Это было моё желание – принять новую веру, моё, понимаешь?! Разговор происходил на другой день после возвращения адвоката из марокканской командировки. Всю ночь он не спал, обдумывая, что скажет Леонидасу – который был не только его боссом, но также другом детства. Важно было найти правильные слова, чтобы выразить всю серьёзность перемен. Но, как это часто бывает, на деле беседа приняла совсем другой тон. – Ладно, ладно! – глава компании поднял руки в знак капитуляции. – Хорошо. Ты стал мусульманином. Что дальше? Будешь расстилать пять раз в день коврик и молиться в сторону Мекки? Начнёшь носить эту смешную круглую шапочку… как там она называется?.. Ха-ха-ха… извини, Лобату, я просто не могу это представить… - мужчина смахивал слёзы от смеха, в то время как его друг всё больше злился. Это читалось на его лице, хотя голос адвокат практически не повышал. – Мне всё равно, что ты думаешь, Леонидас. Можешь как угодно меня оскорблять, я ничему не удивлюсь, потому знаю, как ты ко мне относишься. Я для тебя всегда был пустым местом, просто поводом посмеяться. И я в курсе, что ты принял меня к себе на фирму из жалости, и не даёшь никакого стоящего дела, потому что не доверяешь!.. – А что, у меня есть повод тебе доверять? – повысил голос Леонидас. Ты только и делаешь, что напиваешься! – мужчина стукнул кулаком по столу и поднялся из своего кресла. – Где гарантия, что ты не проспишь важные переговоры или не придёшь на них в стельку пьяным! Ты можешь быть уверенным, что если тебе поручат готовить важные документы, ты справишься с этой работой? Не уйдёшь в запой, не нанюхаешься кокаина и не забудешь про всё! – Вот именно, Леонидас, вот именно! – адвокат начинал терять хладнокровие. – Ты никогда в меня не верил, поставил на мне крест, словно я никчёмный и больной! – Ты и есть больной, Лобату! – рявкнул хозяин кабинета. – У тебя зависимость, ты постоянно срываешься! – Я лечился! Я прошёл двухгодичный курс реабилитации! – Ты болен! Твои друзья-мусульмане об этом знают? – Да! Знают! Но они поверили в меня. А здесь, похоже, для меня нет места! Я увольняюсь отсюда к чёртовой матери! – вскричал Лобату. Его лицо окончательно побагровело и покрылось испариной, на лбу выступили жилы, редкие волосы встали дыбом. – Готовь документы для расчёта со мной, Леонидас. Потому что я ухожу! У-хо-жу! Продам всё имущество, перееду в Фес, женюсь на местной женщине и начну жизнь сначала! А вы оставайтесь и делайте, что хотите! Можете смеяться, пока не лопнете! – с этими словами адвокат вылетел из кабинета, оставив своего босса с приокрытым от изумления ртом. *** Леонидас бессмысленно бродил по своему обширному кабинету, соединённому с малой комнатой для переговоров, и не находил себе места. Сначала пропал этот бездарь Лукас (ох и получит же он взбучку, когда вернётся!), потом Лобату вернулся – весь в восточном дурмане, с горящими от возбуждения глазами за стёклами очков, сообщающий новости одну невероятнее другой. Но ведь и правда: не пахло от него ни спиртом, ни травкой… Трезвый, как стёклышко, только взволнованный больше обычного. Что за чудеса? Леонидас сел на кожаный диван, поближе к приятной прохладе кондиционера, и потёр себе шею усталым движением. Где же всё-таки этот несносный мальчишка, чёрт бы его побрал! Весь в мать пошёл: в молодые годы Селина, упокой Господи её душу, тоже была обидчива по всякому поводу; могла поссориться с мужем, расплакаться, вызвать такси и уехать куда глаза глядят. А он потом искал её по всему городу, сходя с ума от беспокойства и проклиная каждое сказанное в пылу ссоры слово. Но такие случаи были большой редкостью… Из мыслей о прошлом Леонидаса вырвал стук в дверь и голос вошедшей секретарши: – Это сеньор Кастелло звонит. Вы просили сразу с ним соединять, если… – Да-да! – в нетерпении воскликнул мужчина, тут же вскакивая с дивана, подбегая к своему столу и хватая трубку. Поговорив несколько минут со своим частным детективом, бизнесмен наконец узнал всё, что ему было нужно. Всё это время Лукас был на фазенде. Да, на той самой – куда уезжал порой, чтобы сидеть посреди леса и играть на гитаре. В этот раз отца охватило ещё большее раздражение, чем обычно. Он приехал за сыном на машине, оставил водителя ждать, а сам быстрым шагом вошёл в дом и устроил скандал. Лукас в тот момент был на кухне, собираясь пообедать нехитрыми припасами, хранившимися в кладовой на всякий случай. – …Так, всё! – выдохнул Леонидас, когда закончил свою громогласную нотацию, от которой сын пытался уйти: сначала в маленькую гостиную, потом на второй этаж. – Бери свои вещи, ты едешь со мной в Рио. – Нет! – резко выкрикнул молодой человек. Почти впервые за последние сорок минут он подал голос. – Я останусь. Буду жить здесь и заниматься тем, чем хочу я сам. А не тем, чего от меня ждут другие! – он шагнул к своей гитаре, что была прислонена к стене рядом с небольшой, наполовину распакованной спортивной сумкой. Схватившись за инструмент, прижал его к своему животу, словно тонул и надеялся удержаться на плаву. – Ещё один мечтатель на мою голову! – язвительно воскликнул Леонидас, и Лукас не понял, о ком идёт речь. – На что ты будешь жить, когда деньги кончатся? – Найду работу, – угрюмо бросил сын, глядя в угол комнаты, где круглый чёрный паучок сидел на раскидистой и тонкой паутине. – Ха! – проговорил Феррас-старший. – Хотел бы я посмотреть на того, кто тебе заплатит. Вот что, Лукас, хватит этих капризов. Собирайся! – Я не еду, – повторил тот, не двинувшись с места. И тут Леонидас неожиданно понял, что его сын говорит серьёзно. По крайней мере, сегодня. Трудно сказать, что именно создало такое впечатление. Возможно, на восприятие Леонидаса повлияло четырёхдневное отсутствие Лукаса. Возможно, причиной стала также перепалка с Лобату, состоявшаяся сегодня утром. Но как бы то ни было, у отца зародилась идея. И лишь когда он озвучил её сыну, тот согласился ехать с ним домой. *** – Как я и предполагал, ничего с ним не стряслось, – заявил Дьогу, удобно развалившись в одном из крутящихся парикмахерских кресел в салоне донны Аны. – Только одна Далва эти дни носилась, как курица-наседка, беспокоясь за своего маленького мальчика! Было утро, первый час после открытия, и салон красоты пока пустовал. Маиза пришла к матери, чтобы взять модный лак для ногтей, который та ей пообещала, ну а бойфренд просто пришёл за компанию. Ему нравилось это место своей чистотой, хорошей освещённостью и приятными запахами, однако собственные косметические процедуры он предпочитал получать в одном элитном салоне в Барра-да-Тижука. – Сейчас они с отцом что-то темнят, – продолжал рассказывать молодой человек, а Маиза слушала, прохаживаясь по залу в ожидании, пока высохнет новый лак, который она не утерпела и нанесла на свои ноготки. – В офис он его не отправил, хотя у Лукаса там куча работы недоделанной осталась. Вместо этого мой братец куда-то ездит с этой Иветти, причём таскает с собой гитару в чехле. И они никому ничего не рассказывают! Секрет на троих, блин. Как же она меня бесит! – Кто? Далва? – насмешливо переспросила Маиза. На самом деле она прекрасно знала, о ком речь, и Дьогу лишь фыркнул в ответ. – Очень смешно!.. Если бы я только знал, как открыть отцу глаза на неё. Вот бы организовать что-нибудь этакое… Такую ситуацию, где показалась бы вся её сущность лживой дешёвки. Я думаю, но ничего не приходит на ум! – с досадой произнёс он. – Вот и слава Богу! – заметила Маиза, подходя ближе и встречаясь глазами с молодым человеком. – Не дури, Дьогу. Ты же не хочешь разругаться с отцом вдребезги? – Но эта Иветти, она такая… – он сжал зубы в бессильной злости. – Я знаю, – спокойно проговорила девушка. – Но твой отец большой мальчик и может сам разобраться, с кем жить. Донна Ана вышла из соседней комнаты, служившей кабинетом ей и бухгалтеру. Дьогу с Маизой сразу прекратили свой разговор. – Никто не приходил? – спросила хозяйка салона, на что пара синхронно покачала головами. Ответ рассердил женщину. Нахмурив красивый лоб, она отодвинула пальцами пару створок жалюзи и выглянула в окно. – Скоро клиентка на полдесятого, а эта лентяйка Мелисса опять опаздывает! Я её уволю. – Ты всегда это говоришь, – хихикнула Маиза. – Но не увольняешь. – Да-а-а, работает она хорошо, зараза такая… – протянула донна Ана с оттенком странной удовлетворённости. Потом развернулась лицом к дочери и её ухажёру. – А чего это вы тут торчите? А ну быстро ноги в руки – и на пляж, в кино, на прогулку, в парк аттракционов, куда угодно. Дьогу! Почему ты не ведёшь мою дочь развлекаться? Посидеть у меня на работе она и так может, на кой чёрт ты ей сдался тогда? Это был обычный стиль общения матери Маизы с возлюбленным девушки. Тот давно привык к её намёкам на то, что он недостаточно хорош. В какой-то мере Дьогу даже ощущал стремление доказать обратное. Конечно, с любой другой пассией ничего подобного у него бы не возникло. При этом он даже не догадывался, что наедине с дочерью донна Ана придерживается полностью противоположной линии: говорит, как ей повезло заинтересовать сына Ферраса, и что его нельзя упустить. – Не беспокойтесь, донна Ана, я не подведу, – в тон ей ответил парень. – У нас сегодня много развлечений: и пляж, и кафе, и даже вертолётная прогулка перед закатом. – То-то же. Одобряю, – чуть смягчившимся тоном молвила женщина. В это время мелодично зазвенел колокольчик над дверью, и все трое обернулись, ожидая увидеть «заразу» Мелиссу. Но в салон вошла молодая и изящная темнокожая женщина с полугодовалым малышом на руках. – Деуза! – хозяйка от неожиданности всплеснула руками. – Да, донна Ана, – та широко улыбнулась, придерживая ребёнка. – Зашла узнать, как у вас дела и найдется ли ещё для меня место маникюрщицы. – Ну конечно, найдётся, о чём разговор! Я всегда ценю хороших сотрудниц. Дьогу и Маиза от скуки наблюдали, как две женщины обменялись приветственными поцелуями в щёку и как донна Ана с улыбкой рассматривает смуглого щекастого мальчонку на руках у его матери. – Кто это у нас такой хорошенький да такой большой? – умильно проговорила она. – Его зовут Эдвалду, в честь отца. Нам уже шесть с половиной месяцев! – говоря о сыне, Деуза заулыбалась ещё шире и теперь просто светилась. И донна Ана смотрела на ребёнка так радостно, словно он был по меньшей мере посланником небес, который вот-вот сотворит чудо на глазах у изумлённой толпы. Дьогу и Маиза обменялись ухмылками. Тут мать Маизы вспомнила про них и представила Деузе – те коротко кивнули в знак приветствия – после чего две женщины ушли в кабинет хозяйки салона, а молодая пара снова осталась вдвоём. – Кстати, – продолжил Дьогу, словно вспомнив, – с Лобату ведь тоже что-то непонятное. Отец страшно злится и не хочет с ним разговаривать. Похоже на то, что наш укуренный друг собрался жениться там, на какой-то арабке. Ха-ха! Неужели встретил наконец свою суженую с базара, как там её… Тут он перестал смеяться, и видно было, что в его голове сложилось одно с другим. – Слушай… её ведь звали Жади, верно? Как и девчонку, о которой ты столько печёшься. Жену того араба, как там его. Маиза иной раз замечала за своим бойфрендом привычку умышленно не называть некоторых людей по имени. – Это была она? Да? – Тихо, не ори, – поморщилась девушка. – Да, это была Жади, она помогла ему тогда. Но не вздумай больше заводить об этом разговоры при них. Её муж ничего не знает. И насколько я поняла, он ей вообще не разрешает разговаривать с другими мужчинами, даже с престарелыми бразильцами вроде нашего Лобату. – Он что, шизик? – поинтересовался Дьогу. – Он восточный мужчина, – Маиза пожала плечами. – Я бы точно так жить не смогла, хотя, если взглянуть на все драгоценности Жади, которыми её муж задаривает… – Ах ты, маленькая меркантильная стервочка! – Дьогу смеялся, но при этом в его тоне сквозила явная нежность. Обхватив за талию свою девушку, он притянул её к себе поближе, а она обняла его за шею. Несколько секунд пристального взгляда глаза в глаза, напоминавшего некое противостояние, а потом губы сблизились в жадном поцелуе. Но долго наслаждаться друг другом молодой паре не пришлось – быстро звякнул колокольчик, в салон вбежала вечно опаздывающая мастер Мелисса, и интимное уединение пары было нарушено. Дьогу и Маиза выскользнули на улицу, держась за руки. Там он продолжил начатый до поцелуя разговор: – Ну правда, чего она тебе так нравится? Ты уже напланировала, куда вы сходите в августе, после её возвращения. Она ведь совсем не как ты. – Это верно. А больше всего мне в ней нравится то, – сказала Маиза и слегка улыбнулась, – что она никогда не станет моей соперницей.