Дождь в пустыне: Рио

Встреча с Латифой прошла не так, как надеялась Жади. Им по-прежнему было неловко друг с другом: то ли из-за долгой разлуки, то ли из-за неприятных воспоминаний о том, что случилось в прошлом году. Зораидэ, глядя на двух кузин, ясно читала одинаковые чувства на лицах обеих: смущение, растерянность, опасение. Когда же они помирятся по-настоящему, ведь столько времени прошло... Сейчас вся семья, гости, а также слуги сидели за большим круглым столом, уставленным разнообразнейшими угощениями: традиционный для Рамадана суп с чечевицей и горохом, варёные яйца, финики, печенье в меду, восточные сладости, вода, соки, кофе с молоком. Марокканцы с аппетитом принялись за еду, ведь они весь день ничего не ели и не пили. Исключение составляли лишь некоторые из присутствующих: самые младшие дети Али, кормящая мать Фатима, а также путешественники Саид и Жади. Но даже они невольно почувствовали голод, сидя за полным еды столом. Все, от самых маленьких до самых старых, были одеты в праздничную, светлую, самую лучшую одежду, а на женщинах, кроме разве что служанок, красовались вышитые золотом платки. Люди, сидящие в зале риада за трапезой, вели себя очень миролюбиво: вполголоса переговаривались и внимательно слушали хозяина дома, а также сида Абдула – те рассказывали истории о Рамадане. С удивлением Зораидэ отметила, что три другие жены Али сидели с вполне довольными лицами и не грызлись между собой, даже вполголоса. А уж лара Назира, которая с блаженной улыбкой откусывала от кусочка пахлавы, и вовсе была похожа на витающую в облаках. Вот уж воистину, великое время – месяц Рамадан, все вокруг становятся чуточку лучше. Зораидэ подняла глаза ввысь и едва слышно прошептала молитву. Краем глаза она заметила, что её муж подошёл и сел рядом на пуф. В руках у него была тарелка со сладким печеньем. – Зораидэ, ты почему так мало ешь? Вот, попробуй бриуаты, которые ты сама пекла сегодня днём. Ох и хороши, – улыбаясь, он взял с тарелки рулончик из нежного теста, наполненный сладкой миндальной начинкой. – Не бойся, открывай рот. – Ну что ты, Али... – смутилась женщина, – не надо меня кормить, я сама... потом. Да и люди смотрят... жёны твои... другие... – Никто не смотрит! Давай, Зораидэ, кусай, не упрямься. Потом ты всё равно не поешь, а скоро мы пойдём в мечеть, и я не хочу, чтобы ты свалилась там в голодный обморок... – муж улыбался, от чего вокруг его глаз собиралось ещё больше морщинок, а сами глаза лучились искорками тёплого света. Уступив упрямцу, Зораидэ всё-таки стала есть домашние сладости из его рук, запивая свежевыжатым соком. Обычно это она подавала ему еду, но порой случалось и наоборот. – Али, смотри, какие они красивые. Влюблённые, радостные, просто светятся... Тот сразу понял, про кого говорит Зораидэ, потому что сам любовался двумя молодыми парами, сидящими за другим концом стола. Две его племянницы с их мужьями. Два брата, женившиеся на двух сёстрах. Молодые и красивые, каждая супружеская чета в своём роде. Латифа и Мухаммед – воплощение домашнего уюта, религиозности, заботы друг о друге; сколько спокойной уверенности и нежности в их взглядах и движениях; вместе они напоминают ровное и тёплое пламя очага. А вот Жади и Саид – олицетворение неразгаданной тайны, неутолённой страсти, вечной игры без победителя и проигравшего; даже взгляды, которыми они постоянно обмениваются, словно ведут отдельный, лишь двоим ведомый разговор; вместе они как неукротимое, обжигающее, непредсказуемое пламя большого пожара. – Какие они разные... – проговорил мужчина. – И об одном я молю Всевышнего: чтобы подарил им всем счастливую судьбу. После ифтара почти все стали собираться в мечеть, кроме домашней прислуги и Селима с семьёй – те отправлялись домой. Саид и Мухаммед стояли чуть поодаль; младший брат с волнением слушал то, что вполголоса рассказывал ему мрачно нахмуренный старший. Их жёны тем временем играли с малышкой Сумайей, которую мать положила на диван. Девочка издавала умилительные звуки и пыталась крошечной ручкой ухватить платок, который жена Саида сняла с головы. – Осторожнее, Жади, а то как схватит за волосы, она это любит! – со смехом предупредила Фатима. Её муж, прежде о чём-то беседовавший с дядей Абдулом, подошёл к своим кузенам. Но те при появлении Селима прекратили беседу. Чуть раньше Саид взял с Мухаммеда слово молчать о том, что ему было рассказано – не хотелось посвящать остальных родственников в историю неприятной встречи в Касабланке, нужно было для начала поразмышлять самому. Отец Сумайи немного поговорил со своими двоюродными братьями и отошёл к жене с дочкой, им пора было домой. Оставшиеся мужчины снова издали залюбовались своими жёнами, которые целовали пухлые щёчки ребёнка. – Слава Аллаху, Мухаммед! А то я уже начал бояться, что Жади не любит детей. – Что ты такое говоришь, Саид? – вполголоса изумился его брат. – Да какая женщина может не любить дитя, особенно своё? Вот моя Латифа пообещала, что однажды у нас будет полон дом детишек, и я ещё буду умолять её перестать их рожать!.. – молодой человек рассмеялся счастливым смехом. Постепенно все уходили на молитву в ближайшую мечеть. Жади отправилась на женскую половину дома в туалет, а когда вернулась, обнаружила, что зал почти опустел. Куда-то подевались и Саид с Мухаммедом, и дядя Али, хотя не должны были уйти без женщин. В уголке Зораидэ тихо-тихо наставляла Латифу: – Будь мягкой, но решительной. Скажи ему, что дети появляются тогда, когда их даёт Аллах, а не когда пожелает лара Назира. На это нечего возразить... Жади не смогла себя заставить подойти ближе к родственницам – вдруг Латифа сочтёт, что «предательница» суёт нос явно не в свои дела. Но тут девушка заметила кое-что, весьма её заинтересовавшее: за колонной мелькнул силуэт Назиры, направлявшейся во внутренний двор. Не мешкая Жади пошла следом. Дело в том, что она всё равно собиралась поговорить с золовкой, а более удобная возможность могла представиться нескоро. Выйдя во двор, Жади сразу же заметила Назиру – та сидела на краю фонтанчика, любуясь лепестками роз в лунном сиянии. Выражение на её лице было мечтательным. – Салам, лара Назира. – А-а-а, это ты... – протянула женщина с усмешкой, и Жади готова была поклясться, что сестрица Саида в последний момент удержала на языке слово «одалиска». Развернувшись лицом к молодой родственнице, Назира продолжила язвительным тоном: – Ну что, как жизнь в твоей любимой Бразилии? Наверное, ты уже вконец разорила моего брата на платья и украшения для тебя? С такой женой Саид быстро станет нищим. Стиснув зубы, Жади едва сдержала эмоции. – Ну, что молчишь? – продолжала женщина. – Отвлекла меня от важных мыслей, так теперь рассказывай что-нибудь интересное. Давай же! – У меня устное послание, лара Назира, – Жади сладко улыбнулась, – от человека, который Вам присылал письма. – Что-что? – глаза золовки округлились. – А ну-ка, иди сюда, ближе. Сядь. Опустившись на край фонтанчика рядом с родственницей, Жади зашептала ей на ухо: – Сеньор Лобату просил передать Вам, что скоро прилетит в Марокко! Его фирма собирается сотрудничать с Саидом. – Хвала Всевышнему! – глаза Назиры возбуждённо заблестели. – Скоро я выйду з... Подожди-ка, Жади, а тебе откуда всё это известно? – женщина нахмурилась. – Ваш жених сам нашёл меня в Рио. – О, мой Лобату! Значит, он уже говорил с Саидом? – Тсс! Тише, лара Назира! Саид ещё ничего не знает. А сеньор Лобату собирается в Фес, чтобы поговорить с шейхами и сменить веру. Только тогда он сможет прийти просить Вашей руки. Но весь прошлый год сеньор Лобату тяжело болел и находился почти при смерти, – самозабвенно сочиняла Жади, – поэтому не мог раньше приехать или написать. – Мой бедный жених! – шёпотом воскликнула потрясённая Назира. – Нет, Аллах не допустит, чтобы я потеряла Лобату! Мне и так пришлось много раз отказаться от замужества, и всё из-за моих неблагодарных братьев!.. – Тише, лара Назира, а то кто-нибудь услышит. Ваш жених просил передать одну важную вещь, о которой не упомянул в письме, – убедившись, что собеседница снова внимает, продолжила «доморощенная интриганка». – Он просил, чтобы Вы при встрече с ним сделали вид, будто впервые его видите. Так нужно, чтобы никто не узнал о его письмах Вам и не помешал помолвке. Услышав об этом условии, Назира, вопреки опасениям, нисколько не насторожилась. Наоборот, расплылась в счастливой улыбке: – О, мой будущий муж, он беспокоится о моей репутации... Жади! – тут золовка решительно схватила её за плечо. – Ты поможешь мне соединиться с моим Лобату! – Не знаю, лара Назира... – проговорила девушка в притворном испуге. – А что если Саид узнает и разозлится на меня? – Да если бы не я, – Назира самодовольно усмехнулась, – твой Саид сейчас был бы женат на Латифе! А ты не смогла бы рассчитывать даже на то, чтобы когда-нибудь стать его второй женой, потому что по нашим обычаям жёны одного мужчины не могут быть родственницами. Вдумайся в это! – женщина подняла вверх указательный палец. – Если бы не моё своевременное вмешательство, ты бы никогда не была с Саидом, ни-ког-да! – Лара Назира, не пугайте меня такими словами. Естественно, я бесконечно благодарна милости Аллаха и лично Вам. – То-то же! Кротко опустив голову, Жади едва сдерживала злорадную улыбку. Наконец-то эта вредная и хитрая старуха сама попалась в расставленную ловушку! Теперь нужно договориться с дядей Али и ждать прибытия сеньора Лобату в Фес.