Дождь в пустыне: Рио

Латифа убежала в дом за платком для себя и Жади, а та шагнула вперёд, приветствуя гостя широкой улыбкой и весёлыми речами. – Ас-салам алейкум, Зейн! Какой приятный сюрприз – снова видеть Вас в Фесе. – Ва алейкум ассалам, Жади, – парень слегка склонил голову, продолжая загадочно улыбаться. – Вы стали ещё красивее с нашей прошлой встречи. – О, благодарю Вас! Пойдёмте в дом, мы с кузиной как раз собирались выпить чаю. Вы ведь присоединитесь к нам? – Я почту это за честь. Жади и Зейн вошли в гостиную, попутно девушка отправила служанку за чаем. По лестнице спустилась Латифа: она уже покрыла голову платком, а второй несла в руке – для сестры. Следом за Латифой шла Зораидэ – лица у них обеих были встревоженные. Гость вежливо поздоровался с женщинами и извинился за нежданный визит. – Латифа, Зораидэ, вы ведь помните Зейна? – беззаботно проговорила Жади. – Это давний друг Саида и Мухаммеда, он был на моей свадьбе в прошлом году. Присаживайтесь, Зейн, и чувствуйте себя, как дома. – Жади, а где Саид? Скоро он вернётся? – спросил египтянин. – Послезавтра! – улыбнулась девушка. – Они с Мухаммедом уехали в Касабланку навестить своих родственников по материнской линии. – Ого! – только и смог произнести Зейн. По всему было видно, что он знал историю семьи Рашид и то, каковы их отношения с кланом аль Фахри. – Жади, отойдём на пару слов… – процедила Зораидэ, схватила племянницу своего мужа за рукав и оттащила в дальний угол гостиной. – Ты с ума сошла! – рассерженно прошептала женщина. – Твой муж уехал, и сида Али тоже нет дома, а ты приглашаешь незнакомого мужчину! Да ещё и встречаешь его без платка! – Я ей то же самое говорила! – шёпотом поддакнула Латифа и протянула сестре сложенную тёмно-розовую ткань. – Вот, надень скорее. Жади сделала вид, что не замечает платка. – Ну и что будет, если я выпью с гостем чаю и поболтаю? Крыша рухнет? – девушка саркастически усмехнулась, повергув своих родственниц в ужас. – Так нельзя, это страшный харам! – яростно прошептала Зораидэ. – Ах, отстаньте, я всё равно сделаю, что хочу… О, вот и чай! Последнюю фразу Жади произнесла уже громким голосом и, увернувшись от родственниц, пытавшихся поймать её за руки, поспешила вернуться к гостю. Служанка тем временем водрузила на низкий столик перед диваном серебряный поднос с горячим чайником, вокруг которого стояли четыре стаканчика, а также вазочки с печеньем, мёдом и засахаренными фруктами. Зораидэ и Латифе ничего не оставалось, кроме как присоединиться к чаепитию. Не уходить же теперь и не оставлять Жади наедине с этим чужим мужчиной! – Ну, Зейн, расскажите, как Вы поживаете… – дружелюбно обратилась Жади к гостю. Мысль о том, как бы рассвирепел её муж, увидев сию картину, доставляла ларе Рашид несказанное удовольствие. «Он нарочно спал один, а потом уехал без меня, да ещё и не удостоил взглядом! Ничего, я тоже умею поступать по-своему!» – с клокочущей внутри злостью думала интриганка, удерживая на лице приветливую улыбку. – В целом всё хорошо, – ответил Зейн, – Сейчас у меня несколько деловых встреч в Фесе, я пробуду здесь пару-другую дней. Ещё застану Саида послезавтра, если ничего не изменится. Очень возможно, что скоро я отправлюсь в Рио по делам моего отца. – Какая чудесная новость! – широко улыбнулась Жади. – Я полагаю, в Бразилии Вы остановитесь у нас, Зейн? Услышав эти слова, Зораидэ сурово взглянула на неё, а Латифа покраснела от стыда за кузину и опустила глаза, созерцая печенье на своей тарелке. – Думаю, Саид будет просто счастлив Вас принять! – продолжала хитрая девушка как ни в чём не бывало. – Ведь вы так давно не общались, а тут такой хороший повод. К тому же, у нас в гостях будет намного лучше, чем в отеле. – Да Вы просто читаете мои мысли, Жади! – ответил молодой человек и обаятельно рассмеялся. – Я ведь оказался здесь как раз в надежде поговорить с Саидом. Пришёл без звонка, хотел сделать сюрприз… а в итоге сам его получил! – Зейн с улыбкой оглядел сидящих напротив него женщин. Трудно было сказать, что он подразумевал под своими последними словами: неожиданное отсутствие друга или приятную компанию за чаем. – Скажите, Жади, а как так вышло, что Саид стал общаться с семьёй аль Фахри? – О, это сложная история! Ещё чаю?.. – отозвалась Жади, продолжающая жить в своей роли радушной хозяйки. – Всё началось месяц назад, с нашего прилёта в Касабланку. В аэропорту к нам подошёл служащий и сказал… *** Лобату сидел в самолёте, готовящемся к взлёту. Ослабив галстук, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Впереди у него было два дня перелёта с пересадками, чтобы подумать над своей жизнью, и особенно – над тем неожиданным поворотом, к которому она привела в последние дни. Адвокат пока не решился признаваться в том, что принял ислам – ни в электронных письмах, ни в разговоре по телефону с Леонидасом. Предстояло рассказать ему об этом лично. А также о том, что он, Лобату, планирует сделать в самом ближайшем будущем. Вчера вечером ему в гостиницу позвонил сид Али и сказал, что придёт проводить в аэропорт. Саид хотел сам это сделать, но у него возникли срочные дела, пришлось ехать в другой город. Жаль, что не удалось напоследок поговорить с молодым человеком – тот очень толковый, наверняка мог бы подсказать, где лучше купить недвижимость. Лобату знал, что в Марокко сейчас кризис, который всё больше усугубляется от того, что растёт пропасть между богатыми и бедными слоями населения, и последние проявляют активное недовольство политикой короля Хасана II, устраивают забастовки и столкновения с полицией. В таких условиях было бы, наверное, неосмотрительно – переезжать сюда и продавать своё имущество в Бразилии… С удивлением Лобату наблюдал за собственными чувствами: в нём словно проснулся тот юноша, не убитый ещё до конца алкоголем, наркотиками, разочарованиями в себе и других. Тот юноша мог без раздумий схватить свои пожитки и махнуть туда, куда захотелось, где сердце нашло приют. Тот юноша с пламенным сердцем. Тот, которым Лобату Мартиньеш был когда-то. И теперь ничего не было сильнее желания покинуть пустую оболочку, которой стала для него Бразилия, чтобы поселиться там, где он снова почувствовал себя живым – впервые за много, много лет. Значит, решено. Он будет жить в Марокко, в Фесе. Пусть провалится к чёрту всё: и фирма Леонидаса, и чужое мнение, и здравый смысл! Адвокат сейчас намеренно не слушал голос своего разума, чтобы не портить холодной критикой то волнующее и согревающее ощущение, что ожило в его замёрзшей грудной клетке. «Я сделаю… Да поможет мне… Аллах. Помоги, помоги!.. Всё заново… Я буду! Жить! В Марокко!..» Он засыпал, когда перед глазами отчего-то встал образ Назиры, танцующей на празднике в доме сида Али. Вот женщина с улыбкой окликает бразильца по имени, а потом подходит ближе и ласково гладит его руку… Это приятное ощущение потонуло в темноте, когда Лобату уснул крепким сном в самолётном кресле. *** А в это время настоящая Назира плакала у себя в комнате, лёжа на кровати лицом вниз. Вчера она много ругалась и спорила, а сегодня утром проснулась с мигренью. Слёзы не облегчали страдания, а наоборот, усиливали, но женщине было всё равно. Сегодня она не нанесла на лицо косметику, а нечёсаные с прошлого дня волосы туго замотала шерстяным платком. Это был старый способ, которым пользовалась ещё её мать Исад, у которой тоже частенько бывали головные боли. Но прошло немного времени, и Назира успокоилась. Она одинаково искусно умела и притворяться убитой печалью, и брать себя в руки в действительные моменты отчаяния. Последнее помогло ей не сойти с ума после смерти матери, почти двадцать лет назад. Переезд в Египет с отцом и двумя малолетними братьями тоже не сломил её. Как и добровольный отказ от замужества. Как и многое другое, уже мелкое и незначительное по сравнению с тем, что было. Вот и сейчас Назира останется такой же сильной, как раньше. Женщина поднялась на ноги и отправилась приводить себя в порядок. Горячая ванна с успокаивающими травами, колдовство за туалетным столиком, на котором громоздилось огромное количество коробочек с косметикой, флаконов духов и шкатулок с украшениями, выбор в шкафу платья и подходящего в тон платка… Примерно через два часа в комнате появилась та лара Назира, которую привыкли видеть окружающие: семья, слуги и знакомые. Статная и красиво одетая, с надменными выражением на безупречно накрашенном лице. Она открыла двойное дно в одной из своих шкатулок, и пальцы с нанизанными на них золотыми кольцами извлекли на свет два белых конверта. Один был без марок и штемпелей, только с её именем; другой был отмечен международной почтовой маркировкой. Перечитывая письма, Назира улыбалась. Она снова была счастлива. И снова поверила в свои силы. Она станет женой Лобату. Непременно.