Мир Севера. Фарунская сказка

      Мы продолжили путешествие по коридорам, которые вились один за другим. Время пролетало незаметно, хотя разговоры больше не велись. Мой друг еще выглядел сконфуженным, я же предвкушала радостную встречу. Каждый шаг наполнял сердце ликованием, мне хотелось петь, смеяться и кричать, как всякий раз, когда я возвращалась в свой дом, в заповедную долину, где самый воздух пропитан волшебством, где все вопит о том, что здесь живут сидхе. Арнаэлл не сводил с меня глаз, отмечая перемены – и невозможно было объяснить ему, откуда взялась подобная буря чувств! И вот, по истечению второго часа, как и предсказывалось, мы вышли из широкой пещеры.       Сумеречный свет только-только разлился по долине, опускаясь полупрозрачным плащом. Белые вершины гор вокруг золотили закатные лучи, а в чаше долины собирались тени. Прохладный ветер бодрил, он не был пронизывающим, как его собрат со снежных перевалов. Да, дыхание мороза ощущалось и здесь, накануне осени, однако вряд ли можно пожелать лучшую погоду. Снова и снова мой взгляд ласкал склоны и леса, скользил к чуть вытянутому озерцу посреди долины, в которое впадает неширокая речка, выходящая из каменной стены чуть впереди и правее от водной глади. Я присматривалась к скалистым площадкам и лестницам, привычно замечая то тут, то там резную арку, ажурный переход или легкий мост. Среди листвы спрятались дома, вырезанные из светлого дерева на прочном основании из камня, каждое увила зелень. Невозможно оторвать глаз…       – Долина и город Дархаруот… – восхищенно прошептала я и обернулась к Арнаэллу, желая разделить с ним свою радость.       – Дархаурот, – дракон остановился в арке выхода. Он пристально всматривался в открывшуюся перед ним панораму, втягивая ноздрями прохладный ветер. – Дархаурот... – повторил он, будто пробуя на вкус незнакомое слово. – Интересно... Значит, вот где он находится. Понятно, почему его не обнаружили люди: в этом мире пока что нет аэрофотосъемки... но вот почему его не обнаружил я?! – он взглянул на эльфийку. – Ведь я неоднократно перелетал этот самый хребет, причем... причем приблизительно в этом же месте! Как это может быть, ведь... – он внезапно пошатнулся, приложил ладонь ко лбу. – Слушай, Эстер, давай-ка присядем... что-то мне совсем нехорошо...       Я кивнула, с тревогой всматриваясь в лицо друга. Здесь сгущение защитных чар намного плотнее, нежели в туннелях, и нет ничего удивительного в том, что на сопротивление им, даже с моим покровительством, требуется больше усилий.       Сжав ладонь дракона крепче, я пробормотала несколько слов, сообщая местным сторожам, кто явился. Спустя минуту мой спутник держался на ногах увереннее, но все же затягивать не стоило. Нужно было поскорее пройти ритуал и покончить со всеми неприятными ощущениями.       – Мы сядем чуть позже, когда завершим дело. Эрк-Антархарон знает, что ты не враг, осталось соблюсти традицию, и тогда тебе не придется бороться со здешними духами, – я увлекла Арнаэлла к нешироким ступенькам вниз, в долину, по дороге отвлекая его рассказами о нашем доме. Перила пришлись очень кстати, ибо несколько раз нам снова приходилось останавливаться, чтобы дракон мог перевести дух. Кто бы мог подумать, что им, Древнейшим, окажется непросто сдерживать мощь этих гор? – Странно ты произнес имя долины, я поначалу решила, что тут ошибка, – между делом говорила я, покуда мы спускались и шли в сторону озера. – Возможно, так звучит оно на вашем языке. Впрочем, оба варианта почти одинаковы, но не спорю, с ударениями на втором и четвертом слогах оно звучит намного легче, чем на первом и четвертом, как то читаем мы. Дело в том, что в имени заключено два слова. Вот, смотри, – я указала на кучку валунов правее нас, среди которых сквозь плиту пробивался бледный синеватый росток с зелеными прожилками листочков.       – Хм? – дракон посмотрел в указанном направлении. – Занятное растение, и цвет необычный... но при чем тут оно?       – Это руот, – с улыбкой произнесла я. – «Камень» на нашем языке называется «дархе».       – д'Архе, – буркнул дракон, – «древний» дословно. Забавно... многие слова из Истинного просочились в позднейшие языки. Каменный цветок? Или Цветы-на-камнях?       – Дархе а руот, Дархаруот, Росток-на-камне, – объяснила я, спускаясь ниже. – Люди, из тех, что знают о нашем существовании, которым мы доверяем, зовут долину кратко, по первому слову. В этом маленьком растении скрывается вся суть нашего народа, весь смысл. Руот растет только в этих горах, он родня им – как и мы. Он пробивается сквозь скалы, вернее, они расступаются, давая ему жизнь – и так сидхе не могут жить без гор. Он упорен и неприхотлив, приспосабливается и умеет выжидать – такими же качествами владеем и мы. Но при всех качествах руот цветет очень редко даже для нас – раз-два за тринадцать лет. И здесь мы схожи: дети рождаются ничуть не чаще, у нас нет потребности заселить собой все земли, как это делают люди.       – Все это хорошо, – дракон с болезненной гримасой потер лоб, – и весьма занимательно, но все же – как это вы ухитрились укрыться так хорошо? Считается, что глаз дракона ничто не может обмануть – уж в этом мы мастера: распознавание, видение истинной сути – способ жизни драконов, не просто свойство. Это не обычный морок, я такие насквозь вижу... но и не изменение реальности, такое я бы тоже почуял. Технических средств маскировки у вас нет... что же это такое?..       – Необычный морок и изменение реальности, если говорить вашими словами, – с каждым шагом радость моя росла, оттого в голосе то и дело звучал смех. – Для всех, кто пролетает над нами, и тех, кто видит со стороны, здесь высятся неприступные горы, люди зовут их Гиблыми Утесами. Их ты и видел. Пройти невозможно, зацепиться не за что, обвалы, лавины – те, кто попытался сунуться, уже не расскажут об этом. Однако это половина правды. Гиблые Утесы существуют – вот они, окаймляют долину. В действительности они заканчиваются намного раньше, чем думают незваные гости: на границе с Утесами они попадут в Искажение и не увидят Дархаруот. Чем дальше идут – тем сильней углубляются в Искажение. Решают повернуть – снова возвращаются в Фарун. И так по всему кольцу гор. Ну а над нами, – я указала вверх, – невидимый щит, который закрывает нас и не дает защитным чарам вырваться наружу, выдавая даже самому неумелому магу наше присутствие. Если бы не он, здесь отбоя бы не было от людских выскочек от магии. Второго такого Места нет в Мире. И о нем почти никто не знает.       Наверное, со стороны мы смотрелись именно так: я шла чуть ли не пританцовывая; вся прямо-таки светилась радостью от возвращения домой. Дракон же, напротив, шагал все медленнее и неувереннее и все чаще прикладывал ладони к вискам, потирая их, будто при сильной головной боли.       – Эстер! – наконец позвал он слабым голосом. – Эс... тер... я больше...       Я обернулась слишком поздно и увидела, что он лежит ничком.       Радость мгновенно испарилась с моего лица, сердце охватила тревога. Как я могла быть столь беспечной! Опустившись на колени рядом с ним, я снова взяла за руку и зашептала слова наговора. Видя, что это не помогает, огляделась и обратилась к горам:       – Эрк! Эрк-Антархарон! Лиеде мело э дайен моа! Мело! Нин мело!       Я просила пропустить дракона в мой дом, пока еще оставались капли времени. Арнаэлл ускользал, но Хранитель откликнулся на зов. Я слышала его всем существом, всей душой. Появление чужака – событие исключительной редкости, здесь не могло быть готовых ответов.       «Мело, сейолхэ? Ундана лластель», – в оформившейся мысли сквозило сомнение. «Эта земля только для сидхе» – вот что приблизительно значили они.       – Да! Друг! Он друг! – от волнения я перешла на общую речь. – Ты же знаешь уже!       «Ихнассардх».       Твое желание.       – Сейолхэ! Вейлан дайен сейолхэ! – раздались приветственные крики, и на тропу вышли несколько сумеречных сидхе, моих подданных. Вовремя.       Распорядившись, чтобы спутника доставили в мой чертог, я поспешила к Источнику. Убедившись, что все готово, вернулась к спящему дракону и стала дожидаться его пробуждения. Это заняло около получаса.       Вам когда-нибудь доводилось находиться рядом с драконом, который просыпается от глубокого обморока? Даже если он не находится в своей истиной форме – зрелище из тех, что лучше наблюдать из соседней вселенной. Все дело в том, что у драконов есть одна маленькая слабость: они очень не любят терять контроль над собой. Соответственно, если устроить дракону обморок и иметь достаточно соображения, чтобы позволить ему очнуться... право же, проще будет самому вежливо попросить его вас сжечь.       Арнаэлл очнулся в очень дурном настроении. Очень.       Открыв глаза, он несколько секунд лежал неподвижно, созерцая потолок, напоминающий пещерный, над головой. Затем, издав протяжный стон, принял более-менее вертикальное положение и мрачно посмотрел на меня.       – Арн, как ты... – закончить не дали. Что за день!       Дракон молча поднялся на ноги и нетвердым шагом отошел к ближайшей стене, медленно осмотрел убранство покоев, поднял взгляд вверх и начал говорить.       Говорил он минут пять.       Когда я отняла наконец ладони от ушей, он уже сидел в кресле у стола и рассеянно ковырял моховой покров какой-то палочкой.       – Арн... – молчание тяготило.       – Ты могла бы предупредить, – заметил он, продолжая свое занятие.       – Предупредить?!..       – Ты могла бы сказать что-нибудь вроде: «Арнаэлл, там у нас стоит защита, приготовься». Или, скажем: «Арнаэлл, тебе будет очень плохо, подумай, что можно сделать».       – Но ведь...       – Так нет! Вместо этого меня потащили прямо в средоточие враждебной силы, которая играючи расколола мою защиту! Совершено беззаботно, не потрудившись даже принять элементарных мер безопасности! Это очень неподобающее поведение, Эстер. Очень! Не ожидал от тебя, откровенно говоря.       – Что?! – вспыхнула я, не выдержав. – Какая тварь тебя укусила? Или во сне хвост прищемили? Я с самого начала твердила о чарах! Рассказывала, откуда они и против кого! Оберегала тебя, взяла под покровительство! А ты… ты что несешь! Моя единственная ошибка была в том, что я поддалась радости и выпустила ладонь! Арнаэлл, ты правда еще дитя, коли даже не хочешь понять, что мог не проснуться, а вместо этого винишь горы знают в чем! – я перевела дух и, гневно сверкнув на него глазами, закончила: – Если не собираешься заснуть еще раз, дай мне свою руку. Мы идем к Источнику, чтобы тебя приняли. Ну? – я решительно и сердито протянула свою ладонь.       Дракон помотал головой, несколько раз с силой провел ладонями по лицу – и неожиданно тихим голосом произнес:       – Эстер, прости меня. Я... несколько утратил самообладание. Ну... бывает. Мир?       Я молча кивнула, повернулась и нажала в стене на выступ. Часть отъехала в сторону, ступени от пола вели в кромешную тьму.       – Ласарх, – произнесла я, и тайный ход осветился голубым огоньком под потолком. Мы начали спускаться. Сзади бесшумно закрылся проход.       – ...Они спускались долго, сидхе и дракон, и легок был их путь, ибо легки дороги Эркхарота, но и скучен тоже, ибо Эркхарот – не место для веселья, – вполголоса бормотал мой друг себе под нос. Я улыбнулась. Не место?       – Вот, – сказала наконец я тихо и торжественно. – Вот Источник.       Он огляделся. Мы стояли в обширной пещере, наполненной призрачным светом – он исходил от покрывавшего стены мха. У дальней стены, блестевшей от влаги, из пола поднялся сталагмит, чью вершину в незапамятные времена выдолбили в форме широкой чаши. Над Источником навис выступ, с которого в чашу время от времени падали капли живительной влаги. На краю лежал острый серебряный кинжал.       Я подошла, зачерпнула искрящуюся золотом жидкость, проводила взглядом ручейки, возвращающие обратно в Источник. Приложила свободную ладонь к сочащейся стене и с улыбкой повернулась к дракону.       – Это кровь гор, Арнаэлл, – мой голос звучал негромко, едва слышно, но четко. – Золотоносная кровь, дающая жизнь. А это сердце, – коснулась я чаши.       – Сердце, – эхом повторил дракон, не отрывая взгляда от воды, – сердце...       Внезапно он сделал быстрый шаг, провел ладонью по краю каменной чаши, а затем – я изумленно уставилась на него – опустился на одно колено, склонившись к земле.       – Айтархэ, – расслышала я его шепот, – айтархэ... сей'линн айтархэ...       – Арнаэлл, – я нерешительно тронула его за плечо.       Он поднял голову, глядя невидящим взором, и сказал, будто в трансе:       – И было тогда поставлено двенадцать Лучей, что связали мир воедино. Первый и второй ослабили и свернули слуги Второго, и земли эти теперь лежат в запустении. Четвертый, пятый и седьмой сияют во всем великолепии, и знающий может прийти к ним... Двенадцатый поставлен был за пределами времен, и сказано было, что не придет к нему ни один из живущих ныне и далее... Остальные же пропали, и неизвестно доселе, что сталось с Третьим, Шестым, Восьмым, Девятым, Десятым и Одиннадцатым...       Бормотание стихло, и я осторожно позвала:       – Арн… Что это было?       – Что? – дракон некоторое время непонимающе смотрел на нее, потом встряхнул головой, будто освобождаясь от наваждения. – Потом, Эстер... не здесь, не в этом месте... оно слишком сильно даже для меня. Давай сделаем все, что нужно... а потом спрашивай меня обо всем, что хочешь. Но не тут, прошу.       Я удивленно покачала головой и прошептала несколько слов. Выразительно указала взглядом на кинжал, взяла его в руки и поднесла к самой поверхности жидкости.       В этот момент в голове появилась не принадлежащая мне мысль, оформившаяся в вопросительное предложение. Судя по виду Арнаэлла, ее он тоже получил.       «Вейлан дайен, сейолхэ. Кварза те лионе э Дархаруот, Эстер? Иири? Молэ иири?»       Я рассмеялась, глядя на ошалевшее лицо дракона. Тот явно не рассчитывал на новые неожиданности, не успев оправиться от предыдущих.       – «Добро пожаловать домой, сейолхэ. Кого ты привела в Дархаруот, Эстер? Дракона? Молодого дракона?» – перевела я и ответила вслух: – Сайе, мело! Вурвор загарт, – понизила голос и добавила: – «Да, друг. Будем говорить на общей речи».       – Э-э-э... как хочешь, – рассеянно ответил дракон и тут же, будто сообразив, возмущенно повысил голос: – Эй, это кто тут у нас молодой? Да я... да мне... да вы!.. – он замолчал, потом вдруг смущенно улыбнулся.       Я рассмеялась, и эхо собственного смеха в голове подсказало, что Хранителя поведение моего друга развеселило в не меньшей мере. Успокоившись, я взяла с края чаши серебряный кинжал и повернулась к Арнаэллу.       – Наверное, тебе давно знаком обычай смешивать свою и чужую кровь, таким образом объединяя и признавая их общую квинтэссенцию так же, как ту кровь, что течет в твоих жилах. Это очень мудрое и дальновидное решение. С той поры, как ты добавишь несколько капель своей в Источник и сделаешь из него глоток – горы примут тебя как одного из нас. Правда, твоя кровь тоже достанется горам, и я не знаю, как ты отнесешься к нашему обычаю: все же кровь Драконов – это... кровь Драконов.       – Слухи о необычайных свойствах драконьей крови неверны в своей основе, – заметил Арнаэлл. – Магическими свойствами обладает так называемая «истинная кровь», и в жилах она, конечно же, не течет. В физической же присутствуют лишь некоторые состав... хотя это неважно, – он улыбнулся. – Давай. Делай то, что нужно.       – Это тебе нужно сделать, – я протянула кинжал рукоятью вперед. – Нанеси небольшой разрез, и пусть капли упадут в Источник.       Дракон неохотно взял кинжал.       – Ох и не люблю я это дело, – пробормотал он, после чего, аккуратно примерившись, провел острием по коже. Сморщился. С протянутой над каменной чашей ладони в сияющую воду упало несколько капель крови, обрамленной призрачными язычками пламени.       – А говоришь – неверные слухи, – пробормотала я, наблюдая, как те растворяются в золотистой жидкости. Эффект можно было легко списать на освещение: сияние Источника приобрело чуть уловимый темноватый оттенок. Посмотрела на Арнаэлла, зачерпнувшего из каменной чаши.       У людей есть забавное выражение: «Как гора с плеч». Похоже, сегодня оно приобрело новое, самое что ни на есть прямое магическое значение.       – Бр-р-р... – дракон передернул плечами. – Ну-ка...       Меня толкнуло упругой волной воздуха. Арнаэлл в своем истинном обличье расправил крылья и сладко потянулся. По кончикам крыльев пробежали мелкие искорки.       – Странное ощущение, – проговорил он, затем вновь обратился в человека. – Будто становишься прозрачным насквозь, и тебя продувает прохладный влажный ветер... И я больше не чувствую тяжести. Горы приняли меня?       «Сайе, – Хранитель ответил вместо меня. – Эстер...»       Я оглянулась, привлеченная писком. Неожиданно в пещеру с Источником влетело маленькое существо, я живо поймала пришельца, спрятала за спиной и с лукавой усмешкой замерла перед Арнаэллом.       – Это еще кто? – осведомился дракон, пытаясь заглянуть мне за спину.       – Закрой глаза, – попросила я. – И подставь ладони чашечкой.       – Зачем? – подозрительно спросил он, но просьбу выполнил. Я, не удержавшись, хихикнула: уж очень забавно выглядел Арнаэлл, старательно держа глаза закрытыми и протягивая вперед ладони.       Я вытащила руку из-за спины, сказала:       – Открывай, – и посадила в эту чашечку крошечного зеленого дракончика.       – Это... это ЧТО?! – потрясенно спросил мой друг, разглядывая существо. – От... откуда она у тебя... здесь?       – Она? Как странно, мне казалось, что это мальчик, – удивилась я. Арнаэлл выглядел ошеломленным до самой глубины души, он держал неожиданного гостя – гостью? – с таким видом, будто обрел величайшую драгоценность. – Эта кроха свалилась в буквальном смысле с неба мне на руки посреди долины Дархаруота три года тому назад, когда Хранитель неожиданно заметил чужое присутствие и спросил меня, как быть. Ему пришлось собрать всю мощь, чтобы отгородить дракончика от собственных защитных чар: они бы убили его. Откуда упал дракончик, кто скинул, из какого он Мира – ничего не известно. Имени мы тоже не знаем, а Драко не говорит. Прозвище дал один из Верных, это наши друзья среди людей, они живут на северо-западе от Дархаруота, за горами. Назвать дракона драконом, конечно, не лучший вариант, однако другого пока нет. Пока Драко не подрастет, мы решили повременить с этой загадкой.       Пока я говорила, дракончик поднялся на хрупких еще крылышках, приземлился на пол, где стал раз в десять больше, после чего обернулся прелестным белокурым ребенком и с любопытством принялся разглядывать старшего сородича.       Тот отпрыгнул в сторону.       – Она слишком маленькая! – он посмотрел на меня, будто я была виновата в необычайных способностях драконочки. – Она не должна еще уметь оборачиваться!       – Драко необыч… ная, – усмехнулась я, беря – девочку? Что ж, сородичу видней – на руки. – Ты разве не заметил, как перед превращением она выросла в несколько раз? Она может принимать свои естественные размеры или же становиться совсем незаметной. Более того, Драко меняет цвет чешуи, и в то, что она предпочла зеленый – ее прихоть. Как, впрочем, и внешность ребенка, которую мы сейчас наблюдаем, – я не удержалась от смеха.       – Драко... – Арнаэлл нахмурился. – Действительно, без изысков. Ну-ка... иди ко мне, кроха.       Драконочка – снова в своем настоящем обличии, чешуя на сей раз блистала прирожденным белым светом – выскользнула из рук, вновь уменьшилась и села на ладони моего спутника. Насупилась.       – Так... – тот поднял ее на уровень глаз и прищурился. – Кто же ты... Кто же... – он на секунду замолчал, затем тихо, на пределе слышимости прошептал:       – Таири...       – Ты знаешь ее?.. – тихо спросила я, подняв брови. Удивительные совпадения.       – Теперь знаю, – отозвался Арнаэлл. – Это ее имя. Таири...       – Она передала его тебе?       – Нет, – Арнаэлл удивленно поднял бровь. – «Передала»? Имя Дракона – его суть, он сам... нельзя смотреть на солнце и не увидеть его. Не столь явное, не столь скрытое – малышка еще не умеет этого... но ее Имя видно столь же ясно, как, скажем, ты.       Я ничего не сказала, обдумывая очередную особенность драконьей расы. Правду говорят, что рядом с ними все время случаются чудеса. Они сами источники этих чудес.       Размышления мои были прерваны Хранителем.       «Растарта, сейолхэ. За улаизри-ландан да дорон ве делос. Сарт».       Чужой, сейолхэ. На юго-западной границе, близ спуска в деревню. Один.