Женушка

На следующий день Бэкхен проклинает весь мир, периодически вспоминая Чанеля злым громким словом. С этими свиданиями и разоблачениями он совершенно забывает обо всех остальных делах, и напоминание его косякам приходит ровно в 7 часов утра вместе с будильником, который выставил заботливый Крис. Когда Бэкхен поднимает свое бренное тело с кровати, и, вооружившись подушкой, направляется в комнату к брату, он вспоминает об очередном зачете, который, кстати, проходит именно сегодня. Он бросает перьевой снаряд там, где и стоит и спешит в душ, на ходу вспоминая, где лежат недописанные конспекты. Спустя 15 минут чистый и свежий, но в то же время раздраженный Бэкхен, запихивает в рюкзак тетради с ручками и кладет мобильный в карман брюк. Каким-то чудом он выходит на пять минут раньше положенного, поэтому утренняя пробежка к автобусу отменяется. Улица встречает Бэкхена плаксивой погодой, поэтому он почти молится на подъезжающий автобус – зонт благополучно остался дома. Бэкки занимает любимое место у окна и открывает конспект, силясь вспомнить хоть что-то из того, что он когда-то знал. На нужной остановке он практически выпрыгивает из автобуса и спешит в университет. Он внимательно оглядывается по сторонам, однако тревожные предчувствия никак не хотят уходить из его головы. Убедившись, что Чанель не собирается подкарауливать его около университета с клубничным мороженым, Бэкхен заставляет себя встряхнуть головой и успокоиться. В университете все складывается достаточно удачно, его актерский талант действует и на преподавателя по религиоведению - тот чуть ли не плача ставит Бэкхену зачет. По дороге домой Бэкхен расслабляется и теряет бдительность, но ему, в прямом смысле этого слова, снова приходится окунуться в проблемы с головой, и черная машина, что «умывает» Бэкхена водой из лужи как нельзя лучше этому способствует. Бэкхен чертыхается и проклинает водителя, грозно размахивая руками, и машина неожиданно останавливается. Когда водитель выходит из машины и идет к нему, Бэкхену хочется расхохотаться – у кого-то там на небе ужасное чувство юмора, ибо он снова видит улыбающегося Чанеля. - Я знал, что твои километровые руки растут прямо из попы, но то, что это и на машину распространяется, стало для меня сюрпризом, - возмущается Бэкхен, как только Чанель подходит поближе. Чанель ошарашено оглядывает его с ног до головы, а потом переводит взгляд на свою машину. - У меня машина с руками? - шокировано спрашивает он, но его глаза улыбаются. - У тебя голова с опилками, этого достаточно, - фыркает Бэкхен в ответ. - Подвезти, Бэкхени? – невинно спрашивает Чанель, чем злит Бэкхена еще больше. - Подвезти, извиниться, искупать, - Бэкхен загибает пальцы и не сводит своего рассерженного взгляда с Чанеля. - Я случайно, - кривится Чанель. - Я скорее поверю в то, что ты случайно на свет родился, - шипит сквозь зубы Бэкхен, критически осматривая результаты «цунами». – Куда Господь смотрел, наградив тебя невнимательностью и высоким ростом?! - Не богохульствуй, - почти пищит Чанель, насколько это возможно с его ни-капли-не-женским голосом. - Боженька меня уже наказал великим псевдо-рыжим проклятием, - фыркает Бэкхен, поглядывая на Чанеля исподлобья. - И почему-то роль проклятия уже не в первый раз достается мне, - подытоживает Чанель, разглядывая ровненький асфальт под ногами. - Ну а что ты хотел? – высокомерно спрашивает Бэкхен. - Я хотел завести фиктивную жену, но, в итоге, мне удалось неслабо завести тебя, детка, - ухмыляется Чанель, наблюдая, как стремительно алеют щеки Бэкхена. - А теперь машину заведи и отвези меня, а потом будешь продолжать гордиться собой, - не скрывая раздражения в голосе, говорит Бэкхен. Чанель только кивает и берет Бэкхена за руку, ведя к своей машине. Он открывает перед ним дверцу и помогает сесть, а потом занимает свое место и пристегивается ремнем. Когда машина трогается с места, Чанель полностью сосредотачивается на дороге. Бэкхен рукой отряхивает джинсы, шепотом чертыхается и как бы невзначай напоминает Чанелю, что он как бы пострадавший, однако все тщетно – Чанель молча ведет машину, и только один раз позволяет себе просить тихое «извини». - В каком районе ты живешь? - спрашивает Бэкхен, чтоб скрасить повисшую в воздухе тишину. - Наши свидания закончились, неужели ты все еще не потерял интерес ко мне? – усмехаясь, Чанель отвечает вопросом на вопрос. Бэкхен закатывает глаза и давит в себе желание толкнуть локтем в бок эту псевдо-рыжую детину с мгновенной сменой настроений. - Я смотрю, ты потерял кое-что не менее важное – совесть, - бросает Бэкхен и отворачивается к окну. - Моя спокойная совесть важнее мне, чем все пересуды, - деловым тоном отвечает Чанель, продолжая внимательно следить за дорогой. - Кто сказал? – спрашивает Бэкхен, снова повернувшись к Чанелю. - Цицерон, хотя тебе, видимо, этого не понять, - фыркает Чанель, мельком взглянув на парня. - Мне не понять с чего ты решил, что твоя совесть успокоилась? – допрашивает Бэкхен. - А что я должен делать в твоем понимании? – интересуется Чанель, пока машина заворачивает в знакомый переулок. - У меня сплошное непонимание, - честно признается Бэкхен, и Чанель только вздыхает в ответ и еле заметно качает головой. Машина останавливается возле нужного подъезда, и Бэкхен спешит натянуть на плечи рюкзак и выйти. Когда он подходит к двери и набирает код, Чанель неожиданно открывает окно и выкрикивает: «Был рад завести разговор». Машина трогается с места и скрывается из виду быстрее, чем Бэкхен успевает сказать колкость в ответ.