Цикл "Семейные хроники Холмсов-Уотсонов"

Однако в моем мире все не так просто, эта песня и поцелуй… Должно быть в какой-нибудь другой, параллельной вселенной, где мы не цепляемся за свои собственные страхи и доверяем себе и своему партнеру, все должно бы наладиться, а любящие люди были быть вместе вопреки всему, но мы не они. Шерлок почти сразу предпочел отстраниться и уйти в сторону, как будто после этого эмоционального и искреннего признания в своих чувствах, я бы вновь поверил в эту же тактику и повелся на его актерскую игру. До встречи с Шерлоком моя жизнь была ужасающе предсказуемой. Я день изо дня вставал с кровати, ровно в семь шел умываться, делал завтрак, а после садился на диван и ждал утренний выпуск новостей. Затем, подкрепившись, шел на групповые занятия в центр реабилитации, так же исправно посещал кабинет назначенного мне психотерапевта, лишь изредка, чаще по выходным, выбирался в парк на прогулку, а после вновь погружался в свой внутренний мир, сотканный из воспоминаний о войне и собственных страхов. Тогда мне было по-настоящему плохо и одиноко, пожалуй, то время можно отнести к самому мрачному периоду моей жизни. И нет, я не собираюсь уговаривать его, что бы он позволил мне остаться. Я бы мог прожить под дверью его дома хоть всю оставшуюся жизнь, не считая это унижением или признанием того, что во мне, - Джоне Уотсоне, нет ни капли гордости. В двадцать лет я бы кулаками отстаивал свое мнение и право быть рядом, но сейчас я уже не тот сорвиголова, который верит в превосходство физической силы над всем остальным. Сейчас я молча наблюдаю за тем, как Шерлок сел на диван, наверняка он уже старательно придумывает новую причину, чтобы я уехал. Более того, я отчетливо вижу пропасть между нами, которую не просто преодолеть. Уверен, он не слышал меня и не отнесся всерьез к моим словам. Впрочем, когда Шерлок Холмс отступал от своих первоначальных намерений? Никогда. Я могу говорить долго и убедительно, но ничто не заставит его усомниться в своем решении. Я был лишним с самого начала. - Могу ли я остаться? – мой собственный напряженный голос пугает, звучит он так, будто я не на суше, а в толще воды, из которой живым не выбраться. Впрочем, в какой-то мере это похоже на правду. Я действительно погряз, но не в воде, а в трясине, причем сам того не ведая. - Оставайся, завтра утром я помогу тебе выбрать дом или квартиру на острове, - Шерлок так и не поднял голову и не оторвался от пристального разглядывания орнамента, что высечен на деревянной спинке стула. Чувствую ли я обиду от его слов? Навряд ли… Мне было слишком больно без него и не важно, что говорят люди о любви и, если у такого понятия срок годности, но я впрямь готов ждать месяц, год или десяток лет, чтобы вернуться. - Хорошо, - я кивнул, - хорошо, но я хочу остаться. Здесь. Рядом с тобой. Мы… мы можем быть соседями, да именно так! Вокруг много пустующих домов и я не думаю, что кто-то будет против, если я займу один из них. Судя по его отрешенному виду, я только что уговаривал сам себя. Пусть я сам не осознаю до конца, чего хочу. В моем сознании поселились три личности, одна из которых готова молчаливо принять любое его решение, другая же согласна кинуться ему на шею и с помощью поцелуев и нежности возвращать утерянное доверие, а третья готова послать все к черту и убежать с этого острова и назло ему поселиться где-нибудь в недоступной для Шерлока и его всеведущего брата мест, где можно попытаться начать жить заново и спрятаться от всего. - Я постелю тебе в гостевой, можешь пока сходить в душ или, в общем… располагайся, - Шерлок слишком быстро поднялся и вышел из гостиной, я же постарался убедить себя, что поступил правильно.

***

Следующие восемь дней ничего не происходит. Совершенно ничего. Моя компания состоит исключительно из Глэдстоуна, который уже нехотя выходит со мной на многочасовую прогулку, которая проходит в другом конце деревни, где я часами смотрю на дом Шерлока. Его нет и, кажется, теперь это я превратился в единственного поселенца. Радует, что никакой гражданской войны пока нет, правда многие рейсы все-таки отменили из-за непогоды, ведь на острове начался сезон дождей и ветров. - Шерлок в Пуэрте-Рико и даже не спрашивайте меня о подробностях, два дня назад он ворвался ко мне в дом и попросил присмотреть за вами, - Гарсес вышел из дома, скрестив руки на груди, - а вы походу много времени провели на солнце, никогда не видел таких смуглых бледнолицых. - Значит, вновь он уехал без предупреждений, - я снял поводок с Глэдстоуна, - и почему я полагал, что будет иначе? - Вы… мне жаль, что вы так и не пришли к согласию, - с сожалением сказал парень, - мой народ никогда в полной мере не оценит вклад Шерлока Холмса в их светлое будущее и то, что он пожертвовал многим ради них... - Простите, но я не хочу об этом говорить, - резко перебил его, не испытывая ни капли сожаления на этот счет. Я действительно рад, что мой бывший супруг согласен пойти на всё ради безопасности этих незнакомцев, но лично я не готов принять эту жертву, как бы эгоистично это не звучало. - Кстати, от него не поступало никаких распоряжений по поводу того, можно ли мне войти внутрь его дома? Вдруг это незаконно и вообще… - Там пусто, - тихо произнес Гарсес. – Кажется, он перевез свои вещи на другую часть острова, я точно не знаю, но наш общий знакомый помог ему с переездом. - Стало быть, я снова остался в дураках. Это начинает входить в привычку. - Когда я привез вас сюда, в общем, за день до этого Шерлок вышел на колумбийский наркокартель, который очень тесно связан с кубинской и местной мафией, - Гарсес сглотнул. – Я уверен в том, что в его план входит одиночное противостояние, полиция может поспособствовать, но здесь никому нельзя верить. Я знаю, что это неправильно, говорить вам об этом так, но вы не должны сердиться на него. Воплощение его плана займет всего пару недель, и, насколько я знаю, многие страны готовы оказать ему поддержку, затем он вернется сюда. К вам. Он будет полностью свободен. - Вы хоть слышите, что говорите? – мой голос на удивление звучал спокойно, хотя внутри меня разрывало на части от одной только мысли, что Холмс вновь мнит себя несокрушимым, и, несмотря на свою гениальность, он оставался простым смертным, жизнь которого может оборваться в любой миг из-за нелепой случайности или вражеской пули. – Я должен просто молча ждать его возвращения, верно? Мне интересно, он хоть раз подумал, каково будет мне, когда он будет в одиночку сражаться с «ветряными мельницами»? Какого черта, вы не предупредили меня раньше? Я бы не стал тратить время и попробовал бы отговорить его?! - Простите… Но я полагал, что Доминиканской Республике… - Мне плевать! Какая мне разница, я вас спрашиваю?! В случае чего, она воскресит его или исцелит? Все эти племена и народы вернут его к жизни, если его план сорвется? - заметно повысил голос, стараясь не переходить на крик. Я не впадал в истерику. Нет. Просто в очередной раз не понимаю, почему Шерлок так любит все портить? Почему, в отличие от всех остальных, ему не плевать, и он не может проигнорировать? Почему именно он готов пожертвовать многим, даже собственной жизнью, ради кого-то? Я действительно не понимаю и даже не хочу это понимать. Как человек, который не раз был за чертой и видел смерть, все чего мне всегда хотелось, то за что я когда-то сражался, это за право того, чтобы тот, кого я люблю, был жив. – Ответ вы знаете сами, Гарсес. - Я… мы все действуем из лучших побуждений. Мне жаль, но я верю, что Шерлок обставит их и вернется. - Вот только я его ждать не стану, Глэдстоун, ко мне! Весь тот день и последующий за ним я молча пролежал в позе эмбриона, обнимая себя руками и стараясь не погружаться глубоко в свои мысли. Мои воспоминания о войне и Афганистане не давали уснуть, а любая попытка думать о хорошем, была заведомо провальной. Глаза жгло от невыплаканных слез, пусть я вел себя как тряпка, но я никогда не буду готов услышать о его смерти. Меня даже не так пугало одиночество, чем осознание того, что Шерлока больше не будет на этом свете. И я не так романтичен и не верю в перерождение душ, не найду утешение в мысли, что где-то там, на небесах, мы встретимся вновь. Наверное, я и сам умру, когда узнаю, что его больше не стало. Однако, Шерлок и словом не обмолвился и толком не попрощался. Он в очередной раз расставил свои приоритеты иначе. А я… сейчас где-то на распутье. Где-то между концом и началом. Пес тихо скулил под дверью моей спальни, но у меня нет ни сил, ни желания вставать. Я замер в немом ожидании чего угодно, любого исхода. В душе что-то медленно умирало, а затем это что-то испарялось, выжигая все изнутри. Надежда? Любовь? Привязанность? Все равно, главное, чтобы этого человека больше не было в моей жизни. Потому что все это слишком. Как потерять или отдать в безвозмездное пользование часть себя. Как оказаться в вакууме или в невесомости. Ты словно в чужом враждебно настроенном теле. Это состояние даже невозможно объяснить. Только почувствовать на себе и постараться при этом не сойти с ума, а я же на грани… Дождь за окном усилился. Глэдстоун вновь начал скрести когтями дверь, упрямо пытаясь проникнуть в комнату хозяина.