Королевство слепых

Если же я не понимаю смысла звучащей речи, я буду чужеземцем для говорящего, а говорящий – чужеземцем для меня. 1 Кр. 14:11.

19 марта. Ж/д станция Камиканбай, префектура Гунма. Небольшая группа людей. Пара взрослых мужчин, сестры-близняшки, а также подросток и еще одна девочка. Может быть, туристы или же две местные семьи, выбравшиеся на природу с детьми. Синдзи было интересно, пришло ли в голову хотя бы одному из пассажиров поезда, проезжавшего в двух сотнях метров вниз по склону крутого холма, что состав миновал настоящего Ангела. Впрочем, вряд ли за пределами Токио-3 вообще кто-то понимал, с кем воюет Институт НЕРВ. Жизнь в остальной стране шла своим чередом, игнорируя тайное противостояние двух сил, где новейшие технологии сошлись на поле битвы против непостижимых умений чужаков. Больше всего мальчика сейчас удивляла та мысль, что, в сущности, и там, и тут царила рутина. Война, смертельная опасность, героизм – все это через какое-то время становилось привычным. Обыденным. Заурядным. Всего лишь иной вариант окружающего мира, где Синдзи одновременно ходил в школу и поджидал следующего Ангела, зная, что какой-то из монстров его убьет. Теперь он знал и еще одну старую истину – повседневными могут быть также бегство, трусость, предательство. Полет в бессознательном состоянии, пробуждение, ориентация, переброска к ближайшему населенному пункту, ожидание, темнота… И лишь небо с одинаковым безразличием смотрело сверху вне зависимости от того, где находилась их крошечная группа. Небо было везде одним и тем же, от него убежать не получалось. Пассажирский поезд подъехал к станции, замедляясь, затем остановился. Выходившие на перрон люди были заняты своими делами, планами, мечтами. Никому не было дела до незваных гостей, укрытых зеленой стеной леса, тесно примыкавшего к строениям. Подросток отвел глаза от пассажиров, после чего медленно приблизился к стоящей неподалеку Аянами. Он уже набрал было в грудь воздуха, чтобы окликнуть девочку, но понял, что не знает о чем говорить с ней. Синдзи не представлял, о чем конкретно велась беседа между Рей и Командующим, так что сейчас должен был либо ограничиться общими фразами, либо рисковать тем, что ляпнет очередную глупость. Были и другие варианты, разумеется. Он осторожно протянул руку и коснулся пальцами еле заметно вздрогнувшей ладони Аянами. - Ты не обязана, - негромко произнес Синдзи. – Ни мне, ни ему. Рей некоторое время молчала, следя за неспешной жизнью маленькой станции внизу или же просто погруженная в собственные размышления. - Я знаю, - голос девочки был даже еще тише, почти шепот. – Странно… Она так и не рассказала никаких деталей, хотя настроение Первого Дитя красноречиво говорило о том, что реакция НЕРВ была не самой позитивной. - А-а, проклятье… - Кёко встала поблизости, засунув руки в карманы. – Достало уже прятаться. Хочу в душ. И нормальную постель. Ответом на эти слова было общее молчание. Синдзи и сам был бы не прочь вернуться обратно к цивилизации. Над головой собирались низкие темно-серые облака, так что в ближайшем времени они рисковали получить «природный душ». На большее, увы, пока рассчитывать не приходилось. Ни Кёко, ни Каин не хотели рисковать и пытаться арендовать хотя бы комнату в небольшой гостинице. Когда в последний раз их группа очутилась на берегу небольшой речушки, то все, кроме Ангела, не преминули воспользоваться возможностью хоть слегка освежиться. Шестнадцатая демонстрировала полное равнодушие к некоторым совершенно естественным для обычных людей вещам – гигиене, питанию, собственному комфорту. Синдзи вспомнил, что доктор Акаги охарактеризовала Ангелов как существ, идеально приспособленных к определенным условиям окружающей среды. Наблюдая за Каин, ухитрившейся регенерировать из половины тела, довольствовавшейся парой глотков воды в сутки – причем делать их она могла прямо из лужи, не испытывающей чувства голода или боли, обладавшей прочими сверхъестественными умениями, подросток иногда задумывался над тем, как выглядела ее неведомая родина. Может быть, миры Ангелов показались бы человеку Адом? Кто вообще придумал называть этих созданий именно так? Время от времени мальчику даже хотелось стать именно таким существом – совершенно свободным. Нет необходимости думать о том, что будешь есть завтра, есть ли у тебя крыша над головой, не порвалась ли одежда. Можно просто идти и идти, шаг за шагом, скрываясь ото всех, растворяясь в нигде. Или вообще улететь. Исчезнуть. Никаких обязательств. Никакого долга перед человечеством. Никаких сражений. Ангелов… Боли… Свобода… Невозможная мечта. Иногда Синдзи завидовал Каин, ничем не связанной. Ей было равно плевать на судьбы своих собратьев и людей. Она не должна была защищать никого, кроме себя. Даже тот зияющий провал на месте воспоминаний Ангела… А много ли проку от памяти, если в ней живут лишь сожаления, тоска, осознание собственной ненужности? Может, проще найти в самом себе некую таинственную кнопку и разом стереть все те унылые годы? Обнулить неудачи, оставить позади собственные трусость и колебания? Иногда Синдзи завидовал странному гибриду из человеческих и ангельских тканей, который выглядел двойником Аянами. Мир Каин был незамысловатым и даже где-то комфортным. Есть друзья – союзники, которые рядом. Есть враги – те, кто хотят ее убить. Если друзья предают, то они также становятся врагами, которых можно уничтожить. И нет ни ночных кошмаров, ни терзаний совести. Есть только выживание. Белое и черное. Чет и нечет. Монохромный мир безо всяких сложностей. Иногда Синдзи искренне завидовал монстру. - Эй, два эксперта, - продолжила все тем же слегка раздраженным тоном рыжеволосая, - как думаете, когда НЕРВ примет наши условия? И… примет ли вообще? - Не знаю… - подросток виновато глянул на Сакуру, отвлекаясь от собственных безрадостных размышлений. – Может, лучше было мне говорить… Командующий, он… вряд ли станет слушать чужие условия. Особенно… - С учетом того, как именно я их высказала, ты хочешь сказать? – глаза волшебницы недобро сузились. – Ничего, проглотят. Между ними снова воцарилось молчание. Синдзи не верил, что его отец вообще способен на какие-либо уступки. Казалось, что этот человек скорее будет смотреть, как мир вокруг разваливается на части, чем склонится перед кем-то иным. Подросток вспоминал тот момент, когда Четырнадцатый Ангел уже был готов сокрушить последние оборонительные рубежи и прорваться в Терминальную Догму – Икари Гендо не боялся. Командующий просто ждал, пока капризный ребенок извинится за свое неподобающее поведение и займется делом. Его отец понимал только язык приказов, команд, регламентов. В НЕРВ не было людей, лишь сотрудники. Персонал. Должности. Самое смешное, что Синдзи даже в первые месяцы своего пребывания в Токио-3 никогда не ловил себя на вполне ожидаемой мысли, что когда-нибудь добьется такого же отношения от окружающих, что и старший Икари. Вначале он просто осознавал, что неспособен на такое, что слишком слаб, лишен амбиций, склонен плыть по течению. Затем принял тот факт, что завидовать нечему. Подросток не хотел такой верности, такой власти. Может, оно и к лучшему – быть вечным разочарованием в глазах окружающих, чем занять место Командующего НЕРВ. - Переговоров не будет, - негромко произнес парень. – Они дождутся момента, когда я и Рей признаем вину и вернемся назад. - Черта с два, - немедленно огрызнулась волшебница. – Если там ни у кого нет расписания визитов Ангелов, то поломаются немного для вида, а потом примут любые условия. - Ты не знаешь моего отца… - выдохнул Синдзи, мимоходом подумав, что и сам не может на это претендовать. Впрочем, в последнее время ему и не хотелось больше пытаться наладить контакт. Слишком много мостов было сожжено за спиной, чтобы теперь можно было хоть что-то исправить. - Так, моралист, у нас ровно три варианта, - отчеканила Сакура. – Первый – вы с Рей мне чего-то не договариваете. Второй – вы сами чего-то не знаете. Третий – у НЕРВ нет никаких иных вариантов, кроме как согласиться с нашими условиями. Не заставляй меня по десять раз повторять одно и то же! - Командующий никогда не примет чужого ультиматума, - повторил мальчик. – Никогда. - Ну вот ты, блин!.. – Кёко яростно сверкнула глазами, а затем продолжила, периодически тыкая в грудь парнишки пальцем. – Запомни, неудачник! Если бы он был идиотом, то его бы никто не назначил руководить такой конторой. А что ты за всю жизнь никого переспорить не смог – так это твои проблемы! Конечно, это проще всего – заявить, что ничего не получится, и опустить руки. - Ты просто не пони… - НЕТ! – рявкнула рыжеволосая. – Это просто ты заранее смирился с поражением! Проклятье, как вообще можно быть такой тряпкой?! Резко тряхнув пышной гривой волос, она развернулась и отошла к сумкам с продуктами, после чего принялась расправляться с припасами. Синдзи с некоторой тревогой констатировал, что Кёко поглощает еду с невероятной скоростью и, кажется, занята этим почти все время. Если бы подросток попытался съесть столько же и с аналогичной скоростью, то его, почти наверняка, стошнило бы. Волшебница и Ангел неплохо балансировали друг друга в этом плане. «Это было ожидаемо… - печально подумал парень. – Снова рыжие волосы, и снова я оказываюсь во всем виноватым…» - Аянами? – до него с некоторым запозданием дошло, что девочка довольно крепко сжал его пальцы своими. Еще пару секунд Первое Дитя неприязненно смотрела на Сакуру, а затем перевела взгляд на Синдзи. - Она права, - негромко отозвался подросток, прекрасно расшифровав непроизнесенные слова. – Может, я и впрямь просто неудачник. - Ты сражался с Ангелами, - напомнила Рей. - Я всего лишь делал то, что мне приказывали, - грустно заметил Синдзи. – А это совсем несложно – позволять другим все решать за тебя. - Ты исполнял свой долг, - на этот раз в голосе девочки проскользнули нотки обиды. Она явно имела в виду, что и сама занималась тем же самым. В их действиях не было никакой ошибки – разве может быть иной вариант, чем защищать человечество от ужасного врага? Синдзи понимал, что никому из окружающих его людей даже в голову не может прийти, что для парнишки такой вариант действительно был. Он никогда не мечтал становиться героем. После нескольких удачных боев позволил себе поверить в такую возможность, поддаться таким прекрасным мечтам… Чем красивее роза, к которой ты протягиваешь пальцы, тем острее оказываются ее шипы. Осколки грез режут не плоть, но душу. - Я… - парень опустил голову, подбирая правильные слова. За шиворот упало пару капель теплого дождя – погода постепенно портилась. – Ты и Аска – это был ваш выбор. А я сам… может быть, я сражался, потому что был слишком слаб, чтобы уйти. Можно утешать себя мыслями о тех битвах, где он побеждал. Или понимать, что хотя в поединке двух воинов важна крепость клинков, но в итоге все решает иное – крепость руки, точность глаза, стойкость духа, быстрота рефлексов. Меч – это лишь оружие, инструмент. Вещь. Нельзя говорить, что в бою побеждает вещь. Ангелов убивали не Ева-01 и не ее пилот, их убивали Мисато-сан, доктор Акаги, отец. Сотни и тысячи людей, что стояли за названием «Институт НЕРВ». А Синдзи лишь следовал чужой воле подобно клинку в руке воина. Жаль, но сталь оказалась с изъяном и подвела владельца. Разговор не складывался. Рей была погружена в собственные мысли, которыми не собиралась делиться с окружающими. Кёко единолично прикончила большую часть их не столь уж и больших запасов провизии, после чего негромко бросила, ни к кому конкретно не обращаясь, что сейчас навестит населенный пункт, к которому их притащила Ангел, и уточнит их точное местоположение, а также последние новости. Сама Каин разлеглась на траве чуть ниже по склону, равнодушная к моросящему дождю. Двое мужчин так и возвышались над ней неутомимыми часовыми. Накинув на голову капюшон, рыжеволосая волшебница поднялась и направилась по направлению к станции. Синдзи лишь проводил ее взглядом, сам тем временем перебравшись под дерево с достаточно густой кроной и привалившись к кривоватому стволу. Аянами, которой подросток предложил последовать его примеру, ответила лишь коротким взглядом, но не сдвинулась с места. - Кхм, - неожиданно донеслось со стороны Каин. – Похоже, придется мне… осуществить небольшое вмешательство. Мальчик не понял, к кому из них конкретно сейчас обращалась Шестнадцатая, поскольку Кёко не успела удалиться за пределы слышимости и сейчас с явной подозрительностью оглянулась на Ангела. - Кхм! – чуть погромче откашлялась Каин. – Уважаемые слушатели, по заявкам одной моей хорошей знакомой – строго говоря, меня самой… то есть, по хотению моей левой задней конечности… или нижней?.. в общем, концерт по заявке! Девочка глубоко вдохнула, а затем неожиданно начала насвистывать. Двое мужчин рядом совершенно синхронно принялись щелкать пальцами. Синдзи против воли чуть подался вперед – уж очень необычно все это выглядело. Вот песня, чьи слова я переврала Хотите – слушайте, я предупреждала Не тормози, лучше сваливай! Даже Ангелы падают в лужу Будешь злиться – сделаешь только хуже Не тормози, лучше сваливай! Ритм был совсем простенький, без каких-либо изысков. Мальчик был почти уверен, что где-то даже слышал его раньше, но никак не мог вспомнить этого. Кёко, заинтересованная происходящим, даже подошла обратно и стояла рядом с Каин, чуть нахмурившись, с выражением искреннего недоумения на лице. Вероятнее всего, она сейчас прикидывала, какой еще элемент в психике Ангела неожиданно сломался и чем это грозит окружающим. Очнулась от того, что всадили нож в бок? Местные жители взяли тебя в оборот? Не тормози, лучше сваливай! В голове пусто, кругом чужаки? Ну, может не все тут враги… Не тормози, лучше сваливай! Глянь на меня – я сваливаю! Не тормози, лучше сваливай! Синдзи никогда бы не поверил, что какая-то песня могла так точно подходить к тому, что случилось с ними за последние дни. Неужели сама Каин ухитрилась ее сочинить? Впрочем, подросток все больше укреплялся в мысли, что некогда слышал ее в ином исполнении. Незамысловатая, но навязчивая мелодия, в унисон с которой хочется выстукивать ритм, расслабленный голос, повторяющийся припев… А еще лучше замаскироваться И прикинуться стопроцентно местной! И быть готовой свалить! Не тормози, будь готова! Вот у тебя есть укрытие, есть и нужные гены И даже знакомые аборигены! Но ты не тормози, будь готова к засаде! Ведь стоит зевнуть Как выскочит гад И отпинает тебя только так! Так ты не расслабляйся, будь начеку! Приблизившись к Аянами, мальчик заметил, что та тоже с неприкрытым любопытством наблюдает за напевающей Каин, а на лице девочки даже проступила еле заметная улыбка. Синдзи был и сам удивлен, уже привыкнув к тому, что «юмор» Ангела обычно можно было охарактеризовать словами «грубый», «странный», «циничный», но уж никак не как тот, который могла бы оценить Рей. Вот такую песенку я украла Хотите – учитесь, я предупреждала Ангелы никогда не врут Не тормози, лучше сваливай! Вот вы слушайте, чё я глаголю! Расслабишься – тебя обязательно найдут И вполне может быть, Что даже прибьют! Так ты не расслабляйся! Даже не вздумай, не смей зевать! Нет никаких безопасных мест! И защиты надежной тоже нет! Вообще никому не верь! Всюду засада! Глаза на затылке, макушке и пятках! Самое главное – ну обязательно запомни! Чуть что – немедленно драпай! - Черт, я ведь ее точно раньше где-то слышала! – озвучила подозрения Синдзи волшебница, широко ухмыляясь и скрестив руки на груди. – Признавайся давай, что это за песня? - Я ж говорю – слова переврала, - довольным тоном отозвалась Каин. – Ну что? Неужели не узнали? Кёко тихонько насвистела мелодию, пощелкивая пальцами в ритм, а затем громко рассмеялась. - Вспомнила! Она ж старше меня, кажется! - Хорошая музыка не стареет, - отозвалась Ангел, одним быстрым движением поднимаясь на ноги и оглядываясь на Рей с Синдзи. – Ну… а теперь мне, наверно, нужно принести официальные извинения… - Почему? – мальчик не видел причин, побудивших Каин сделать последнее заявление, но примерное понимание ее логики говорило о том, что та пойдет на такой шаг в каком-то совсем уж исключительном случае. Если уж Ангел не видела ничего страшного в том, что из-за ее действий погибло множество людей, то… - Я использовала петлю, - Каин смотрела в их сторону широко распахнутыми и неожиданно грустными глазами. – Но я сделала это потому, что хотела оказать помощь, а не повредить. - Петлю? – Синдзи мгновенно вспомнил о том жутком видении, где он оказался заперт вместе с Мисато. Получается, Ангел задействовала эту способность еще раз? Кто же оказался жертвой теперь? - Симпатяга, я же говорила раньше, - жалобным тоном протянула девочка. – Петля – это песня, песня – это петля. Когда я пою, то создаю петли, а когда создаю петли, то не могу не петь. Вот… - Так! – решительно скомандовала Кёко, становясь рядом с Ангелом и смотря на нее исподлобья. – Ты теперь уже нас загипнотизировала? - Это не гипноз, - пояснила Каин, опуская глаза. – Это воздействие одной души на другую. Я… - она глубоко вздохнула, а затем продолжила: - Это проецирование частоты колебаний одной границы на другую, если они расположены близко. Ну… Наложение самой себя на кого-то другого. Там очень много вариантов, но сейчас я сделала совсем простую и безвредную петлю. Она уже распалась, но, кажется, все же слегка помогла. - Все еще ничего не понимаю, - с ноткой угрозы констатировала Сакура, притопывая ногой. - Ну-у… - Ангел еще больше съежилась. – Вы злились друг на друга, а я хотела хоть слегка нормализовать ситуацию. Потому я попробовала подобрать песню, которая бы передавала бы радость. И… вот. - Ага, - Кёко все еще недоверчиво хмурилась. – То есть, ты хотела поднять нам настроение и потому решила спеть, но попутно ты сделала… что именно? - Я передала вам собственные чувства, - жалобно отозвалась Каин. – Я не могу этого не делать. - И больше ничего? Никаких внушений или команд? - Нет, - Ангел мягко вздохнула. – Конечно, я сейчас могу лгать. Но цель данной петли – попробовать передать другим мои чувства от того, что я до сих пор жива. - Ясненько… - Сакура выдержала небольшую паузу. – Одна последняя неясность… А нафига ты, собственно, именно сейчас извиняешься? - А? – Шестнадцатая часто заморгала, смотря на волшебницу с очевидным недоумением. - Да просто после всего того, что ты успела устроить ранее… - Кёко громко фыркнула, а затем покачала головой. – Нет, ты очень странная. С последним утверждением Синдзи был полностью согласен. Впрочем, последствия того, что Каин использовала свою странную способность влиять на чужой разум, оказались куда менее опасными, чем можно было ожидать – Ангел всего лишь постаралась их подбодрить. Разумеется, это если исходить из того варианта, что она не врала и не умалчивала о каких-либо важных деталях. Подросток, поразмыслив, пришел к выводу, что если бы Каин и впрямь замышляла что-то недоброе, то могла бы вообще не поднимать этого вопроса, так что пока он решил остановиться на том варианте, что ее словам можно было верить. Сама Шестнадцатая чуть позже, уже после ухода ехидно ухмылявшейся Кёко, добавила, что сама по себе человеческая музыка и является более слабым аналогом ее умения. Синдзи сначала не уловил логики, но затем признал правоту девочки, попытавшейся растолковать свою идею более подробно – ведь способность пробуждать в душе слушателя самые потаенные струны и была признаком по-настоящему качественных композиций, способных переживать своих авторов. Каин по этому поводу даже призналась, что искренне завидует подобному – оставить после себя в мире нечто, что затрагивает множество иных душ. В ее голосе звучали нотки грусти, когда девочка констатировала, что в записи любая из исполненных Ангелом песен будет в лучшем случае невзрачной попыткой дилетанта попасть в ритм, а в худшем – отвратительной какофонией. Синдзи не стал спорить с последним утверждением, хотя лично сам находил голос Каин, являвшийся копией Аянами, весьма мелодичным. Если же это было лишь некоей иллюзией, то на фоне всего остального, как рассудил подросток, проблема не стоила внимания. Полной неожиданностью для него стало предложение Рей, чтобы Шестнадцатая спела еще что-нибудь. Ангел, успевшая плюхнуться на мокрую траву, от этих слов приподнялась и посмотрела на стоявших рядом пилотов с таким выражением, будто подозревала их в изощренном издевательстве. - Сейчас подберу… - негромко отозвалась она, после чего ненадолго замолкла. – О! Знаю! - Raindrops keep falling on my head… - затянула Каин. Синдзи почти мгновенно начал ухмыляться, а затем и подпевать – для понимания общего смысла его знания английского было более чем достаточно, хотя временами Ангел явно сбивалась с текста, начиная городить отсебятину. На последних строках припева мальчик мог поклясться, что даже слышал слабый голос Рей. Легкий дождь продолжал выстукивать свой собственный ритм по листьям, а влага постепенно просачивалась вниз, находя дорогу к прячущимся под одним из деревьев подросткам, но никого из них это больше не огорчало. Синдзи с удовольствием вдыхал посвежевший чистый воздух, выбросив из головы все заботы, которые до того момента кружили вокруг него, не давая покоя. Он не чувствовал ни страха, ни неуверенности, ни вины, наслаждаясь редким шансом просто быть частью окружающего мира. Возможностью забыть о войне, долге и обязанностях перед окружающими, не думать о завтрашнем дне. Каин, похоже, и вовсе расслабилась, мурлыкая что-то без слов и устроив голову на сцепленных под затылком руках. Рей все так же стояла рядом, переплетя свои пальцы с его собственными, а на ее лице оставалась слабая, но искренняя улыбка. - Рей, Синдзи! – неожиданно встрепенулась Ангел. – У меня идея! Эврика, представляете? Я знаю, как нам всем можно будет вернуться к цивилизации без особого риска! Подождем, пока Кёко вернется, и я все расскажу! Синдзи удержался от расспросов, хотя и не мог избавиться от легкого недоверия. В конце концов, именно Ангел наравне с волшебницей и настаивала на том, чтобы они держались подальше от людей. Вскоре после этого появилась Сакура, притащившая продукты, несколько легких плащей-дождевиков, а также сообщение о том, что в мире пока не происходит ничего интересного. Мальчик все ждал, когда же Каин огласит им свое предложение, и в итоге его любопытство было удовлетворено. Кёко мгновенно назвала затею совершенно безумной. Синдзи присоединился к рыжеволосой, хотя и использовал несколько более сдержанные выражения. Рей промолчала, нахмурившись, но явно тоже не пришла в восторг. Через десять минут оживленного – и местами ожесточенного – обсуждения подросток неожиданно обнаружил, что голоса разделились уже поровну, поскольку Кёко перешла на сторону Ангела, которая отчаянно отстаивала свою задумку. Еще через некоторое время он осознал, что остался в гордом одиночестве, по причине того, что Аянами отмалчивалась, внимательно следя за спорщиками, а собственные логические аргументы против идеи Каин начинают иссякать. - Но… никто ведь не пострадает? – спросил Синдзи, чувствуя, что лишь ищет возможность выкинуть белый флаг без ущерба для собственной самооценки. - Симпатяга, вот у меня в кармане сейчас пистолет лежит, - недовольно посмотрела на него Ангел. – Но я ведь не перестреляла вас всех, не так ли? Кёко нарочито громко вздохнула и сообщила, что если это будет означать, что ей больше не придется изображать из себя курьера, сидеть по несколько часов в интернет-кафе, а также можно будет нормально выспаться и принять душ, то Синдзи стоит незамедлительно соглашаться. Потому что иначе с ним может случиться что-нибудь плохое. - Можешь тут и дальше Робинзона изображать, - хмуро добавила рыжеволосая, олицетворяющая вышеупомянутое «что-нибудь плохое» всем своим видом, - а я последний раз нормально мылась… Хм, это наверняка было в той проклятой лаборатории, пока я без сознания лежала. Грр-р, чертовы нервовские извращенцы! Подросток подумал о том, что вообще-то рядом с волшебницей сейчас сидят двое работников Института, но благоразумно не стал заострять на этом внимание лишний раз. Кроме того, за эти дни ему все труднее было отождествлять себя и Рей с НЕРВ. Уж точно не после того, как он узнал то, как именно задерживали Кёко, или видел проступившие слезы на глазах Аянами после беседы с его отцом. В том, что дети иногда убегают из родительского дома, нет ничего необычного. Но Синдзи был уверен, что был первым, кто осуществил это, заручившись поддержкой Ангела и пришелицы из параллельного мира, а также оставив за собой поднятый по боевой тревоге Геофронт. Он все еще переживал по поводу того, что из-за случившегося погибли простые люди, но постепенно смирился с доводами Каин – та не следила за действиями двух анимированных ей покойников, озабоченная появившимся вторым «Ангелом». Несчастный случай. Непонимание. Взаимное недоверие, порождающее неизбежную агрессию. Синдзи повторял себе эти слова раз за разом, пытаясь отогнать чувство вины. Разве человек, оказавшись в чужом мире, полном непонятных существ, стал бы медлить с реакцией, если бы они начали по нему стрелять? Подросток не мог ничего изменить, когда события стали стремительно набирать оборот в ту ночь. Он даже не мог подумать о том, что основные потери будут не из-за самой лже-Аянами, но оживленных ей «внешних тел». - Мне понадобится два или три дня, - Каин говорила серьезным тоном, чуть нахмурившись и, видимо, уже планируя детали предстоящей «операции». – Если вам что-то покажется хотя бы просто подозрительным или если заявится другой Вестник, то тормошите, но я отреагирую не сразу. - В прошлый раз вообще ни на что не реагировала, - недовольно заметила Кёко. - Э-э… - Шестнадцатая все-таки смутилась при этих словах. – Я постаралась немного… в общем, поработала над ошибками. - Да что ты говоришь? – скептически поинтересовалась волшебница, которой явно не нравилась идея позволять чуждому созданию слоняться по миру в течение нескольких дней без малейшего присмотра. Синдзи не испытывал никаких иллюзий по поводу того, чтобы заставить их опасную «союзницу» делать что-либо против ее воли, но вот боевые навыки Сакуры, продемонстрированные ей ранее, внушали определенное уважение. Если Евангелионы были грубой мощью, закованной в броню, и их сражения с Ангелами всегда становились битвами исполинов, то поединки между ведьмами и волшебницами должны были быть совершенно иными. Быстрыми, изящными и… красивыми. И, вероятно, столь же бескомпромиссными, напомнил себе подросток. Кёко уже сказала ему ранее, что никакой предрешенности вроде «хорошие девочки всегда побеждают злых чудовищ» в ее мире не было. Неосторожная, самоуверенная или же просто невезучая волшебница легко могла не вернуться из очередного боя. Как бы то ни было, Синдзи успел заметить, что Ангел выказывала некоторое уважение в общении с Сакурой. Кажется, это был единственный способ заслужить подобное отношение со стороны этого странного создания – показать себя достойным оппонентом в сражении. - Well… - Каин принялась яростно чесать затылок. – Можно попробовать договориться о какой-нибудь кодовой фразе, хотя… - Вот давай без этих шпионских игр! – отреагировала Кёко. – Знаешь, если возникнет проблема, требующая срочных действий, то мне точно будет некогда вспоминать эти «сегодня прекрасная погода для рыбалки, но завтра будет туманное утро». - Э? – Ангел посмотрела на рыжеволосую с таким видом, будто та заговорила на испанском – или любом другом незнакомом ей языке. – Я подумывала над «Альфа-два-красный»… - Нет! - Так… Ну… - Лже-Аянами растерянно пожала плечами. – Тогда попроще: «Каин, возвращайся немедленно!» Устраивает? Только произносите четко и не ждите, что я вернусь буквально за пару секунд. - Хм. Если все можно было провернуть так, то почему в прошлый раз я до тебя докричаться не смогла? – уточнила Сакура, слегка прищурив глаза. - Эм-м-м… - Каин выразительно уставилась куда-то в небо, то ли ища там подсказки, то ли надеясь на то, что собеседница и сама заинтересуется движением облаков. – В общем… - М-м? – в тон ей ответила волшебница, ожидая разъяснений. - Видите ли, Сакура-сан, - неторопливо и нарочито вежливо начала Ангел, - фразы «Каин, возвращайся немедленно» и «Какого черта ты тут устроила, придурочная ведьма?» несколько разнятся по своей сути. Я понимаю, что не слишком хорошо владею некоторыми сложными лингвистическими конструкциями, но первое является требованием прибыть в исходное местоположение, а второе… сформулировано слишком размыто. - Это ты меня сейчас так саму к черту послала? – подозрительно осведомилась Кёко, сузив глаза. - Кхм, - Каин моргнула, затем развела руки с распахнутыми пустыми ладонями в универсальном жесте сдачи и обезоруживающе улыбнулась. – Просто попросила помнить о том, что человеческие языки для меня – чужие. Кроме того, мои тела, лишенные души, не слишком хорошо осознают окружающий мир. Можете воспринимать меня в подобном состоянии как лоботомизированную дурочку. Кстати, смертельно опасную дурочку, поскольку ряд моих умений базируется не на границе души, а на клетках моего истинного тела. Если клон решит, что ему почему-то необходимо защищаться от внешней угрозы в лице отдельно взятого человека, то… м-м, убьет его за долю секунды. - Мило, - сухим тоном произнесла волшебница. – И ты только сейчас об этом сообщаешь? В ответ раздался глубокий долгий вздох. - Кёко, а тебе приходила в прошлый раз светлая идея отрезать моему обездушенному телу голову? Или вырвать сердце? – Каин непринужденно улыбалась, сцепив руки за спиной и перекатываясь с носков на пятки и обратно. – Если нет, то тревожиться не о чем. Если да… и если бы ты решила осуществить подобное, то… Наверно, это значило бы, что мы больше не являемся союзниками, не так ли? - Хмф… - Кёко скривилась. – Знаешь, тебе лучше сваливать поскорее, пока я не передумала отпускать тебя на эту твою… «операцию». А то я уже почти начинаю об этом жалеть. - Никого не убивать, вести себя тихо и аккуратно, - Ангел решительно кивнула. – Вы только тут без меня сами в неприятности не попадите, окей? - Ну, кое-кто мог бы сказать, что самая большая неприятность на этой планете сейчас стоит тут перед нами, - ехидно откликнулась волшебница. - Аргр-р, - отреагировала Каин. – Да-да, я – чудовище, выродок и мерзкий мутант. Не забывайте повторять мне это каждые полчаса. Кстати, такими же ярлыками награждали моих предшественников. Смертельно опасные, невероятно могущественные, практически непобедимые… Рей, Синдзи, они вам не встречались случайно? - А-а… - смущенно протянул подросток. Было довольно странно обсуждать сражения с Ангелами, стоя рядом с очередным чужаком, пусть тот и высказывал никаких претензий к пилотам за смерти своих сородичей. Хотя Синдзи до сих пор не мог понять, как вообще столь разные существа могут зваться одинаково. Единственное, что парень успел уяснить за этот год – бесполезно предугадывать следующее столкновение. – Ну, похоже, что они не были абсолютно неуязвимыми. - Угу, - согласилась Ангел. – Есть у меня некоторые подозрения, что я в этом плане от них ничем не отличаюсь. … Каин сообщила, что озвученное предложение служит исключительно обеспечению безопасности союзников и ее самой. Она не лгала. Однако собиралась достичь не только этой цели. Было нечто намного более важное. Война. Всюду, куда бы она ни посмотрела, ее взгляд упирался в этот термин. Война была универсальным понятием, пронизывающим всю человеческую цивилизацию. Каин находилась в состоянии войны с целой расой, которая на протяжении тысяч лет постигала эту… науку? Искусство? Нет. Это больше любой науки и любого искусства – то, что появилось еще до них. Древнейшая из истин, созвучная биению пульса самой жизни этой планеты. Другие Вестники приходили в человеческий мир и умерли, поскольку все их способности оказались недостаточны, если речь шла о разумных существах, целиком и полностью посвятивших себя делу внутривидовой конкуренции. Оттачивая это умение на протяжении тысяч лет, в Ангелах люди увидели не высших существ, не Вестников Творца, а всего лишь очередных врагов, которых нужно уби… Нет. Каин поправила себя, осознав ошибку. Все было не совсем так. Ее предшественники слишком спешили. Были самонадеянны. Люди не сражались с ними. Они их даже не убивали. Они их забили. Как скот на бойне. Каин не желала для себя аналогичной судьбы. В ее памяти крутилось множество обрывков информации, связанных с этим общим ключевым словом. Если ты не знаешь себя и своего врага, то ты проиграешь. Комментарий – или же твоя победа будет случайностью и в следующий раз может обернуться поражением. Если ты знаешь своего врага, то можешь победить или проиграть. Если ты знаешь и своего врага, и самого себя, то… Но у нее ничего не было. Пустая память. Мертвая белизна. Она могла познавать лишь своих врагов. С другой стороны… В ее сознании поднимались различные изречения давно рассыпавшихся в прах представителей чужой расы, но пока Каин собиралась следовать одному простому правилу: «теория мертва без практики». Она не считала себя такой уж непогрешимой, но не планировала покорно подставлять шею под топор даже не палача, но мясника. Каин была разумным существом, и если уж погибнет, то заставит этот мир запомнить ее не как животное, но врага. Люди были угрозой. Другие Ангелы были угрозой. Собственное тело с его малопонятными биологией, строением и ограничениями также было угрозой. Смутные желания и устремления – способные вести как к победе, так и краху – были угрозой. Каин действительно пока собиралась позволить своим временным союзникам искать взаимоприемлемое решение их общих проблем, но когда возникнет необходимость нанести удар, она хотела быть готовой к этому настолько, насколько сможет. Если ты собираешься вести войну, тебе нужна армия. Если ты хочешь избежать войны, тебе тем более нужна армия. Древний ритм барабанов, пульсировавший некогда во влажных, душных, пропитанных первозданной жестокостью дикой природы джунглях, раздавался в ее сознании, когда Ангел смещалась между телами, следуя туда, где она станет искать солдат и офицеров для своих войск. *** «Совместное заявление Китая и Индии по вопросу недавнего инцидента на границе…» Сакура Кёко тихо вздохнула и стала листать новостную ленту дальше, устроившись перед одним из компьютеров в интернет-кафе. Сообщения о НЕРВ и «гигантских монстрах неустановленного происхождения» обычно проходили либо в графе «главное», либо же «бедствия и катастрофы». Последней подобной информацией были статьи о том, что на многострадальный Токио-3 свалилось очередное испытание – в лице гигантского летающего червяка. К материалам даже прилагалось некоторое количество нечетких фотографий, на которых, правда, было сложно что-то разобрать. Кёко была вынуждена признать, что ведьма-«Ангел» с тех пор провела значительную работу по улучшению собственного внешнего вида. Неоригинально – скопировать тело одного из противостоявших тебе пилотов, но уж лучше, чем та здоровенная туша, которой Каин была исходно. После той даты журналисты и самопровозглашенные эксперты по Ангелам стали заполнять сеть диким месивом слухов, домыслов и откровенного бреда. Кто-то придерживался мнения, что чудовище было убито прямо на месте. Другие заявляли, что оно уползло обратно в океан и там подохло. Третьи уверяли, что Ангел был только ранен и вот-вот нанесет новый удар – что было почти правдой, если не учитывать факта, что второй визит чудовища в Токио-3 состоялся еще несколько дней назад. И что именно той ночью Каин изрядно потеряла в весе. Были также и параноики, видевшие в происходящем грандиозную мистификацию. С ними было сложно спорить, поскольку Институт НЕРВ уже почти год методично твердил, что ничего интересного у них не происходит и, разумеется, добился совершенно противоположного результата. На официальном сайте организации красовались стандартные отговорки о том, что ситуация уже взята под контроль – хотя ничего экстраординарного и не было, никакие марсиане Землю не атакуют и в Токио-3 совершенно безопасно жить. Сакура выделила из всего информационного потока, напомнившего ей канализационные стоки, три факта – власти о случившемся все еще молчат; новых Ангелов не было; НЕРВ тянет время и не хочет идти на переговоры. - Если бы верила, что этот остолоп не попадет в неприятности, то отправила бы сюда его, - тихо проговорила волшебница, вставая из-за стола и двигаясь к выходу из интернет-кафе. По пути к тому месту, где она оставила своих товарищей, рыжеволосая в очередной раз принялась размышлять над сложившейся ситуацией – довольно запутанной, как ни крути. Кёко не любила усложнять что-либо. Чем проще решение, тем лучше. Весь ее опыт говорил о том, что ненужные мысли – это источник проблем. В том случае, когда эти мысли приходят тебе в голову, когда тебя пытается кто-то убить, это равносильно смертному приговору. Ведьмы не способны на милосердие и уж точно не забивают себе разум всякой ерундой. О разуме своих противников волшебница тоже особо не задумывалась. Монстры убивают людей, а ты охотишься на монстров – все просто. Вернее, она не размышляла об этом до момента, когда одна темноволосая коллега не растолковала, кого же махо-сёдзе истребляют на самом деле. Увы, но на текущий момент никакой «простоты» не было. Кёко чувствовала, что искренне скучает по Хомуре. Их трудно было назвать закадычными подругами, но Сакура всегда отдавала должное умению Акеми анализировать происходящее и делать точные, взвешенные выводы. К сожалению, в данный момент Кёко могла рассчитывать лишь на собственные силы. Что еще хуже, без возможности очищать самоцвет она была низведена до уровня обычной девчонки. Да, она все еще была сильнее, быстрее и выносливее большинства взрослых, но обходиться без привычной магии было тяжело. Особенно неприятно было признавать, что Сакура была вынуждена полагаться на помощь этой бедовой троицы. Она не собиралась признаваться в этом, прекрасно понимая, что после такого уже не сможет претендовать на лидерство. Каин… Эта ведьма-Ангел была огромной проблемой. Кёко не верила в добрые сказочки о внезапно перевоспитывающихся злодеях и прочие глупости. Каин могла вешать лапшу на уши растяпам-пилотам, но волшебница трезво оценивала ситуацию. Во-первых, стоит Сакуре дать слабину, как ведьма мгновенно возглавит группу – просто потому, что у Синдзи и Рей кишка тонка ее переспорить. Кёко бы с огромным удовольствием бросила «напарников», предоставив им возможность выяснять отношения сколько влезет, но ее интуиция говорила о том, что способ убраться из этой странной реальности должен быть связан либо с НЕРВ, либо с «Ангелами». И текущее положение дел позволяло волшебнице пытаться усидеть сразу на двух стульях. Вторая проблема – потерянная память Каин. Вполне возможно, что она может вернуться в самый неподходящий момент, после чего гибрид мило улыбнется и сообщит, что наконец-то вспомнила, почему же ее собратья желают истребить человечество. Кёко искренне надеялась на то, что Ангел и впрямь напрочь уничтожила воспоминания, а в информационных базах НЕРВ не найдется ничего компрометирующего. Иначе… волшебница будет бить первой и на поражение. Боевые способности Каин внушали ей достаточное уважение для этого. Третье – следующий в очереди Ангел. Что произойдет, если никакого перемирия не получится, а Шестнадцатой предложат перейти на сторону чужаков? Кёко склонялась к тому, что размышления над этим займут у Каин лишь пару секунд, после чего вместо одного врага у НЕРВ будет сразу два. И Токио-3 подвергнется масштабной «реконструкции» до уровня фундамента. Четвертое – собственно психика Ангела. И звучало это примерно так: «Если Каин появилась из-за того, что чужак попытался скопировать разум всех людей, кто тогда был рядом – включая Третьего, которого я даже человеком назвать не могу – то не лучше ли мне прикончить Ангела прямо сейчас?» Пятое – собственные ощущения. Сакура была изрядно озадачена, когда обнаружила, что аура Каин способна меняться с позиции «я – злобная ведьма» до «почти волшебница». И вот этот факт окончательно сбивал с толка. Возможно, это было вполне нормальным явлением для данного мира, но Кёко была уверена, что ни одна махо-сёдзе, как ты ее ни зли, не сможет ощущаться ведьмой. Или вернее, это может произойти, но ровно один раз в ее жизни. А вот магия Каин спокойно перестраивалась в зависимости от ее настроения и никаких серьезных усилий Ангелу для этого не требовалось. Шестое – Сакура была обязана своим спасением этой неправильной ведьме и двум пилотам, а свои долги она платила всегда. Предпочитала их не делать вообще, но если уж признавала, что кто-то ее выручил, то относилась к этому серьезно. «И вот где всезнайка Хомура, когда я действительно искренне была бы рада ее видеть? – Кёко невесело хмыкнула. – Либо разбирается с собственными проблемами, либо уже погибла». Приходилось честно признать – сейчас рыжеволосая не могла полагаться ни на кого, кроме себя. Впрочем, в этом не было ничего нового. И самой большой бедой было то, что Сакура не видела иных альтернатив, кроме как продолжать сотрудничать с Каин. Свое самое главное правило при общении с властями – не давать им знать о своем существовании – она уже успела нарушить. И если бы не вмешательство Ангела, то одна непутевая волшебница вполне могла бы сгинуть в казематах НЕРВ без следа. Не самый лучший финал, что уж тут говорить. Руководство Института могло хранить молчание о ее личности какое-то время, но Кёко не сомневалась, что ориентировки на беглецов уже разосланы по всем мало-мальски серьезным силовым структурам. Если она будет вынуждена скрываться самостоятельно, отягощенная необходимостью отчаянно беречь ресурсы самоцвета души, то это может оказаться весьма непростой задачей. И уж тогда почти наверняка придется забыть о своем твердом обещании найти Саяку и вытащить ее из той передряги, куда эта дурочка наверняка успела угодить. Когда Кёко добралась обратно, то еще раз вспомнила о своей бедовой напарнице. «Ну что за глупость! Опять стоят рядышком и притворяются, что совсем не пытаются взглянуть украдкой на соседа! – рыжеволосая подавила желание подкрасться к пилотам со спины и рявкнуть: - Целуйтесь уже, проклятье!» Это было глупо. То, как эти двое дурачков делали вид, что не испытывают друг к другу никаких чувств. То, как они сидели под деревом, держась за руки. То, что Кёко обращала внимание на такую ерунду, когда было полно более важных дел. То, как Сакура каждый раз вспоминала стоявшую перед домом того паренька Саяку. «Дура!» Она уже не знала, к кому обращена эта мысль – к сгинувшей синеволосой девчонке, отдавшей все, что у нее было, и обнаружившей, что никто этого и не заметил, или к же самой себе. - Привет, - коротко бросила волшебница, опуская на землю сумку с продуктами и вытягивая оттуда яблоко. Хрум. - Никаких новостей, все тихо, - отчиталась она о своем просмотре новостных лент. «Что же в этом НЕРВ творится, если один пилот считает, что родной отец ради него и пальцем не пошевелит, а девчонка после беседы по телефону реветь начинает?» Кёко никогда не увлекалась меха-аниме, считая их одной большой нелепостью. Исполинские роботы – обязательно в виде гуманоидов. Ужасные чудовища – крушащие оборону человечества, а также безмерно тупые, либо же полчаса рассказывающие о своей крутости перед тем как какой-нибудь парнишка вырубит их одним ударом. Находясь на последнем пределе своих сил, естественно. Отважные герои – предсказуемо побеждающие всех врагов и неправдоподобно идеальные. Ну а еще главный обязательно будет мучительно выбирать между кучей девчонок, каждая из которых готова ему на шею вешаться. У них есть монстр – поющий песни, чтобы подбодрить загрустивших попутчиков. Смертоносное чудовище, способное смеяться, грустить, бояться и испытывать отчаяние. У них есть герой – забитый парнишка, понятия не имеющий о прописных истинах. Хотя и пытался помочь Кёко, когда та проиграла бой и уже готовилась прощаться с жизнью. «Ну, истории про девочек-волшебниц тоже обычно не говорят о том, что те могут превратиться в ведьму, когда у них магия закончится. Или что собственное неосторожно загаданное желание может убить твоих родных» - Рей, можно тебя на минутку? – окликнула она синеволосую девчонку-пилота. – Один вопрос хотела обсудить. - Говори. «Да уж… - Кёко чуть было не выругалась, обнаружив, что Аянами так и осталась на месте, лишь направив в ее сторону равнодушный взгляд. – Она что, издевается?» - Между нами девочками… - процедила она, сжав губы. Это принесло нужный эффект, хотя и в немного ином исполнении, чем ожидала волшебница. Синдзи поспешно приподнялся, пробормотал что-то о том, что хочет размять ноги, и ретировался. Кёко подавила желание бросить ему вслед какую-нибудь двусмысленную шуточку – обстоятельства не соответствовали. - Слушай, так вы с ним пара или нет? – без особых прелюдий выпалила рыжеволосая, удостоверившись, что обсуждаемый субъект удалился на достаточное расстояние. - Не понимаю. Просто прекрасно. Полное отсутствие какой-либо реакции, если не считать того, что собеседница моргнула. Ангел тоже иногда прикидывалась каменным изваянием, обычно раздумывая над ответом, но большую часть времени у Кёко не возникало никаких проблем с пониманием ее реакций. В сущности, даже если бы Каин хотела что-то скрыть, то аура ее магии – или АТ-поле, или «граница души» - почти сразу выдавала ее реальное отношение к происходящему. Однако Сакура была вынуждена констатировать, что куда хуже улавливает настроение Аянами, чем ее «копии». Периодически девочке казалось, что честнее всего будет сказать, что она вовсе не понимает эту замкнутую особу, которая могла совершенно спокойно сидеть и молчать, смотря вдаль. «И так на протяжении нескольких часов…» - Ну, я говорю о том, что вроде вы иногда держитесь за руки, а еще ты сразу готова за него вступиться, - Кёко все же была вынуждена разъяснить свой вопрос, осознав, что иначе эти странные рубиново-алые глаза так и будут смотреть на нее с отстраненным любопытством. – А с другой стороны, постоянно обращаетесь друг к другу по фамилии. Немного странно, ага? - Странно?.. «Вот же черт… Она непрошибаема», - с долей уважения констатировала Сакура. Следовало попробовать еще более прямой подход. - В общем, ты не будешь возражать, если я, к примеру, заявлю на него права? – на лице волшебницы возникла нахальная ухмылка. – А то с нашими постоянными перелетами и общей секретностью этот олух – единственный парень в пределах моей досягаемости. Не самый лучший образчик, конечно, но и я не в том положении, чтобы выбирать, правда же? - Заявишь права? – на этот раз Рей чуть нахмурилась. - Говорю, если он не нужен тебе, тогда я заберу его себе, - снисходительно протянула Кёко, засунув руки в карманы и чуть наклонившись вперед. Аянами ответила не словами, но еле уловимой тенью эмоции, проскользнувшей по ее лицу. Возможно, если бы волшебница не ожидала нужной реакции, то даже ничего бы не поняла. Сакура позволила своей ухмылке стать еще шире, а потом довольно рассмеялась, констатируя свою победу. - Ладно, я поняла, - она кивнула. – Вот только тогда чего ты ждешь, а? Этого вашего Третьего Удара? Или он вроде как с другой уже встречается? Не похоже, чтобы у тебя были проблемы с тем, чтобы его отбить. Снова этот непонимающий взгляд. - Рей, ты же не думаешь, что этот Синдзи так и будет еще год ходить вокруг тебя и довольствоваться тем, что ты позволяешь ему касаться своей ручки? – Кёко приподняла бровь в насмешливом недоумении. – Или ты из этих – «я буду хранить невинность и целомудрие до самой свадьбы»? Ты бы ему хоть какой-нибудь аванс выдала, что ли… Ну, ты понимаешь, о чем я толкую?.. - Аванс? – так, а вот теперь, кажется, Аянами окончательно потерялась. Вообще, будь на ее месте нормальная девчонка, эта беседа уже давно перешла бы на крики и обмен любезностями, после чего Сакура выяснила бы все необходимое, а заодно и прямым текстом довела до оппонентки собственную позицию. Нет, рыжеволосая и без того выражалась довольно однозначно, да вот только ее слова явно не достигали ушей Аянами, в пути превращаясь в некую шифрограмму. Бороться с подобной реакцией оказалось неожиданно проблематично. - Чмоки-чмоки? – полюбопытствовала Кёко. – Или ты до сих пор не въехала? Если будешь и дальше тормозить и изображать тут мисс Невинность, то появится кто-нибудь пошустрее и за пять минут уведет у тебя твоего парня. Она сама не знала, ради чего вмешивается не в свое дело. Возможно, потому что увидела в этой нелепой парочке отражение своих подруг – тоже постоянно говорящих о противостоянии ведьмам, о необходимости защищать невинных, о добре, справедливости и прочей чуши. И забывающих о том… - Рей, все очень просто. Кроме тебя никто не сможет прожить твою жизнь, - Кёко пожала плечами. – Вы тут все классно рассуждаете о «благе всего человечества» и всем таком, да только о себе-то зачем забывать? Особенно с учетом того, что здесь у вас при малейшей ошибке может наступить полномасштабный конец света. - Знаешь, у меня была одна знакомая, - добавила рыжеволосая, немного помолчав. – Ну, такая правильная и самоотверженная, порывалась всех спасать и защищать. И в паренька одного была влюблена. Вот только лишь смотрела на него издалека и ждала, пока тот сделает первый шаг. Поймет, какая же она замечательная и как сильно его любит. Угадаешь, что случилось дальше? - Не знаю. - Скучная ты все-таки, - Кёко снова хмыкнула. – Такими темпами Синдзи и впрямь от тебя сбежит. А история закончилась очень просто. Парнишка начал встречаться с другой девчонкой, которая была посмелее. А та моя знакомая умерла. *** 20 марта. Китай. Провинция Цзянсу. - Сжечь? – мужчина среднего роста в камуфляжной форме без знаков различия мрачно посмотрел на стоявшую перед ним девочку-подростка. - Дотла, - кивнула та. - Каин… Вы за полчаса вылечили раны моих солдат, - капитан Стивен Роджерс на мгновение сжал челюсти. – Более того, я своей рукой закрыл глаза одному из подчиненных. Он был мертв. Вы уносите их в тот проклятый сарай, запираетесь внутри, и затем они выходят здоровые. Я даже не спрашиваю, как вы это сделали. Что осталось внутри? Азиатка ненадолго прикрыла глаза, размышляя над формулировкой ответа или над тем, стоит ли вообще отвечать. Над оставленным позади селением медленно поднимались клубы черного ядовитого дыма. Командир наемников успел за свою жизнь повидать много странных и откровенно диких вещей, но в первый раз сталкивался с подобным… созданием. - Отходы, - медленно проговорила девчонка. – Думаю, вам будет проще посмотреть самому, если это так важно. Однако я сочла, что вашим подчиненным нет необходимости знать точный метод, которым я их отремонтировала. - Отремонтировали? – скривился Роджерс. – Ремонтируют машины. - Лечение – слово, используемое в тех случаях, когда лечение осуществляется людьми и человеческими методами, - Каин слабо улыбнулась. – Ни одно из этих условий не выполнялось. Капитан, тому, что я делаю, нет подходящих слов ни на одном языке мира. Я специально использовала термин «ремонт». Пойдемте. Отходы. Они валялись в дальнем конце длинного строения, скрытые от посторонних глаз невысокой перегородкой. Военный понял, что обозначила этим словом его собеседница, стоило ему только учуять знакомый запах. Почти тот самый набор, который бывает в этих полевых госпиталях с задерганными врачами, чьи руки уже привыкли копаться в чужих внутренностях, а в глазах нет ничего, кроме тоскливой обреченности людей, каждый день проигрывающих схватку со смертью. Вот только здесь не было запахов лекарств. Только ширящаяся лужа крови, а также кишки и дерьмо, вываливающиеся из распотрошенных животов. Хирургическая точность. Идеально выверенные разрезы. Аккуратно освежеванное лицо, таращащееся открытыми обвиняющими глазами. Конические углубления в торсах непонятного происхождения и предназначения. Отделенные конечности. Отходы. Мертвые солдаты китайской армии. Он не мог сказать даже, сколько точно их здесь лежит – тела были… - Вы их… - Ближайший аналог – я разобрала их на запчасти, - пояснила стоявшая рядом девочка. Роджерс почувствовал легкое прикосновение страха, взглянув на ее спокойное лицо. Он уже давно не пугался самых крайних проявлений человеческой жестокости – после этнических чисток в бассейне Конго его уже вообще было сложно чем-то пронять, но здесь было нечто совершенно иное. Это попахивало теми старыми фотографиями, которые мужчина когда-то видел подростком в журналах, валявшихся на чердаке: ребята в белых халатах, невозмутимо кромсающие живых пациентов без анестезии во имя некоей извращенной науки. Это не наслаждение чужой болью, а скорее полная оторванность от самой человеческой природы, некая фундаментальная поломка в душе и разуме, когда ты теряешь возможность называть себя… - Вы – не человек. - Я ведь говорила об этом, - равнодушно откликнулось стоявшее рядом создание, выглядевшее как юная азиатка. Вот только капитан лишь сейчас окончательно прочувствовал, насколько ее заявления соответствовали истине. Способный на такое не мог, не имел никакого права назвать себя человеком. Даже если это некая мутация, проявившиеся сверхспособности, облучение внеземным минералом, воздействие ретро-вируса, укус таинственного насекомого, сок реликтового растения… - Каин, когда вы делали… это… - Роджерс заставил себя говорить спокойно, хотя больше всего ему хотелось вмазать этой твари изо всех сил, - все они были… мертвы. Я прав? - Разумеется, - «Ангел» мягко усмехнулась. – Уж не принимаете ли вы меня за некоего монстра, капитан? За чудовище? - Я прослежу за тем, чтобы здесь не осталось ничего, кроме пепла, - отчеканил наемник. - Спасибо, - милая улыбочка на по-своему симпатичном, безмятежном лице смотрелась дико, если помнить о сваленных в паре метров от них бесформенной грудой человеческих останках. Роджерс не испытывал никаких моральных угрызений по поводу того, что эти люди – исполнявшие приказ своих командиров и защищающие свое государство – были убиты, но у него все же были определенные моральные принципы. Ни один солдат не заслуживает подобной судьбы. В воздухе пахло даже не переполненным полевым госпиталем. Скотобойня. Отходы. - Вы не говорили никому из моих подчиненных о… конкретных обстоятельствах их исцеления? – уточнил мужчина. - Нет. Я оставляю это на ваше усмотрение. Мое знакомство с вашей расой говорит о том, что люди могут найти подобное… тревожащим… - Каин ненадолго задумалась, а затем продолжила: - …недопустимым. «Чертовски верно подобранное слово», - признал наемник. - Вы правы. - Еще одно, - проговорила «Ангел», когда они шли к выходу. – Насчет остальных тел погибших врагов… - Что конкретно вы собираетесь с ними делать? – Роджерс остановился и внимательно посмотрел на азиатку. - Солдат - собственных. Штурмовые отряды. Пушечное мясо. Оружие, - Каин непринужденно поправила выбившуюся прядь волос, снова улыбнувшись. – Я решила назвать их термином «голем». Потому что это жизнь, созданная из мертвой плоти. Это материя, приводимая в движение светом моей души. «В какую дрянь я опять влезаю?» - американец больше всего хотел бы пожелать «Ангелу» убираться в ту преисподнюю, откуда эта сука выбралась, но он был не в том положении, чтобы выбирать. Китайские власти перетряхнут всю провинцию сверху донизу, но разыщут ответственных за сегодняшнее побоище. Роджерс знал, что очень скоро у него и его людей земля начнет гореть под ногами, потому что заказчик не станет медлить ни секунды и немедленно выложит все про нанятую им группу, когда до него доберутся. А это произойдет очень скоро. Деньги. Россыпь алмазов, раскатившихся по грубому деревянному столу. Золотой слиток, небрежно брошенный следом. И это создание действительно помогло им в бою. Вылечило раненых – пусть даже и каким-то невозможно-чудовищным способом. Когда он увидел, как Каин невозмутимо парит в воздухе рядом с вертолетом, а у того хвостовой винт сминается под действием телекинеза или какой-то там еще способности, то подумал, что она явилась прямо из комиксов. Вот только сейчас Роджерс с кристальной ясностью осознавал, что «девочка» не могла быть там даже в роли злодейки. Ведь даже у тех было что-то человеческое. - Я оказываю вам помощь в бою, - напомнила Каин, - а вы отдаете мне тела убитых врагов. - Я не понимаю… - наемник покачал головой. – С вашими способностями… Почему вы просто не перебили их в одиночку? Для чего был весь тот фарс? - Хм-м… Я, скажем так, пообещала не убивать людей кроме как в целях самозащиты, - отозвалась «Ангел». - Но вы спокойно можете помогать моим подчиненным расстреливать их, разгуливая посреди поля боя, сбивая противников с ног и выводя из строя их оружие, - хмыкнул Роджерс. - Именно так! – просияла Каин, лучезарно улыбнувшись. – Хорошая лазейка, правда? Мне последнее время приходится быть очень изворотливой, чтобы не подохнуть. Знаете, какая смертность среди представителей Небес на Земле в последнее время? Практически сто процентов – за моим исключением. «Небеса? Может, и хорошо, что я уже в последний раз ходил в церковь с родителями. Иначе сейчас бы сделал какую-нибудь глупость. Попробовал бы убить, например. С ее же слов, эта «Каин» не является неуязвимой» Он ощущал практически физический зуд в ладонях, стремящихся ощутить рифленую тяжесть рукояти пистолета. - Подозреваю, что даже если я откажусь передать вам тела, вы найдете способ их забрать, - мрачно заметил наемник. - Нет, - «Ангел» заметно погрустнела. – Это вы убили их. Они являются вашей добычей. Тела и имущество… оборудование… это все принадлежит вам и вашим людям. Однако, капитан, такой поворот событий будет означать, что вы не слишком-то уважаете заключенные договоренности. Кроме того… поверьте, я преследую наши общие интересы. Если мы являемся союзниками, разумеется. - Общие интересы? – Роджерс даже думать не желал о том, что вообще общего может быть у него с этим порождением то ли космоса, то ли неких мутаций. Подобные «ангелы» могли являться к человеку разве что в наркотических кошмарах. - Гипотетическая ситуация, - они вышли наружу и теперь стояли, наблюдая за тем, как отряд капитана приводит себя в порядок. Наемники с нескрываемым интересом следили за «девчонкой», но соблюдали дистанцию, позволяя их командиру спокойно обсуждать с чужаком итоги боя. Если бы кто-то из них был единственным свидетелем творившегося совсем недавно, то промолчал бы, дабы не выставлять себя на посмешище, но практически все лицезрели невероятные умения «девчонки». Да сам Роджерс, услышь такие россказни от любого из подчиненных, вышиб бы того из «Ночного бриза» при первом же поводе, либо вообще без такового. Пусть американец и не собирался более рисковать собой ради обесценившихся обещаний Дяди Сэма, но и командовать опустившимся сбродом не желал. Уже хотя бы ради того, чтобы вообще дожить до того гипотетического времени, когда сможет спокойно тратить заработанные деньги. Увы, но в последнее время все чаще оказывалось, что практически весь гонорар исчезал в неизвестном направлении, растекаясь тонкими ручейками информаторам, дельцам черного рынка, старым кредиторам, коррумпированным чиновникам и прочей швали, которой бы в прежние времена американец плюнул бы в лицо – если бы не счел более подходящим повысить содержание свинца в их организмах. Ныне же Роджерс сидел с ними за одними столами, смеялся над двусмысленными шуточками, пил жидкость, которую даже в топливный бак какой-нибудь развалюхи заливать страшно, и старательно не думал о том, что незаметно для самого себя свернул на ту дорогу, которая с каждым днем уводила его все дальше от тех идеалов, которые некогда ему были дороже жизни – собственной или своего товарища. Завтра не было. Было только бесконечное сегодня, отказывающееся завершаться, да вчера, в которое все тяжелее заглядывать. - Предположим, вы столкнулись с выбором, - продолжила Каин, вежливо улыбаясь. – Либо погибнет один из ваших людей, либо вы потеряете один из пальцев. Мизинец, к примеру. Пожалуйста, скажите, чтобы вы предпочли? - Странный вопрос, - откликнулся мужчина. Ответ был очевиден, на его взгляд. – Сравнивать человеческую жизнь с пальцем. Одна из вещей, на которых продолжал держаться «Ночной бриз», невзирая на череду неудач и проблемы с деньгами. Капитан не относился ни к кому из своих подчиненных, как к расходному материалу. То, что таковой видели в них заказчики, никого не удивляло, но командир тщательно следил за поддержанием необходимой дисциплины среди подчиненных и платил им за это возможностью рассчитывать на то, во время боя Роджерс будет учитывать именно количество выживших среди своих солдат, а не размер гонорара, обещанного за успешное завершение операции. Существовали отряды, считавшиеся весьма успешными, но при этом у них была непрерывная текучка кадров. Новички слетались за яркое пламя обещаний быстрых и легких денег и сгорали мотыльками в отвлекающих атаках, пока ветераны поднимали стаканы, поминая своих незадачливых товарищей громким хохотом. В «Ночном бризе» также гибли солдаты и выжившие также напивались и радовались жизни, забывая тех, кто остался позади изломанными окровавленными запятыми в летописи войны. Но его люди понимали, что не вернуться из боя ты мог в двух вариантах – либо сам облажался, либо банально не повезло. Капитан не собирался делать из своих подчиненных пушечное мясо. Уж хотя бы по той простой причине, что не хотел однажды ощутить ледяную сталь ножа, перерезающего горло во сне. Дисциплина в таких отрядах – вещь эфемерная и хрупкая. Волки подчиняются сильному вожаку, но не только из-за того, что тот способен навязать свою волю. Хищники рассчитывают, что тот будет заботиться об интересах всей стаи. «Ночной бриз» не был армейским подразделением, они никому не отчитывались. Не было военно-полевого суда, инспекций и проверок, бравых генералов и полковников, муштры и построений. Не было тыла, складов и веры в то, что на подмогу придут другие части – хотя во время масштабных и относительно успешных операций на подобное можно было рассчитывать. Это была группа людей, большая часть из которых преступила через присягу как минимум один раз. Они не были лояльны никому, кроме самих себя, и выполняли чужие приказы только до тех пор, пока верили, что вожак помнит о своей стае. - И тем не менее. - Я буду скучать по пальцу, - криво усмехнулся Роджерс. – Так в чем смысл этой вашей «гипотетической ситуации»? - Я тоже не приду в восторг от утраты части моего тела, - согласилась с ним «Ангел». – Эти големы, которых я собираюсь создать – части меня самой. Но при этом являются расходным материалом. Нет души, нет собственной личности. Всего лишь продолжение моего тела. Их уничтожение не является невосполнимой утратой. Гибель же каждого человека означает потерю чего-то совершенно уникального. Я не умею воскрешать мертвых. Я не Бог, а всего лишь Ангел. Я только очень хорошо умею лечить ранения… и наносить их. - Джаро… Тот солдат, которого вы спасли, - наемник покачал головой. – Не дурите мне голову, он был мертв. - С человеческой точки зрения, - парировала Каин, иронично взглянув на собеседника. – У наших видов разные понятия о том, что такое «смерть». Его душа была здесь, клетки мозга даже практически не начали распадаться. Для меня нет никакой проблемы в том, что соединить все обратно. Но ушедшую душу мне не вернуть, капитан. Мертвые остаются мертвыми, пока не придет время Страшного Суда. - Красиво говорите, - хмыкнул Роджерс. – Но не похоже, чтобы у вас были проблемы с тем, чтобы убить кого-либо. - Я признаю ценность всякой жизни, - в этот момент «Ангел» выглядела как заурядная непоседливая девчонка, беседующая на любимую тему. – Это совершенно не означает того, что нельзя ее отбирать. Просто следует это делать обоснованно. Забавно это все, если честно, - она склонила голову к плечу, хитро улыбаясь. - Человеческий ученый экспериментирует на мышах, прививает им смертельные заболевания, чтобы научиться лечить других людей – и вы говорите, что он творит добро. Но здесь человек разрезал мертвых мышей и использовал их для того, чтобы вылечить других пушистиков. Мыши назвали его чудовищем и монстром. - Мы для вас мыши? – холодно уточнил капитан. - Вы для меня монстры, - весело откликнулась Каин, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Поверьте, биологически у вас куда больше общего с мышами или даже насекомыми, чем со мной. «In God we trust» – именно таков был девиз страны, которая некогда была для Роджерса домом, а теперь считала его одним из военных преступников. Вернее, считала бы, если бы мужчина не числился MIA уже пять с лишним лет. Стивен теперь видел эти слова, затасканные и потерявшие всякий смысл, на купюрах, которыми с ним расплачивались заказчики. Кровь в обмен на веру в Бога. Роджерс давным-давно не верил ни в Бога, ни в Дьявола. Да и официальная церковь любила напоминать, что Враг скрывается прежде всего в слабых человеческих сердцах. Не рогатый и хвостатый искуситель, заключающий с глупцами фаустианские сделки, но скорее собственные пороки, мешающие душе достичь Спасения. Ну или что-то в этом роде – капитан всегда относился к этим пространным рассуждениям довольно прохладно. Он повидал достаточно сожженных церквушек и расстрелянных миссионеров за время операций в Африке, чтобы осознавать, что никакой Бог, истинная вера или распятие не спасут тебя лучше, чем бронежилет, надежная винтовка, двойной запас патронов и группа верных бойцов рядом. Ну и толковый медик, потому что от шальной пули никто не застрахован. Но иногда ему все же казалось, что некто неведомый и впрямь внимательно следит за каждым деянием людей и радуется увиденному. Не Бог, разумеется. Тот явно плюнул на неблагодарных детей и занялся чем-то иным. Не исключено, что как раз в то время, когда настоящий Каин прирезал собственного брата, а люди впервые познали прелесть религиозных конфликтов. «Если Господь всеведущ, то зачем спрашивал Каина об Авеле? – Стивен был тогда еще в том возрасте, когда дети достаточно умны, чтобы начинать задавать неудобные вопросы, но еще не способны сообразить, что в некоторых ситуациях лучше заткнуться в тряпочку и послушно кивать. – Почему не вмешался и не спас Авеля? И почему иногда раскаявшиеся грешники способны спастись, а Каин не смог? Разве Бог не предвидел того, что случится, когда он откажется от жертвы Каина, но примет принесенную его братом?» «In God we trust…» Роджерс не верил в строгого всевидящего старца, восседающего на небесном троне, или же всеблагую высшую силу, переживающую за каждого человека. Не верил в искусительные речи Сатаны или спасительную силу молитвы. Он верил в клочки бумаги, на которых красовалась выспренная фраза, тяжесть золота, холодный блеск драгоценных камней. Верил в людские глупость, жадность, подлость и трусость – хотя и напоминал себе, что существуют иные качества. Верил в то, что полный кошелек лучше спокойной совести. Верил в свои глаза, видевшие, как одна девчонка сбивала на землю военные вертолеты. Институт НЕРВ был просто еще одной целью, пусть и весьма непростой. Но поскольку речь идет не о том, чтобы ломиться в самоубийственную атаку, а о сборе разведданных и обеспечении безопасности нескольких ценных лиц. «Из этого гребаного Китая все равно пора сматываться. Даже если ничего и не выгорит, то Япония станет промежуточной точкой на пути дальше. В Никарагуа в последнее время затеваются интересные дела, там тоже ищут людей, не задающих глупых вопросов…» И если Каин окажется способной выполнить свои обещания в части финансирования, то этот контракт обернется для Роджерса тем моментом удачи, когда разумный наемник тихо скрывается в неизвестности, сменив имя и, если необходимо, сделав пластическую операцию у одного из подпольных хирургов. Ангел уверила капитана, что если тот будет обосновывать свои расходы и сможет реализовать золото и драгоценности без лишнего внимания, то бюджет намечающейся операции может составить хоть несколько десятков миллионов долларов. - Для меня на карту поставлено нечто более ценное, чем любые деньги – моя собственная шкура, - спокойно заметила тогда девчонка. – К чему мне слитки металла или сверкающие побрякушки, если я сама подохну? Эта логика была более чем понятна Роджерсу. Подобные слова он мог услышать от любого из своих людей. - Брукс, - окликнул он проходившего мимо паренька из недавних новобранцев. Совсем еще зеленый, но стрелять умеет, да и в бою показал себя неплохо. – Обойди ребят и спроси, у кого были при себе зажигательные заряды. Миллз точно нес с собой несколько, а у Рини мания на все, что может красиво полыхнуть. Если пошлют тебя в задницу, то пошли их ко мне. Я хочу, чтобы еще до того, как мы отсюда уйдем, этот гребаный сарай обратился в угли. *** Примечания автора: Музыкальные темы японской части - Бобби Макферрин со своей нетленкой, а уж вторую узнать совсем легко. Музыкальная тема китайской части собственно так и называется - "In God We Trust". MIA - пропал без вести.