***
Как всегда погорячилась. – Алло, пап, привет… – О, Таська, привет! Что-нибудь случилось? У тебя взволнованный голос. – Нет, просто захотела поздравить тебя с Новым годом. Наступившим. – То есть «С наступающим» поздравить было не достаточно? Ну ладно, валяй. На том конце послышались неярко выраженные смешки. – А если серьёзно, я очень соскучился по своей взбалмошной дочурке. Может, приеду, заберу тебя из шумного города? – Не стоит! Я же знаю, что вы собирались улететь на каникулы в горы. Не хочу отвлекать от сборов. Просто... захотелось позвонить. – Послушай, ты ни в коей случае не будешь отвлекать никого от… – Пап, спасибо! Но мне надо бежать. Обними от меня тётю Люду и Максимку. Счастья вам! Удачных новогодних каникул! В трубку полетел отдаленный звонкий заливистый детский смех, который быстро затих после того, как большой палец достиг кнопки «отбой». Щёки в момент промокли от слёз. Вывод: идти мне некуда. 1-е января…***
Да, спрашивается, а почему бы не прогуляться до пятьдесят какого-то этажа уже столь знакомой высотки в минус двадцать пять на ночь глядя? Зато нахлынет тайфун воспоминай. Раз идти-то всё равно некуда. Идиллию папы не хотелось прерывать, в преисподнюю к мамочке не хотелось возвращаться. Не найдя в своей отходящей после недавнего празднования голове мысли получше, чем посмотреть на ночное небо с высокой крыши, я спустилась в безлюдное метро. Всегда хотелось кое-что попробовать… Добравшись до крыши, где, к слову, бушевал нехилый ветрище, я подошла к самому краю, огороженному железными прутьями. Когда-то нужно начинать бороться со своими страхами. Я вот всегда боялась высоты и, в особенности, крыш. Я просто попробую… Медленно переставляю одну ногу за другой… – Ты же не собираешься наделать глупостей? Да ну! Это же… Такие совпадения просто невозможны. Либо я слишком резко развернулась, либо перила от мороза были слишком скользкие. В любом случае, я успела лишь испустить короткий жуткий визг, перед тем как неуклюже полететь вниз. Голова как-то слишком быстро достигла чего-то твёрдого. Даже не успела насладиться чувством свободного полёта.***
– Морозова! Тася! Эй! Эй-эй-эй! Тася! Ты слышишь меня, мать твою? Дура ты! – надоедливые касания по щекам всё не пропадали. Постепенно расплывчатое лицо Волкова начало принимать чёткие отвратительные очертания. – Свою мать трогай… – что-то неразборчивое вырвалось из моего горла. Я попыталась подняться с чего-то мягкого, напоминающего колени. Но как только корпус тела изогнулся в 90 градусов, меня тут же повело в сторону. Правые бедро и плечо ужасно саднило. – Эй, полегче! – Рука схватила меня за больное плечо. – А-ау! Ау!! Ты-то здесь откуда, – спросила я, но оглянувшись по сторонам, добавила, – А я здесь откуда? Что...? Почему…? – Ты идиотка потому что! Я здесь живу вообще-то. А тебя кто надоумил суициднуть в полночь? Опять своих мерзких романчиков начиталась? Ты психопатка что ли? Какого хрена ты вообще забыла на моей территории? А ну, быстро проверь свои конечности! Встать-то хоть в состоянии? Ну и дура… Он растянул свои нарекания ещё на несколько минут, а я тем временем попыталась вспомнить всё произошедшее до того, как я… – О Господи! Я… полетела вниз. Какого чёрта? В смысле… я же должна была разбиться! – Тебе повезло, что недавно здание реконструировали в связи с большим числом самоубийств, совершённых подростками. Такими же тупыми, как и ты! Ты пролетела всего лишь пару метров, приземлившись своей безмозглой головушкой на каменный пол этажом ниже. – Да я и не думала никуда спрыгивать… Насколько я помню. – Очевидно, и с памятью у тебя прогрессируют некоторые проблемы. Ты думаешь я слепой и не видел тебя, перелезающую через железную ограду? На что ещё это похоже, как не на подростковый взрыв эмоций с необдуманным желанием сигануть вниз?! – апатично протараторил Волков всю эту кашу, которая никак не хотела усваиваться у меня в голове. – И зачем я вообще показал тебе это место?! Я предприняла неисчислимое количество попыток подняться с колен, но дальше сильных ударов пятой точкой об холодный бетонный пол и неразборчивое шипение над ухом это не заходило… – Да успокойся же ты! И прекращай дрожать как осиновый, банный или какой там лист, – прорычал Волков Я определённо не могу охарактеризовать своё самочувствие, как «адекватное». И я не уверена, что некоторые части моего тела могут естественно функционировать. А тем временем за каким-то бесом этот гаденыш продолжал крутить перед моим носом своими пальцами, настойчиво пытаясь узнать сколько пятерней он показывает. – Значит так, поскольку сейчас первый час ночи и я понятия не имею, где находится ближайшая больница, я провожу тебя до дома, слышишь. Но это только – ты слышишь? – только из необходимости, ты так и знай. Не вздумай строить в своей романтичной головке… – Я не пойду домой. Вернее… Мне некуда идти… Только не к матери сейчас. Я... И я сама все могу, отстаньте от меня все! Уйди и отстань! Отстань! Отста-а-ань! В следующий момент меня захлестнула с головой истерика. Я просто спряталась в коленки и закрылась сверху локтями. Поверхностное эмоциональное спокойствие дало трещину. – Эй, ты… Т-ты что делаешь? Ты давай там… Прекращай сейчас же! *** Прострация. – Точно успокоилась? Мягкое прикосновение кончиков пальцев к щеке. – Если некуда идти, то спускаемся ко мне… Но, чёрт возьми, ты даже не представляешь насколько мне надоело с тобой нянчится и волноваться за тебя! Хоть я и не слова не проронила про то, что хочу куда-нибудь идти, я лишь кивнула, не торопясь вступать в беседу. Разбегающиеся тараканы в голове требовали срочного построения и последующего разбора полётов. – И еще, знай: надо будет – сама расскажешь, что случилось. Я готов выслушать. Рука поддерживающая за талию. Тепло.***
Родителей у Волкова дома не оказалось, но лишние вопросы были сейчас совершенно ни к чему, поэтому для меня причина их отсутствия оказалась неразгаданной. Тем временем в зоне затылка неприятные пульсирования становились всё ощутимее. Плечо уже давно онемело, а правая часть спины перестала подавать какие-либо признаки наличия функционирующих мышц. Уже в прихожей, кое-как добравшись, я, пыхтя от боли, сняла верхнюю одежду и проследовала за белобрысым к аптечке. Меня ждала обещанная звериная доза обезболивающего. Хотя в принципе, и у нее притупить боль не получилось. – Я… отлучусь ненадолго в ванную? – шёпотом спросила я. – Сама справишься? Если помнишь где она – милости прошу, – был ответ.***
Я сразу заметила подвох. Активное отведение плеча назад было крайне болезненно, любые повороты тазом – предельно ограничены. Решилась посмотреть, какими ссадинами мне обошлось это падение. Пыхтя и шипя от боли, я аккуратно приподняла толстовку, и вынула из нее правую руку. – Кстати, если понадобится полотенце… В отражении большого зеркала мелькнуло озабоченное лицо Волкова. У меня не хватило бы сил предпринимать какие-либо действия, дабы выпроводить его из ванной. Я лишь вяло отозвалась: – Стучаться не учили? И начала медленно оттягивать толстовку вниз, чтобы скрыть плечо, принявшее мерзкий бордово-сиреневый цвет. Выпустив из себя несколько непроизвольных фраз пресквернейшего содержания, это сзади меня стоящее растерянное чудо прокричало: – Мы едем немедленно в больницу! Ибо я не хочу отвечать за эту херню! Хочешь покончить с собой – валяй! Но чтобы меня и этого дома это не касалось! Я была, мягко говоря, ошарашена. Только начала верить, что в Волкове еще сохранились остатки человеческого сочувствия… – Да ты… Я… Я не собиралась покончить с собой! Мне просто было некуда идти! И на той чёртовой крыше я оказалась случайно! Просто захотелось побороть страх высоты. А ты! Ты… невыносимое создание! Если бы не ты, я бы не упала! Я... просто хотела... страх высоты и… А ты меня напугал! – я рванула к выходу. – А если ты боишься ответственности, что в принципе можно понять, то я тебя не виню! Я виню только себя, что приехала сюда снова! Я могу и… сама… Я начала судорожно подрагивать и отрывисто дышать. Таких резких движений и напряжения моя и до того раскалывающаяся голова не выдержала. Предметы начали расплываться. В попытках за что-то ухватиться я что-то роняю. И снова прикладываюсь головой... к чему-то мягкому.