Физическая литература

POV Тася Я осознавала, что в комнате что-то происходит… До меня урывками доносились фразы, через некоторый промежуток времени получившие приблизительно следующий смысл: – Мой мальчик наконец-то привёл в дом свою подружку! – Да нет же, мам! Ты, как всегда, делаешь поспешные выводы! – Поспешные? А почему же ты сейчас так старательно пытаешься скрыть красные отметины на шее? – Поверь мне, эта самая абсурднейшая ситуация, которая могла случиться… – Сынок, ты же вспомнил, в каком ящичке лежат… кхм… ну ты понимаешь? – Я не уловила смысл возникшей паузы за полуприкрытыми глазами, но почему-то в следующую секунду голос у говорящего мужчины стал твёрже и приобрёл нотки упрёка, – Я хотел сказать… Влад, а какие у нас должны быть ещё предположения, если в твоей кровати лежит полураздетая девица?! Полураздетая? Сквозь сонную пелену я поёрзала в кровати. Да я же каждым сантиметром кожи чувствую эти атласные простыни! Рука как можно быстрее потянулась к груди, где… не нащупала бюстгальтера. О, нет… В чьей я там кровати? Влада? Волкова?! – Только не это! Я с криком приняла сидячее положение. Мой разум опознал внушительных размеров спальную комнату глубоких фиолетовых оттенков. Чтоб я так жила. А тем временем три пары глаз впились в меня с неподдельным интересом. От такого резкого движения вперёд с меня чуть не соскользнуло одеяло. Как ни старалась я прикрыть свою наготу, назло все те же три пары глаз, смотрели именно в ту точку, где я так упорно скрещивала руки и сжимала спасительное одеяло. Чуть не захлебнувшись от смущения, я, предварительно взвизгнув, залезла с головой под покрывало, отодвигаясь на самый дальний край кровати. Все это было в духе какой-то викторианской драмы, насквозь пропитанной фальшью, лицемерием и предсказуемостью, и всё же это происходило на самом деле! – Т-тася? Морозова Тася? – Сквозь толстый слой ткани до меня дошёл испуганный женский голос, – Боже, я воспитала сына-извращенца! Как ты мог сотворить что-то подобное с этим робким созданием? Судя по приближающемуся топоту и скрипу продавившейся кровати, мама Волкова подбежала ко мне. Её рука легла на то место, где, предположительно, находилась моя голова. – Хороший выбор, сынок, – заговорщическим шёпотом прозвенел мужской голос. Но тут же был прерван. – Мама! Мама-а! Послушав тебя, действительно назревает вопрос: как женщины делают такие нелогичные выводы со скоростью сотни мыслей в секунду?! – Вообще-то очень даже логичные! – пропыхтела я из-под одеяла. – Ты бы уж там молчала, а! Кислорода стало катастрофически не хватать, поэтому я высунула пол-лица наружу. Но только для того, чтобы лицезреть разъярённого белобрысого нагибатора, вперившегося взглядом в свою не менее возмущённую мать; ну и главу семьи, пытающегося скрыть вырывающуюся улыбку, так уж его забавлял ситуация. – Нелогичные? Владик, солнышко… – Не сейчас мама! Вы обещали прийти к вечеру. На часах без пятнадцати час. Ты же знаешь, как я ненавижу неточности. Всё, абсолютно всё идёт не по плану! – Надо же, оказывается и этого надутого змеёныша можно вывести из себя. Сейчас он даже периодически размахивал руками. – Я прошу вас обоих на несколько минут выйти из комнаты и оставить нас одних. А потом я отвечу на любые ваши вопросы. Ах да, и, предугадывая первый, выплачиваю авансом: нет, мама, мы не спали с ней. Но только вот она, видимо, пока об этом сама не догадывается. И знаешь, почему? У МЕНЯ НЕ БЫЛО ШАНСА ЕЙ ВСЁ ОБЪЯСНИТЬ! Неужели этот звук закрывающейся двери знаменует, что его родители действительно послушали и вышли? Моя бы мать непременно устроила жёсткую дискуссию с познава-а-ательной информацией, что со мной случится, если я ещё раз повышу на неё голос. – Чтоб я ещё раз занялся филантропией! И именно в этот момент что-то глубоко внутри меня вдруг напомнило, что вчера мне не следовало смешивать шампанское с водкой.

***

Задание номер ноль: добежать до туалета чтобы… На всю квартиру раздался неприятный звук, оповещающий о том, как выворачиваются мои внутренности в унитаз. –Ну что, как настроеньеце? – прислонившись к дверному косяку, пропел Волков. Но накинул сверху спасительный халат, чтобы прикрыт оголенные плечи, и не только. Ах ты, противный злыдень! Чтоб теб… Но нет, мой желудок ещё не до конца высказался.

***

– Так значит мы не… – Морозова, ты серьёзно думаешь, что я бы решился на то, чтобы… Забудь. Поверь, у нас разные представления об этом. Я убедился прошлой ночью, – и он демонстративно отвернул ворот своей рубашки, чтобы впечатлить меня красно-синим пятном на своей шее. Ха, ему даже противна сама мысль о сексе со мной! Ну и потрахивай своих крашеных свинок дальше! – Ну и почему тогда я… – В одних трусах в моей кровати? Всё просто: до комнаты было ближе идти, да и стелить тебе на диване в гостиной было откровенно лень, я таким не занимаюсь в свой законный Новый год, – да сколько слащавых мордашек он успел скорчить за пару фраз, остановите его кто-нибудь. – Да и вообще, ты забыла, как домогалась меня вчера? У-у, было жарко. Настолько, что среди ночи ты проснулась и стянула с себя всё, что только возможно. Благо я во время успел натянуть тебя… кхм… на тебя одеяло, – ну очень смешная шуточка! – Будут ли еще какие-то глупые вопросы, мадмуазель? – Ты хотя бы помнишь что было! А я… А, а я… – в голове как-то слишком хаотично начали восстанавливаться воспоминания. При чём с конца. – Это что, я тебе поставила? Те царапины на шее? Ну, неееет. Я бы никогда… Волков, зараза эдакая, признавайся, чем ты меня опоил?! В ту же секунду он обжёг меня предвещающим новую перебранку взглядом. Лёд в его глазах явно заострился и принялся выполнять функцию ножей, пронзающих собеседников не хуже настоящих клинков. – Слушай ты, алкашка, я в тебя стаканы не вливал и дурь самокруточную в рот не запихивал! Давай-ка ты научишься отвечать за свои поступки сама! А всё-таки такое ощущение глубоко внутри, что этот придурок абсолютно прав. Почему только у меня выпала из памяти большая часть вчерашней ночи? – Подожди, что ты там сказал про дурь?

***

– Тасенька, а мама знает, где ты была этой ночью? – Ох, если бы мама хоть на секунду представила, что творила её доченька… Было жутко неудобно сидеть вчетвером, распивая чай, после произошедшей ситуации. Отец Волкова казался человеком солидным, с весьма представительным лицом, если бы не его издевательские взгляды украдкой в нашу сторону. А что за приятная белокурая женщина мама Волкова! И в кого только уродился этот белобрысый остряк?! – Думаю, она догадалась, что сегодняшней ночью искать меня не стоило, – без зазрения совести соврала я. Заведомо проверив телефон, я впала в некоторый ступор от количества входящих с надписью "Осторожно. Злая мама". Да уж, как только переступлю порог дома, скандала не миновать… Во рту горчило, в уши словно набили ваты, связь с внешним миром была на грани полной отключки. Пора ретироваться. – Спасибо за вкусный чай с пирогом. – Может ещё таблеточку обезболивающего? Молчание. Почему в их взглядах просачивалась разъедающая жалость к алкозависимым? При чём если у Елизаветы Алексеевны, мамы Волкова, она самая что ни на есть подлинная, душевная, то у представителей мужского пола она нарочитая, издевательская. В конце концов с кем не бывает! Как же стыдно. Так стыдно что аж щёки покрылись ярким румянцем. – Так ладно, Тасенька, передавай наши новогодние поздравления своей семье. Влад тебя проводит, – предложила заботливая мама. «Предложила» - громко сказано. Ведь когда предлагают, подразумевается выбор. Волков неохотно встал и, так и не проронив не слова, отправился в прихожую.

***

– Ты можешь идти быстрее? Мне и так надоело с тобой нянчиться! Невольно я погрузилась в свои мысли, не замечая все вокруг. – Так можешь не утруждать себя! Мы злобно сверкаем глазами друг на друга. Атмосфера в родительском доме, тёплая и радостная, меняется, как только мы выходим в подъезд, на враждебную от невысказанных слов и потенциальных обвинений. – Кто тебя вообще просил курить ту дрянь? – Отчеканил он, как только за нами закрылась дверь парадной. – Не было бы проблем ни у тебя ни у меня! Нас бы ничего не связывало, как и раньше! – Нас и теперь ничего не связывает! Можешь не волноваться за свою репутацию сладенького мальчика, любящего одноклассниц на ночь, – нервно усмехнулась я. – Да ты не представляешь, что из себя представляют мои родители! И даже не смей меня поправлять с точки зрения русского языка, понятно? От расспросов моей мамы о тебе и шуточек папы о преимуществах активной половой жизни можно будет повеситься! Если бы я только знал, что они надумают вернуться раньше… Дальше я не слушала. Мы вышли из лифта и я постепенно начала вспоминать лобби. Вылизанные до блеска паркеты, зеркала... – Не верю своим глазам. Мы в том же здании, куда ходили на крышу?! 51 этаж? Я стала кружиться вокруг своей оси, оглядывая все вокруг. В какой-то момент вместе со мной закружилась и моя голова, но меня быстро подхватили под локоть и повели к выходу. Возмущенного лица консьержки сегодня не было, спасибо 1 января! Свежий воздух привел в чувства. – Волков, слушай, ну... так мы же объяснили твоим родителям, что между нами ничего не было. Я не понимаю, в чём проблема?! Да, неудобно, но… – Их не переубедишь твоими заверениями о «невинности визита в новогоднюю ночь»! Я никого никогда не приводил домой! Для них это значит, что у нас с тобой всё серьезно! – Ну так мог и меня не таскать к себе домой! Бросил бы там и... Я остановилась от внезапно услышаной фразы «как я мог», слетевшей с его красных губ. Выкрикнула «да как обычно» я прежде, чем расплывчатое сознание постепенно впитало смысл слов. И только сейчас я отметила для себя, каким взволнованным Волков был всё это время. Да самой полоумной дуре в нашем классе в голову уже давно бы залетели догадки о том, что чрезмерно ласковый и заботливый Влад Волков – это ненормально. Гнев постепенно утих до страха. Нет. Я не хочу ничего менять. Ни на йоту. Я хочу, чтобы Влад оставался в лице моего заклятого, как обычно принято называть, врага. Хотя я сама до конца не понимаю значения этого словосочетания. Сентиментальную паузу прервали короткие шаркающие шаги. Мои. Буркнув неразборчивое «прости» и «сама до дома доеду», я побрела куда-то в сторону метро, куда-то подальше от краснощёкого то ли от мороза, то ли от гнева Волкова. Только сейчас я осознала, насколько далеко всё это зашло.