***
В своей умственной работе Влад Волков был точнейшим. Решал многие примеры в уме, по-своему методу, за что часто получал нагоняи от учителей, приверженцев аккуратности, последовательности и традиционного подхода. Но вот преподаватель из него был, мягко говоря, неважный. Особенно если речь шла о таком ученике со «слабоумным гуманитарным умишком» как я. – Не могла просто подыграть мне? – ну сколько можно злиться? – И обмануть человека выше по статусу и положению? – если обманывать приходилось на съёмочной площадке, в импровизированной обстановке – всегда «пожалуйста». Но когда речь заходила о реальной жизни, всё оказывалось немного сложнее и да, наигранно. Хотя были и многочисленные исключения, когда мне удавалось провернуть некоторые уловки. Но при виде Макарыча сердце в пятки уходило. – А как же твои актёрские таланты? – он в раздражении закатил глаза. – Не собираюсь их использовать во вред! – Бросай ты эти свои «принципы». Макарыч бы в любом случае не просёк правильно поданную ложь. – По-твоему, ему спокойно можно вешать лапшу на уши, в роде «мы пойдём заниматься ко мне домой, честное пионерское»? – Не утрируй. – А ты оценивай ситуацию трезво. Он мог бы и проверить, чем чёрт не шутит. Вновь назревающий спор как-то сам собой сошёл на нет, и мы продолжили решать многострадальную для меня и столь любимую для Волкова физику. Итак, мы оказались в библиотеке. Директор попросил отложить все дополнительные занятия и личные проблемы и позаниматься вместе. Да для него, наверно, если бы даже война разгорелась, важнее было выполнить собой поставленную цель. – Ладно уж. С этим более-менее разобралась. Ну а вот у этой задачки, какое решение? – я ещё не потеряла надежду, что он всё же втолкует мне хоть что-то. – О-ох, ну, это уже химия… – И как делать? – В формулы просто подставляй. – В какие из неисчисляемого количества? – фыркнула я. – Те, что после второго квадриллиона идут, – подал смешок рядом сидящий юноша. – А если серьёзно? – Ищешь формулу фенола, вычисляешь его относительную молекулярную массу, молярный объём, количество вещества, берёшь отношение, подст… – Ну всё, всё, хватит! Я могла вынести многое. Но не объяснение химии скороговоркой. – Ладно, объясню ещё раз для особо одарённых… театральными способностями. *** И вот он – непредвиденный казус: – Зато у нас есть редкая возможность побыть одним в библиотеке! Да наша заведующая ни на минуту никого не оставит без присмотра. А тут… Ну полная свобода! Всё-таки наш директор такой добрый, чуткий человек… А какая атмосфера… – Ага, аж блевать охота. – Да ты… ты просто… Подумаешь, заперли нас здесь! Ну, просто забыли, наверно. Можно же докричаться до ближайшей уборщицы. – Да что ж ты наивная то такая?! Тут как пить дать Макарыч всё подстроил. Ему плевать на то, что, возможно, у нас были сегодня какие-то личные проблемы. Ему лишь бы свою теорию о вечной дружбе в жизнь воплотить. – И тем не менее, вся эта непредвиденная ситуация не даёт тебе право оскорблять помещение в котором находятся книги… – Ладно, ладно, успокойся. Атмосфера и впрямь – шумный, почти страдальческий выдох, – поражает спокойностью и… как её, этой… непринуждённостью, во! Довольна? Но не когда тебе нужно спешить! Который час-то уже? Серьёзно?! Половина восьмого? А как темно уже. А мне так много нужно было сделать! Например, охлаждающий компресс на лоб. Какой же Волков всё-таки…паршивец! *** – Да ты с ума сошёл! Я не собираюсь прыгать! Ну почему библиотека находится в нашей школе на третьем этаже? Дверь нам так и не открыли. Другой вариант выхода наружу – окно. Благо помещение находилось прямо над крыльцом. Поэтому сначала нужно с третьего этажа спрыгнуть на якобы второй, а потом уж и на саму землю-матушку по перилам спуститься. Ничего сложного. Это в теории. А вот на практике у меня ноги тряслись при виде расстояния, которое мне надо было преодолеть, благополучно приземлившись в руки Волкова. Итак, этому гадёнышу всё же удалось открыть дубовое окно, к которому явно не прикасались в течение нескольких лет, и сейчас он стоял на ребристой поверхности крыши крыльца, заваленного снегом. Нужно отметить, он довольно ловко спрыгнул вниз. – Спрыгивай, кому говорю, – по его виду было понятно, что долго церемониться он не намерен. – Я же сломаю себе что-нибудь. – Сказал же: поймаю. Чего ерепенишься? Зимварь месяц на дворе – всё же серьёзно. Куртку с вещами я уже сбросила вниз, чтобы Владу было легче и удобнее поймать меня. А морозец-то нехилый. Пробирает. Одним школьным пиджачком не согреешься. – Я… боюсь, – уж очень не хотелось показывать свои слабости ему. – Я не позволю, чтобы ты ударилась, обещаю. – Ага, конечно, на лоб мой посмотри. Ах да, темно, ты наверное не видишь - там здоровенней синяк. Благодаря твоим стараниям между прочим. – Так ну, как знаешь. Автобус ждать не будет. Я тут куртку оставлю. Как надумаешь – прыгай. Только помощи уже ждать не придётся. Но… ты же сильна духом, независимая, что там еще по списку? Короче, сама справишься, – и с этими словами он развернулся и двинул к краю крыши. Несколько мгновений я удивлённо хлопала ресницами. Нет, он же не посмеет оставить меня одну! – Стой! Куда ты? Не уходи! Ладно, я спрыгну. Только не… не бросай меня тут одну. Немного помедлив, он всё же вернулся на своё прежнее место внизу окна и демонстративно вытянул руки вперёд, показывая тем самым, что готов поймать меня. Закрыв глаза и судорожно вобрав в лёгкие побольше воздуха, я всё же свесила ноги с подоконника, а затем оттолкнулась руками. Да уж, не по мне это жуткое чувство свободного падения. Наконец почувствовал осязаемую опору, я вцепилась в неё со всей силы, на которую была способна. Эта опора цыкнула, будто от боли. Распахнув глаза, я увидела, что прыжок выдался «малость» неудачным, а парень лежал подо мной, спиной прижавшись к ребристой поверхности крыши. – Ой, прости, – я тут же отскочила в сторону. – Сильно ударился? – Пустяки, – последовал небрежный ответ, но было заметно: парень нехило приложился спиной. Очевидно, что, в отличие от меня, свои слабости он не покажет так скоро. – Только в следующий раз во время прыжка не так сильно ноги в стороны разводи. Особенно когда в юбке. А то вся… кхм, душа нараспашку, – ох уж эта раздражающая его нахальная улыбочка! Так бы и стёрла. – Т-ты… Ты самое беспорядочное существо в мире, вот кто ты! – моему возмущению и румянцу на щеках не было предела.***
Я догадываюсь, что картина «Как Тася Морозова неуклюже карабкается вниз по перилам, вежливо (ну, или не слишком) отказавшись от помощи» немало позабавила самовлюблённого шизика, наблюдающего за всем с хорошего нижнего ракурса. Дорога до автобуса была недолгая. Но в компании с Волковым казалась сущим адом. Тот шёл сзади, стараясь сделать серьёзную мину, что явно плохо получалось. Я посмотрела внимательнее на его лицо и прыснула. Через минуту мы уже хохотали вовсю, как сумасшедшие, непонятно над чем. Наверно, сказалось нервное напряжение.***
– Эй, соня, проснись! Остановку свою проедешь. Нет, только не говорите мне… Неужели я уснула в автобусе на плече у этого наглого, мерзкого, грубого... Волкова?!