Rammstein: нескучная жизнь

Был холодный осенний вечер. Тилль Линдеманн сидел в своем кресле-качалке, укутанный теплым пледом, и читал книгу. Начинало темнеть за окном, солнце было уже около горизонта. Тилль допивал чашку кофе и вдруг позвонил телефон. От неожиданности он выплеснул все содержимое чашки на себя, облившись горячим напитком. На пледе моментально расплылось коричневое пятно. Тилль выругался и рывком снял трубку. -Кто это? – вместо приветствия зло спросил он. На другом конце провода сначала была лишь мертвая тишина, а потом какой-то голос тихо шепотом спросил: «Флак, что ему говорить?». Кто-то тихо ответил: «Сам набрал номер, вот сам и говори, чтоб тебя!» «Ага, - понял Тилль, - я раскусил вас». -Итак, кто говорит? – делая вид, что он ничего не заметил, спросил Тилль. -Э-э…. ну…я это… - промямлили на другом конце провода и кто-то произнес: «Круспе, чтоб тебя, отдай мне трубку! Тоже мне, умник нашелся.» Тилль прекрасно их слышал и уже давно (с самого начала) понял, что звонят ему не кто иные, как Рихард Круспе и Кристиан Лоренц, точнее, позвонить хочет Лоренц, но говорить заставляет Рихарда. В трубке послышались шорохи. -Так что вам двоим от меня надо? – он уже начал сердиться, что они побеспокоили его, великого и ужасного, по несерьезному поводу. -Можно сейчас прийти к тебе? – послышался в трубке голос Кристиана и, подумав, тот добавил: - по срочному делу. Тилль задумался… -Ну ладно, - наконец сказал он, - а по какому делу-то? -По телефону о таких важных вещах не говорят, - сказал Лоренц, но, видимо, трубка была выхвачена, и в следующую секунду послышался голос Круспе: -Мы уже идем. И пошли гудки. Линдеманн пожал плечами и вновь взял книгу, которую читал еще минуту назад, в руки. Ну и плевать, что у него в особняке царит абсолютный беспорядок: тарелки с кусочками недоеденного омлета валяются на полу, где-то разбросаны грязные носки; чашки из-под кофе окружают всю комнату, а тексты песен и ноты раскиданы просто повсюду. Мусорка заполнена скомканными листками доверху, да и вообще весь особняк – мусорка. Это очень странно – все немцы как один помешаны на чистоте, а Тилль составляет исключение. Через несколько минут послышался нерешительный стук в дверь. Тилль глубоко вздохнул, накинул коричневый махровый халат и пушистые тапочки и, думая уже поскорее от них избавиться, нехотя пошел открывать друзьям. На пороге стояли Лоренц и Круспе. -Привет, старина, - сказал Круспе и без приглашения вошел в дом. В таких случаях Лоренц сказал бы: «Нет, так дело не пойдет, дружище: вернись обратно и, дождавшись приглашения хозяина, войди в дом. Тебя этикету не учили что ли?» - но Кристиан молчал. Даже когда за спиной Тилля Рихард в грязных сапогах прошлепал на кухню, даже когда оттуда стали слышаться странные звуки. Линдеманн осознал, что произошло что-то важное. Лоренц молча прошел в прихожую, и, сняв кожаное пальто и сапоги, последовал на кухню, одарив Тилля задумчивым взглядом. Тот уже хотел закрывать входную дверь, но вдруг около дома у калитки выросла темная фигура и стала приближаться к незакрытому входу в жилище Тилля. «А это еще кто?» - раздраженно подумал он, но узнал в загадочной фигуре Пауля Ландерса. -Ландерс, это ты? – спросил Тилль, очень надеясь на отрицательный ответ. -Да, я, - услышал он из-под капюшона Пауля. -Ты-то зачем приперся? – спросил Круспе, увидев, как на кухню пришли Тилль вместе с Паулем. -Ты мне это сказал? – угрожающе переспросил Тилль, а Пауль улыбнулся и плюхнулся на один из табуретов. -Скоро, вероятно, пойдет дождь, - пожаловался Ландерс, - а у меня крыша протекает. А всё потому, что… -Вот только не надо сваливать все на меня! – рассердился Линдеманн. -А кто же тогда в прошлый раз решил научиться летать и проломил мою крышу?! -А еще ты забрал деньги с нашего последнего концерта! – встрял Круспе, но, когда Тилль повернулся к нему, тот уставился в пол, сожалея, что сказал лишнее. -Черт возьми, Тилль! Объясни мне, почему у тебя в холодильнике нет ничего, кроме протухшего варенья, которое подарила бабушка Пауля… - возмутился Лоренц. Все, кроме Пауля, прыснули. Ландерс пробормотал что-то вроде «Ничего вы не понимаете! Нормальное варенье…» -Какого фига ты лезешь в мой холодильник? – заревел Линдеманн и сурово посмотрел на клавишника, а когда он ревел – сами понимаете, зрелище не из приятных. -Чтобы поесть, зачем же еще! – сказал Кристиан, захлопывая холодильник, - но у тебя нет абсолютно ничего из еды! -Куда ты тогда все деньги дел? – опять встрял Рихард. -Вот ты и пойдешь за продуктами! – заявил Тилль. -Но за окном уже совсем стемнело, - возразил тот. Вдруг послышался раскат грома и шум дождя. -Ну вот, еще и ливень, - кисло сказал Рихард. -Иди. Сейчас же, - отчеканил Линдеманн и выпроводил его из дома, вручив пакет для упаковки купленных продуктов. Не успел Круспе и пикнуть, как был выпущен под ливень. Лоренц стоял у окна и следил за ним, смеясь. -А теперь, - Тилль расположился за кухонным столом, накрытым скатертью с вишенками и клубникой, - расскажи, Лоренц, о причине своего визита. -А, точно, - клавишник мигом перестал улыбаться и медленно подошел к столу. Пауль сделал вид, что не слушает их. -Итак, перейдем сразу к делу, - произнес очкарик и вынул из кармана странный конверт. Открыв его, вытащил оттуда письмо и вручил Тиллю. -Читай, - просто сказал Кристиан. Тилль пробежал глазами по строчкам и, наконец, спросил: -И что это значит? -Я с тобой хотел посоветоваться. Тилль опять обратил глаза к письму. В нем было сказано следующее: «Твой брат у нас в заложниках. Требуется выкуп.» -Что же делать, что делать? - причитал Кристиан, расхаживая по комнате, – Как мне его освободить?! Пауль, который стоял у окна, вдруг крикнул: -Ребята, сюда кто-то идет! Неужели Рихард вернулся так быстро?... А, нет, не он! Старина, ты не приглашал больше никого, случаем? -Нет, - Тилль вскочил и бросился открывать. Ну то есть не бросился… Поплелся как черепаха, зная, что сейчас какие-то проблемы опять свалятся на его голову. Оказалось, что пришедшие – Кристоф Шнайдер и Оливер Ридель. Видно было, что они попали под сильный дождь. Кудрявые волосы до плеч Кристофа были полностью намочены, на лице Оливера застыло какое-то непонятное выражение. -А мы это… мимо проходили, - поспешно сказал Оливер и снял мокрую куртку. Линдеманн не обратил внимание на то, что с их верхней одежды стекают струи воды прямо на наполированный пол, - ох, ну и дождик, – сказал Ридель, явно добиваясь, чтобы его пустили дальше, чем территория коврика в прихожей. -Ну-ну, проходи, ты же уже плащ снял, - скептически заметил Линдеманн и пропустил Оливера вперед. Ридель прошел на кухню – единственную комнату в особняке, где сейчас горел свет. -А ты-то тут зачем? – вздохнул Тилль, обращаясь к Кристофу, и услышал с кухни голос Лоренца: -Послал нам как-то бог кусочек сыра… Шнайдер, смахнув с лица кудряшку, молча сунул Тиллю в руки листок бумаги. Тилль развернул его и, пока он глазел на рисунок барабанщика, того и след простыл из прихожей: он пребывал на кухне. -Свалились вы на мою голову, - пробормотал, как старик, Линдеманн (а, впрочем, чем не старик?) и прошлепал к друзьям. -Веди-и меня, - спел он мотив песни «Führe mich», взяв в руки гитару, но Лоренц состроил гримасу и, выхватив у того инструмент, запел какие-то незнакомые баллады о любви, которые его друзья никогда не слышали. -«О милая, приди ко мне»… - пел Лоренц, в то время как послышался стук в дверь. -«Я двери открою пред тобою»… - доносился голос Кристиана, когда Тилль распахнул дверь. -«И встретимся мы»… - аккомпанировал себе на гитаре Лоренц, пока Тилль принимал покупки у Круспе, пришедшего из магазина. -«Пойдешь за мной, как ангел светлый, Пока есть силы верить и любить, И явным станет мир, который был секретным. Ведь не могу я без тебя и дня прожить-и-и-ить!» - закончил Лоренц балладу, сбацав сочный аккорд. -Очень смешно, - обиженно проговорил Круспе, распаковывая пакеты с едой. В первом оказались апельсины, виноград и ананасы, причем Пауль наотрез отказался есть последние, заявив, что его от них тошнит. Во втором пакете находились свечи (для вызывания демона, что ли?), пицца быстрого приготовления, связка сосисок – продукт, без которого немец не проживет, куча быстрорастворимой пищи, разные другие вкусности и… бутылка виски. -Ну так что? Поужинаем все вместе у старины Тиллюшки? – потерев руки, сказал Лоренц и сел за стол, сместив Круспе. -Э! Ты чего? Это мое место! -На нем же не подписано «Рихард-неудачник», - усмехнулся Лоренц. -Конечно, это же дом Тилля! - рассердился Круспе и ударил Лоренца ананасом по голове. -Тихо, - сказал Пауль, суетясь у плиты – он был прирожденным кулинаром, - я приготовлю вкусный ужин из этих продуктов, - с этими словами он взял солонку и высыпал половину содержимого в суп, - вы, конечно, можете сидеть как пни, - сказал он, ловко нарезая морковь на разделочной доске, - но я бы посоветовал вам помочь мне или не получите ничего, - с последними словами Пауль зловеще засмеялся, что бывало довольно редко, учитывая его характер. Наверное, в нем проснулась стихия под названием кулинария. -Эй, - сказал Тилль, - вообще-то, это мой дом! -Ну и что?! – крикнул кто-то, - всем плевать! Потом начался своеобразный хаос. Все повскакивали со своих мест и принялись делать черт знает что. Оливер жонглировал апельсинами, что было совершенно неуместно в данной ситуации, Тилль стал жарить мясо, и подходивший к нему время от времени Пауль давал довольно странные советы, Круспе рубил овощи, «случайно» попадая соком томатов в Лоренца, который помешивал в тарелке вязкую, непонятно откуда взявшуюся жидкость, которая невыносимо пахла. Шнайдер стоял в углу и смотрел на капли дождя, не высохшие на окне. Пауль с криком «Oppa Gangnam Style» принялся прыгать по полу с тунцом в руке. -Полегче, Пауль, а то разнесешь тут все, - усмехнулся Лоренц, добавляя в свою странную смесь перец и майонез, и получил от Линдеманна ложкой по носу. В это же время Пауль споткнулся об ковер и упал, а рыба полетела вверх и врезалась Тиллю в лицо. -Прекратите этот беспредел немедленно! – завопил Линдеманн. -Ладно-ладно, - вздохнул Круспе. Вскоре они уже тихо сидели за столом и ели вкусный ужин. Пауль прервал тишину, сказав: -Ливень разыгрался нешуточный. Мы сегодня вряд ли придем домой живыми. К тому же, наступает ночь. -Тогда оставайтесь у меня, - предложил Линдеманн.