Rammstein: нескучная жизнь

-Он дышит? – услышал Рихард словно издалека голос Пауля. -Похоже, что да, – а это был голос Лоренца. «Конечно, дышу! Иначе меня бы не было в живых», - пронеслось у Рихарда в голове, но он не смог заставить себя приподнять веки и тем более что-то сказать. -Интересное кино, - проворчал Пауль, - как это он так умудрился упасть?... -У него сломана рука и нога, - неутешительным тоном констатировал Лоренц, - позовите кто-нибудь старину Тиллюшку! Оливер, который первым сообщил Паулю и Кристиану эту новость, тоже был там. Он тотчас ушел, чтобы поставить в известность солиста. Ридель нашел в его в музыкальном классе, распевающего вместе с учениками песни Раммштайн. Но Оливеру было не до этого. Он попросил Тилля следовать за ним, и по его тону Линдеманн понял, что стряслось что-то очень серьезное. Ридель вывел его из школы и привел к тому месту, где без сознания лежал Рихард, а возле него суетились Пауль и Лоренц, мокрые от дождя, казавшегося уже не таким сильным, как раньше. -Вы что, избили его до полусмерти? – спросил он их в замешательстве. -Ну конечно нет, - возмутился Пауль, - мы просто нашли его тут без сознания. -Тогда следует немедленно вызвать скорую помощь, - распорядился Тилль и посмотрел наверх, - он из окна выпал, что ли?... Но как? Эта мысль пока никому не приходила в голову. Все задрали головы вверх и увидели, что одно из окон кабинета истории было распахнуто настежь, а занавеска трепыхалась на ветру. -Так вот оно что, - протянул Пауль, - неужели это была попытка самоубийства? -Не-а, он бы на такое не решился, - усмехнулся Кристиан. -Кто-то его столкнул? – предположил Тилль как настоящий детектив, строящий версию преступления. -Не думаю, - покачал головой Кристиан, - разве какой-нибудь ученик смог бы пнуть его так, что он вылетел из предусмотрительно открытого окна? -Возможно… Но зачем? – пробормотал Тилль, - нет, это не то… -Тогда, получается, у него крыша поехала? – поднял бровь Лоренц и заключил: - да-да, разумеется, в этом-то всё и дело. -Ты уже вызвал скорую? – спросил Тилль, а Кристиан молча кивнул. -Ребят, а где Шнай? – подал голос Оливер, - вы его не видели? Никто не ответил ему, потому что у всех и так хватало забот. Тилль ушел в школу, чтобы объявить ученикам, что уроки отменяются в связи с несчастным случаем. Лоренц с Ландерсом пошли «искать новые улики» в кабинет истории. Оливер проворчал что-то невразумительное, вздохнул и уже через минуту был около кабинета изобразительного искусства. Дверь со скрипом отворилась и представила взору удивленного Оливера очень необычную картину. Это было будто место недавнего побоища разъяренных маляров: всё – от бледно-зеленых стен до деревянных парт и серого пола - было щедро забрызгано несколькими литрами разноцветной краски. Казалось, будто Оливер попал внутрь радуги – сгустки зеленой, черной, красной, желтой, фиолетовой, синей и белой гуаши стекали по всем предметам в классе. Самое интересное, что ученики, тоже измазанные с ног до головы, как ни в чем не бывало сидели на своих местах и спокойно рисовали что-то на белых листах. Полупустые баночки из-под гуаши и кисточки были разбросаны по всему помещению - словом, тут явно не обошлось без стада единорогов, изрыгающих радугу. Ридель осторожно погрузил ногу в сантиметровый слой краски на полу, которого совершенно не было видно под ней. Шнайдер был похоронен под ворохом детских рисунков за учительским столом, и когда Оливер разгреб их, то в возмущении обнаружил, что он… -Ты что, спишь? – закричал бас-гитарист прямо в ухо незадачливому барабанщику, который положил голову на деревянную поверхность стола и кудряшки желто-зеленых от краски волос беспорядочно лежали на ней, а левая рука свободно свисала вниз, от кисти до локтя покрытая фиолетовой краской. А мы с вами помним, что случилось в последний раз, когда Шнайдер уснул во время важной работы… он чуть не сорвал концерт Раммштайн. Поэтому Оливером, при виде всего этого, вполне естественно завладело беспокойство. -Что тут, черт возьми, произошло?! – воскликнул он и этим возгласом окончательно разбудил барабанщика. -Оливер, это ты? Что ты тут делаешь? – сонно спросил Шнайдер и выпрямился на стуле, зарывшись испачканными в краске руками в такие же измазанные волосы. -Гораздо интереснее, что ТЫ тут делаешь, Шнай, - сказал Оливер, - и как собираешься привести все это в порядок? – он окинул взглядом всё это разнообразие красок, - ладно, не отвечай, - вздохнул он, - не знаю, сколько ты спал, но без тебя тут случилось много всего. -Неужели? – улыбнулся Шнайдер, - но это и не удивительно. Вы и шагу не можете ступить, чтобы не вляпаться в очередные приключения. -Это уж точно, - усмехнулся Оливер и они, оставив детей увлеченно дорисовывать рисунки, спустились в кабинет директора и нашли там всех, кроме Рихарда. Тилль сразу ввел Шнайдера в курс дела с Рихардом и спросил: -А что насчет тебя? Все выжидающе посмотрели на барабанщика – только его история осталась еще недосказанной. -Видели бы вы, что творится в кабинете изо… - многозначительно сказал Оливер, - наверное, много литров краски было пролито, чтобы раскрасить его полностью в такой радужный оттенок. -Это правда, Шнай? – спросил Тилль после некоторого молчания. Он кивнул и заговорил… *** Вместе со звонком на третий урок Шнайдер влетел в класс изобразительного искусства, словно птица, чувствуя себя в своей стихии подобно Тиллю в музыкальном классе. Сначала он раздал детям листы белой бумаги, разрешив им рисовать красками на собственную тему. Но затем это показалось Шнайдеру скучным, и внезапно он захватил кисточкой из баночки большой сгусток красной краски и шлепнул им в стену с воинственным криком. Для детей это стало сигналом. Они побросали карандаши и ластики, захватили целые пачки гуаши и вооружились кисточками. Вскоре класс превратился в поле битвы красками. Ученики разделились на две команды и поливали друг друга, забаррикадировавшись партами. -В атаку! – воскликнул Шнайдер, отбил короткий барабанный ритм двумя кисточками и кинул целую баночку синей краски в «неприятеля». В ответ что-то шмякнулось об его волосы и глаза на секунду накрыло желтым… -Ага, - сказал Лоренц, - отсюда желтая краска в твоих волосах… А Шнайдер, нахмурившись из-за того, что его перебили, продолжил свой рассказ. …На полу, стенах и даже потолке не осталось живого места, а пачки с краской незаметно пустели. Веселье закончилось тогда, когда один из учеников бросил последнюю баночку с зеленым цветом в волосы Шнайдера, когда все были измазаны полностью и устали от «боя». Несмотря на это, все улыбались до ушей и были счастливы… -Понятно, - сказал Пауль, прервав Шнайдера на полуслове, - а что было потом? Почему Олли нашел тебя спящим? -Мы поставили парты на места, - продолжил барабанщик, - я усадил детей и раздал новые листы. А потом предложил им сложить из этих рисунков самолетики. Тому, кто попадет в меня без промаха с дальнего расстояния, я кидал конфетку. -Конфетку? – переспросил Пауль. -Ты что, не знал, что сегодня его карманы переполнены ирисками? – засмеялся Лоренц, - вот уж действительно загадочно, откуда их там столько много берется? -Это конец, Шнай? – спросил Пауль. -Нет, - ответил он, - после того, как я был закидан тысячью самолетиков, ученики бросились рисовать новые рисунки, а я поставил им всем хорошие оценки: они их заслужили. Закончив, я захлопнул журнал и сразу от усталости от тяжелого дня отключился. -Надо же! – сказал Лоренц, - оказывается, именно у тебя были самые большие приключения. Нам стоит изменить название на Раммшнайн. Тут все признали, что самым «взрывным» сегодня был Шнайдер – мало того, что он смешал взрывоопасные вещества на химии, так ещё и устроил грандиозную битву краской на уроке изо! -Получается, что мы так и не смогли нормально проработать все уроки, - вздохнул Пауль, когда друзья выходили из школы, - а ведь я так мечтал побыть работником столовой, раздавать на переменах пирожки и сосиски в тесте… -А я так и не провел обществознание, - сказал Оливер, - но на сегодня мне и так хватило веселья… -Неужели тебе на самом деле было весело? – спросил Пауль, снова споткнувшийся об собственный кроссовок. -Мне действительно стоит завести табличку с надписью «Сарказм», - проворчал Оливер. -А вот меня это изрядно повеселило, - вмешался Лоренц, - чего я не скажу об зефирке-Рихарде. -Рано радоваться, - сказал Тилль, - вам еще придется прийти сюда и делать генеральную уборку, - он намекнул им про сломанные микроскопы и компьютер (который, кстати, сломался из-за того, что ученик пролил на него сок), про грязные кабинеты химии и изо, и, наконец, про потерянный журнал. -Стоп, подожди, - сказал Лоренц, - этот журнал нашелся. Мы с Рихой увидели его в мусорке. -Ничего себе, - отозвался Пауль, - кстати, пока тут нет Рихарда, открою вам секрет: ведь это я украл его куртку вчера… -Ну и зачем? – засмеялся Лоренц, - он же подозревал меня! -А зачем ты, Тилль, украл тогда тапочки у Рихарда? – ушел от ответа Пауль. -Но ведь если бы не украл, мы бы и не познакомились, - таинственно улыбнулся солист, - но раз уж на то пошло, то я тоже открою вам секрет. Уверен, вы будете смеяться. -Какой же? – с любопытством спросил Пауль. -В детстве у меня были веснушки. Все засмеялись, почему-то представив Тилля с веснушками. -А вы заметили, - вдруг заговорил Шнайдер, - что закончился дождь?