Сознательное в неосознанном

Дни тянулись медленно и как-то болезненно. В Мире торжествовала гнетущая тишина, какая-то неопределенная напряженность. Манабу, скрываясь сам не зная от чего, прятался за раскидистым шиповником, перебирая в голове сокрытые мысли и действия Человека, перематывая их раз за разом, проверяя, все ли на месте. Больше заняться было абсолютно нечем – Человек избегал социума, ограждая самого себя от переживаний, а значит, от всего своего внутреннего Мира. Ранее Манабу радовался импульсивности и чрезмерной эмоциональности Человека, но теперь, наблюдая, до чего его довела собственная открытость Чувствам, понимал, как глубоко он до этого ошибался. А еще, ощутимо меньше стало Энергии. Той самой, необходимой для полноценного функционирования Мира Энергии, получаемой от общения и новых событий, хватало едва на поддержание более-менее сносного существования и основных функций. Манабу выглянул из-за ветки, со вздохом глядя на посеревших, в буквальном смысле, Эмоций. Те жалко бились в кучу друг к другу, молча и апатично склоняя головы как можно ближе к груди. Приглядевшись, Манабу не заметил в их компании Джури, запропастившегося невесть куда уже более недели назад. Наверняка, ему было хуже всех остальных; Манабу помнил, какую боль он перенес, когда Человек начал делиться своими тайнами, и искренне сопереживал измотанному и ненужному сейчас Радости. Также он заметил пропажу Леды и Йо, да и вообще у Костра собиралась теперь значительно меньшая компания. Многие разбрелись кто куда, стремясь уединиться и не давить на и без того напряженный Мир, побыть в одиночестве и переосмыслить новое положение. В довесок, на Манабу теперь легли и сокрытые мысли обитателей Мира, и их гнет будто придавливал его к местонахождению Костра, а уж о создании новых Миров он и думать не смел. Вряд ли Энергии на это хватало даже у Казуки, которого, к слову, тоже давно не было видно. На этом Манабу запнулся, оглянулся, и снова опустился на асфальтированную поверхность за своим шиповником. Он приказывал себе не думать о Мечте, и уж тем более не скучать по нему, но ничего не выходило, и мысли вновь и вновь соскакивали на избегаемую тему. Единственным плюсом в сложившейся ситуации было то, что Чувства самого Манабу тоже притупились, и скучать по Казуки было не так болезненно, как могло бы быть ранее. Тайна надеялся, что Человек еще не перестал мечтать, и жалел, что не мог сейчас самостоятельно найти путь к Подсознанию, а точнее, к границе между двумя Мирами, где обитали они с Казуки. Ему поведал об этом Сет, обитатель соседнего Мира. Вспоминая о Сете, Манабу улыбнулся. Слишком уж неописуемо позитивным и светлым он был, появившийся буквально из ниоткуда, и утаскивая Манабу за собой. Разговор с Сетом открыл Тайне много ранее неизвестных ему вещей, проливающих толику света на развернувшуюся ситуацию. Хоть внешне он вовсе не был похож на Эйфорию, представился он именно так, обезоруживающе улыбаясь, и утаскивая Манабу за собой. По ходу дела, Сет беспорядочно мешал Миры, заигравшись единожды настолько, что перепутал местами небо и землю, доведя Манабу едва ли не до паники, когда Тайна осознал, что стоит на облаке, да еще и вниз головой. - Как ты это делаешь? – восхищенно спросил Манабу, поднимая, а точнее опуская руку, как только оправился от первичной реакции. - Все обитатели Подсознания так могут. Да еще и с минимальной затратой Энергии, вот оно как, да-да, - рассмеялся в ответ Сет, и снова перевернул реальность в привычную для Манабу. – А еще есть граница. И она нерушима, туда-то мы и идем, вот, - добавил он, после некоторой паузы, резко останавливаясь. Тайна вгляделся вдаль, отчего сразу же заслезились глаза, настолько хаотично менялось окружение за Границей. Сама Граница представляла собой прозрачную, чуточку мутную при ближайшем рассмотрении завесу, поблескивающую, будто та была влажной. - И зачем я тут? - Потому что Камиджо скинул это на меня и свалил куда-то в задворки Централки, пытаясь достучаться до Рецепторов. Я ему говорю, мол, мрачные они ребята, все равно не ответят, а он-то что, непреклонен… Сложно, наверное, быть одним из верховных Инстинктов. - Инстинктов? – эхом повторил за ним Манабу. - Ну, Самосохранения. Жизни. Пути. Как там еще? Хм… Ну, ты понял, - Сет задумчиво наматывал на палец прядь красных волос. - А зачем ему к Рецепторам? Ему туда вообще можно? – добавил Манабу тише, утрамбовывая в голове сложившийся расклад. - Камиджо можно везде, он все пытается сберечь всех нас от Маны. Хотя, знаешь, перегнул я, говоря о них, как о мрачных. Скорее, на фоне Маны, они просто немного расстроенные, - Сет хохотнул, прикасаясь рукой к Границе. – В общем, это и есть преграда между Сознанием и Подсознанием. Там, - он указал вперед, - Мой Мир. Тот, где живет Эйфория, Безысходность, Стремление, Мотивация и много-много других. Мы являем собой более сильную сущность вашего Мира, по сути, мы – сгустки огромного количества Эмоций, Чувств, и Энергии. В общем-то, поэтому мы и сидим в Подсознании, мы сильны, настолько, что ваш Мир можем раздолобашить своими заскоками. А там, - он кивнул в сторону за Границей, - Владения Хаоса, так сказать. Сам Человек не в состоянии разобраться в собственном Подсознании, не то, что вы или даже мы. И, по идее, нам оттуда нельзя ни ногой, да-да. Вот только сейчас вряд ли кто заметит, да и надо бы ввести тебя в курс дела… - Зачем мне знать все это? – спросил Манабу, прикасаясь к Границе. На месте его руки образовалась рябь, но кисть прошла спокойно, безболезненно, собственно, вообще без каких-либо ощущений. – Или мне тоже положено жить там? - А вот и нет! – весело воскликнул Эйфория. – Видишь ли, природа тайны не изучена. Да, и по-моему, вообще не изучаема. Но одно я знаю точно – твое место в Границе. Да-да, вот оно как. - То есть как это? – Манабу снова продернул кисть туда и обратно. От места его прикосновений расходись круги, словно бы от дождевых капель на луже. – Может, на Границе? - Нет, именно В. - И как, по-твоему, я могу находиться в тонюсенькой прозрачной завесе? - Это только мое представление. Здесь расходится хаос и порядок, это место не принадлежит никому, а потом и изменчиво в зависимости от воображения проходящего. Кстати! Надо бы вас познакомить. Воображение – мой лучший друг, крутой чувак, скажу я тебе, Кози этот… Такие финты порой выделывает, аж Казуки заглядывается! - Казуки?.. – тупо повторил Манабу. Исходя из сказанного Сетом, Казуки тоже должен обитать в Подсознании, а значит, поэтому Тайна так редко его видел. Манабу вздохнул. - Да-да, сам Казуки, вот оно как! Кстати про него… - Сет снова начал накручивать прядь волос на палец. – Вот оно, самое интересное! Вы вместе с Казуки должны жить в Границе. - Поясни. - Ну, то есть,не рядом там или вместе, просто оба. Его природа, как и твоя, не изучаема. А то, что ни туда и ни сюда – на Границу. - Почему? - Потому что так надо, дубина ты! В том смысле, что положено, это естественный ход вещей, который трогать не желательно. То есть можно, иногда, вот ты, к примеру, все время обитал у Костра, а не на Границе, а Казуки таки вообще шатался, где ни попадя, как-то даже к Тактильным заглянул, представляешь? Вот чудак, его тогда Камиджо еле вытянул. Но сейчас все иначе. Камиджо пытается сохранить полный порядок, даже у нас, в Подсознании, чтобы Человек вернулся к нормальному функционированию. И правильно делает, да-да, потому что у нас тут все захиревает потихоньку… Человека надо растормошить, а он этого не хочет, вот Камиджо и взялся. - А такое вообще возможно? Чтоб без воли Человека. - Да Воля-то что, лежит себе, не заморачивается, меня даже слушать не хочет. «Выкуси», - говорит. Обидно даже – я-то с благими намерениями. - А Воля, что?.. - Тоже в Подсознании, да-да. Противная штучка, скажу я тебе. Так вот, в ответ на твой вопрос, изменить Настроение Человека – штука сложная. А поддерживать его сносным – еще более тяжелая, да еще и муторная. Но Камиджо не так прост, вот и суетится, а иначе, мы, видимо, и до депрессии доскачемся. А это уже плохо, тогда все перепутается, Сознание, Рецепторы и прочее, прочее… Но да суть не в этом. А в том, - он поднял вверх указательный палец, наверняка, чтобы смотреться куда более мудреней, - Что пока тебе желательно побыть здесь. Где ты, вообще-то, и должен быть. И Казуки я тоже пригоню попозже… Вы с ним, вроде бы, в неплохих отношениях, да? - И я не смогу больше вернуться к Костру? – спросил Манабу, стараясь отвлечься от мыслей о Казуки. Не смотря на то, что ему сейчас буквально открыли всю суть Внутреннего Мироздания, внутренности сжались именно от понимания того, что они с Мечтой останутся вдвоем, внутри Границы. - Сможешь. Хоть сейчас. Но ненадолго. А то найдет тебя Камиджо и настучит по шапке! – Сет рассмеялся. – Вот так-то оно, да-да. Но ты не переживай. Границу можно видоизменить. Можешь всю ее превратить в лес шиповника! Манабу закусил губу. Информации было слишком много, переварить и разложить ее по пунктам, было не так просто, особенно учитывая, что ответы на вопросы порождали еще больше вопросов. - Переделать Границу можно тем же путем, что и создавать Миры? - Типа того, - кивнул Сет. – И кстати, ты создаешь не Миры, а Отражения этих Миров. Угодные тебе Отражения. - Вот как. - Но с Границей все немного иначе. Советую тебе, прежде чем что-то творить, или слишком уж видоизменять, переговорить с Казуки, а то ему тоже надо будет здесь обитать, а лучше не рисковать тащить материю Границы каждый сам на себя. - Понял, - кивнул Манабу. Захотелось курить. – У тебя нет, случаем, сигарет? Нет сил, чтобы их создавать… - Угу, - хмыкнул Сет, протягивая ему пачку. – Бери всю, и вот еще, зажигалка. Ладно, Манабу, рад был знакомству, вот оно, так как-то... Свидимся еще! - бросил он напоследок, и словно бы растворился в воздухе. - Я тоже был рад, - произнес Манабу уже в пустоту. Сказанное Сетом значительно расширяло представление Тайны о жизни и о смысле того, где он был, а главное, чем. Неопределенность собственной природы, о которой ранее он не задумывался, вызывала смятение и без того разбросанных чувств, а еще Манабу не горел желанием жить вдалеке от Костра, который столько лет был для него домом. Время в Сознании текло куда быстрее, чем во Внешнем Мире, в соотношении с одним земным днем в Сознании проходил месяц, если не больше – все зависело от насыщенности жизни Человека, и от передаваемых ему в Центральную Нервную Систему Импульсов. И теперь, отрываться от привычной ему картины мироздания, перемещаться внутрь неизведанной Границы казалось сродни добровольному заточению. Но Сет был прав – все знали, что с Камиджо спорить нельзя, все его слова воспринимались как закон, а пойти против – значит нарушить внутреннее равновесие, чего делать было категорически нельзя. Нарушение равновесия, как и создание слишком многого количества Миров, то есть, мысленно поправил себя Манабу, Отражений, грозило сдвигом Централки и приближением к сумасшествию, то есть, полнейшим Хаосом всего Внутреннего Мира. Камиджо ценили и уважали, и Манабу не был исключением из всех. Справедливый и спокойный лидер всего сущего был еще и хорошим другом, и всегда приходил на помощь в случае непредвиденных ситуаций, если они того требовали. Хотя, на самом деле, Камиджо видели довольно редко. Манабу поморщился и пожалел, что не спросил Сета, где на самом деле обитает Путь, каков он, его Мир? Тайна взглянул на Границу. Собравшись, он, для начала, расширил ее, чтобы войти, и чтобы она оставалась по обеим сторонам от него. Тонкая грань разошлась, впуская в свое пространство, Манабу расширил ее чуть сильнее, представляя тонкий травяной настил под ногами, который сразу же почувствовал босыми ногами, потом еще шире, прикрывая глаза и наобум рисуя привычный раскидистый куст шиповника, уходящий корнями вглубь травяного наста, каждый маленький листочек на колких ветвях. - Добавь еще бутонов, - совершенно неожиданно услышал Манабу, резко распахивая глаза. – Я тут, - добавил голос из-за спины Тайны. - Казуки, - выдохнул Манабу, оборачиваясь. - Собственной персоной, - не без гордости произнес Мечта. – Повидались с Сетом… Он сказал, что вы уже познакомились. Ты здесь, а значит это так. - Несомненно, - буркнул Манабу, оборачиваясь назад, к незавершенному творению. Он сглотнул, пытаясь успокоиться. Однако, Сет был далеко, и вряд ли сейчас его слышал. Манабу хотел, чтобы Казуки уже почти привычно обнял его со спины, положил голову на плечо, улыбнулся, словно сытый кот, но этого не происходило. Тайна вернул концентрацию, возвращаясь к незавершенной работе. Шиповник, незаконченный, выглядел, будто от него отрезали половину; картина эта была комичной, но даже какой-то грустной, и Манабу поспешил завершить начатую работу. Каждый штрих давался с большим трудом, чем прежде, Тайну охватило волнение, от осознания, что за его работой наблюдают, и, чувствуя внимательный взгляд сзади, наблюдают внимательно. Куст получился непропорциональный, начатая часть выглядела более совершенной, нежели несколько косоватая вторая, но Манабу было неплохо и так. Сам он не мог понять, чего хочет – чтобы Казуки остался, побыл немного рядом, или же чтобы немедля ушел, куда-нибудь на другую сторону Границы, а сам Манабу смог взвесить и обдумать все слова Сета и Маны. - Неплохо, - одобряюще сказал Казуки. – Вот только… - он склонил голову набок, вытягивая правую руку вперед. – Позволишь? - Давай. - Так будет лучше, не так ли? Вот сколько тебя ни вижу, так ты всегда под простым зеленым кустом. Не красивее ли с цветами? – на каждой ветке появились небольшие бутоны, росшие на глазах. От них исходила почти незаметная рябь искажаемого пространства; достигнув максимального для шиповника размеров, бутоны начали медленно распускаться, обнажая нежные лепестки светло-розового цвета. Рождение каждого нового цветка побуждало Манабу улыбаться все шире и шире, доводя до состояния восторга. - Красота… - прошептал он, когда распустился последний цветок, почти у самого его носа. А еще от цветов пахло неожиданно ярко и сладко. - Да, так несомненно лучше, кивнул скорее сам себе Казуки. - А ты уверен, что шиповник пахнет именно так? - Нет, - улыбнулся Казуки. – Человек никогда не нюхал шиповник. Он вообще его только на картинках видел. Сомневаюсь вообще, что его цветы такого цвета бывают. - Тогда откуда взялся запах? – поинтересовался Манабу, усаживаясь на землю. Шеей он чувствовал бархатистость одного из распустившихся бутонов. - Он ассоциируется с тобой, - просто ответил Казуки, располагаясь рядом, укладывая голову на колени Манабу и сгибая ноги в коленях. – Просто с тобой… Тогда они долго разговаривали. Буквально обо всем, о воспоминаниях Человека, о Чувствах и Эмоциях, о Камиджо, и о его новой миссии, Сознании, Подсознании и других, неизвестных для Манабу, но существующих Мирах, в которых побывал Казуки. Миров оказалось значительно больше, чем предполагал Манабу, а Казуки все объяснял и объяснял принципы и постулаты Внутреннего Мира, этого сложного Механизма, всех устройств которого было и не упомнить. Сейчас, сидя на асфальтированной поверхности неподалеку от Костра, Манабу скучал о тяжести головы Мечты на своих коленях. С того момента прошло около месяца, по времяисчислению Внутреннего Мира в целом, а Казуки так и не появлялся, заставляя Манабу начать всерьез переживать. На Границе стало невыносимо скучно, а потому, вспомнив, что Сет не видел ничего плохого в коротком пребывании в Сознании, решил наведаться назад, совсем ненадолго, чтобы только увидеть, как поживает его старый дом. Увиденное Манабу не впечатлило, даже расстроило. Он не нашел ни Агги, по разговорам с которым успел заскучать, ни Джури, которого хотелось поддержать и утешить. Слишком долго Тайна находился внутри границы, созерцая лишь хаотичное движение Подсознания и идеальную тишь соседнего ему Мира. Но самым ужасным в сложившейся вылазке было то, что Манабу не смог найти путь назад. Увидев развернувшуюся перед ним картину, он сразу же поспешил назад, избегая ненужных встреч, но раз за разом путь приводил его обратно к Сцене, а голова начинала раскалываться, когда он подходил к максимально близкому искаженному Отражению Границы. Манабу не понимал принципа действия новых сил, а все старые методы точного воспроизведения истинной Границы не приносили никаких плодов. Видимо, кто-то преграждал ему путь, и после нескольких часов, проведенных в зоне Сознания, он начал чувствовать эту блокировку, максимально сосредотачиваясь на месте действия Костра. Не найдя ничего лучше, чем просто оставаться на месте и ожидать, когда блокировка сойдет на нет, Манабу продолжал наблюдать за обесцвеченным Миром. Послышалось какое-то отдаленное движение. Тайна встрепенулся, оглядываясь, но ничего существенного не заметил. Но движение, тонкое, неуловимое снова повторилось, и на сей раз Манабу уловил, откуда оно было. Он не желал вмешиваться не в свое дело, но импульс был совсем не враждебным, скорее даже наоборот. Он бросил беглый взгляд на Сцену, но даже столь короткого внимания хватило, чтобы понять, что ничего не изменилось. Манабу двинулся вперед, неуловимо ощущая правильное направление движения. Пройдя немного дальше, почти заходя на пространство между Сознанием и Границей, он увидел Сойка, сидящего к нему спиной, и держащего кого-то на руках. Подойдя чуть ближе, стараясь, чтобы его не заметили, он вздохнул, максимально быстро рисуя перед собой куст шиповника, чтобы позже спрятаться за ним, до того, как его заметят. Сойк немного изменился, это было заметно даже со спины. Волосы отросли, закрывая теперь шею и свободно спадая с плеч, плечи стали чуточку шире, да и выглядел он куда лучше, чем большинство увиденных им до этого Эмоций, по крайней мере, одет он был не в серый, а в резко контрастирующий с окружающим черный. - Все будет хорошо, - услышал Джури его голос. – Правда. - Не утешай, - ответили ему слабо, но с нотками раздражения. Манабу узнал голос Джури, и ему стало не по себе. Вообще-то он знал об отношениях между Спокойствием и Радостью, которые в совокупности давали нечто очень странное, но красивое. Ранее, когда Манабу видел эту пару, он испытывал нечто вроде умиления и тайной зависти. Невозможный по сути своей союз порождал свет и абсолютную гармонию, что-то сродни абсолютному Счастью. Но Казуки говорил, что Счастье уже есть, просто оно тоже обитает в Подсознании… Сейчас же Тайна Радость не узнавал. Рискнув, Манабу раздвинул ветви шиповника, чтобы более внимательно оглядеть Джури. Тот был совсем плох – серой была не только одежда, но и кожа, волосы и даже глаза. Он безвольно покоился на руках Сойка – и тут Манабу понял, почему Спокойствие так хорошо выглядел. Сейчас он, скорее всего, находился в апогее своем, так как Человек ничего кроме абсолютного спокойствия не испытывал. - Я не утешаю, а прогнозирую, - поправил его Сойк, меняя положение рук так, чтобы голова Джури лежала на его локте. «Наверняка неудобно ему», - подумал Манабу, не спуская с пары глаз. По-хорошему надо было как можно скорее уходить, и не нарушать уединения пары, но отчего-то он не спешил этого делать. - Чушь это все, - огрызнулся Джури. Манабу не видел точно, но, кажется, он закрыл глаза. - Вовсе нет, - поспешно ответил Сойк. – Не смей засыпать, слышишь?! – во фразе Тайна услышал истерику, он с силой тряханул Радость, медленно засыпающего на его руках. Джури дернулся. – Не смей спать. - Я пытаюсь, - снова вяло огрызнулся тот, пытаясь подняться. Однако, попытка вышла провальной, Джури рухнул обратно на руки Сойка. Голова его откинулась назад. - Не трепыхайся, - приказал Сойк. Вся его поза была напряженной, Манабу был уверен – Сойк сейчас нервно кусает губы и хмурится. Затем он тяжело вздохнул, неразборчиво что-то прошептал, и громко крикнул: - Леда! Манабу испуганно оглянулся. Он абсолютно не знал, как объяснить свое шпионство, на случай если Леда появится и заметит его. Леда и вправду появился, но Тайну, к счастью, не заметил. - Сойк, - скорее утвердительно произнес он. – Я боялся, что так и будет. - Спасибо, гений, - устало отозвался Сойк. – В общем, помнишь, я просил тебя об услуге? Так вот, пора. - Я понял, - кивнул Леда. – И что ты нашел? – Сойк отвернулся и промолчал. Леда напрягся, но торопить не стал. - Кое-что есть… Только это должно остаться в секрете. Если Камиджо узнает, не поздоровится никому из нашей четверки. "Что за четверка? Точнее, кто четвертый?", - подумал Манабу, пристально наблюдая за развернувшейся сценой. - Говори, - повелел Леда, опускаясь рядом с Сойком. - Я пойду к Хаято, - едва слышно произнес он. Манабу весь обратился в слух, чтобы ничего не пропустить. Правда, он не знал никого с именем Хаято, но то, как было произнесено имя, уже ему не нравилось. Леда побелел. - Не сходи с ума, - почти прошипел он. Джури, казалось, и вовсе их не слышит, хотя глаза его были открыты. - Это единственный выбор. Сейчас я достаточно силен, чтобы прорваться сквозь Хину, и попробовать договориться с Хаято. Я не позволю… - Не позволишь умереть Джури, но позволишь Человеку сойти с ума? – перебил его Леда. – Не забывай нашей первозаданной задачи! Да и Камиджо старается. И даже если Джури умрет, - Сойк зло взглянул на Леду, но тот сделал вид, что не заметил. – Если! Джури умрет, то он вновь переродится, ты же знаешь. - Но это будет уже не мой Джури, - парировал Сойк. Судя по всему, здесь Леде нечем было крыть. – И ты это знаешь. - Хорошо, - после некоторого молчания произнес Леда. – Мы будем с ним. Леда встал, отойдя от Сойка и Джури. Манабу испуганно выдохнул, стараясь успокоить внезапно разбушевавшиеся эмоции. Он толком ничего не понял из разговора между Спокойствием и Желанием, но одного знания того, что Джури умирает уже хватило, чтобы наглядно понять, до чего доводит состояние Человека. Сойк, в это время, прикоснулся губами к щеке Джури, медленно перемещаясь к его губам, но Радость даже не шелохнулся, не обращая никакого внимания на то, как губы Сойка накрыли его. Поцелуй длился недолго, но Манабу показалось, как не щеке Спокойствия блеснула слеза. - Леда? – тот оглянулся. – Зови Агги, и не спускайте с него глаз. Делайте что угодно, только дайте мне как можно больше времени. - Хорошо. Агги! - Понял, - Безделье материализовался буквально из ниоткуда. Выглядел он очень даже неплохо, однако вместо беззаботности, такой привычной для Манабу, он источал сплошной негатив. Сплетенные в дреды волосы казались еще более смоляными, а глаза напоминали огромные черные провалы, настолько густо были они подведены. - И никому ни слова, - напомнил Сойк. - Вы забыли кое о чем, - Агги, внезапно обернулся, глядя прямо на Манабу, скрытого за кустом. – Манабу все равно бы узнал, а тут даже напрягаться не надо. Поняв, что скрываться бесполезно, Тайна встал, выпрямляясь, и без единой эмоции обвел взглядом собравшуюся компанию. Все они, кроме Джури, хмуро смотрели на Тайну. - Он же должен быть внутри Границы, - заметил Сойк, инстинктивно прижимая к себе Джури. – А там ему ничего пока недоступно. - Да, это так, - согласился Агги. – И я не знаю, какого черта ему понадобилось здесь. Ведь здесь тебе быть запрещено, не так ли, Манабу? – Агги цедил слова, впиваясь взглядом черных глаз в лицо Манабу. Тайна убедился, он тоже был в неплохой форме, а вот Леда посерел, хоть и не потерял стойкости. - Вовсе нет, - спокойно ответил Манабу. Он старался держаться как можно более обыкновенно, но излишняя враждебность со стороны Сойка и Агги значительно усложняли дело. – Я могу быть где хочу. - У него в дружках обитатели Подсознания, - вдруг произнес Леда, переводя взгляд на Агги. - Ах да. Тогда у нас нет выбора, - ответил он, медленно направляясь к Манабу. Не смотря на всю его агрессию, было заметно, что Безделье его боится, но и Манабу боялся тоже. Мельком оглянув пространство вокруг себя, он не заметил ничего, кроме бескрайней пустоши, а куст шиповника был весьма ненадежным защитником. - Вас увидят со Сцены, - выпалил Манабу первое, что пришло в голову. Неожиданно, в ответ на его слова, Леда расхохотался. - Не переживай, не увидят, - обманчиво спокойно ответил Агги, подходя уже почти вплотную. Манабу попытался дернутся, но тело будто бы отказалось его слушаться. – Не дергайся, все равно не выйдет, - Агги уже стоял совсем рядом. Манабу снова попытался вырваться, но конечности и вправду застыли, он не мог даже пошевелить пальцем. Безделье усмехнулся, а Манабу лихорадочно соображал. Исходя из всех его знаний, убить его они не могли, убить кого-то во Внутреннем Мире вообще невозможно, а уж тем более Тайну, но и за Бездельем не водилось способности обездвиживать кого-либо. Бежать он не мог, и, выходит, максимум, что они могут сделать, так это связать его и не выпускать никуда, пока не вернется Сойк от неизвестного Хаято. Быть пленником не так уж и плохо, решил Манабу, стараясь успокоиться, в то время как Агги ничего не предпринимал, а просто стоял совсем близко и разглядывал Тайну в упор. - Я одного не пойму, я ведь блокировал Сознание, как он смог прорваться? – спросил Леда. - Не сейчас, - процедил Агги, даже не обернувшись. Значит, блокировка действительно была. И, возможно, даже от него, вот только Манабу оказался не по ту сторону, когда она начала действовать. - Расслабься, - услышал Манабу голос. Но это был не кто-то из присутствующих, голос раздавался прямиком в голове. «Казуки», - облегченно подумал Тайна, и действительно постарался расслабиться. Выходило не особо хорошо, учитывая жгущего взглядом Агги, который по-прежнему бездействовал, но сама мысль о том, что Казуки где-то рядом воодушевляла. - Умница, - продолжил Казуки, но голос его звучал уже не в голове, а совсем рядом, на ухо, тихо и даже как-то весело. – Простите, ребятки, - громко произнес Казуки, а лицо Агги побледнело, как, впрочем, и Сойка. Леда отшатнулся, но ничего не сказал, только ошарашено уставился за спину Манабу. – Мы, кажется, помешали вам, - продолжил Мечта. – Однако, мы уже уходим. Манабу скорее почувствовал, что Казуки снова улыбается, секундой позже – его руки на своих плечах, а уже через мгновение они оказались внутри Границы. «И все ему нипочем», - подумал Манабу, Казуки притянул его к себе и жадно поцеловал.