***
Это и стало моей ошибкой. Если раньше чудовища ориентировались на звук моих шагов, то теперь у них появилась куда более действенная наводка. Полуразбитое стекло кухонного окна немедленно брызнуло осколками и остатками рамы, впуская в ненадёжное укрытие нечто. Я не успел его разглядеть как следует или предпринять что-либо, как оно беззвучно бросилось ко мне и сбило с ног, чудом не приложив головой о стену. Только-только обретённое оружие, разумеется, я благополучно потерял. Не медля, неведомое порождение серого города попыталось схватить меня за горло и начать душить, но я успел выставить перед собой руки и хорошенько пнуть это существо коленом, отчего оно злобно зашипело. Тем более, что мне за столь краткие мгновения удалось рассмотреть, что на меня напало. Оно имело серую грубую кожу, крылья летучей мыши, вполне человеческие руки и узкий рот, предположительно с очень острыми, уж точно не хуже найденного ножа, зубами. Глаз не было, да существо в них, скорее всего, и не особо нуждалось, вместо носа - две узкие щели, как у змеи. Красавчик просто, хоть сейчас на обложку журнала. Для патологоанатомов, естественно. Тварь так просто не сдалась, что, впрочем, было вполне ожидаемо. Потерпев неудачу единожды, она принялась хлестать мне по лицу своими перепончатыми крыльями, стремясь если не попасть в глаза и ослепить, то хотя бы не дать никакой возможности противостоять. И отчасти ей это удалось: вынужденный постоянно жмуриться и уворачиваться, чтобы защитить глаза, я почти совершенно потерял обзор, хотя и не прекращал попыток пнуть врага посильнее и вырваться. Но крылатое чудовище тоже было не так просто и пустило в ход огромные когти, вцепившись мне в руки и едва ли не продрав кожу с плотью до самых костей. Порождение странного города было сильным и не лишённым ума. И оно по-прежнему не издавало ни звука - наша битва проходила в полной тишине, отчего становилось ещё страшнее. Впрочем, страх сейчас успешно заглушался бушующим в крови адреналином, только усилившимся после того, как эта неведомая тварь резко подалась вперёд и клацнула зубами у самого лица, попытавшись тем самым ещё и откусить мне нос. Спасло только то, что я едва ли не вжался в пол, за что тут же получил крылом мощную оплеуху. Пнуть существо ещё раз мне уже не удалось: оно увернулось, но слегка не рассчитало и ослабило хватку. Не мешкая ни секунды, я воспользовался этой оплошностью сполна, ударив врага лбом в недоразвитый нос и всё-таки скинув его на пол. На руках остались глубокие кровоточащие царапины, но было не до них, тем более что я как раз заметил выпавший нож. Перевернувшись на живот, я рванулся к своей единственной надежде на спасение, когда на удивление быстро оправившееся чудище что было силы вцепилось своими жуткими когтями мне в плечо и потащило назад, заставив заорать от боли. Однако я всё же успел схватить рукоятку ножа и теперь был готов дать полноценный отпор этому существу. Назвать его "вампиром" или ещё как-то просто язык не поворачивался: это было бы оскорблением для столь благородного и древнего народа. Безглазое чудище явно вознамерилось распороть мне плечо до самых костей, а снаружи уже слышались не то хлопанья крыльев, не то чей-то бег. Нужно было спешить: от нескольких тварей разом я отбиться точно не смогу. Резко развернувшись, я выбросил руку с ножом, но мой противник успел заслониться крылом, и лезвие лишь проткнуло перепонку. На этот раз порождение города не шипело - оно пронзительно закричало не хуже ведьмы-банши из столь любимых мной ирландских легенд и снова ударило меня рукой, метя в глаза. Защититься я не успел, лишь ненамного отшатнуться, и этого оказалось достаточно, чтобы на лице остались глубокие поперечные царапины. Это лишь разозлило, и я повёл кистью вниз, разрезая крыло и заставляя тварь биться и вопить ещё больше. С одним крылом не то что далеко не улетит - даже в воздух подняться не сможет. Будто поняв это, существо снова вскинуло руки с когтями, намереваясь оставить мне как можно больше царапин на память, и в этот момент нож вонзился ему прямо в грудь, туда, где у нормальных людей находится сердце. Я уже не особо надеялся, что это поможет разделаться с неведомым безглазым и крылатым ужасом серого города, но, видимо, биологически он ничем не отличался от людей. Нелепо задёргавшись, чудище свалилось на пол и больше признаков жизни не подавало. Впрочем, это не помешало мне нанести ему ещё несколько ударов, чтобы окончательно убедиться в том, что оно издохло. Мысль о том, что я сам медленно схожу с ума, посетила только после того, как я поднялся на ноги и, вытерев нож обнаруженной на той же кухне тряпкой, направился прочь из дома. Адреналин тем временем медленно отступал, оставляя всё больше места для постепенно возвращавшихся настороженности и страха перед неведомым.***
Если я думал, что мне позволят уйти просто так, то здорово ошибался. На улице меня уже явно поджидают не только сородичи приконченной твари, но и многие другие. Я по-прежнему не вижу их, но ощущаю на себе их пытливые взгляды, будто излучающие какое-то недоброе ожидание. Набросятся всем скопом - мне точно не жить. Однако их логику мне не понять: сейчас у них значительное численное преимущество, но чего же они ждут? Чего они хотят добиться от меня, почти бесшумно ступая по моим следам и перебираясь по развалинам домов?.. Вдруг начинает идти снег, заставляя вздрогнуть от неожиданности. Я поднимаю руку и стираю с лица упавшую снежинку, но обычных капелек воды не ощущаю, а, посмотрев на пальцы, вижу серый след. Пепел. Единственные остатки погоды в этом мёртвом сером городе. Запах гари уже настолько въелся в лёгкие, что я уже и забыл о нём. Равно как и о том, что вид у меня, похоже, ещё тот: с ножом в руке, весь в крови, одежда порвана во время схватки с чудовищем... скажи теперь кто-нибудь, что это не Сайлент Хилл, не поверил бы, хотя и прекрасно знаю, что это не так. Ноги выносят меня на небольшую круглую площадь, посреди которой кто-то стоит. Очередной монстр? Звуки сзади становятся громче, видимо, его собратья едва сдерживаются, чтобы не напасть прямо сейчас. Но невысокая хрупкая фигурка вытягивает руку и громко произносит: - Noli tangere.* Я не могу ошибиться: это снова твой голос. Хочется подбежать и убедиться, что это действительно ты, но мало ли, вдруг чудовища издеваются надо мной? Кто знает, на что они способны. Что-то мгновенно меняется. Несколько мгновений я пытаюсь сообразить, что именно, и наконец понимаю: тишина. Порождения города отступили, оставив нас - а я почти уверен, что это именно ты - наедине. И снова подкатывает ощущение де жавю, на этот раз намного сильнее, чем раньше. Это точно уже было и повторялось неоднократно, но когда... когда? Ты медленно идёшь ко мне, и надежда почти мгновенно улетучивается, едва у меня получается рассмотреть тебя получше. Некогда красивые светлые волосы запятнаны ссохшейся кровью и изрядно потускнели, одежда, так же, как и моя, в небольших дырках, грязи, пепле и крови, руки безвольно опущены... что этот город - или его кошмарные обитатели? - сделали с тобой? Это уже не та улыбчивая ты, какую я помню. А когда ты поднимаешь глаза, у меня едва не останавливается сердце, и моя рука крепче стискивает нож. Этот взгляд полон боли и ненависти. Холодной, но обжигающей огнём ненависти. Не ко мне, а к кому-то другому, которого тут нет. И на щеках у тебя свежие кровавые полоски, но не от царапин. Словно плачешь кровью. Неудивительно, что этот город в одночасье стал мёртвым, а его обитатели превратились в монстров, которых могла придумать лишь крайне извращённая фантазия доведённого до ручки человека. Неудивительно, что они, страшно подумать, поклоняются тебе и признают своей госпожой. Ты протягиваешь ко мне руку, а я даже не могу пошевелиться, застыв под падающим с неба вместо дождя пеплом. И дрожащим голосом, чуть ли не срываясь на крик, шепчешь: - За что?.. За что... А я понимаю: мне нет отсюда выхода. Точнее, есть, но только один. Смерть. Вполне возможно, что жестокая, мучительная и кровавая. И тут же на меня в который раз снисходит озарение. Это был мой постоянный ночной кошмар на протяжении вот уже нескольких месяцев. И каждый раз я просыпался с криком в холодном поту. Каждую ночь я засыпал с надеждой, что сон не повторится, но она оказывалась тщетной. Что хуже всего, следующая ночь была такой же, как и первая, однако во сне я забывал всё относящееся к предыдущему сну и делал всё, как в первый раз. Но не постоянно мне удавалось дойти до площади. Иногда я сходил с ума, а иногда кончал с жизнью, не в силах выдержать всего этого ужаса. Но сейчас, чувствую, это не сон, а жуткая реальность. От твоих пальцев тянутся тонкие алые нити, могущие разорвать любого на части, но тут же пропадают. Ты лишь усмехаешься одними губами, молча разворачиваешься и уходишь прочь, во мглу, скрывшую до этого и порождений города. Но я успеваю заметить, как дрожат твои плечи, и услышать тихий крик. Мои ноги подкашиваются, и я без сил падаю на колени, оставаясь совершенно один. Ты не натравишь на меня этих тварей, нет. Но само осознание того, что они бродят где-то поблизости, уже невыносимо. Как и полное понятие: твой серый город, твой своеобразный Сайлент Хилл, не отпустит меня никогда. Снова. Но лучше уж так, чем стать вечно скитающимся в гордом одиночестве среди заброшенных улиц призраком. Я прекрасно знаю, о чём говорю. Ведь это повторяется уже не раз и не два. Если бы это оказалось очередным кошмаром, на следующую ночь этот странный серый город бы завлёк меня в свои сети вновь, и исход нового сна мне и тогда бы был неведом. А теперь, когда это место ожило и предстало передо мной воочию - и подавно. Лучше уж смерть, чем обречённость на вечное существование бок о бок со своими страхами, которые могут в любой момент обернуться против тебя!.. Ибо явь оказывается гораздо страшнее самых жутких моих кошмаров. Горько усмехнувшись, я поднимаю руку с ножом и рассматриваю его в который раз. Теперь окончательно ясно, зачем он был мне дан... пусть будет так. Я сам уже вымотан и нахожусь практически на грани. А точнее - на краю. Острое лезвие, недавно оказавшее мне услугу с убийством набросившейся крылатой твари, теперь служит своему временному хозяину в последний раз, вонзаясь мне в правый бок. Если я правильно помню всё, чему меня учили, то смерть будет быстрой. Чувствуется резкая боль в боку, из раны моментально льётся кровь, а затем я заваливаюсь на усыпанную серым пеплом площадь мёртвого города и затихаю, мысленно зовя к себе как можно более скорую смерть. Однако проходит минута, другая, а ощущение мертвенного холода и медленно замирающих конечностей всё не приходит, заставляя смутно подозревать - что-то идёт не по плану. Я оглядываюсь на собственную руку и замечаю, что кожа стала абсолютно белая, как мрамор. Кажется, что в ней нет даже сосудов, гоняющих кровь по всему телу. Царапины, полученные в битве с крылатой безглазой тварью, тоже бесследно исчезли. Бросаю взгляд на рану в боку - одежды нет, равно как и самой раны, а нож будто слился с моим телом и стал его неотъемлемой частью. И лишь не торопящаяся замерзать тёмная лужица на камнях этой маленькой площади, от которой идёт пар, даёт ответ на мой немой вопрос. Всматриваясь в своё отражение, я не могу даже кричать от увиденного там седого обнажённого существа с огромными абсолютно чёрными глазами, но не имеющего рта и носа. "Что ты сделала со мной?!"- хочется кричать и выть, но физически не получается этого сотворить, и от бессилия, смешанного с ужасом, остаётся только кататься по камням, вгоняя нож всё глубже в тело твари, которой я стал, и отчаянно царапать руками собственное лицо, зная, что все царапины мгновенно заживают. И всё это время я слышу твой тихий истерический смех, нещадно пронзающий мои уши и ввинчивающийся в мозг. Я откуда-то знаю: он будет преследовать меня всюду. Ведь я за какие-то грехи, которых сам не знаю, стал одним из твоих преданных слуг, зловещим порождением Серого города твоих грёз. *Не трогать (лат.)