***
Глупо было питать какие-то иллюзии. Блейн старше, умнее него, и такой несовершеннолетний школьник ему не нужен. Курт поддался очарованию карих глаз и этих теплых губ, совершенно забыв о предосторожности. И эта оплошность дорого ему стоила. Конечно, он страдал уже достаточно, и, казалось, едва что-то может ранить его сильнее. Но Блейн Андерсон показал ему, что, увы, может. Курт снова был слишком доверчивым, слишком глупым, слишком наивным… Его опять использовали и растоптали. В который раз. Интересно, он поумнеет когда-нибудь или так и до конца жизни позволит симпатичным парням вроде Андерсона, проявившим к нему минимум заботы и внимания, разбивать ему сердце? Нет, достаточно. Он будет сильным, смелым, и больше никому не позволит заставить себя страдать. Но это будет завтра. Сегодня ещё можно позволить себе быть слабым и немного поплакать. … - Даже не смей, Рейчел! Я скину тебя с Бруклинского моста, если ты возьмешь с собой тот свитер с пингвином, - проговорил Курт в трубку, попутно роясь в своем шкафу. - Он стильный! Нью-Йорк – это тебе не Огайо, там ценят новые веяния моды! - Новые веяния ценят, но твой свитер больше относится к антиквариатному хламу! Шатен просмотрел несколько кардиганов, висящих в шкафу, и достал два из них. - Курт, напоминаю, что на одного пассажира разрешено всего 20 килограмм багажа! Так что сразу выложи половину, что приготовил к упаковыванию в сумку! - Если думаешь, что пошутила, смею тебя разочаровать. Мне пора, папа что-то хочет. До завтра, убийца моды. Шатен кинул на кровать мобильный, а сам повернулся к отцу, вошедшему в комнату. - Курт, всё хорошо? Я думал, ты будешь до потолка подпрыгивать от радости. Завтра ты уже окажешься в Нью-Йорке! Парень натянуто улыбнулся, продолжая упаковывать вещи в сумку. - Нет, то есть да, всё хорошо. Я счастлив, правда. Неизвестно, поверил ли Берт его спектаклю, но он ответил: - Отъезжаем в семь. Кэрол на работе, поэтому провожать тебя буду только я. - Ничего страшного, она уже меня предупредила. На самом деле, ему и не нужно было такого внимания, всё чаще хотелось побыть одному. - Я получил деньги за два заказа, положу их к твоим деньгам для Нью-Йорка. Отдашь Рейчел уже там. - Хорошо, пап. - Ужин через час. Едва мужчина вышел, Курт с силой сжал в руке ткань какой-то своей рубашки, которая первой попалась под руку. Оставалось надеяться, что в Нью-Йорке это всё забудется. И Блейн тоже. *** Понедельник Блейн 13:34 Привет, Курт! Как Нью-Йорк? Блейн 15:55 Это, конечно, мило, динамить меня целых три дня, но хотелось бы просто знать, что с тобой всё в порядке. Курт 16:40 Со мной всё в порядке. Блейн 16:45 Фуф, а то я уже испугался. Ты всё ещё дуешься? Вторник Блейн 11:20 Значит, дуешься. Блейн 14:49 Ты вернешься, и мы серьёзно поговорим. Блейн 21:32 Напиши мне хоть что-нибудь. Пожалуйста. Среда Курт 02:51 Ты не забываешься. Блейн 09:02 Всё нормально? Курт 12:45 Я решил воспользоваться твоим советом и попытаться тебя забыть. Я стараюсь. Курт 12:47 Пока не выходит. Блейн 13:19 Что? Я никогда тебе такого не советовал! Что случилось? Курт 18:30 Я скучаю по тебе. Блейн 19:03 И я. Очень.***
Блейн лежал на кровати в своей комнате и читал книгу. Точнее пытался читать. Один и тот же абзац приходилось перечитывать раза по четыре, потому что мысли сами собой уходили в другом направлении. В направлении Курта. Им так и не удалось толком объясниться с того дня, и, наверняка, он себе уже кучу всего выдумал. Конечно, Блейн не отрицал своей вины, что утаил всю эту историю с оплатой, но он делал это из лучших побуждений. Только этим вечером Курт написал, что соскучился, и это можно считать победой. Осталось дождаться, пока он вернется в Лайму, и они смогут нормально поговорить. До этого ещё целая неделя. Какой ужас. - Кучеряшка, чего кислый такой? Идем футбол смотреть! - Себастиан, ты никогда не смотрел футбол. - Неправда! – возмутился Смайт. - Правда, - выглянул Блейн из-за своей книги. – Ты говорил, что в футбол играют грязные вонючие мужики, и точно такие же мужики его смотрят. - Да? - на лице парня изобразилось вселенское удивление. – Всё равно идем смотреть, потому что я встретил такого парня, и, не поверишь, он футболист! Откладывая в сторону книгу и следуя за другом в гостиную, Блейн думал о том, что гей-футболист это что-то новенькое. Хотя, не факт, что он гей. Себастиан способен закадрить и натурала. Но буквально через десять минут брюнет пожалел, что согласился. Смайт разбирался в футболе так же, как Блейн в налогооблажении Израиля, поэтому ему пришлось объяснять самые простые вещи, начиная от того, зачем нужны шлемы и заканчивая тем, почему мяч не круглый. Через полчаса Себастиану это окончательно надоело, и он решил переключиться на кое-что более интересное – своего друга: - Если не скажешь, что тебя гложет, я повыбрасываю все баночки с черничным йогуртом. На это брюнет только хмыкнул, не желая развивать тему: - Ты сам его съедаешь. Друг почесал затылок, а затем внимательней стал разглядывать брюнета. - Если тебя отшил красавчик, то мы сейчас же собираемся и идем в клуб. Себастиан всегда был таким внезапным. Он мог перевернуть все с ног на голову в течение нескольких секунд, и Андерсон не всегда понимал природу этих перемен. - Никуда я не пойду. И никто меня не отшивал, успокойся уже. Раздраженный тон и упорное желание перевести тему не на шутку заинтересовали соседа. - Если не хочешь в клуб, значит, ещё на что-то надеешься. Неужели Блейни серьёзно на кого-то запал? - Заткнись. - У него хорошая попка? - Повторяю, заткнись. - Ты нас познакомишь? - Не раньше, чем в России разрешат однополые браки! Смайт рассмеялся, осматривая покрасневшее лицо друга. Блейн не умел врать, хоть и пытался. Иногда это получалось правдоподобно, но они знали друг друга слишком долго, чтобы не замечать показательного лукавства. - Из нашего милейшего диалога я выудил, что он тебе нравится, но что-то не клеится. Так? - Так, - выдохнув, сознался брюнет. Себастиан постукивал пальцем по подбородку, быстро соображая: - А ты не пробовал пригласить его на свидание? Шампанское, свечи, романтика. Я даже могу свалить на ночь куда-нибудь, если надумаете порезвиться здесь. Глаза Блейна чуть не поползли на лоб. Смайт, как всегда, в своём стиле. Чего ещё можно ожидать от человека, который подарил Уэсу на день рождения проститутку-транссексуала. - Он не такой! – воскликнул брюнет. – Он сейчас в Нью-Йорке, и его не будет ещё неделю. - Воу, - присвистнул Себа, - так радуйся! Недельку ещё можно порезвиться! Блейн закатил глаза, тяжело вздыхая: - Себастиан, ты клинический идиот. Я хочу только с ним. Парень несколько раз моргнул, делая вид, что не услышал оскорбления: - Сам дурак. И вообще, что тебе мешает на выходные поехать к нему в Нью-Йорк, моя сопливая Джульетта? Андерсон снова закатил глаза, раздраженно фыркая, и только потом до него дошло. На выходные. В Нью-Йорк. - Смайт, ты гений просто! – прокричал Блейн, вскакивая и обнимая друга. Через секунду он уже спешил в свою комнату, чтобы посмотреть билеты на вечер пятницы до Нью-Йорка. Едва брюнет, подскакивая вприпрыжку, скрылся, Себастиан подобрал челюсть и прокричал в ответ: - А ты истеричка!***
Пятница Блейн 22:03 Привет! Не спишь ещё? Курт 22:10 Привет. Не сплю, а жду свою ванную, в которой Рейчел торчит уже больше часа. Блейн 22:12 Есть предложение интереснее. Спустись вниз, где ресепшн. Там сбоку есть кресла у столика. Курт 22:13 Зачем? Блейн 22:15 Спускайся и узнаешь.***
Курт совершенно не понимал, что происходит. Он был ещё обижен на Блейна, рассержен на мисс Пиллсбери за то, что они не пошли на "Злую", и просто в ярости из-за Рейчел, которая всё никак не выходила. Потом в его голове что-то щелкнуло: откуда Блейн знает о креслах возле столика регистрации? Его мозг отказывался анализировать происходящее, но Курт на автомате натянул приличные джинсы и фиолетовую майку. Этого не может быть. Спустившись вниз, на одном из этих самых кресел он увидел его. Блейн был в темной куртке и черных брюках, а волосы уложены так, будто он только недавно вырвался с работы. И какая-то рациональная частичка мозга подсказывала, что это так и было. Курт старался не споткнуться, пока преодолевал последние ступеньки, и брюнет тоже заметил его. Он встал и расставил руки в стороны, а Курт рухнул в его объятия, как только оказался рядом. - Блейн! – только и смог проговорить Хаммел в плечо парня. Он обещал себе, что будет осторожным и не позволит больше никому причинить ему боль, но… это же Блейн! И он рядом! - Хей, привет! Далековато вы от центра остановились, ничего не скажешь. Курт лишь рассмеялся. Он бы рассмеялся даже если бы Андерсон принялся рассказывать о толстухах в бикини. - А ты как тут оказался? Парни заняли оба кресла у столика и не могли отвести друг от друга взгляд. - Я соскучился. Да и два выходных удачно подвернулись. - У тебя каждую неделю два выходных. - О, если я не хожу на работу, это ещё не значит, что у меня выходной, - улыбнулся брюнет. – На подбор методик и интерпретацию результатов уходит много времени, и я чувствую себя вечным школьником с домашними заданиями. На самом деле, это было больной темой любого психолога, но едва ли это беспокоило его сейчас. Блейн много раздумывал в самолете, что скажет Курту, когда прилетит, но все мысли предательски испарились из головы. Курт находился в смешанных чувствах. Было откровенной ложью утверждать, что он не рад видеть Блейна. Однако, что-то ещё саднило, задевая чувствительную струну внутри. Но тепло карих глаз всё же победило. Как и всегда до этого. - А ты где остановился? Хаммел старался говорить уверенно, но голос все равно звучал на октаву выше обычного. - На Манхэттене. От Бродвея буквально полчаса ходьбы. - Наверное, там крутые отели. Во всяком случае, лучше, чем их дешевые номера по школьным путевкам. - Завтра и посмотришь. - Эм, не понял, - переспросил Курт. - Если не против, я отпросил тебя у Эммы под собственную ответственность, и у нас завтра своя программа. Блейн не мог не улыбнуться, он планировал это целых два дня и собирался показать Курту такой Нью-Йорк, который он не увидит на простой автобусной экскурсии в окружении школьников. - Серьёзно? - Мы выдвигаемся после завтрака, а к ужину я должен буду тебя вернуть. Он просто не верил. Это не может быть правдой. Блейн не может быть здесь и предлагать их личный тур по Нью-Йорку. Он не может смотреть так заботливо, а выглядеть так идеально. Из размышлений Курта выводит теплая ладонь, сжимающая его руку. - Курт, всё хорошо? Если не хочешь, мы можем просто пойти в кино или по магазинам… - Нет, я согласен. На всё. Блейн широко улыбнулся, когда они встретились взглядами, а затем нехотя взглянул на часы. - Уже одиннадцать, тебе лучше вернуться в номер. Нам не нужны неприятности. Курт кивнул, проводя рукой по волосам, и ответил: - Конечно. Надеюсь, Рейчел освободила ванную, иначе меня посадят за убийство. Парни встали, и Блейн заботливо приобнял его за плечи. - Жду завтра здесь же в десять утра. Одевайся удобнее, мы будем ходить. Шатен улыбнулся и негромко произнес: - Спасибо. Было слишком много людей и ещё не прощённой обиды для того, чтобы отпустить себя и свои чувства. Но завтра всё изменится, оба предчувствовали это. … Блейн 23:40 Совсем забыл спросить: «Злая» же, да? Курт 23:43 Конечно «Злая». Вымотал перелет? Блейн 23:47 Нет, просто ты такой красивый, что я забыл всё, что хотел сказать. Курт 23:54 Лучше запиши на листочке, потому что я буду ещё красивее завтра, когда доберусь до ванной. Блейн 23:57 Хватит дразниться! Ложись спать, у нас завтра насыщенный день. Курт 23:59 Я рад, что ты прилетел. Спокойной ночи.***
Сегодня Курт четырежды пожалел, что мисс Пиллсбери, а не Блейн была их сопровождающим. Первый раз пожалел об этом, когда они оказались в Центральном парке. Они были здесь с группой в первый день приезда, но там все было по-другому: не было этой улыбки и теплых карих глаз, Блейн не держал его за руку и не покупал сахарную вату, которую они ели вместе на скамейке. Сделав несколько десятков фото, они отправились в кофейню неподалеку, где готовили восхитительный мокко. Второй раз он пожалел об этом, когда они оказались во всемирном торговом центре. Курт несколько раз отказывался, но Блейн убедил его, что хочет загладить свою вину. И только пообещав, что угостит его своими легендарными кексами, шатен позволил купить себе брюки от Валентино и стильный пиджак от D&G. Он и сам не понимал, как так получилось, просто вещи творили с ним что-то невообразимое. В третий раз Курт пожалел, когда они оказались на Бродвее. Шоу обещало быть долгим, поэтому они зашли в уютный ресторанчик прямо на Манхеттене. И провалиться ему прямо на месте, если тот мужчина, прошедший в вип-зал, не Хью-Джекман*. «Злая» шла уже 10 лет на Бродвее, и всё же сегодня зал был забит до отказа. Но едва ли это заботило Курта, когда они сидели с Блейном в четвертом ряду. В четвертый раз Хаммел пожалел, когда они оказались на смотровой площадке Нью-Йорка в небоскребе Эмпаир Стэйт Билдинг. Город освещался сотнями и тысячами огней, создавая просто фантастическую картинку. Уже почти полностью стемнело, поэтому зрелище просто так захватывало дух, что Курт порой забывал дышать. И он совершенно не пожалел о том, что его не сопровождает школьный психолог в тот момент, когда его личный психолог обнимал сзади, наслаждаясь широкими от удивления голубыми глазами. И особенно тогда, когда их губы встретились в нежном поцелуе на высоте 86го этажа. … Курт 20:56 Я показался на глаза мисс Пиллсбери. Ел мало, не успел проголодаться. Блейн 20:59 Отлично. Теперь она знает, что я тебя не украл. А хотелось. Курт 21:04 Хочу к тебе. Блейн 21:06 Если попадемся, у нас будут проблемы. Курт 21:08 Не будут. Я прошу Рейчел нас прикрыть и выйду минут через десять. Блейн 21:12 Жди, пока приедет такси. Уже вызвал. Курт 21:25 Сел. Скоро буду. * Хью Джекман - американский актер наиболее известный по роли Росомахи в одноименном фильме, а так же в антологии "Люди Х".***
Блейн понял, насколько соскучился только тогда, когда дверь его номера закрылась, и Курт, разувшись, вошел вовнутрь. Несмотря на свою весьма приличную стоимость, номер был из одной комнаты, зато одиночный, это уже радовало. Блейн не любил с кем-то делиться местом, но Курта это правило, естественно, не касалось. - У тебя отличный вид из окна, - заметил шатен, выглядывая через стекло на вечерний город. - Я даже не заметил, - опустил голову Андерсон, - потому что смотрел только на тебя. Дальше события разворачивались так, будто они – герои какой-нибудь романтической комедии с обилием сантиментов и вечной любовью. Сначала объятия: теплые, нежные, истосковавшиеся. Кроме поцелуя на смотровой площадке и легких объятий во время мюзикла, у них ничего и не было. Если Курта просто переполняли эмоции от уведенного, ему было проще. Блейн уже видел эти прелести Нью-Йорка и не удивлялся, поэтому ему было сложнее сдерживать себя. Затем поцелуи: влажные, неторопливые, но совсем скоро уже страстные и нуждающиеся, когда податливые губы отзываются на каждое прикосновение, требуя более близкого контакта. Брюнет тянет парня на кровать, которая достаточно широкая, чтобы вместить их обоих. Мрак комнаты освещается только огнями Манхэттена, и этого хватает, чтобы видеть друг друга в неярком свете. Блейн дышит часто и тяжело, а мысль Курта подтверждается, когда он бедром чувствует твердую выпуклость в паху брюнета. Он улыбается сквозь поцелуй, пьянея от мысли, что Блейн тоже хочет его. Их языки ласкают друг друга во рту Хаммела, и тот лишь выдыхает стоны в рот своего партнера, это настолько волнующе и возбуждающе, что из головы уходит все, кроме одного – желания. - Блейн, давай снимем одежду, - выдохнул шатен в покрасневшие губы, и зрачки Андерсона расширились ещё больше. - Только если ты хочешь. Полумрак стирает запреты и предубеждения, поэтому в свете огней брюнет видит, как Курт остается в одних боксерах и сразу же собирается направиться к одеялу. Но Блейн останавливает его и, поцеловав, выговаривает: - Я хочу любоваться тобой. Через полминуты Андерсон тоже остается в одном белье и начинает целовать обнаженное тело парня сверху вниз. Его губы останавливаются на молочной шее, такой светлой даже в полумраке. Затем переходят на ключицы, такие хрупкие и нежные, что брюнет целует их очень осторожно, будто боясь сломать. Затем поцелуями посыпается обтянутая грудь и розовый сосок, после чего Курт стонет и начинает ерзать на кровати. Поцелуи спускаются ниже, на плоский живот, и шатен стонет громче, когда своей грудью Блейн практически лежит на его паху. Несколько поцелуев приходятся на твердый член, скрываемый тканью боксеров, и Курт мнет под собой простынь, когда брюнет прикусывает губами его ствол, взрывая несколько фейерверков внутри. Блейну казалось, что он уже давно не был так возбужден. Пожалуй, ещё никогда. Он с такой страстью и желанием целовал роскошное тело под собой, лаская губами, что пелена желания застилала и его мозг тоже. Курт такой идеальный, божественно-прекрасный, что можно потратить всю ночь только на то, чтобы изучать его тело. Парень стонет так пошло, как в самом грязном порнофильме, и это заводит ещё больше. Андерсон целует внутренние стороны бедер, икры, и даже щиколотки, не оставляя без внимания ни одну часть тела, затем поднимается к губам для нового поцелуя. Брюнет устраивается между его раздвинутых ног, но Курт не чувствует себя мерзко. Это так естественно и прекрасно, что он наслаждается каждым соприкосновением их тел. Их обнаженных грудей, стройных животов, и словно горящих твердостей в паху. Блейн просто накрывает его рот своим, потому что Курт не переставая стонет, когда бедра брюнета сами собой дергаются, ища приятного давления, и находит его у твердого члена партнера. - Я хочу видеть тебя там, - Хаммел краснеет, произнося это, и Блейн умиляется, как можно смущаться, когда буквально полминуты назад Курт терся об него своим твердым членом. Андерсон исполняет его просьбу со всей охотой. Он избавляется от белья сам, а затем помогает это сделать и Курту. И они, обнаженные и возбужденные до предела, рассматривают тела друг друга в полусвете огней мегаполиса. Думать не получается, поэтому Блейн просто накрывает его тело своим, ища сладкие губы. Он обхватывает бледное лицо руками и, выдыхая в губы, произносит: - Ты такой красивый. - Я хочу тебя. Едва ли Блейн сам мог предложить такое, даже находясь в крайнем возбуждении. Курт – не игрушка, и он не сделает ему больно, что бы ни случилось. Даже если он сам об этом попросит. Голос шатена хриплый, низкий, и Андерсон понимает, что тот тоже на грани. Надеясь отвлечь парня от мыслей о чем-то более серьёзном, он накрывает его член ладонью, крепко сжимая. Громкий стон разносится по комнате, и Курт выгибается в спине навстречу. Блейн хочет его прямо здесь и сейчас, но не может позволить себе этого. Не сейчас. И дело даже не в том, что парню нет восемнадцати, просто они не сделают этого, пока не поговорят и не решат, что это именно то, чего они хотят. План работает, и Хаммел забывает, что хотел попросить Блейна войти в него. Сейчас, когда смуглая рука обхватила их члены и ласкала одновременно, ему было уже не до этого. Ладони шатена сомкнулись на подтянутой заднице партнера, и было так восхитительно сжимать её в своих руках, такую приятную и упругую. Андерсон рычит, когда понимает, что именно находится на его ягодицах, и это заставляет его увеличить темп, крепче обхватывая твердые органы. Они стонут и двигаются навстречу друг другу, лаская тело руками, а губы языками. Это не похоже на поцелуи, скорее, на предоргазменные облизывания, когда тело тебе не подчиняется, живя своей жизнью. Оргазм настигает их с разницей в полминуты, пока они обильно изливаются в пространство между своими животами. Курт так и остается обессиленно лежать на спине, пока Блейн вытирает их футболкой и забрасывает её под кровать. Повернув голову, он встречает теплые голубые глаза и вглядывается в них с такой теплотой и любовью, что у брюнета щемит в сердце. - Спасибо, что приехал, - тихонько произносит Хаммел, не отрывая взгляда. - Спасибо, что ты приехал, - Блейн, улыбаясь, быстро целует его в губы и снова размещается рядом. - Я хочу остаться на ночь с тобой. Андерсон вздыхает, выговаривая: - Курт, я бы тоже очень хотел, но мне нужно отвести тебя в отель. Меньше всего хочу неприятностей. Хаммел недовольно надувает губки, но потом соглашается, когда Блейн целует его ровно тридцать три раза. Настроение настолько хорошее, а в теле приятная легкость, так что едва ли он вообще способен сердиться в ближайшие пару часов.***
После завтрака группа школьников Маккинли отправилась дальше бороздить просторы Нью-Йорка, и никто не был против, чтобы Блейн к ним присоединился. Особенно «за» был, конечно, Курт. Было горько осознавать, что их нью-йоркские каникулы подходят к концу. Формально, группа прилетела в Огайо только в среду, но праздник для Курта закончится сегодня, когда самолет рейсом «Нью-Йорк – Дейтон» взлетит в воздух. Весь день парни не позволяют себе ничего особенного, хотя довольно сложно играть в друзей после того, что случилось вчера в полумраке номера Андерсона. После обеда Хаммел откалывается от группы, говоря, что устал и хочет отдохнуть, но у него сегодня другие планы – Блейн. Самолет улетает в 20:20, у них есть ещё время на нежные объятия и страстные поцелуи. Сегодня они начинают с того, к чему долго приходили вчера – поцелуи в одном белье под легким одеялом. Борода Блейна уже немного колючая, наверняка, у него не было времени побриться за работой и вылетом в Нью-Йорк, и Курт не жалуется, но иногда морщится, когда колючая щетина сталкивается с нежной кожей губ. Блейн целует его невыносимо долго, оставляя нежное прикосновение на каждом сантиметре тела, но шатен понимает, что времени у них все меньше, а Андерсона хочется все больше. Хаммел оседлал его колени, склоняясь, и облизал пухлые губы, просясь внутрь. Языки, горячие и влажные, сталкиваются внутри, отчего в животе всё переворачивается. Это ощущение просто какое-то внеземное, когда губы ласкают нежно, а язык страстно, и от этого действительно можно потерять голову. Руки брюнета сползают на его ягодицы, и Курт вздрагивает от внезапного, но приятного ощущения. Решаясь, он чуть отстраняет лицо и, глядя прямо в глаза, произносит: - Блейн, я хочу тебя. Эта фраза отдает, словно электрическим током внутри, и член Андерсона становится ещё тверже, хотя, казалось, что тверже уже некуда. Обхватывая руками прекрасное лицо парня, он отвечает совершенно искренне: - Я тоже хочу тебя. Но это не значит, что мы должны сделать это прямо сейчас. Курт вздыхает, уткнувшись в его шею: - Это из-за того, что мне нет восемнадцати, да? Брюнет гладит его по волосам, целуя в висок: - Не только. Я хочу, чтобы мы пришли к этому осознанно и закономерно. И, да, желательно, когда тебе исполнится восемнадцать. - Значит, ты не хочешь заняться со мной сексом? Если бы Блейн был менее принципиальным и не наполнен нежностью к этому хрупкому парню в своей постели, то наплевал бы на то, что тот несовершеннолетний, что у них даже нет смазки, и дал бы ему то, что он хочет. Но это Курт, и Блейн не мог поступить иначе. Зато у него появилась другая идея. - Нет, мы займемся сексом, - Андерсон перевернул их так, чтобы оказаться сверху. – Но немного другим. Пока Курт приходил в себя и переваривал услышанное, его мозг повторно отключился, потому что губы Блейна опустились по его груди до резинки боксеров. Он потянул резинку вниз, обнажив розоватую головку, и поцеловал её. Стоит ли говорить, что любое возмущение со стороны Курта было остановлено. Ещё никому он не делал минет, и сам никогда не получал. Он смотрел летом фильм, где мужчины делают это друг другу, и это не казалось чем-то особенным, но сейчас, когда брюнет стянул до колен его боксеры и начал посасывать, он понял, как сильно ошибался. Это оказалось приятнее тех немногочисленных сексуальных контактов, которые у него были, в сотню раз. Губы Блейна плотно обхватывали его головку, а язык скользил по сочащейся дырочке. Это ощущение близости с Блейном, этой нежности и страсти просто сводили с ума. Брюнет на этом не остановился, чувствуя, как парень толкается бедрами ему навстречу, и стал поглаживать пальцем у плотно сомкнутого колечка мышц. Он провел там несколько раз, пробираясь чуть выше на ложбинку между ягодицами, и почувствовал, как парень под ним задрожал. Курт стонал и пытался сказать что-то, и Блейн догадался, что он хочет его предупредить. Но Андерсон был настроен решительно и до конца. Его собственный член болезненно запульсировал, когда теплая жидкость струей влилась в его рот, а шатен обмяк на подушках. Курт повернулся на бок, когда брюнет прилег рядом, проводя носом по его носу. К своему удивлению, он заметил, что Хаммел не остался лежать, а стал выцеловывать его грудь и вбирать в рот темный сосок. От этого и без того болезненно возбужденный член стал подрагивать, и это не скрылось от внимания партнера. - Курт, тебе не обязательно… ооох… Блейн хотел сказать, что он не обязан этого делать, да и не был уверен, что у Курта получится. Но буквально с первой минуты, когда его член оказался во влажном ротике Хаммела, брюнет понял, что этот парень – просто блестящий ученик в вопросах минета.***
- Тебе обязательно уезжать? - Да, Курт. Иначе я не смогу встретить тебя, когда вернешься в Лайму. - Напиши, как долетишь, хорошо? - Конечно. Я уже вызвал тебе такси, успеешь к ужину. Блейн застегивал молнию на чемодане, оставляя одно отделение для одежды, в которой ходил в номере. До самолета было всего два часа, и совсем скоро ему следовало выдвигаться. - А я тебе нравлюсь? – бледные щечки немного порозовели, отчего Андерсон крепко сжал Курта в объятиях. Снова. - Я тебя обожаю, Курт. Серьёзно. Голубые глаза посмотрели на него с таким трепетом и надеждой, что, казалось, он может взлететь в небо на собственных крыльях. - А я тебя, Блейн. Когда их губы сливались в поцелуе, который длился не менее десяти минут, пока не зазвонил телефон, извещая о приходе такси, каждый из них думал, что «обожаю» - мало. Это что-то большее. ... - Сел в самолет, у меня место у окна. Через час буду в Огайо. Скучаю. Как и обещал, Блейн отправил из самолета смс. Он зашел на борт одним из первых, и пока у него не было соседа, но парню было все равно. Никто его не потревожит, потому что он сидит у окна, а в задушевные перипетии и споры до хрипоты вступать не собирался. Он достал книгу Эрика Берна, ту самую, в который Курт нашел квитанцию из банка. Это был неприятный момент, но брюнет решил, что это недостаточная причина, чтобы закончить её чтение, отложив в сторону. Тем более, Курт листал её, смотрел. Даже где-то на страницах могли остаться его отпечатки… Кажется, это походит на помешательство. Как только самолет оказался заполнен пассажирами, и экипаж приготовился к взлету, Блейн открыл книгу и начал читать. Юность — это возраст, когда большинство молодых людей мечутся от сценария к антисценарию и обратно. Юноша может стараться исполнять родительские предписания, но потом восставать против них и в результате обнаружить, что он следует сценарной программе. Осознав тщетность своих попыток освободиться, он снова старается жить, как предписано. К окончанию колледжа или, например, к концу армейской службы он может принять определенное решение: либо строго следовать родительским предписаниям, либо избрать свой сценарный путь. Чаще всего люди следуют предписаниям. Но годам к сорока может наступить период метаний. Если до сих пор человек подчинялся предписаниям, то теперь может попробовать «вырваться» — например, развестись, бросить работу, изменить профессию и т.п. Уголок автора: Фикбук работает очень "весело" , так что выкладываю по мере работы сайта и моего терпения к этим лагам. Работы пишутся стабильно, так что всё в процессе. Солнца вам ^^ see ya!