***
Стук от каблуков Рейчел гулко отзывался по паркету. Финн сидел на стуле первого ряда в хоровой комнате и уже устал от маятника в лице своей девушки. Та ходила из стороны в сторону, из угла в угол, не произнося при этом ни слова. И это было веской причиной, чтобы предугадать длинный и очень серьёзный разговор. - Рейчел, в чем де... - медленно начал он, но тут же остановился, когда девушка развернулась к нему лицом. Берри выглядела одновременно напуганной и чем-то настолько огорченной, что выражение её лица напоминало холодную маску. И это точно не могло закончиться ничем хорошим. - Мы не можем быть вместе, это бессмысленно и... - Стоп! - Финна словно кольнуло в грудь, и он даже встал со своего места. - Подожди, с чего ты взяла? Рейчел умела и любила разводить драмы, но сейчас все было реальностью, по-настоящему. Об этом говорили её чуть опущенные брови, поджатые губы и потухшие глаза, что было лучшим свидетельством того, что Берри что-то терзает изнутри. Девушка испытала странное чувство, когда Финн шагнул к ней, что-то на грани между облегчением и истерикой, но сделала от него шаг в противоположную сторону. - Нам просто нужно это прекратить, - казалось, последующее слово далось ей с невыносимым усилием. - Сейчас. Финна будто пронзила сотня острых игл, и едва ли Рейчел выглядела лучше, когда парень угрюмо спросил: - Могу я узнать почему? К тому моменту в глазах девушки уже застыли слезы, но она понимала, что он имеет право знать. Они оба должны разрешить все здесь и сейчас. Подростки замерли в метре друг от друга, избегая прямого взгляда. - Я поеду учиться в Нью-Йорк, а ты... Мы... не должны. Финн всё понимал. Он не был талантлив, как Рейчел, у него не было оценок Курта и богатого отца, как у Майка Ченга, поэтому самое большее, на что он мог рассчитывать, это среднего уровня колледж в Огайо или соседнем штате. Рейчел же была ослеплена Нью-Йорком с огнями Бродвея, все её мысли были лишь об этом и её блестящей карьере, но никак не о простом парне, подрабатывающем в гараже отца. - Я поступлю в колледж, - Финн сглотнул ком в горле, - мы будем видеться на праздниках и каникулах, а через три года... Указательный палец Рейчел мягко коснулся его губ, призывая к молчанию, и что-то в животе Хадсона перевернулось. - Это целых три года. Столько всего может произойти. Финн понимал. Он, черт возьми, понимал все, кроме того, была ли его девушка готова к такой жертве, о которой он бы даже не задумался. Рейчел ходила по грани, в любой момент грозясь расплакаться, и её хватка на руке Финна стала звериной. - Я пойму, если ты не захочешь. Я хочу, чтобы ты была счастлива в Нью-Йорке. Едва он договорил, плотину прорвало, и Рейчел рухнула в его объятия, не переставая рыдать. Соленые капли из её глаз мочили футболку Финна, а тот лишь успокаивающе гладил девушку по спине, прерывая слабые попытки что-то сказать сквозь стену плача. Неизвестно, сколько они простояли там, блуждая каждый в своих мыслях, прежде чем дверь хоровой приоткрылась и в ней показалась голова Курта. - Вот ты где. Возьми ключи от моей машины, мы с Блейном едем прогуляться. Речь Хаммела мало что изменила в положении пары, поэтому Курт, вздыхая, подошел к ним и присоединился к объятию. - И по поводу чего у нас трагедия в этот раз? Непонятно, Рейчел собиралась ткнуть друга в бок или же разразилась новой волной плача, но ответ пришел от Финна, голос которого звучал сухо: - Рейчел поступает в Нью-Йорк, а я остаюсь здесь. И мы решаем вопрос, что делать с нашими отношениями. Сейчас Курт мало был готов к длительным рассуждениям на эту тему, поэтому он сжал ладонью плечо брата и крепче обнял Рейчел. - Не создавайте проблему там, где её нет. Держи ключи, Блейн привезет меня вечером. Закрывая дверь хоровой, чтобы никто не побеспокоил Финна и Рейчел, Курт уверенно направился к парковке, где его уже ждал автомобиль Блейна. И именно в ту секунду в его голове стала формироваться мысль, что он тоже планировал учиться в Нью-Йорке, а у Блейна всё ещё была работа в Дейтоне.***
Курт старался не поднимать эту тему, когда они ехали в Дейтон и разместились в Старбаксе, но где-то на границе сознания она неизменно маячила. Он не был готов сам заговорить с Блейном об их будущем, но все внутри него трепетало лишь при одной мысли об этом. Но он не знал. Не знал совершенно ничего. Разговоры медленно перетекали от одной теме к другой, то восхваляя последние Бродвейские постановки, то осуждая директора Фиггенса, который сократил количество парковочных мест для учеников. И только когда они оказались в квартире Блейна, наслаждаясь отсутствием Себастиана, Курт услышал это: - А ты сам решил уже, куда будешь поступать? Хаммелу потребовалась бы вечность, чтобы подготовиться к этому вопросу, даже если его он и ждал целый день. Голос Блейна звучал спокойно, уверенно, и частичка этой уверенности передалась и Курту. - Хорошая программа в Нью-Йоркском университете, и, думаю, смогу туда поступить на отделение музыкального театра. Есть ещё НИЙАДИ, но они принимают только 20 студентов в год, поэтому... Курт вздрогнул, почувствовав мягкий поцелуй на своей ладони, и бархатный голос рядом с ним заговорил: - Я уверен, у тебя все получится, ваш хор вышел на Национальные, и ты невероятно талантлив. Волна приятного тепла стала растекаться по его телу, а когда поцелуй теплых губ коснулся его щеки, он отважился спросить: - А как же... мы? Только громко колотящееся в груди сердце знало, каких усилий ему стоило задать этот вопрос. И Курт бы умер прямо сейчас, если Блейн не захотел остаться с ним. Андерсон прочитал этот страх в глазах, голубых глазах с легким оттенком надежды и горечи, поэтому он не раздумывал долго, боясь испугать парня ещё сильнее. - Я хочу, чтобы ты получил хорошее образование и показал свой талант всему миру, - Блейн крепче сжал ладонь Курта в своей. - Но тебе не нужно бояться потерять меня. Я буду с тобой ровно столько, сколько ты сам этого захочешь. Курту сложно было осознать все это разом. Фраза Блейна, сказанная любимым голосом, и эти теплые глаза — все, что нужно было, чтобы его тревога испарилась, как утренний туман. Он резко подался вперед, впечатываясь своей грудью в грудь бойфренда, и даже не нашел слов, чтобы выразить тому всю свою признательность. Но этого и не потребовалось, потому что через секунду губы Блейна мягко накрыли его губы. Так играючи, шутя, что Курт мог чувствовать, как распадается на молекулы прямо здесь и прямо сейчас. Андерсон ласкал его нежно, уверенно, согревая теплом каждую клеточку тела, которое разгоралось в настоящее пламя, когда они сомкнули руки в тесном объятии. Курт целовал его резко, импульсивно, словно никак не мог насытиться. Губы Блейна были все перемазаны влагой, а зрачки значительно расширились, и Хаммел знал, что это значит. И он никогда бы не смог привыкнуть к тому, что вызывает у Блейна такое желание. Но Андерсон смог убедить парня в этом, когда они обнаженными оказались на его кровати. Он мягко водил руками по бледной юношеской груди, дразня твердые соски, в то время как его рот был занят посасыванием члена Курта. Из головки сочилась смазка, а сам Хаммел издавал такие возбуждающие звуки, что Андерсон заводился все сильнее, беря в рот глубже и быстрее. В такие моменты он не думал о том, что Курту всего восемнадцать, и только недавно они пересекли черту первой интимной близости. Казалось, они идеально подходили друг другу даже в мелочах: том, как изумительно чувствовалась дырочка Курта, когда Блейн смачивал её своей слюной, или когда два смазанных пальца в отверстии заставляли Хаммела бормотать его имя и прогибаться в спине. Блейн любил каждую секунду их близости, контакта разгоряченной кожи и соприкосновения чувствительных зон, и был готов заниматься этим часами, даря друг другу океан удовольствия. Курт терялся в ощущениях, потому что пальцы Блейна чувствовались в его смазанном отверстии так же хорошо, как и рот бойфренда, непрестанно ласкающий головку его члена. Ввиду объективных причин они не могли заниматься любовью каждый день, останавливаясь на 2-3 разах в неделю, когда Себастиана или Берта с Кэрол не было дома, поэтому использовали каждую возможность остаться наедине. В такие минуты они любили долго ласкать друг друга, не скупясь на минет и римминг, но случались ситуации, когда времени катастрофически не хватало. Один из таких случаев застал их в ванной Хаммелов, когда у них оставалось не более получаса до прихода Финна, и Блейн предложил в такой ситуации не рисковать, чтобы не быть застигнутыми врасплох. Точнее, он бы обязательно предложил это, если бы Курт резко не упал на колени и не достал его член, тут же прижимаясь языком к головке. Тогда Хаммелу потребовалось немного минета, легкий стриптиз и маленькая упаковка смазки, чтобы Блейн взял его быстро, грубо и так крышесносно, что они оба ещё долго отходили от оргазма. Но сегодня всё было по-другому. Курт понял это по тому, как томяще и неторопливо Блейн толкнулся в него. Он широко развел ноги, приподнимая их вверх, и Андерсон соприкасался с ним своей вспотевшей грудью, когда их губы слились в поцелуе. Было сложно сосредоточиться на этом касании губ, потому что бедра Блейна постепенно набирали оборот, и Курт явно смог почувствовать, как стенки его отверстия разводятся твердым членом партнера. Как Блейн пульсирует глубоко в нем и задевает такие чувствительные точки, что внутри все запылало. Ему так не хватало этого с прошлого раза, когда Блейн позволил ему быть сверху. Не то чтобы Курт так сильно этого желал, скорее, он краснел от этой мысли, но бойфренд хотел, чтобы он чувствовал, каково это. Хаммел, безусловно, оценил положение топа, но пожелал вернуться к привычному положению, когда Блейн вколачивался в его разгоряченное тело. Курт знал, что за безумным ритмом неизменно наступал спад. Блейн всегда говорил, что его узость дарит передаваемые ощущения, и Хаммелу было сложно понять, что он имел ввиду. Но вид того, как Блейн, содрогаясь в экстазе, рваными рывками входит и выходит из него, как толкается с новыми силами, проникая до упора, давало Курту понять, что он привлекателен, как сексуальный объект, и что Блейн хочет его. И от этого можно было сойти с ума. Напряжение все нарастало, грозясь стать пиковым, и Курт просто громко дышал, пока его ноги покоились на плечах Блейна. Он был на грани, и каждый толчок все больше подталкивал к пропасти, где его ждал восхитительный оргазм, а вид возбужденного Блейна, отчаянно толкающегося в него, никак не помогал это остановить. И в момент, когда партнер с силой надавил на чувствительный бугорок внутри него, Курт с криком кончил, извергая семя на свой живот и шумно выдыхая. Колечко его мышц судорожно стало сокращаться, сжимая Блейна внутри, и тот кончил, с рыком опускаясь на грудь бойфренда. Много позже, когда они просто лежали под простыней и соприкасались обнаженными телами, Курт очень хотел признаться. Он хотел сказать, как Блейн важен для него, что тот стал неотъемлемой частью его жизни и что без него не представляет своего существования. Но Курт боялся. Он боялся сказать эти заветные слова, хоть и юношеская влюбленность вовсю бурлила в нем, вытекая в настоящую зрелую любовь. Но этого признания не случилось. Не сейчас. Поэтому Курт просто смотрел в теплые карие глаза и купался в тепле заботливых рук, что окутывали его, как мягкое одеяло. Он скажет. Скоро.***
Когда Блейн возвращался домой, было довольно поздно. Обычно в пятницу он освобождался в районе четырех, и так утомленный напряженной рабочей неделей, но сегодня его пригласили на семейный ужин Хаммелов, и он не мог отказать. Более того, для Блейна это было такой честью, что он выбрал с утра свой лучший костюм, а после обеда они с Куртом вместе заехали за цветами для Кэрол и бутылкой вина, которое Андерсон все равно не пил, потому что был за рулем. Курт пытался возражать, что все это лишние любезности, но договорился лишь до того, что Блейн и ему купил небольшой букет из карликовых роз, и Андерсон знал своего бойфренда уже достаточно хорошо, чтобы в его показательном возмущении увидеть искреннюю радость. Когда он вошел домой, то уже с порога услышал звук громко играющего телевизора. Себастиан в гостиной смотрел какое-то музыкальное шоу, и, разувшись, Блейн прошел туда, чтобы поприветствовать друга. - Привет, Себаноид! Оу, в честь чего пируем? Пожав Себастиану руку, Блейн получил дружеский толчок в плечо и обратил внимание на коробку пиццы и ящик пива у дивана. Лицо Смайта же выглядело расслабленным и удовлетворенным, словно не он вчера жаловался на дэдлайн в конторе. - А с чего мне горевать? На работе все нормально, деньгами не обижают, машину новую купил. Что ещё нужно для счастья обычного гомосексуального мужчины? - улыбнулся он белыми зубами, подталкивая коробку с пиццей ближе к Блейну. Тот отказался поворотом головы и внимательней посмотрел на друга. - Обычному мужчине - да, но не тебе. Не заговаривай мне зубы, если не хочешь, чтобы я позвонил с утра в офис прокурора Кларингтона. Себастиан звонко рассмеялся, заглушая голос ведущего в телевизоре, а затем откинул голову назад, поворачивая её в сторону Блейна. - Это даже не интересно. Жить в одной квартире с психологом — тухло, завтра же напишу об этом в Твиттере. Потребовалось десять минут, ещё одна бутылка пива и пара угроз, чтобы Смайт разговорился. - У нас с ним вроде все налаживается, но я не могу точно сказать, что он готов к отношениям. Блейн хмыкнул, все же притягивая бутылку пива себе, и сделал глоток хмельного напитка. - Вы ещё раз переспали, но Кларинтгон не спешит брать тебя в бойфренды? Не смеши меня, Себа. Зная тебя, никто бы не стал с этим торопиться. Пока Андерсон смеялся, Смайт поперхнулся своим пивом и чуть не выплеснул его себе на штаны. - Просто этот Хантер настоящая шлюха. - Больше, чем ты? Да ладно! Теперь уже настала очередь Блейна опасаться пивного затопления, и он решил не усугублять ситуацию. - Ладно, я понял. Тебе нужно моё мнение? - А для чего ещё можно жить с психологом? Конечно нужно. Естественно, Себастиан не стал бы в этом сознаваться, но третья бутылка пива все решила за него. Ведь глупо упускать такую возможность, даже его пьяный мозг это понимал. - Думаю, тебе стоит и дальше показывать заинтересованность, но нельзя давать Хантеру понять, что тебя легко заполучить. Если он ведет себя как стерва, мы сделаем из тебя ещё большую стерву, - задумчиво проговорил Блейн, взбалтывая содержимое своей бутылки. Себастиан сидел спокойно лишь минуту, а затем резко подскочил на диване, чуть не опрокидывая на пол их бутылки. - Да я готов хоть женатого натурала из себя строить, но этот прокурор будет только моим. Блейн хитро улыбнулся, допивая своё пиво. Он определенно хотел бы на это посмотреть.***
Курт лежал животом на кровати, раскинув конечности как морская звезда, и блуждал взглядом по комнате. Ещё сегодня днем Блейн был здесь и страстно целовал его, отчего Хаммел поправлял его рубашку и отсылал в ванную поправить волосы. Но Блейн был так красив, что Курт снова целовал его, после чего поход в ванную повторялся. И так было несколько раз. На тумбе стояли карликовые розы, распространяя по комнате приятный аромат, и парень мечтал о том, чтобы такие ужины происходили чаще. Возможно, через много лет, когда они с Блейном будут жить вместе где-нибудь в Нью-Йорке, то сами будут приглашать друзей и готовить ризотто или карпаччо... Сам того не замечая, Курт пришел к этой мысли. Они с Блейном вместе. Они будут вместе и дальше. Они останутся вместе навсегда. Казалось, чувство любви готово было разорвать его сердце, и Курт знал, что должен сознаться Блейну. Андерсон был слишком учтив и не хотел его торопить, поэтому Хаммел решил, что ему следует сделать это первым. Где-то за гранью сознания ещё оставался давящий страх, но тот не мог захватить его. Поэтому Курт просто ждал удобного момента. Когда настало время традиционного вечернего звонка, он даже немного вздрогнул от вибрации телефона. - Привет, Блейн. Имя возлюбленного звучало из его уст как волшебная мелодия, и ему хотелось повторять его снова и снова. - Привет, красавчик. Я скучал. В трубке раздавались шаги, видимо, Блейн куда-то шел, и Курт слышал на заднем фоне ещё чей-то голос. - Я тоже скучал. Вечер с Себастианом? Едва ли Курт всерьёз ревновал своего парня к соседу, но что-то неприятное свербило у него внутри от мысли, что не он, а Себастиан живет вместе с Блейном. - Да, разрабатывали стратегию, которая поможет ему захомутать прокурора Кларингтона. Почему-то Курт с легкостью мог представить, как Блейн обстоятельно помогает другу, налаживая его личную жизнь и не стремясь получить для себя выгоду. Зато Курт мог бы найти выгоду, если бы Себастиан с Блейном разъехались. - Ты же говорил, что у Себастиана не может быть ничего серьёзного. Что он ветреный. В трубку раздался звонкий смех, и тело Хаммела расслабилось. - Знаешь, он не перестает меня удивлять. Всё-таки случается, что парни серьёзно западают на кого-то. - Даже ты? Сердце Курта забилось быстрее, и он бессознательно сжал в кулаке покрывало. - Я уже давно запал. Я бы даже сказал, клинически запал. И вмиг ему стало так легко и радостно, словно опять вернулось лето девяносто седьмого года, когда они с мамой готовили настоящий лимонад. - Наверное, он настоящий счастливчик. - Я сделаю все, что смогу, чтобы он был счастлив. Именно в этот миг Курт понял, какой он, в сущности, счастливый человек. Его чувства были взаимны, что казалось практически нереальным, даже если факты упрямо говорили о том, что он нужен Блейну. Что, возможно, Блейн любит его. Осознание этого окрыляло его и просто сжигало изнутри желанием признаться. Сказать эти три простых слова, не боясь отвержения. Заставить Блейна узнать о его любви. Но вместе с тем Курт решил, что телефонный разговор не совсем подходящее для этого средство. Поэтому засыпал он с улыбкой и предвкушением того, что сделает завтра своему бойфренду сюрприз.***
- Ты можешь быстрее? У меня руки скоро оборвутся, - недовольно хрипел Блейн, держа в руках два пакета с продуктами. Оставалось несколько часов до того времени, когда к нему приедет Курт, поэтому парень хотел что-нибудь приготовить к сегодняшнему свиданию. Себастиан даже вызвался помочь ему, выделив себя для похода в продуктовый магазин. - Подожди, нам ни к чему спешить. Тем более, я видел машину Хантера, что следовала за нами. Эта игра продолжалась. Блейн сам посоветовал другу включить режим недоступной стервы и теперь же поплатился за это, играя по правилам Себастиана. - Он смотрит на нас. Что будем делать? Блейн краем глаза заметил серебристый кабриолет, водитель которого не отводил от них взгляда, в то время как Смайт справился с дверью подъезда. - Есть у меня одна идея. Умоляю, подыграй мне, и я буду неделю мыть за тебя посуду. Лицо Себастиана приблизилось к лицу Блейна, и тот смог почувствовать его дыхание на своих губах, пока застыл с распахнутыми глазами. - Какого черта ты... - Блейн, пожалуйста, заткнись на минуту. Ради твоего же плана и моего будущего личного счастья. И Блейн сам не знал, почему повиновался. Может из-за того, что это действительно было его планом или желание помочь другу било во все колокола, но он сделал это. Ему потребовалось успокоить все свои мышцы, чтобы не оттолкнуть Себастиана, когда тот его поцеловал. Это касание было легкое, и Андерсон прикрыл глаза, представляя, что это Курт, и надеясь на скорейшее завершение. Смайт касался его губ менее минуты, пока Блейн чувствовал себя довольно отвратительно, а затем отстранился с довольной улыбкой и отобрал у соседа один пакет, проходя в подъезд. Боковым зрением Блейн заметил злобно покрасневшее лицо прокурора Кларингтона, который резко сорвался с места, давя на газ, и ощущение дискомфорта в нем поутихло. Он прошел в дверь вслед за Смайтом, но никак не смог при этом заметить Курта, который припарковался на машине Финна недалеко от их дома и выглядел белее мела.***
Курт и сам не знал, как доехал до дома. Наверное, в нем жил какой-то инстинкт, не позволивший разрыдаться прямо на месте, находясь за рулем этого проклятого авто. Кэрол и Берт уехали с друзьями за город, забрав машину Курта, как якобы наиболее практичную, и Курт был рад, что брат не отказался помочь ему и предоставил свой форд. Но лучше бы Финн этого не делал. Перед его глазами все ещё мелькали эти ужасающие картинки поцелуя, когда его мужчины касался кто-то другой. Тот, кого Блейн не оттолкнул. Было настоящим безрассудством садиться за руль в таком состоянии, но Курту было все равно. Ему следовало остыть и поговорить с Блейном, но Курту было плевать. И ему совершенно не нужно было отсылать Блейну смс с текстом, что он сегодня не приедет и у него срочные дела. Дела, из-за которых Курт не приедет больше никогда. Закрыв дверь в своей комнате, он рухнул на кровать и наконец заплакал. Курт выдавливал из себя ту боль, которую ему причинили. Ковырял уже зажившую рану, пуская кровь наружу. Он хотел сделать сюрприз и признаться в любви, а ему изменили. Доброе утро, Хаммел, пора возвращаться в свою привычную жизнь. Ему стоило больших усилий, чтобы не швырнуть айфон о стену, когда на нем высветился входящий вызов и фотография Блейна, которую он сделал в Нью-Йорке. Теперь вряд ли у него будут эти дорогие вещи, поэтому было бы беспечным разбрасываться телефонами. Выключив, Курт кинул телефон под кровать. Земля за окном была такой же мокрой из-за дождя, как и его подушка от слез, а временами тело тряслось так сильно, словно по нему пустили разряд в 220 вольт. Перед глазами все мутнилось, а голову будто надували насосом от велосипеда. Плевать. Курт бы не заметил ничего, даже если бы его полностью разобрали на органы. Время изменило свое течение, и все проносилось словно в тумане. Стук Финна за дверью, какие-то фразы Берта и Кэрол, негромкий голос Рейчел из-за двери. Всё это потеряло значение в миг, когда его растоптали, предали, унизили. Тот человек, доверие и любовь к которому казались ему бесконечными. Ближе к утру Курт понял, насколько был жалок и глуп. Он походил на забитого мальчика, бедного, несчастного, и прикипел душой к первому же человеку, который одарил его хоть граммом понимания и сочувствия. Или ему так казалось из-за блестящей игры мистера Блейна Андерсона. И даже сейчас Курт не мог ненавидеть его. После той боли, что тот причинил ему, окончательно разрушив надежды на то, что он хоть когда-нибудь сможет быть любимым кем-то. Он будет жить. Завтра. Подняв голову и не позволяя никому пробраться в своё сердце. Никогда. Но это будет завтра. А сегодня — новая симфония из дождя, слёз и собственного страдания.***
Блейн находился в недоумении до самого вечера, потому что не понимал, что происходит. У него были далеко идущие планы на этот вечер, и он даже собирался попросить Себастиана погулять где-нибудь, но этого не потребовалось. Не потребовалось потому, что Курт не пришел. Его смс было путанным и ничего не объясняло, а на звонок Блейну никто не ответил. Последующие же звонки уходили в никуда, когда женщина механическим голосом извещала о том, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Решив не предаваться панике, он провел вечер за просмотром танцевального телешоу вместе с соседом, а затем уединился в комнате, чтобы разобраться с частью домашней работы для клиники, но это было лишь способом чтобы забыться и не думать о Курте. Когда подошло время для вечернего звонка, телефон Хаммела всё ещё не отвечал, и тревога Блейна всё росла, но было слишком поздно, чтобы сорваться и ехать в Лайму, поэтому выбора у него оставалось не так и много. Решив отложить поездку до завтра, он достал с полки «Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда и забрался в постель, подушка на которой ещё хранила запах Курта. Так, главное не раскисать. Сновидение в психологическом анализе служит первым звеном в ряду психических феноменов, из которых дальнейшие - истерические фобии, навязчивые мысли и бредовые идеи должны интересовать врача по практическим соображениям. На такое практическое значение сновидение - как мы увидим - претендовать не может. Но тем значительнее его теоретическая ценность в качестве парадигмы. Кто не умеет объяснить себе возникновение сновидений, тот напрасно будет стараться понять различного рода фобии, навязчивые мысли, бредовые идеи с той целью, чтобы оказать на них терапевтическое воздействие. Эта тесная взаимозависимость, которой обязана своею важностью разбираемая тема, является, однако, причиною и недостатков предлагаемой работы. Проблемы, имеющиеся в нашем изложении в столь обильном количестве, соответствуют стольким же точкам соприкосновения, в которых проблема образования сновидений входит в более общие проблемы психопатологии, которые не освещаются тут и которым будут посвящены дальнейшие исследования, поскольку позволят время и силы. Своеобразие материала, с которым приходилось оперировать для толкования сновидений, чрезвычайно затрудняло мою работу. Из изложения само собою будет ясно, почему все сновидения, описанные в литературе или собранные от неизвестных лиц, совершенно не пригодны для моих целей. У меня был только выбор между собственными сновидениями и сновидениями моих пациентов, пользующихся психоаналитическим лечением. Использование последних затруднялось тем, что эти сновидения осложнялись привхождением невротических элементов. С сообщением же собственных была неразрывно связана необходимость раскрывать перед чужим взором больше интимных подробностей моей личной жизни, чем мне бы хотелось и чем вообще должен открывать их автор, - не поэт, а естествоиспытатель.