Подарок

Проснувшись на следующее утро, я первым делом попытался вспомнить, как же называется тот ночной клуб. За ночь название из головы испарилось напрочь, а записать я его не удосужился. А может, ну его — стриптизёра этого? Может, всё что ни делается — к лучшему? Эта мысль посетила меня следом за сожалением о забытом названии. Но я тут же её отбросил, стоило только вспомнить, как вчера в душе снова… нет, это уже даже не смешно! Вариантов оставалось немного: бросать Юльку с её тараканами, так и не поимев, жениться и потом трахнуть, или — воспользоваться советом Сеньки и всё же позвать танцора. Первый вариант меня однозначно не устраивал — я что, зря столько времени убил? Ещё никогда такого не было, чтобы мне девка не дала! Второй вариант тоже не айс: про кота в мешке мне и Сенька вчера говорил. Точнее, про кошку. Так что оставался третий, а если и он не выстрелит, буду выбирать из двух предыдущих. Приняв это соломоново решение, я потопал в душ — соскрёб с морды щетину, пару раз порезался, что уже стало привычкой, потом по-быстрому ополоснулся, окончательно просыпаясь от ледяной воды, и, забрызгивая зеркало, почистил зубы. Хмыкнул, глядя на белые следы пасты — сюрреалистично, блин. Но мне за эти «узоры» Сенька будет добрых полчаса мозги полоскать, так что — никакого арт-хауса. Завтракать не хотелось: вчера, возвращаясь домой после того, как проводил Юльку, я умудрился всосать две банки тёмного пива. И вроде немного, но что-то меня подмучивало, а потому вместо завтрака я закинулся «Якобсом», в который набросал льда, чтобы выпить быстрее. Мысленно показал Сеньке фак — эту мою привычку класть лёд в кофе или чай или доливать в чашку холодную воду он терпеть не мог и называл плебейством, недостойным римского патриция. Я в ответ посылал его по-нашему, по-русски, или попросту морозился. Попивая кофе, я напрягал мозги, пытаясь вспомнить, как же назывался тот клуб. Название крутилось в голове, но постоянно ускользало. Я никак не мог ухватить его. «Ночные страсти», «Страстные ночи», «Ночь и страсть»? Чёрт, как же он всё-таки назывался? Допив кофе и так и не вспомнив, я потащился на балкон курить. Мы с Сенькой давно уже наложили табу на курение в квартире, разве только на кухне, да и то в исключительных случаях. Тут наши вкусы сходились — мы не выносили, когда в квартире можно было подвешивать топор. Хватит и того, что оба дымим, нафига лишний раз травиться? Забив на попытки вспомнить название клуба, я решил попросту позвонить Сеньке и уточнить. Но тут меня поджидал облом: друган телефон отключил, как делал всегда, оставаясь ночевать у подруги. Не любил он, чтобы прерывали процесс «всякие безголовые кретины», к которым в данный момент относился и я. Пришлось снова шевелить извилинами, вспоминая, и в результате я остановился на «Ночной страсти». На карте в телефоне клубешник отыскался довольно быстро, и, что меня реально порадовало, находился тот не так уж и далеко от нашего дома — всего-то в трёх кварталах. Это значило, можно и пешком прогуляться, полюбоваться на тёлочек, которые сейчас одевались по минимуму — жара диктовала свои правила. Но всё это будет вечером, а сейчас неплохо было бы и конспекты открыть. До летней сессии оставалось не так уж много времени, а как известно — на Сеньку надейся, но и сам не тупи. Кривая-то вывезет, но желательно иногда в учебники заглядывать и конспекты листать, хотя бы для того, чтобы не вышло, как в том анекдоте про валящего препода… Я сгрёб со стола конспекты и плюхнулся с ними на диван. Открыл первый попавшийся, но вместо того, чтобы читать, вспомнил, как поступил в этот вуз. Назло папаше, спавшему и видевшему, что я продолжу семейную традицию и тоже стану историком. К тому времени от этой самой истории меня не просто тошнило, а выворачивало. Особенно весело было, когда отец и дед начинали спорить на какую-то им двоим понятную тему. В эти минуты я чувствовал себя круглым идиотом и всё сильнее ненавидел историю. Прикол состоял в том, что даты, из которых эта грёбаная история состоит чуть более чем наполовину, совершенно не держались у меня в голове. Они пролетали её насквозь, и помочь тут могли только шпоры и Сенька, мастерски суфлирующий, когда меня вызывали к доске. Однако ни отец, ни дед в упор не замечали, что не выйдет из меня знатока истории и даже просто учителя оной, не говоря уже о докторе наук, которым был дед, и кандидате, которого не так давно получил отец. Мать тоже у нас в науке степень имела, но она отдавала предпочтение иностранным языкам и знала их, кажется, шесть. Родня долго понять не могла, в кого же я оказался такой неспособный к обучению. И только бабушка загадочно улыбалась, но в умные беседы не встревала. Она единственная, кто не имел за плечами ничего, кроме училища культуры, но это не помешало ей в своё время покорить молодого учителя истории, которого направили в ту далёкую деревню — отработать три положенных года. Бабуля там завклубом была, а кроме того — пела и танцевала на всех концертах. И дед не устоял: влюбился, наплевав на отсутствие образования у избранницы. В итоге домой он вернулся с женой и сыном, и, что самое интересное, они всю жизнь прожили душа в душу и сейчас так живут. Мне аж завидно иногда. А вот предки мои… те любители пособачиться и нервы друг другу поделать, несмотря на все учёные степени. Скорее, из-за них. Потому как бабуля никогда не перечит деду, в отличие от моей матери. А так как мы все жили в одной четырёхкомнатной квартире, временами бывало очень весело. Хотя теперь меня это мало колышет, живу-то на съёмной с того момента, когда мы с Сенькой поступили в МГУПИ*, в который он изначально и планировал, а я упал другу на хвост, до последнего вешая родителям лапшу насчёт истфака. Такой в универе имелся, только я от него как чёрт от ладана шарахался и выбрал кафедру «Персональные компьютеры и сети», чтобы и тут с Сенькой не расставаться. Куда же я без него? Когда я вернулся домой уже студентом, разразился скандал. Отец требовал, чтобы я немедленно перевёлся на исторический. Дед хватался за сердце, которое у него никогда ещё не барахлило, и смотрел на меня страдальческим взглядом, полным вселенской тоски. Прямо как у бездомной собаки. Мать изумлённо приподняла брови, а потом сказала, что всегда считала меня неспособным к истории, только её никто не хотел слушать. Отец в тот же момент начал с ней спорить, и о яблоке раздора — то есть обо мне, все на какое-то время забыли. Все, кроме бабули. Она увела меня на кухню, прекрасно зная, что я зверски голоден, и уже там поздравила с поступлением и пообещала поддержку: как моральную, так и материальную. Где-то курсу ко второму предки свыклись с мыслью, что историком мне не быть, и даже начали находить некую прелесть в моей будущей профессии. В век компьютеров и Интернета без досконального знания оных никуда. Так что специальность я выбрал верно, и потом… может, я на историка после выучусь, второе высшее ещё никому не повредило. Я не возражал и не спорил — себе дороже, потому как финансово от предков всё ещё зависел. Оплачивали квартиру они, а в нерезиновой аренда куда дороже, чем у нас в Красногорске. Но и мотаться каждый день туда-сюда — то ещё удовольствие, врагу не пожелаешь. Вот потому-то мы с Сенькой и обитали в этой двушке уже третий год. С хозяйкой нам повезло: она давно у дочки жила и с проверкой часто не являлась. Только в первый год, пока не убедилась, что мы — мальчики воспитанные и не собираемся её квартиру в филиал публичного дома превращать. Подработку найти тоже удалось, и, кроме стипендии и родительских дотаций, мы имели и личные деньги. На карманные и не очень расходы. Именно эти деньги я и прихватил, когда собирался в клуб на разведку боем. Резонно решив, что ждать глубокой ночи не стоит, я отодвинул тетради и книги — в голове слышалось равномерное гудение, как от высоковольтных проводов или трансформатора. Вероятно, это роились потревоженные мысли, устраиваясь на привычные места. Целый день за учебниками — для меня это подвиг, но что делать, если нужно удержаться в универе и не лажануться на экзаменах? И не на такие подвиги решишься! По дороге в клуб я медленно потягивал пиво и рассматривал прохожих. Просто так, от нечего делать, чтобы не думать о том, что увижу в клубе и как буду пояснять админам, чего мне от танцора нужно. Да и лупиться на то, как какой-то мужик будет яйцами трясти, мне тоже не особо хотелось, но и отвертеться не получится. Должен же я выбрать для Юльки подарок посмазливее. Чёрт, если бы я ещё знал, какие парни ей нравятся… Придётся плясать от себя самого, раз Юлька со мной полгода мутит, значит рожа моя ей точно не противна. Вот и буду примерно такого присматривать, авось не сильно облажаюсь. Войдя в клуб, оказавшийся с виду самым обычным: небольшим и пока что полупустым, я заозирался по сторонам в поисках админа. Никого с подобным бейджем поблизости не обнаружилось и пришлось у одного из официантов спрашивать, где я могу найти начальство. Парень оказался на редкость любезным и даже лично проводил меня. А спустя ещё немного времени я уже знал, что обойдётся приватный танец в двести зелёных плюс-минус полтинник. Админ заверил, что все танцовщики у них «высший класс» и моя девушка точно будет довольна. Потом он уточнил технические моменты — степень обнажённости, особые предпочтения и пожелания и предложил посмотреть на записи выступлений. Но я отказался, заявив, что хочу увидеть всё вживую, потому как запись — это одно, а настоящее выступление — другое. Админ хмыкнул, окинул меня оценивающим взглядом и бросил иронично так: — Сейчас у нас лучший танцовшик — Джей — выступать будет. Он — марка заведения. А ты уверен, что тебе это надо? Точно не проиграешь, а то всё в жизни бывает. — Кому и в чём? — не врубился я. — Танцовщику. Он же перед твоей девушкой разденется. Сам понимаешь, о чём я. — Типа того. — Ну, хорошо, — теперь улыбка админа была поддразнивающей, — тогда иди в зал. И я послушно пошёл смотреть на танцора по имени Джей. Хотя какое нафиг имя? Такое же, как я Цезарь. Сев за столик, я заказал у официанта пиво и уставился на сцену, надеясь, что не сблюю от увиденного. Но лучше бы я сблевал. Лучше бы не досмотрел этот долбаный номер или вообще не вёлся на Сенькину идею и не заявлялся в клуб, потому что случилось кое-что в несколько раз худшее. Я не сразу вдуплил в то, что не могу оторвать глаз от происходящего и невольно притопываю ногой в ритм музыки, под которую темноволосый парень на сцене постепенно раздевался, вытворяя у пилона чёрт знает что. Я понять не мог, как можно так владеть своим телом? Как становиться одним целым с музыкой? Как? А потом к восхищению и зависти примешалось ещё одно ощущение. До боли знакомое и… напугавшее меня в тот момент, когда я понял, что же это такое. Это пришло, а вернее накатило, когда на танцоре остались одни трусы, прикрывавшие его хрен, но полностью обнажавшие задницу. Я смотрел на эту часть его тела, и она почему-то не вызывала у меня отвращения, брезгливости или чего-то подобного. Может потому, что была эта задница подкачанной, подтянутой и ровно загорелой? Такую не у каждой тёлки увидишь, а тут у парня. Да я бы в жизни не поверил, что это мужской зад, покажи мне его отдельно от всего остального. Кожа казалась гладкой — во всяком случае, никаких изъянов я со своего места не углядел — и блестела от выступившей испарины. Ну ещё бы, такое выделывать — это тебе не пиво пить и девок тискать! Такой кожи хотелось касаться, гладить, чувствуя, как пальцы сминают горячий шёлк… Твою мать! Это мужская задница! Так с какого хрена я на неё уставился?! Это-то открытие меня и напугало. Я даже пивом подавился и закашлялся, пытаясь продышаться. До сегодняшнего дня я ничего такого за собой не наблюдал, мне пофиг было на всю эту радужную тусовку. Ну, ездят они друг другу по жопе, ну и хрен с ними, лишь бы ко мне не лезли. У нас в универе училось несколько таких, не особо скрывавших ориентацию, но я их просто не замечал. Я достал сигареты, подрагивающими пальцами вытащил зажигалку и закурил. Успокоиться. Срочно. Ничего же не случилось. Это всё из-за Юлькиных закидонов. Как наладится моя многострадальная сексуальная жизнь, так и прекратит всякая чушь в голову лезть. Типа желания рассмотреть поближе и потрогать танцора. Да уж, не зря админ его хвалил, и если даже у меня, нормального парня, на Джея такая реакция, то что говорить о Юльке. Она точно растает и потечёт, а мне останется только пожинать плоды Сенькиного хитрого плана. Финальной точкой номера стало полное обнажение танцора, а потом он свалил за кулисы. Теперь мне оставалось докурить, допить, успокоиться и окончательно договориться уже с самим танцовщиком. Пока я неспешно курил, на сцену вышел другой парень, но тот мне не понравился совсем. Слишком видок у него был пидорковатый. Неужели такие девкам тоже нравятся? Он же сам как баба! Одним словом, от сцены я отвернулся, откинулся на стуле, потягивая пиво и оглядываясь по сторонам. И то, что видел, меня начинало напрягать. Публика в этом клубе странная какая-то собиралась, и у меня всё больше крепли подозрения, что не всё с ними чисто. Особенно вот с теми двумя парнями, тискающими друг друга прямо за столиком… Но додумать мысль до конца помешал раздавшийся рядом голос: — Привет, это же ты танцора нанять хочешь? Я повернулся и увидел рядом со столиком Джея, но уже одетого в обычную майку и свободные летние штаны. — Да, — вдавил сигарету в пепельницу я. — Ты ведь профи, как я понял? — Тебе судить, — зелёные глаза насмешливо меня изучали, — ты же номер видел. — Ага, только я ни хрена в мужском стриптизе не волоку. Не по этой части. Я для девушки. — Даже так? — теперь и бровь приподнялась для вящей ироничности. — А я думал, ты себе подарок сделать решил. — Себе я бы девку выбрал, — я указал ему на свободный стул, — и явно не тут, — кивнул на двух тискающихся мужиков, — походу, я всё же название клуба перепутал. — А какой искал? — «Ночь страсти», — название всё же всплыло в голове. — Хах, так она на пару кварталов дальше, а наш «Ночная страсть» называется и публика у нас, как ты сам заметил, разная, — иронии в голосе стало ещё больше, а я почувствовал себя лохом. Мне бы встать и свалить по-быстрому, но гордость не позволила и заставила ответить: — А мне пофиг, или ты только перед мужиками задом вертишь? — Нет, — не отреагировал на подколку Джей. — Мне пофиг, — парировал моими же словами. — Я бисексуал. — Зато я — нет, — буркнул я и тут же напоролся на насмешливый взгляд танцора. — Фрейда почитай, — уже без улыбки добавил он, — он утверждал, что все мы — бисексуальны. И сдаётся мне, ты сегодня кое-что о себе узнал. — Ты о чём? — насторожился я. — Неважно. Лучше расскажи, чего ты хочешь от танца, и что любит твоя девушка. И если можно, поговорим не здесь. Я бы пожрать не отказался, а готовят у нас тут, честно говоря, паршиво. — Лады, — поднялся со стула я, забыв о том, что летние штаны — те ещё предатели. Танцор скользнул взглядом по моему телу, на секунду задержался в районе бёдер, и я напрягся. Если вякнет хоть слово — точно в рожу двину. Но парень не сказал ничего, просто встал и указал в сторону админа, появившегося на горизонте: — Тогда ты сначала с ним окончательно утряси, а я на улице подожду. — И пошёл к выходу, не дожидаясь ответа.