Подарок

— Завоевание? — спросил я, ложась на спину рядом с ним. — Типа того. — Но ты же говорил, что сначала я должен решить... с кем. — Говорил, только не учёл одного — сложно выбирать, если не можешь сравнить одно с другим. Покупать кота в мешке — не рискованно, а просто глупо, а на дурака ты не похож. Теперь ты знаешь, что такое секс с парнем, Цезарь. — Да. А кто такой Сергей? — задал я вопрос, не дававший покоя всё это время. — И откуда ты узнал, что мне нужны таблетки? — Валька никогда не умел держать язык за зубами, — танцовщик сел на постели, повернулся ко мне, — он хороший парень и слишком сильно за меня переживает. — Валька? Это тот пи... твой напарник, что ли? — Да. Он рассказал мне о вашем разговоре, если можно это так назвать. — У тебя с ним... — Нет, никогда. Не в моём вкусе, к сожалению для Вальки. — А Сергей? Это что ещё за хрен? — Это моё прошлое. Из разряда — и хотел бы забыть, да не могу. Он так и не решил, с кем быть — со мной или с... женой. Меня хватило на полгода, больше не смог. Валька не дал с катушек слететь, когда я Серого нахер послал, а сам... чёрт... короче, на кислоту сел, чтобы не думать, не помнить, чтобы не болело. Меня тогда чуть из клуба не выперли — гнал по-чёрному. Валька поручился, в ногах у хозяина валялся, чтобы тот смилостивился. И не только валялся. — Трахался с ним, что ли? — Да. И мне завязать помог, — Эльдар снова лёг, заложил руки за голову, — это полгода назад было. У нас с Валькой ничего так и не срослось, не нравился он мне как партнёр, хоть ты тресни. В итоге друзьями остались, а он до сих пор меня... охраняет, теперь от тебя. — Надо же, — иронию я проглотил, вовремя вспомнив о Сеньке, который был для меня таким же ангелом-хранителем, только без секс-подтекста. — Повезло тебе... с другом. А кольца свои он чем смазывает? С какого хрена у меня температура поднялась? — Насколько мне известно — ничем, но такое бывает, потому и принёс таблетки. — Ясно, спасибо. И не только за них, — теперь сел я, — покурю. — Давай, — танцовщик зевнул, — чёрт, не выспался я капитально, и дежурство тяжёлое было. — Так покемарь пару часов, — машинально предложил я, только потом осознав, что скоро должен вернуться Сенька, у которого возникнут вполне закономерные вопросы относительно голого парня в моей кровати. — Спасибо за предложение, — улыбнулся Эльдар, — но нет. Некогда. Нужно домой ещё заскочить, а вечером в клуб, я же прямиком с работы к тебе. Да и друг твой вернётся скоро, — озвучил танцовщик мои опасения, — ни к чему пока что его во всё это посвящать. Вот когда определишься, чего ты на самом деле хочешь, тогда и будем знакомиться. Или не будем. — В смысле? — Гай, каминг-аут — штука сложная. — Что? — натягивая джинсы на голое тело и поднимая с полу свои плавки и использованную резинку, спросил я. — Выход из тени, — пояснил танцовщик, — а попросту — открытое объявление о своей ориентации. — Ты и этого от меня потребуешь? — Нет. Мне такой финт в своё время друга стоил, он так и не понял, что это ничего не изменит. И моя бисексуальность не означает, что я тут же нацелюсь на его зад. Но почему-то все именно так и думают, — улыбка была невесёлой, — как будто гей и анальный маньяк — слова-синонимы. — Это да, сам так считал, до недавних пор. Так, ладно, пойду дым пущу, — я все же пошагал к двери, намереваясь по пути и мусор выбросить — ни к чему Сеньке знать, что я тут вытворял в его отсутствие. Медленно выпуская дым, я старался хоть как-то упорядочить собственные мысли, но ничего не получалось. Слишком впечатлило случившееся: напор, страсть, жадность, с которой Эльдар меня «завоёвывал» — всё это было именно тем, чего так давно не хватало. С девчонками отпустить себя полностью не получалось — им всем нежность подавай, ласки и сладкие сказки. А если хочется другого? Если нет ни сил, ни желания оттягивать дальше? Если тело больше просто не повинуется тебе? Что тогда?.. «Теперь ты знаешь, что такое секс с парнем...» Ага, знаю. И при всём желании не смогу об этом забыть. И не хочу забывать. Эльдар слишком хорошо знал, чего мне хочется, и дал мне это, не ломаясь, не отнекиваясь, не строя из себя «целку-барышню». С девчонками так получалось слишком редко, а порой желание продолжать отношения пропадало после пары встреч — слишком набивала себе цену очередная принцесса. А тут всё было иначе, и мне это понравилось — самому себе-то не соврёшь. Но дальше что? Дальше нужно решать и делать выбор, а это мне уже не нравилось. Совсем не нравилось. Когда я вернулся в комнату, Эльдар был полностью одет и причёсывался перед зеркалом. — Ну вот, теперь можно двигать, — улыбнулся он мне, суя в карман расчёску. — Ты не грузись, Цезарь, решение — оно само придёт. Я знаю, о чём говорю. — Да я не гружусь, просто щека болит. — Не прошло ещё? Странно, таблетки помочь должны были... — он подошёл ближе, коснулся ладонью моего лба, — но жара нет, а это хороший знак. Тебе прилечь бы, как медик советую. — Прилягу, — сморщился я, — всё равно в голову ничего не лезет, хоть и сессия скоро. — Сдашь, — уверенно сказал Эльдар, — куда ты денешься? Третий же курс? — Я кивнул. — Ну вот, раз с первого не вылетел, закончишь. — Твои бы слова да Богу в уши, — я вздохнул и пошёл за ним к двери. — Спасибо за таблетки... — Не за что, мой же друг постарался... Валька... хороший парень, просто эмоциональный слишком, как для мужчины. — Это я заметил, ему бы бабой родиться — самое-то. — Он хотел. Операцию по смене пола собирался сделать, — обуваясь, сказал Эльдар, — но психологическую экспертизу не прошёл, отказали какого-то хрена. — Жаль, из него клёвая девка бы получилась, даже имя менять не нужно — одну букву дописал и готово, — фыркнул я. — Знаешь... это паскудно на самом деле, — уже взявшись за ручку, добавил он, — когда вот так... Не дай Бог никому. Ладно, Император, отдыхай, ушёл я.

***

Дверь закрылась бесшумно, и я снова остался один. Несмотря на рекомендации Эльдара, я не собирался ложиться спать — для начала нужно было принять душ и запихнуть в стиралку изгвазданное бельё. Сенька никогда дураком не был и то, что я весело провёл время в его отсутствие, вычислит сразу же, а врать ему и придумывать, с кем кувыркался, не хотелось. Уже стоя под струями воды, я думал о том, что же делать с наездом пидорка Вальки. Оставить это дело так, чтобы тот решил, будто я зассал? Не вариант. А значит, придётся подловить Вальку как-то вечерком и пояснить популярно, что так делать нельзя — совать нос в чужие дела и махать кулаками. Чревато пиздюлями фигурными, которые я и намеревался ему прописать в качестве лекарства. Как там... «Буду бить аккуратно, но сильно»? Чтобы и следов не оставить, и мозги протраханные вправить. Надумает Эльдару плакаться? На здоровье. Головой думать надо, а не жопой, прежде чем лезть отношения выяснять. Себе же и подосрал в итоге — не учёл того, что меня мёдом не корми, дай кому-то назло что-то отчудить. Это ещё в школе началось, да так и осталось. И если бы Валёк не полез, хрен бы я зашёл с Эльдаром так... глубоко. Когда Сенька вернулся с занятий, я чувствовал себя уже вполне сносно — Эльдарово лекарство действительно помогло. Я даже снова за конспекты взялся, чтобы время не терять, его ведь и так перед сессией всегда не хватает, а вылететь мне реально не улыбалось. Дед с отцом и так смотрят на меня, как на ущербного — не историк же! Да и оценки у меня, скажем честно, не самые высокие, хоть и в неуспевающих не ходил ни разу и не собираюсь начинать. Отвратное это чувство — знать, что родители тобой недовольны, потому как не оправдал их надежды. И хоть стараются они этого не показывать, но... Всё равно заметно. А ещё противнее слушать, как тебе в пример приводят сына общих знакомых, продолжившего семейные традиции и уверенно идущего на красный диплом. Почему-то предки считают, что это должно вызвать у меня приступ энтузиазма или пробудить здоровый дух соревнования. Ага. Три раза. Пока что, кроме зевоты или рвотных позывов, в зависимости от количества выпитого вчера, ничего у меня это не вызывало. Я терпеть его не мог, этого Костика — классического ботана с завышенным ЧСВ и вечно гундосым носом. По сопатке этой так и хотелось от души съездить, чтобы стереть с морды спесь. Но позволить себе этого я не мог, потому что семьи наши дружили, а отцы, кажись, какую-то херню историческую на пару ваяли — то ли книгу, то ли ещё что-то. Короче, нельзя было придурку врезать, и всё тут. Единственное, что я мог — всеми правдами и неправдами избегать его общества, которое так старательно навязывали предки. Сеньку они не жаловали из-за национальности, что тоже скрывали очень тщательно — негоже образованному человеку антисемитом быть. Однако что-то утаить в семье практически невозможно, и я очень быстро тему просёк и перестал таскать Сеньку к нам домой. Зато его родители были всегда рады меня видеть, а мать потрясно готовила. Видать, друган в неё пошёл этим талантом. Моя матушка готовить не умела, некогда ей было за диссертациями научиться, а потому кухней бабуля заведовала — тоже не слишком одарённая по этой части. Не, суп, борщ и всякие там макароны с котлетами она состряпать могла, а вот что касалось более сложных блюд — на это бабулю уже не хватало. А потому меню у нас на праздники было неизменным, как восход солнца на востоке: оливье, селёдка под шубой, обязательная жареная курица, ну и нарезки всякие. Зато Роза Исааковна готовила божественно — я нигде больше такой вкусноты не ел, а потому старался торжества всеобщие, типа Нового года, отмечать у Адлеров, чему Сенька был несказанно рад. Мне вообще у них нравилось, отец Сеньки Борис Матвеевич, несмотря на такие же, как у моего отца, учёные степени, был весельчаком и балагуром, знал просто прорву анекдотов, и я кишки рвал, слушая его. Тётя Роза — полная и кудрявая, тоже посмеяться любила, а ещё — отменно пела и на пианино играла. Так что на каждый праздник нам был обеспечен камерный концерт, приобщение к светлому, доброму, вечному, так сказать. Короче, я был совершенно уверен, что с родителями Сеньке повезло куда больше, чем мне, и не раз сознавался в этом другу. Даже когда мы явились домой за полночь и синие как море, отчитывать нас никто не стал — толку? Дядя Боря уверенной рукой отправил наши тела на кровать, рядом с которой примостил тазик. К счастью, тот нам не понадобился, иначе я бы точно со стыда сгорел. Да и наутро морали нам не читали, зато подколок досталось от и до, и утрированного сочувствия тёти Розы, от которого становилось ещё стыднее. В итоге я больше времени у Адлеров проводил, чем дома, и как-то нарвался на лекцию матери, которую пропустил мимо ушей, делая вид, что внимательно читаю книгу. Плевать мне было, что там мать думает о моём поведении и навязчивости, с которой я посещаю дом друга, но и ругаться не хотелось, потому-то я и молчал. Настоящей катастрофой для меня стала путёвка в институтский дом отдыха, которую как-то гордо принёс предок и осчастливил тем, что еду я вместе с Костиком, нас даже в одной комнате поселят, что просто превосходно! Я восторгов папаши не разделял ни на йоту. На это лето у нас с Сенькой были грандиозные планы, в которые гундосный задрот никаким боком не вписывался. И тогда я чуть ли не впервые крупно поскандалил с отцом — высказал ему всё, что думаю про Костика, и пригрозил, что утоплю сучонка в море, если они всё же отправят меня вместе с ним. Предок посмотрел на меня, как на дебила, но не сказал ничего — не ожидал, вероятно, такого. Я не знаю, о чём они в тот вечер говорили с матерью, но на море всё же не поехал, вместо этого меня к психологу записали, по причине повышенной агрессивности. И, как последний мудак, я таскался на долбаные консультации, утешаясь только тем, что в коридоре поджидает Сенька, с которым мы сразу же по окончании промывки мозгов отправлялись пить пиво и нарушать безобразие. Сенька был для меня тем человеком, который никогда не предаст, всегда поймёт и окажется рядом в трудную минуту. Чёрт, за эти годы он успел стать частью меня самого — не разлей вода, как говорится. У меня никогда не было от него секретов, а теперь появился. И это не давало мне покоя. Желание рассказать другу, что, собственно, со мной происходит, боролось с паническим страхом потерять Сеньку. Но и врать ему я не мог, тем более первый вопрос, который он задал, едва переступив порог: — Ты как? Я тут таблеток ещё прихватил, мазь ранозаживляющую и антисептики. И ты это, Цезарь, дурака не валяй, а в больницу сходи. — Не пойду, — покачал головой я, всё ещё колеблясь, — само заживёт. Не в первый раз. — Да? Что-то я не припомню такого, ты обычно меня в курсе держал: кто, что, за что и почему, а в этот раз молчишь как рыба, или у тебя появились секреты? — Нет... Сень... Тут просто дело такое... — Цезарь, я тебя с трёх лёт знаю, вряд ли удивить сможешь. Давай, выкладывай, с какого это хрена на тебя бросаются. Бабу, что ли, чужую увёл? — Ладно, — тяжело вздохнул я, решаясь, — только ты присядь, идёт? — Не тяни кота за яйца, Гай, — всё же опускаясь в кресло и снимая очки, бросил Сенька. И я послушался. И выложил всё, начиная с похода в клуб и найма танцовщика и заканчивая встречей с Валькой. Сегодняшний визит Эльдара я решил оставить на потом, слишком он на контрольный походил. Когда я замолчал, Сенька снова надел очки и внимательно на меня уставился, словно впервые видя. Он не говорил ни слова, а я ожидал этих слов, как приговора. — И всё же ты меня удивил, — наконец-то произнёс он, — я как-то и подумать не мог, что наехали на тебя не из-за бабы, а из-за... мужика. Но ты же не собираешься?.. — он оборвал сам себя, снова глянул на меня и, спустя пару секунд, добавил: — Собираешься... Если уже не собрался. — Сень... — говорить было тяжело, как ещё никогда, — а если и так, ты меня нахер пошлёшь? Ответом снова было молчание и взгляд — пристальный, изучающе-оценивающий, так Сенька ещё никогда на меня не смотрел. Под этим взглядом было неуютно и хотелось уменьшиться в размерах, даже холоднее как-то стало, и я поёжился. — Только в одном случае — если ты ко мне страстью воспылаешь, — точно так же серьёзно начал он, — тут без вариантов, я девушек люблю, а ты на неё не похож, ну ни разу. Вздох облегчения вырвался сам, я не сумел его сдержать, ведь был уверен — нашей дружбе конец, но Сенька меня и тут удивил, причём капитально. — Я просто понять не могу, с чего это ты решил ориентацию сменить? Из-за того, что баба не давала? — в вопросе был слышен искренний интерес. — Да не менял я ничего! Ты Фрейда читал? — Он кивнул. — Так что в курсе про бисексуальность, лучше меня знаешь, что это у всех есть. — Знаю, просто не думал, что ты... Ладно, это твоё дело — кого в койку тащить, но что с Юлькой делать будешь? Она же не в курсе твоего нового увлечения? — Нет, — я вздохнул, — а что делать, я ещё и сам не знаю. — Зато я знаю — попрощаться. И чем скорее, тем лучше. Я понятия не имею, что из себя представляет твоё новое протеже, но всяко лучше психически нездоровой девицы, из-за которой ты в геи податься решил... — Да не из-за неё, — попытался возразить я, но Сенька сделал знак рукой, требуя тишины, и продолжил: — Гай, если бы она тебе давала, ничего этого бы не было. Это просто голодняк, наиграешься — и всё будет по-прежнему. — Думаешь? — Уверен. Новое всегда привлекательно, потому что... новое. Так и тут. — И тебе реально не напрягает, что я трахался с парнем? — на всякий случай уточнил я. — А должно? Я сказал тебе, что меня может напрячь, а твоя половая жизнь — твоя. И если больше новостей у тебя нет, я бы пожрать не отказался, да и ты тоже, так ведь? — Ага, — улыбнулся я, а потом мы оба потопали на кухню, и всё было как всегда. Почти. Просто время от времени я ловил на себе тот самый пристально-изучающий взгляд карих глаз Сеньки. Ясное дело, не каждый день узнаешь, что твой друг... А собственно, кто я теперь?..